Первыми на боковую отправились двойняшки, почти сразу за ними последовал Джефферс. Ануман посоветовал и мне идти отдыхать, только я отказалась, заявив, что хочу еще посидеть. Пожав плечами, гид удалился в хижину для готовки и забрался в свой мешок.

Пару минут спустя показались силуэты бредущих обратно влюбленных – так далеко друг от друга, что между ними мог поместиться грузовик. Когда они приблизились к костру, я разглядела опухшие глаза Онор и темные дорожки от макияжа на щеках. Дэнни явно еще злился – брови сдвинуты на переносице, челюсти стиснуты. Ни один не удостоил меня и взглядом, проходя мимо. Дэнни улегся первым, выбрав место рядом с Джефферсом. Онор еще какое-то время простояла у палатки, спиной ко мне и прижимая к груди свой спальный мешок, словно пыталась решить, куда же лечь – рядом с Дэнни или с Мэг, с противоположной стороны от него. Наконец она выбрала первый вариант, однако повернулась к своему парню спиной.

Перевалило за полночь, а дневная жара спала от силы на пару градусов. Когда Дэнни разжег костер, Ануман предупредил, что в диких условиях ни в коем случае нельзя его тушить: огонь необходим для тепла и обеззараживания воды и еды. Он отправил нас собирать хворост, который теперь громоздится за моей спиной. Я не переживаю, что огонь потухнет; напротив, я боюсь, как бы он не вышел из-под контроля. Если сгорит остров, то сгорим и мы.

Глава 6
Дэнни

Второй день на острове

Просыпаясь, Дэнни недовольно стонет и потягивается. Все мышцы в теле ноют, будто он вчера пробежал марафон. Онор под боком еще спит, повернувшись к нему спиной и свернувшись калачиком. Ночью он проснулся и, позабыв о ссоре, прижался к ней и обнял за талию. За эти каникулы они ни разу не спали вместе. В отеле он стучался к ней в комнату посреди ночи, однако Онор отказалась его впускать под тем предлогом, что стены ужасно тонкие и мама обязательно их услышит. Этой же ночью, прижавшись к своей девушке на холодной, жесткой земле, он почувствовал, как она напряглась – не хотела, чтобы к ней притрагивались. Теперь же, при взгляде на ее спящее личико, у Дэнни щемит в груди. С Онор он всегда чувствовал себя любимым. Похоже, в последнее время она начала терять к нему интерес.

Дэнни выползает из низкой хижины и, вытянув из песка бутылку водки, оказавшейся пустой, оглядывается. Рядом с тихо потрескивающим костром на голой земле лежит Джесси, свернувшись в клубок; она крепко спит. Спальный мешок Анумана в соседнем шалаше пустует, его самого нигде не видно – ни здесь, ни на пляже. Возможно, ушел в джунгли за пропитанием.

Дэнни бросает выпитую бутылку в кучку неперерабатываемого мусора рядом с огнем – та со звоном задевает другую бутылку. Джесси испуганно распахивает глаза – к одной щеке прилип песок, спутанные волосы торчат в разные стороны – и, приподнявшись на локтях, вопросительно глядит на него:

– Что?.. Кто?..

– Утра доброго, – приветствует Дэнни. – Мы на острове, помнишь?

Она сонным взглядом окидывает длинный белый пляж, голубые волны.

– Ты тут всю ночь проспала? Наверное, у мошек был настоящий пир.

Дэнни указывает на ее голую лодыжку, выглядывающую из штанины и покрытую красными точками.

– Ну отлично! – бормочет Джесси сквозь зубы, начиная чесать укусы.

– А кто-то уже весь в делах. – Дэнни кивает на дальний край пляжа, где на песке, скрестив ноги, сидит Джефферсон и перебирает огромную зеленую сеть.

Джесси вглядывается вдаль, щурясь и прикрывая глаза от солнца.

– Чинит сеть, которую я вчера нашла… Кстати, у нас осталось что-нибудь перекусить? Мы приговорили все мои чипсы, а я помираю с голоду.

– Хм, даже не знаю. Кажется, рыбу всю съели. Эм, Джесс, я хотел тебя спросить… Как думаешь, я вчера перегнул палку? С Онор, то есть. Если да, то…

Из джунглей доносится шум; они оборачиваются. Из-за деревьев появляется Ануман с целой охапкой фруктов – бананов, манго и кокосов.

– Боже! – Джесси вскакивает и несется к гиду. – Говорю же, это место просто рай!

