Он потер шею, в которой начинала нарастать боль. Его старая футбольная травма, оставшаяся со времен университетской жизни, всегда напоминала о себе, когда он проезжал по грунтовым дорогам. Ему вновь придется переговорить с мэром. На окраинах тоже необходимо следить за порядком, а не только в пределах города.

– Не понимаю, зачем ты утруждаешь себя проверкой всего, о чем сообщает старина Эрл, – сказала Триш, возвращая его к насущным делам. – Учитывая к тому же твою шею. По моим подсчетам, это уже тридцать второй случай, и только в этом году. Старина Эрл может побить прошлогодний Шумовой рекорд.

Шумовой рекорд. Чисто выбритые щеки Дирборна расплылись в улыбке. Еще одна вещь, которая загромождала рабочее место Триш. Она оформила небольшой плакат вычурным каллиграфическим почерком, чему научилась на одном из уроков искусства в новом ремесленном магазинчике «Блеск и клей». Когда Дирборн возвращался в полицейский участок после очередного вызова Эрла, он любил наблюдать за Триш, которая с неподдельным восторгом выбирала, какой из своих многочисленных стикеров добавить на плакат. Мелочь, возможно даже ребячество, но они разделяли это только друг с другом.

Он притормозил около грузовика Эрла и припарковал свою машину.

– Возможно, у нас появится повод открыть новую упаковку стикеров, которые ты недавно купила. Большие серебристые звезды, похожие на диско-шары, верно?

От раздавшегося смеха Триш его грудь сдавило.

– О, попалась. – Она захихикала. – От твоего зоркого сыскного таланта невозможно ничего скрыть. Но я просто не могу держаться подальше от этого проклятого ремесленного магазинчика.

Дирборн нашел в аптечке упаковку аспирина и проглотил пару таблеток, прежде чем отстегнул ремень безопасности и резко открыл дверь.

– Если Эрл собирается побить прошлогодний рекорд, нам понадобятся все стикеры, которые мы сможем достать.

Он отстегнул фонарик от ремня на поясе и посветил в заднее окно грузовика. Пусто.

Бодрящий ночной ветерок донес до него едва уловимый едкий запах дыма. Он глубоко вдохнул и последовал за запахом по траве, удаляясь от дерева, грузовика и предполагаемого шума.

Дирборн поморщился, согнув шею, чтобы заговорить в рацию.

– Здесь кто-то курил, вероятно, дети. Я подойду поближе, хочу удостовериться, что они не оставили после себя окурков. Не хочу, чтобы все поле вспыхнуло ярким пламенем.

– Десять-четыре^[9]. – Триш замолчала на какое-то время, а потом вернулась в эфир, ее голос казался легким и звонким, как у болтушки, которая только что наткнулась на свежую порцию городских сплетен.

– Знаешь, старина Эрл изменился с тех пор, как Дебби бросила его ради велоинструктора из Чикаго.

Капли дождя хлестали по спине Дирборна, а трава колыхалась между его лодыжек. Каждый порыв ветра, налетающий на открытое поле, приносил с собой отчетливый плеск волн с побережья. Приостановившись, Дирборн насладился моментом, а затем вновь устремился к своей цели.

– Это случилось примерно через год после того, как в город пустили поезд, – продолжил мужчина, освещая фонариком пухлые макушки травы. – Сколько уже прошло, лет пять?

Новый пригородный поезд, курсировавший из Чикаго через Джолиет, Блумингтон, Эрбан-Шампейн, Рантул и Канкаки, а затем пересекавший Гудвилль пополам, повлек за собой целый ряд перемен. Спас город от участи, постигшей многие небольшие населенные пункты на Среднем Западе, и привез процветающие магазины и вагоны поезда, заполненные утомленными пассажирами, которые отчаянно нуждались в неторопливом ритме живописного Гудвилля. И пригородный поезд привел сюда Триш. У Дирборна не было ни единой претензии.

Зашелестели бумаги, и голос Триш ворвался в эфир рации.

– В августе этого года будет пять лет. Знаешь, старина Эрл входил в состав Правления, которые решили пустить поезд через Гудвилль. Не случись этого, Дебби осталась бы дома, а тебе не пришлось бы разбираться со старым дурнем, который звонит почти каждый день и посылает тебя по ложному следу. Если дело не в невезении Эрла, то я не знаю, что и думать.

