День и вправду оказался коротким – промелькнул, как птица, пока я наводила в комнате порядок, приличествующий для проживания. Фрида и в самом деле прислала мне помощницу – девочку-подростка, очень бойкую и спорую. Вдвоем мы выколотили пыльные тряпки, вымыли полы и окна, протопили камин и перестелили белье. Особенно тщательно я разложила письменные принадлежности. Судя по всему, ими пользовались нечасто – чернила в хрустальной чернильнице высохли, а перья даже не были очинены. Зато пергаменты и папирус, лежавшие в кожаной папке с золотым тиснением, оказались лучшего качества. Я с наслаждением вдохнула их запах – настоящая драгоценность. В монастыре мне приходилось довольствоваться подчищенными клочками пергамента, да и писать на них что-то кроме афоризмов из монастырских книг было невозможно. А теперь… У меня пальцы защекотало от желания тут же написать несколько строк. Но где раздобыть чернил?

– Чернила есть у сэра Нимберта, – сказала моя маленькая помощница. – Хотите, провожу вас к нему?

Я заколебалась. Кто такой этот сэр Нимберт? Будет ли уместным обратиться к нему с просьбой?

– Он добрый, – заверила меня служаночка, – только немного тронутый. Если вы попросите, он не откажет, – она хихикнула и добавила: – Наверное.

Все же, я решила посетить сэра Нимберта, а заодно попросила показать мне, где находятся удобства, баня и прачечная с кухней.

Путешествие по замку затянулось – замок оказался невероятно большим, по сравнению с ним замок моего отца был всего лишь домом на десяток персон. Здесь же, как рассказала мне служанка, жили около пятидесяти человек из слуг, не считая хозяев, конкубин со своими горничными и рыцарей.

Служанка привела меня к конюшням и указала на пристройку, окно которой было закрыто ставнем изнутри.

– Постучите, – сказала она, – если он откроет – попросите чернил.

– Но окна закрыты, наверное, сэр Нимберт ушел, – засомневалась я.

– Если окна закрыты – он точно там, – засмеялась девочка и убежала, помахав мне на прощанье.

Собравшись с духом, я постучала, уверенная, что мне никто не откроет. Но прошло несколько мгновений, внутри стукнул засов и дверь приоткрылась. За порогом стояла Нантиль, а изнутри слышалось довольное повизгивание щенка.

– Простите, я хотела попросить чернил, – сказала я, запинаясь, и показала чернильницу, которую принесла с собой.

– Заходи, – она распахнула двери, пропуская меня, и сказала вглубь комнаты: – Папа, ты был прав, она умеет читать и писать. Дашь ей немного чернил?

Глава 6. Третья конкубина

Я прошла в полутемную комнату, пол которой был посыпан тростником. В центре резвился щенок, играя с косточкой, а в старом кресле с вытертыми подлокотниками сидел тот самый седой мужчина, которого я видела во дворе.

– Сэр Нимберт? – спросила я, поклонившись.

– Вам нужны чернила? – он устало поднялся и прошел к письменному столу. Над столом на полке стояли стеклянные пузырьки и реторты. Одни были пусты, другие наполнены жидкостями разных цветов. Сэр Нимберт взял один из пузырьков, наполненный составом черным, как ночь, и завернул в тряпицу. – Возьмите, пользуйтесь. Когда закончится – приходите, я приготовлю еще.

– Благодарю, – сказала я смущенно и указала на собаку. – Прекрасный пес! Я не разбираюсь в них, но этот выглядит очень сильным.

– О, да! – тут же расцвела улыбкой Нантиль. – Я назвала его Самсоном! Посмотришь, каким огромным он вырастет! Он сможет поставить передние лапы на плечи взрослому мужчине!

– Ничего себе, – изобразила я восхищение.

Мне было не по себе в этом темном доме, где Нантиль в ярком наряде смотрелась, как канареечная птица, залетевшая в хлев. Сэр Нимберт, похоже, разделял мое смущение, потому что молчал, предоставляя говорить своей дочери.

– Мне надо идти, – сказала я, чтобы не стать в тягость хозяевам. – Благодарю еще раз.

– Мне тоже надо идти, папа, – Нантиль поцеловала отца и схватила Самсона под мышку. – Милорд хочет отпраздновать возвращение, вечером будут гости…

Сэр Нимберт кивнул, провожая нас.

– А тебя позвали на праздник? – спросила Нантиль, когда мы шли от конюшен к жилой части замка.

– Нет…

– Наверное, милорд хочет, чтобы ты отдохнула с дороги.