У Дэнни желудок урчит от голода, и он следует за ней. В голове вспыхивает идея – можно приготовить фруктовый салат для Онор! Нарезать все кусочками и подать в половинке кокоса, надо только одолжить у Джефферса нож. Улыбка его девушки стоит небольших усилий. Возможно, она даже взглянет на него, как прежде. Дэнни тянется за фруктами, и вдруг Джесси вскрикивает.

– Что такое? – Он оборачивается к ней.

Ее испуганный взгляд прикован к Ануману, и, проследив за ним, Дэнни понимает, что ее так напугало: правая часть лица гида внезапно опустилась, будто расплавившись на солнце. Руки расслабляются, отчего фрукты падают на землю и катятся по сторонам. Дэнни машинально отпрыгивает, чтобы один из кокосов не попал по ноге.

– Ануман? Все нормально? – спрашивает он.

Тот делает неуверенный шаг вперед и пытается что-то выговорить, только ничего не понятно – выходит лишь невнятное бульканье.

– Ануман? – зовет его Джесси напряженным голосом. – Что с тобой?

Тот начинает заваливаться на бок, она его подхватывает и, опуская на землю, кричит Дэнни:

– Помоги! – Гид уже закрыл глаза и не двигается. – Боюсь, у него инсульт. Нужно отвезти его на материк, немедленно!

Дэнни не отвечает, будто застыв на месте.

– Дэнни! – вновь зовет Джесси. – Помоги дотащить его до лодки! Живо!

Он отшатывается. Нет, только не это. Даже смотреть на Анумана невыносимо.

– Джефферс! – кричит Джесси фигурке на берегу. – Джефферс, помоги!

Тот уже несется к ним на всех парах, а ветер за его спиной подкидывает брошенную сеть.

Глава 7
Джесси

Жилистый Ануман кажется с виду легким, тем не менее у нас уходит уйма времени на то, чтобы дотащить его до лодки. Утопая в сухом песке, я пячусь бочком, как краб, схватив больного за ноги, в то время как Джефферс держит его под мышки. Мимо проносится Мэг, прокричав об аптечке в лодке. Майло с Онор в лагере спорят о дальнейших действиях: первый говорит, что надо уплывать немедленно, все побросав, а вторая хочет забрать вещи. Дэнни же словно совершенно ничего не замечает – стоит на прежнем месте и пялится в пустоту.

Мэг наконец добирается до лодки и запрыгивает внутрь – утлое суденышко дико раскачивается из стороны в сторону, – затем бросается на колени и суматошно шарит вокруг, заглядывает под деревянные сиденья в поисках аптечки. Когда мы приближаемся, она что-то выкрикивает, только я не разбираю слов, охваченная ужасом за Анумана – он по-прежнему без сознания, а теперь и челюсть отвисла. Нужно уложить его в лодку и отвезти на материк как можно быстрее. Там ему помогут, его спасут.

– Он еще жив? – спрашиваю я Джефферса, когда мы наконец достигаем кромки воды. Мне страшно даже смотреть на грудь Анумана – вдруг дыхания нет, что тогда?

– Не знаю, – отвечает Джефферс, и, заглянув в его глаза, я замечаю в них тот же ужас, который охватывает и меня.

Каким-то непостижимым образом нам удается водрузить обмякшее тело Анумана в длинную узкую лодку. Мэг кидается к мотору на носу, в то время как Джефферс выкрикивает инструкции. Меня зовет Майло, и я оборачиваюсь – они с Онор несутся к нам по пляжу, дико размахивая руками. Дэнни все еще не двинулся с места. Джефферс тоже это замечает.

– Если он не возьмет себя в руки, придется его оставить. Медлить нельзя!

Надо бы за ним сбегать… Меня сотрясает сильнейшая дрожь, зубы стучат друг о друга, не получается и слова выговорить. Кажется, даже сердце в груди трясется, я вся горю, не в силах дышать. Мышцы охватывает ужасная слабость.

– Черт… – выдыхает Джефферс, взглянув на меня, и уже громче добавляет: – Джесси! Джесс, все хорошо, дыши глубже. У тебя просто приступ паники. Мэг! Заводи мотор!

– Не могу найти пусковой трос!

– Да твою ж мать! Я заведу! Успокой Джесси.

Мэг с громким всплеском спрыгивает в воду, и вот они с Онор уже заглядывают мне в лицо и спрашивают, как я себя чувствую, а Майло обнимает за плечи. Я же хочу только одного – чтобы они все от меня отошли. Мне не хватает воздуха, ужасно душно. Я сейчас отключусь.

