Часть 9. Любой ценой

А голова предмет тёмный и исследованию не подлежит.

К/ф «Формула любви»

Густав нашёл Алекса в департаменте. Тот сидел в своём кабинете и просматривал записи камер с парковки. Капитан положил перед старшим инспектором свой планшет.

– Как тебе?

Алекс непонимающе уставился на фотографию Мадлен и неизвестного азиата.

– Кто это?

– О, это занимательная личность, ― усмехнулся Густав. ― Доктор Хироми Асо. Японец по происхождению. Лет пять назад его выгнали из «Гейм Дарк» из-за незаконных экспериментов над людьми. У него была безумная идея виртуальной реальности с полным погружением. Только вот люди, на которых он испытывал свою методу, чаще всего заканчивали так себе. Некоторые сходили с ума, у других наблюдались проблемы с нервной системой и моторикой. Был суд, но умник сбежал до того, как его успели заключить под стражу. До этого момента его никак не могли засечь.

– Как это с полным погружением?

– А так. Испытуемые говорили о том, что они чувствовали запахи, ощущали боль, а иной раз совершенно забывали про то, что они в виртуальной реальности. Однако система была нестабильна и часто вылетала.

– А где сделали снимок?

– Промышленная зона «Вест». Где-то недели две назад. Сейчас ребята осматриваются там.

– Их там нет. Если… Это должно быть какое-то укромное место, с крепкой энергосетью. И ещё ― найдите собаку. Он побежал за машиной Мадлен, но после его нигде не было видно.

– Мы попробуем отследить её машину.

***

Мне страшно с Тобой встречаться.

Страшнее Тебя не встречать.

Я стал всему удивляться,

На всем уловил печать.

По улице ходят тени,

Не пойму – живут, или спят.

Прильнув к церковной ступени,

Боюсь оглянуться назад.

Кладут мне на плечи руки,

Но я не помню имен.

В ушах раздаются звуки

Недавних больших похорон.

А хмурое небо низко –

Покрыло и самый храм.

Я знаю: Ты здесь. Ты близко.

Тебя здесь нет. Ты – там.1

(Александр Блок – «Мне страшно с Тобой встречаться» 1902г.)

– Это стихотворение очень любил мой отец. Его написал старый русский поэт несколько веков назад. Представляешь папа специально выучил русский язык, чтобы прочитать его в оригинале. Безумие, конечно, но он всегда делал такие вот безумные вещи.

Голос Медди звучал в ушах. Кюнт попробовал открыть глаза, но не смог этого сделать, а она продолжала говорить.

– Когда я была маленькой, мы на три недели поехали в Ирландию. Это было ужасно дорого, но отец очень хотел мне показать места, где родился. Меня поразила Ирландия ― скалистая равнина, горы и холодное море, разбивающееся о скалы. Мир, которого не коснулась губящая рука человека. Все говорят про то, что Земля слишком маленькая для нас, что люди уничтожают её, что воздух отравлен. И вот мы стремимся к звёздам, чтобы отравить ещё одну планету. Сотни планет, где-то там. Зачем я всё это тебе рассказываю? Ты не поймёшь. Тебе всё равно. Ты просто денежный мешок, считающий, что люди под твоими ногами мусор, расходный материал. Как только они выработали свой ресурс ― их следует выкинуть.

Голос её стал злым. Кюнт очень хотел ответить ей, что это не так. Что на самом деле он потерялся. Что…

– За эти дни я узнала тебя чуть лучше и Асо прав, теперь мне стало сложнее решиться. Несомненно, если бы ты меня сейчас слышал, то придумал бы множество оправданий. Все вы мастера это делать.

Кюнт открыл глаза. Медди рядом не было. Он находился в больничной палате. Один.

***

Он сбежал из больницы. Его гнало странное ощущение паники и непонятной клаустрофобии. Словно мир вокруг сворачивался до маленькой точки и давил со всех сторон. Он забежал в музей и практически весь день просидел там, не желая ни с кем встречаться. Ему чудилось, что предметы вокруг плывут, меняют форму, но стоило сфокусировать взгляд, как всё вставало на места. Кюнту хотелось убежать как можно дальше. Прочь от Медди, Розвелла и всего этого безумия. Останавливала только багровая пустошь вокруг, не дающая ни единого шанса выжить.

Ближе к вечеру к нему заявился Август. Он улыбался и вновь предложил свою сделку. Кюнт был почти готов согласиться. Если подумать, то Чарли действительно не видел выгоды, которая плывёт к нему в руки. В лучшем случае, он не уволит Кюнта. Чарли ― слабое звено, а со слабыми нельзя иметь дело. Они тянут тебя вниз.

Но Кюнт отказал Августу и прогнал его. Просто потому что ему вспомнился Алекс, который друг. И который тоже отказался идти простым путём. Он не был слабаком. Ведь так?

– Ты можешь хоть что-то сделать как надо? ― кричал на него отец. ― У тебя самая простейшая задача ― закончить колледж без проблем. С кем ты в этот раз связался?

– Ни с кем.

– Знаю я. Это всё твои дружки. Всё, мне это надоело. Сегодня я заблокирую все твои счета.

На самом деле всё было не так страшно, как говорил отец. Кюнт хотел помочь сокурснику с девушкой. Они арендовали кран, парень поднялся в люльке до третьего этажа и просил у неё прощение. Дело происходило ночью и кто-то из жильцов вызвал полицию. Те арестовали ребят.

– Хорошо отец.

– Ты даже не будешь спорить?