Остановившись, Дирборн принюхался. Запах исчез. Он сделал несколько шагов вправо, к пустому грузовику Эрла, дороге и оливковому дереву, и вновь втянул воздух. Дым снова наполнил легкие мужчины. Дернув носом, он последовал за запахом, словно бассет-хаунд.

– Да уж, бедный Эрл, – пробормотал он в рацию, выбравшись из травы и ступив на дорогу.

– Бедный Эрл? Если не возражаешь, я бы сказала «бедный ты». – Она вздохнула. – Сколько я тебя знаю, ты и близко не приблизился к тому, чтобы найти свою собственную Дебби.

Гравий хрустел под его ботинками, пока он пересекал яркие лучи света автомобильных фар.

– Мне не нужна Дебби, Триш. У меня есть ты.

Сквозь постоянные помехи он практически слышал, как по ее пухлым щекам расползался румянец. Он почесал затылок, когда жар охватил и его.

Дирборн прочистил горло и нажал кнопку рации.

– Я свяжусь с тобой, как все проверю. Я направляюсь прямиком к оливковому дереву. – Еще раз принюхался. – Возможно, на этот раз Эрл наткнулся на что-то настоящее.

– Ему бы это пришлось по душе. – Триш хмыкнула. – Будь аккуратен там.

Связь оборвалась, и Дирборн направился к заросшему травой участку. Он смахнул капли дождя с лица и потер кончик крючковатого носа. Чем ближе подходил к дереву, тем сильнее становилась вонь. От нее закладывало нос, а глаза наполнялись слезами.

– Эрл, – позвал мужчина, водя фонариком по траве. – Куда ты запропастился?

Позади него хрустнул гравий, и мужчина обернулся. Он прищурился, сморгнув непрошеную слезу.

– Эрл? – вновь окликнул он, освещая свою машину, грузовик Эрла и обочину дороги. Белый свет отразился от чего-то блестящего. Волосы на затылке Дирбона встали дыбом. Во рту пересохло, а пальцы нащупали кобуру с пистолетом. Глаза горели, слезы, дождь и сопли текли по щекам, пока он быстро и ловко приближался к сверкающему металлу.

У шерифа Дирборна скрутило живот, когда перед его взором предстала ужасающая картина. Пряжки на подтяжках Эрла мерцали в лучах фонаря, словно пойманные в ловушку жуки. Пальцы старика проглядывали сквозь высокую траву, будто бы он лежал на земле, умиротворенно глядя в грозовое ночное небо. Желчь обожгла горло Дирборна, когда он посветил на лицо Эрла. Кровь струилась по морщинистому лбу и щекам, а капли дождя скапливались в красных впадинах, которые когда-то были глазами.

Во рту шериф Дирборн ощутит привкус лесного ореха, тошнота подступила к горлу, и он прижал руку ко рту. Он считался лидером, а после подобной смерти – после такого преступления – город будет нуждаться в нем, в его силе и способностях к управлению.

Шериф наклонился к рации.

– Триш, отправь «Скорую помощь» на Квакер-Роуд и разбуди Картера. И подними коронера. Всех! Нам нужно… – Веки Дирборна сомкнулись, когда запах дыма усилился.

Позади него раздались шаги.

Дирборн раскрыл кобуру и достал пистолет.

– Кто здесь? – Навернувшиеся слезы затуманивали его взор. – Кто здесь?

В свете фонарика проскользнула тень, и трава захрустела под тяжелой поступью ног.

Едкий, жгучий запах был явственно осязаем, а протяжный треск электричества хлестал по глазам и ноздрям. Дирборн открыл рот, чтобы выкрикнуть команду, но внезапно щелкающие импульсы пронеслись мимо его приоткрытых губ. Его пистолет и фонарик ударились о землю, а сам он опустился на колени и схватился за горло.

– Шериф, у тебя все хорошо? – спросила Триш темную и дождливую ночь. – Шериф? – Ее голос напрягся от паники. – Фрэнк?

Глава седьмая

Веки Хантер царапали глаза словно наждачная бумага, когда она моргала. Слез больше не осталось. Она не знала, что такое возможно. Не ведала до прошлой ночи. Или все случилось утром? Она прикрыла глаза рукой и, прищурившись, подняла взгляд к серому, затянутому тучами небу. В предрассветные часы прошел дождь – единственное подтверждение того, что мир потерял великую душу Эбигейл Гуд.