– Э-э… ребята? – сквозь стук крови в ушах прорывается голос Джефферса. – Кажется, никуда мы не…

Не закончив предложения, он падает на колени и исчезает из вида.

– Джефферс? – зовет его Мэг и возвращается к лодке.

– В чем дело? – выдыхает Онор.

Майло все еще стоит со мной, сбитый с толку, явно раздираемый желанием остаться и пойти посмотреть, что делает Джефферс.

– Попробуй прощупать на шее, – говорит Мэг.

– Уже пробовал, – доносится до нас голос Джефферсона. – И на шее, и на запястье… Я не… не чувствую пульса.

– Дай я попробую.

– Говорю же, пульса нет!

– Значит, сделаем искусственное дыхание! Мы… – У Мэг срывается голос. – Не смотри на меня так! Хоть что-то сделать нужно! Хотя бы попытаться.

– Слишком поздно.

– А вот и нет! Сделай искусственное дыхание! Черт, Джефферс, он не может умереть!

Наступает тишина. Наконец, Джефферс произносит:

– Поздно, Мэг. Ануман умер.

– Нет, – в ужасе бормочу я, – нет, нет, нет…

– Джесси? – зовет меня Майло, когда я отстраняюсь. – Джесси, куда?..

Я бегу на сушу, утопая в песке. Легкие разрываются, тем не менее я не останавливаюсь. Добежав до скалы в дальней части пляжа, я карабкаюсь наверх, царапая ступни и ладони об острые выступы. «Этого не может быть, это все не по-настоящему», – мысленно повторяю я, продолжая подниматься, пока не добираюсь до самого верха. Затем бросаю взгляд на море и бьющие в скалу волны – бежать больше некуда. Грудь разрывается от крика, который рвется наружу с того момента, как перекосилось лицо Анумана.

Я сижу на верхушке скалы, уставившись в море, пока не выравнивается дыхание и не перестают трястись руки, затем с трудом встаю и возвращаюсь на пляж. Анумана уже накрыли брезентом, которого не хватает на все тело – при виде торчащих поношенных ботинок я едва не поворачиваю назад, однако пересиливаю себя и продолжаю идти. Онор сидит на песке, уронив голову на прижатые к груди колени, и тихо плачет. Дэнни обнимает ее за плечи – лицо у него белое, как у привидения. Он оборачивается на меня, наши взгляды на мгновение встречаются, и между нами что-то мелькает – общий шок, ужас, смятение.

– Онор? – тихо зову я. – Ты как?

Она молча трясет головой. Конечно, плохо.

Мой взгляд непроизвольно возвращается к лодке и к торчащим из-под брезента ботинкам. Хочется верить, что Джефферсон ошибся и Ануман просто без сознания, а через минуту или час он отбросит брезент, усядется и спросит, почему мы не следим за костром. Увы, этому не бывать. Мы больше никогда не услышим его мягкий, мелодичный голос.

– Наверное… наверное, тебе вдвойне тяжелее… – Онор поднимает на меня заплаканное лицо. – Наблюдать за произошедшим с Ануманом, то есть… потому что… – Она не в состоянии закончить предложение, и я рада ее затруднению: сейчас не время обсуждать Тома.

– Он мне нравился, – говорит Дэнни, и сперва я не понимаю, о ком идет речь – о гиде или моем брате, – однако дальнейшая фраза все проясняет: – Он вчера так терпеливо объяснял мне, как развести огонь. И когда Джефферсон постоянно умничал… он не возражал.

В уголке губ Онор вырисовывается намек на улыбку.

– Вчера он рассказывал о своей жене Бунзри: говорил, что ее имя значит «красивая» и даже в шестьдесят три она все еще самая красивая женщина, которую он когда-либо встречал… – Онор замолкает и опять утыкается в плечо Дэнни, ее тело вздрагивает от рыданий. Я прижимаю руку к груди, куда словно бы вонзили осколок стекла.

Дэнни крепче обнимает ее, а я бреду к остальным. Ребята стоят у лодки по колено в воде и тихо переговариваются. Когда я подхожу, Джефферсон оборачивается:

– Ты как, Джесси?

– Нормально, – вру я.

– Наверное, у него был инсульт, – говорит Мэг. Хотя солнце нещадно печет, она обнимает себя руками, словно замерзла.