– Нет. Это твои деньги и твоё право.

Отец покраснел от гнева.

– Чёртов слабовольный идиот!

Он схватился за сердце и сполз на пол… Так он умер.

Кюнт вынырнул из воспоминаний, жадно хватая воздух ртом. Ему было и холодно, и жарко. Что же, получается он довёл отца до сердечного приступа? Он виноват и в этом?

***

На следующий день на осмотре у доктора Дарлинга, Кюнт узнал, что страховка Кавана не покрывает всего лечения и требуются деньги. Он, Дарлинг, конечно, свои услуги исключил из списка, поскольку Кавана знает очень давно, но вот лекарства стоили дорого.

А вечером вернулся Чарли.

– Я смотрю ты неплохо прибрался тут, ― это было первым, что он сказал, войдя в музей. ― Я вот решил вернуться пораньше ― стало скучно.

Кюнт, набравшись смелости, рассказал о своём самоуправстве. Если уж начал дело, то иди до конца, как говорил отец. В начале Чарли рассердился, даже попробовал вышвырнуть Кюнта, но увидев прибыль за последние две недели, искренне удивился, а после медленно проговорил:

– Кому нужна внеземная жизнь, когда земная вот-вот распространила по вселенной?

Он сам рассмеялся своему каламбуру и, вытащив из пачки купюр примерно половину, вручил её Кюнту.

– На, держи. Заслужил.

Кюнт растерянно забрал купюры.

– Я думаю тебе чертовски надоел этот городишка. Этих денег вполне хватит, чтобы уехать. Или останься, будешь кино крутить. Сам решай.

Уехать? Он действительно может уехать. Вот прямо сейчас. Сию секунду.

Уехать… Куда?

***

Медди удивлённо смотрела на деньги.

– Ну же, бери. Я знаю, что тебе они нужны.

– Зачем?

– Как зачем? Потому что они нужны тебе.

Девушка взяла купюры и пересчитала их.

– Ты считаешь себя невиноватым в том, что случилось с папой, но при этом откупаешься.

– Не откупаюсь. Помогаю. Тут есть разница.

– Ты мог бы уехать.

– Куда? Я даже не знаю куда мне ехать и что делать. А здесь есть что-то, что мне нужно. Или кто-то.

Кюнт махнул ей и сбежал, опасаясь, что Медди откажется принимать деньги. Ему внезапно стало легче. Слабый человек, не слабый ― какая разница? Любой человек ― слаб, если найти болевую точку. Даже отец, который талдычил о человеческих слабостях, оказался жертвой собственного здоровья.

Слабость не делает человека подонком. Таким его делает безразличие.

***

– Я всё хотел спросить тебя ― почему ты так вцепился в этого парня?

Алекс бросил недовольный взгляд на Густава.

– По-моему тут всё очевидно.

– Нет.

– Поясни.

Густав вздохнул и скрестил пальцы перед собой на столе. Алекс приготовился выслушать подробное объяснение старого капитана.

– Сам посуди. Парень получил наследство от папаши, а потом всё свалил на своего дядю. Сам же кутил, пил, возможно баловался веществами. Картина вырисовывается следующая: богатенький мальчик, которому совершенно плевать на всё и всех. Даже этот случай с О’Нилом. Пусть Мадлен и влезла во всё это по самые уши, но парень, действительно, допустил ошибку и стоит гончим из охраны труда взять след, корпорацию ждут судебные тяжбы. Я знаю, что вы когда-то дружили, но всё не могу совместить две картины: богатенький мальчик и ты, простой парниша из рабочей семьи.

– Вот ты и нашёл ответ ― мы дружили.

– И что случилось?

– Он не такой, как ты его описал. По крайней мере был. Всё изменилось, когда умер его отец, а человек он был довольно жёсткий, если не жестокий. А когда умерла мать, так он совсем потерял связь с реальностью. Вот ты говоришь, что он свалил всё на дядю. Но так было не всегда ― после того, как компания перешла ему, был заключен контракт с «Сетевым Богом», а ведь это требовало, ой какого, мастерства и изворотливости. Я пытался его вытащить, но ничего не вышло. Он сломал мне нос, я ему скулу ― на том и разошлись.

– Ну хорошо, он был таким вот замечательным пареньком, всё на благо народа, людей и так далее. Затем скатился. Сейчас-то зачем ты ему помогаешь?

Алекс несколько раз ткнул в монитор и развернул его к Густаву.

– Вот смотри. Видишь? Лиам Моррис не особо стремится найти племянника. Посмотри его последнее интервью ― да он его уже похоронил!

– Да брось мне показывать всяких мудаков, ― проворчал Густав. ― Ты-то тут причём?

– Друзей в беде не бросают, Густав. Вот ты бы меня бросил?

– Да ну тебя, ― отмахнулся капитан, но задавать глупые вопросы перестал.

***

– Ты зашла слишком далеко.

– Ещё нет.

– Всё или ничего? Так?

– Да, ― Мадлен бросила на Асо заинтересованный взгляд. ― Неужели ты его жалеешь?

Изобретатель пожал плечами:

– Он на грани ― ещё один-два дня и можно будет отправлять в утиль.

– Вот и хорошо. Туда ему и дорога.

– Послушай, ― Асо схватил девушку за руку. ― Я слышал как ты с ним говорила и видел, что происходило там. Он не взял деньги, не сбежал, а отдал их тебе. Мне кажется это что-то о нём говорит.

– Ничего это о нём не говорит. Я доведу дело до конца с тобой или без тебя.