Предлагать подвезти ее до общежития Никита не стал. На улице было светло, тепло, а общежитие находится всего в паре автобусных остановок. Не нужно в очередной раз давать повод для сплетен университетскому миру. Это в коридоре они никого не встретили, а из окна наверняка кто-то увидит, как студентка и преподаватель садятся в одну машину. И самому не следует поддаваться слабостям, и так ведь решил, что зря сближались. Впереди два месяца, за которые они не увидятся, отличное время, чтобы разобраться в себе.

Но эти два месяца Яна останется без его присмотра, а значит, нужно наконец рассказать о своих опасениях Саше Сатинову.

Никита сел в машину и вместо того, чтобы завести двигатель, вытащил телефон и написал сообщение: «Нужно поговорить, можем сегодня встретиться?»

Палец завис над кнопкой отправки. Несколько секунд Никита думал, а затем быстро стер сообщение и открыл другой контакт. Так будет правильно. По крайней мере, на ближайший месяц.

Даша с экзаменами уже рассчиталась и накануне уехала в гости к подружке в соседний город на неделю, поэтому квартира встретила его почти полной тишиной: лишь на кухне едва слышно бормотало радио. Ужинать одному не хотелось, да и жара на улице не располагала к принятию пищи, поэтому Никита заварил большую кружку чая, бросил в нее кружок лимона и несколько кусочков льда, насыпал в вазочку печенья и устроился за обеденным столом вместе со старой толстой папкой.

Несколько дней назад Петр Михайлович Воронов – следователь, с которым Никите уже не раз доводилось работать и который когда-то знал его отца, – наконец достал для него папку с делом об убийстве его матери. Но в разгаре были экзамены, и, как бы Никита ни желал все бросить и начать изучать материалы, он не мог этого сделать. Пролистать же все мельком ему казалось неправильным. Так он может упустить что-то важное, а упускать не хотелось.

Двадцать лет его не интересовали те события. Точнее, он не испытывал желания узнать, что именно и как происходило в ту ночь. Хватало собственных воспоминаний. Все изменилось несколько месяцев назад, когда ему удалось поучаствовать в расследовании убийства известной певицы. Они столкнулись с демоном, исполняющим желания человека, владеющего браслетом и кулоном, но, похоже, так или иначе сводящим обладателя этих предметов с ума. И Никита вспомнил, что нечто похожее было в их доме в ту страшную ночь, поэтому ему захотелось ознакомиться с материалами дела, узнать, что увидели эксперты, оказавшиеся на месте преступления, что рассказали свидетели.

Он успел прочитать всего несколько страниц и выпить полкружки чая, как во входную дверь аккуратно постучали. Никита оторвался от пожелтевших страниц и поднял голову. Наверняка это Лера. Если бы был кто-то посторонний, то сначала позвонил бы в домофон, соседи предпочитали пользоваться звонком, и только Лера всегда стучит. Как и он в ее дверь. Как-то так повелось с самого начала почти одиннадцать лет назад, и никто из них не захотел менять привычку.

Бросать чтение ему не хотелось, и Никита был уверен, что Лера не знает, дома ли он. Он искренне любил свою соседку, а она никогда не злоупотребляла его гостеприимством, так что за одиннадцать лет знакомства он мог вспомнить всего несколько случаев, когда возникало желание не открывать ей дверь, и обычно это бывало поздно вечером, когда Лера заходила, чтобы предложить выпить вина и посмотреть кино, а ему завтра предстоял ранний подъем. Едва ли она станет предлагать подобное в семь часов. Значит, у нее что-то либо очень строчное, и не открыть он не имеет морального права, либо очень быстрое, с чем он сможет быстро разобраться.

Не став закрывать папку, Никита поднялся и вышел в прихожую.

– Рада, что ты дома, – дежурно сказала Лера, – можешь зайти?

Она выглядела одновременно встревоженной и неуверенной, будто у нее произошло что-то важное, во что она до конца не верит.

– Что случилось? – спросил Никита, засовывая ноги в домашние тапочки, которыми пользовался лишь тогда, когда нужно было сделать несколько шагов по общему коридору в соседскую квартиру.

– Это сложно объяснить, – туманно ответила Лера, – да я и не смогу пересказать. Лучше тебе услышать из первых уст.

Заинтригованный, Никита вошел вслед за Лерой в ее квартиру и обнаружил в гостиной еще одну молодую женщину. Ее лицо показалось знакомым, но вспомнить, где видел ее, Никита не успел, Лера представила ее первой:

– Это Карина, моя троюродная сестра. Вы встречались на дне рождения моей матушки. Вика – ее родная сестра.

Точно, именно там он ее и видел! Только сейчас, в джинсах и футболке вместо вечернего платья, с обычным «хвостом» вместо замысловатых кудрей, без макияжа, при свете угасающего дня, он ее не узнал.

– Примите мои соболезнования, – вежливо сказал Никита, опускаясь в свободное кресло у окна. Очевидно, ему придется выслушать какой-то рассказ, а стоя это делать не так уж удобно.