Она остановилась, пропуская Ингунду и Арнегунду, которые шли в замок в сопровождении слуг, тащивших белые мешки с красными клеймами.

«Подарки милорда», – догадалась я, останавливаясь и кланяясь, как и Нантиль.

Старшие конкубины не обратили на нас внимания, и я заметила, что Нантиль приняла это с облегчением.

– Они сестры? – спросила я.

– Да, – ответила Нантиль. – Сначала милорд взял госпожу Ингунду, а потом ее родную сестру.

Я открыла рот, услышав о таком бесстыдстве. Нантиль покосилась на меня и печально усмехнулась.

– Госпожа Ингунда попросила милорда найти достойного мужа ее младшей сестре, а милорд сказал, что не знает никого достойнее себя, и взял госпожу Арнегунду второй конкубиной.

– О-о… – только и могла произнести я.

– Привыкай, здесь все делается быстро, – Нантиль усмехнулась еще печальнее, и потрепала Самсона по холке. – И не всегда по твоему желанию.

– А детей у милорда нет? – спросила я, вспомнив, что за все время я не слышала ни одного детского голоса.

– У драконов редко рождаются дети, – ответила Нантиль, и голос ее зазвучал, как надтреснутый хрусталь. – Милорд еще не стал отцом. Но это, может, и к лучшему.

«Может и так, – подумала я. – В Писании сказано, что небеса усмотрели в размножении драконов опасность, и поэтому их самки были лишены способности деторождения. Может, поэтому они так ненавидят людей? Потому что понимают, что будущее все равно за нами?»

– Говорят, ты приехала из монастыря? – прервала мои невеселые размышления конкубина. – Это правда?

– Да, я три года прожила в монастыре святой Пучины.

– Это страшный грех – совратить монахиню, – покачала головой Нантиль.

Я покраснела так отчаянно, что она посмотрела на меня удивленно и испугано.

– На самом деле, я не знаю, что меня ждет, госпожа, – сказала я. – Милорд ни слова не сказал, зачем привез меня сюда. Я очень боюсь, потому что неизвестность – хуже всего. Все говорят, что он сделает меня конкубиной… Но милорд не прикоснулся ко мне за время нашего путешествия, и сказал… сказал, что ему не нравится мой внешний вид.

– Вот как? Тогда я ничего не понимаю, – Нантиль посмотрела на меня, сведя брови, как будто определяя, что заставило дракона забрать меня в замок. – Только не называй меня госпожой… Как тебя зовут?

– Виенн.

– Не называй меня госпожой, Виенн. Мой отец – лекарь в конюшне, а сама я всего год назад работала здесь прачкой.

Последовала неловкая пауза, и я торопливо сказала, потому что мы уже подошли к винтовой лестнице, ведущей на третий этаж:

– Хотите зайти ко мне в комнату? Посмотреть, как я устроилась?

– Обращайся ко мне на «ты», – сказала Нантиль и начала подниматься по ступеням. – Мне кажется, я старше тебя всего года на два. Сколько тебе?

– Девятнадцать.

– А мне – двадцать два. Просто – Нантиль. Договорились?

– Да, спасибо, – я улыбнулась, а она улыбнулась мне, оглянувшись через плечо.

Мимо комнаты дракона она прошла, ускорив шаг и стараясь не стучать каблуками.

– Я уже и забыла, как здесь жутко, – сказала Нантиль, переступая порог моей новой комнаты. Она выпустила Самсона, и тот сразу же принялся вычесывать блох. – Мы все поначалу жили здесь, когда милорд обращал на нас внимание. Поэтому… я не знаю, почему он отдал тебе эту комнату, если не считает тебя красивой… Тут везде змеи – на обоях, на покрывалах, – она коснулась пальцем выцветшей свиной кожи, которой были обиты стены. – Говорят, здесь жила леди Мелюзина.

– Прародительница милорда?

– Да, говорят, она построила этот замок, – Нантиль подошла к окну и посмотрела вниз. – И выпрыгнула из этого окна, когда муж прогнал ее, узнав, что она из рода драконов. У них было шесть детей.

– Выпрыгнула из окна? – пробормотала я. – Она покончила жизнь самоубийством? – мне стало жутко в этой змеиной комнате.

– Нет, она превратилась в дракайну и улетела.

– Но если у нее было шесть детей… То как такое могло произойти, если самки драконов бесплодны?

– Глупая! – засмеялась Нантиль. – Это же легенда! Кто знает, что там произошло на самом деле.