Сетчатая дверь со скрипом приоткрылась, и из дома вышла Мерси. Она шаркающей походкой прошла по крыльцу и спустилась по ступенькам. Издала звук – нечто среднее между стоном и вздохом – и плюхнулась на нижнюю ступеньку рядом с Хантер.

Хантер поморщилась, проведя пальцами по кровоточащей ране на руке. По крайней мере, она не потеряла способность чувствовать.

Мерси положила телефон на пространство между их ногами и опустила голову на плечо Хантер. Из раскованной молодой девушки Мэгс превратилась в уставшего, придавленного проблемами, словно стальной наковальней, взрослого человека. В этом и заключался феномен горя. Как одних он превращал в сильных и независимых, а других – в растерянных и неузнаваемых. Хантер потерлась щекой о волосы Мерси. Все-таки здорово, что сестра была рядом и не позволяла ей сорваться в пропасть.

Завибрировал телефон Мерси, и она подняла его с камня.

Хантер отвела взгляд от экрана. Ей было невыносимо читать соболезнования о своей матери. Они были слишком весомыми, слишком необратимыми.

– Кирк? – спросила Хантер, и большие пальцы Мерси запорхали по экрану.

Ее сестра кивнула, и телефон вновь пиликнул.

– И Эмили?

Еще один кивок.

Хантер накрутила на палец кончик своего хвоста.

– Они скоро будут здесь. – Это был не вопрос. Он и не требовался. Если сестрам нужны были друзья, они всегда находились рядом. В кармане Хантер звякнул телефон. Джекс. Она знала, что Мерси сообщила ему о случившемся. Даже в трауре ее сестренка могла быстро разнести весть.

Бело-золотистая патрульная машина шерифа свернула с Центральной улицы, направляясь к их дому. Хантер поднялась на ноги, когда машина остановилась, и заместитель шерифа Картер выбрался с водительской стороны, поправляя на голове коричневую ковбойскую шляпу, без которой не выходил из дома. Мерси встала рядом с Хантер, словно ее зеркальное отражение. Заместитель жестом попросил шерифа Дирборна присоединиться к нему.

Ботинки Картера скрипели по мокрой траве, пока они вместе с шерифом направлялись к близнецам и кроваво-красному крыльцу, не сумевшему защитить их мать.

Заместитель, сняв шляпу, потер большим пальцем ее поля и посмотрел на Хантер и ее сестру. Эмили часто вспоминала заместитель шерифа Чейза Картера и то, какой он очаровательный с его округлыми серыми глазами и губами, застывшими в вечной полуулыбке. Но сегодня не было повода для улыбок. Все мальчишеское обаяние Картера смыло дождем.

– Девочки, я соболезную. Мы все любили вашу маму. – Он сделал паузу и, прочистив горло, подтолкнул шерифа локтем.

Шериф проворчал и снял солнцезащитные очки.

– Да, вашу маму. Мы любили ее. Она была… э-эм, женщиной. – Взгляд карих глаз Дирборна скользнул по Хантер, и уголок его губ дернулся. – Ныне покойной.

У Картера вырвался сдержанный лающий кашель, и он вернул свою шляпу на голову, спрятав коротко подстриженные волосы.

– Мне очень неприятно это делать, но мы должны в последний раз пройтись по трагическим событиям прежде, чем закрыть дело Эбигейл. – Из нагрудного кармана он достал ручку и небольшой блокнот и, перелистнув несколько страниц, добрался до нужной. – Мерси, именно ты позвонила в 911.

Волосы Мерси рассыпались по плечам, когда она кивнула. Девушка заправила локоны за ухо и пробормотала какое-то слово, но ни звука не сорвалось с их губ. Она не разговаривала с тех самых пор, как они вернулись домой. Слов не находилось, чтобы можно было описать чувства каждой из них. А если и были бы, то Хантер не желала их слушать.

Кадык Картера дернулся, когда он напряженно сглотнул.

– Я прошу прощения за то, что вам приходится заново это переживать. – Он постучал ручкой по блокноту.

Хантер переплела пальцы Мерси со своими. Вместе они становились сильнее, а сейчас Хантер как никогда нуждалась в поддержке.

– Вы втроем отправились на пикник. – Он снова взглянул на свои записи. – Верно?

– Верно, – в унисон произнесли близнецы.