– Конечно, легенда, – прошептала я, поставив на стол чернильницу и пузырек, полученный от сэра Нимберта.

– Зачем тебе чернила? – спросила с любопытством Нантиль. – Отец записывает свойства растений, он пишет лекарственную книгу. А что будешь писать ты?

– Не знаю, – я пожала плечами. – Наверное, буду вести дневник… Или запишу историю Мелюзины…

– Отец сразу понял, что ты умная, – сказала Нантиль, ставя локти на стол и рассеянно рассматривая пергамент, который я пришпилила к столешнице. – Он сказал, что у тебя взгляд, проникающий в душу. А мой отец редко ошибается в людях. Ты и в самом деле умная?

– Не то чтобы очень, – сказала я, – так, немного. Меньше, чем ты думаешь.

Мы обе засмеялись, и Нантиль тепло сказала:

– Ты мне нравишься, Виенн. Еще отец сказал, что ты добрая, и не станешь строить козни из-за любви милорда.

– О… я… – я смутилась, не зная, что ответить.

– Я верю отцу, – продолжала третья конкубина. – И мне кажется, что ты и правда добрая. Не старайся победить Ингунду, она… страшная женщина. Лучше не ссориться с ней. Были девушки, которые… – она замолчала и тень пробежала по ее лицу. – Но лучше не будем об этом, – она встряхнула головой и улыбнулась. – Просто не пытайся с ней соперничать, она способна на любое коварство, на любую подлость, она не позволит кому-то забрать милорда.

– Он мне совсем не нужен, – сказала я торопливо. – Но ты говорила, что работала здесь служанкой. Как получилось, что он выбрал тебя? Госпожа Ингунда с этим согласилась?

– Посмела бы она ему возразить, – Нантиль прошла по комнате и присела на корточки возле Самсона, которому вздумалось вздремнуть на солнечном пятне. – Но изводила меня страшно, пока не поняла, что милорд ко мне охладел.

– Мне показалось, он очень нежно к тебе относится, – сказала я осторожно.

– Ты про подарок? Это один из знаков, что ты ему надоела. Так он откупается от тебя. Но это и к лучшему. Я хотела бы жить спокойно, а не бояться, что найду змею в постели.

– Змею?!

– Прости, не хотела тебя пугать, – она быстро посмотрела на меня. – Но и такое бывало. Так что будь осторожна. Сейчас все присматриваются к тебе, и если госпожа Ингунда не обращает на тебя внимания, это не значит, что она тебя не замечает. Она следит за каждым шагом. И очень пристально.

– Спасибо, – искренне поблагодарила я ее.

– Ты любишь охоту? – спросила она.

– Нет, вряд ли. Я не очень хорошая наездница, и убивать животных точно не смогу.

– Жаль, а я люблю охоту, и лошадей, и собак, – она подхватила сонного щенка и пошла к двери. – Мне надо идти, готовиться к празднику. Милорд не любит, когда опаздывают. Приходи ко мне как-нибудь, покажу тебе замок или возьмем коляску и уедем кататься. Папа тоже будет рад тебя видеть, ему не с кем особо здесь поговорить, а он очень ученый человек.

– Обязательно, обязательно, – я старалась улыбкой смягчить то чувство жалости, что вызвала во мне эта красивая, юная женщина.

Когда третья конкубина ушла, я еще долго стояла возле стола, глядя на чистый пергамент и кусая губы, а потом пододвинула стул, откупорила пузырек с чернилами и заточила перо.

Глава 7. Драконов пир

Около полуночи я проснулась от стука. Кто-то грубо молотил в дверь, и я помолилась, что догадалась на ночь запереться изнутри. Сев в постели и подтянув к подбородку одеяло, я обливалась холодным потом, ожидая, что же произойдет дальше.

– Госпожа Виенн! Проснитесь! – услышала я голос Фриды.

Это было не так страшно, и я слезла с кровати и подошла к двери.

– Что случилось, Фрида?

– Оденьтесь и пойдемте со мной. Милорд желает, чтобы вы пришли на пир.

Я резко отвернулась, прислонившись спиной к двери. Отказаться? Сказать, что я больна?

Как будто угадав мои намерения, Фрида объявила:

– Он сказал, что если вы через четверть часа не явитесь, то сам придет за вами и вытащит из комнаты в том виде, в каком застанет.

Ну нет, такого удовольствия я ему не доставлю! Я поспешно надела платье, зашнуровала корсаж и спрятала волосы под платок, чтобы не выбивалось ни одной прядки. Не прошло и двух минут, как я была готова.