Лера села на диван рядом с Кариной и погладила ее по плечу, одновременно успокаивая и приглашая к рассказу. Никита знал, насколько нетипичны для соседки такие жесты. Саркастичных слов и циничных выражений в ней на целый глоссарий, а вот оказывать сочувствие и признательность она не умеет. Значит, рассказ должен быть крайне необычным.

– Повтори Нику все, что рассказала мне, – попросила Лера. – Боюсь, я не запомнила всех деталей.

Карина подняла на Никиту взгляд, собираясь с мыслями, а затем тихо сказала:

– Мне кажется, на моей семье лежит какое-то проклятие. У нас умирают женщины. Я видела, как в ресторане вы взяли Вику за руку и что-то рассказывали, расспросила тетю Свету, она и сказала, что вы экстрасенс. И я хочу попросить у вас помощи, потому что не знаю, куда мне еще бежать, где на меня не посмотрят, как на дуру.

Никита бросил взгляд на Леру, и та лишь пожала плечами, мол, я тут ни при чем. Никита, в общем-то, никогда не делал тайны из своих способностей, особенно когда был чуть моложе и еще не работал в университете. Лерина мама о них точно знала, потому и не обрадовалась, когда он пришел на юбилей с ее дочерью. Верила или считала сумасшедшим – уже не столь важно.

– Расскажите подробнее, – попросил Никита. – В какой момент вы заметили это, почему только женщины, разве мужчины не умирают?

– За последний год это уже третьи похороны в нашей семье, и все женщины. Сначала двоюродная сестра, затем родная, теперь вот еще одна родная.

– Как именно они умерли? Болели?

– Нет, – Карина качнула головой, – в том-то и дело: убийство, несчастный случай.

– Давайте начнем с первой смерти. Как умерла ваша двоюродная сестра?

– Это случилось в прошлом октябре, ее убил парень, почти муж. Они жили вместе уже несколько лет, собирались пожениться этим летом. Он утопил ее в ванной.

– Причины?

– Я не знаю, – Карина пожала плечами. – Мы не были близки с Лизой, встречались только на общих семейных праздниках. Знаю только, что ее парень все отрицает, говорит, что не убивал, но суд уже был, его признали виновным. Потом умерла Юлька. В феврале этого года не справилась с управлением, машина слетела с моста и упала в реку. Она была с двумя подругами, те выбрались, а Юлька не смогла. А теперь вот и… Вика.

Карина всхлипнула, но не расплакалась. Закрыла глаза, задержала дыхание, справляясь со слезами. Никита и Лера молчали, давая ей время. Наконец она шумно выдохнула и снова посмотрела на них.

– Из всех сестер осталась только я. И мне страшно.

Никита понимал ее, хоть и пока сомневался, что это именно проклятие. Люди умирают постоянно и без проклятий. Единственное, что его смущало, так это то, что все девушки так или иначе утонули. И если о смертях Лизы и Юли он пока ничего не знал, то смерть Вики показалась ему странной с самого начала. Она утонула в раковине с водой, отчаянно при этом сопротивляясь. Но кто держал ее, Никита так и не смог понять.

– Другие родственники не умирали? Допустим, в течение не последнего года, а двух-трех? – спросил он.

– Нет, – Карина сказала уверенно, и стало понятно, что перед тем, как прийти к ним, она думала об этом. – Точнее, еще тетя умерла в прошлом сентябре, незадолго до того, как убили Лизу, но она тяжело болела, потом подхватила «корону» и уже не оправилась. А до этого я вообще никогда в жизни не была на похоронах.

– А тетя – это мать Лизы?

– Нет. У моей мамы есть брат и сестра. Лиза – дочь брата. А умерла сестра.

– А брат жив?

– Да.

– А его жена?

– Она скончалась при родах, еще до моего рождения: Лиза была на пять лет старше. Больше он не женился, Лизу растила бабушка по линии матери.

– А бабушка, мама вашей мамы, ее сестры и брата, жива?

– Да.

– У тети, которая умерла в сентябре, были дети?

– Нет. Она и замужем никогда не была.

Никита поднялся, подошел к окну, отодвинул штору, выглядывая на улицу. Уже смеркалось, но из приоткрытой форточки все еще тянуло жаром. Лерины окна выходили на лесополосу, и там сейчас было полно детей и «шашлычников». Никакие запреты на разведение огня в черте города на них никогда не действовали.

Да, все эти смерти выглядели странно на первый взгляд, но проклятия встречаются гораздо реже, чем такие ужасные совпадения. И тем не менее впереди два месяца отпуска, чем-то занять голову ему нужно. Так почему бы не попробовать разобраться в этом деле? Если никакого проклятия нет, он все равно сможет помочь Карине: как минимум успокоить. Люди, живущие в ожидании смерти, крайне несчастны.

Карина, конечно, этому страшно обрадовалась, и улыбка девушки, недавно потерявшей двух сестер, уже стоила этого обещания. Никита подробно записал данные всех погибших, собираясь выяснить недостающие подробности.

Когда Карина ушла, Лера позвала его на кухню выпить кофе и заодно выяснить, что Никита думает о произошедшем.

– Пока трудно сказать, – честно признался он. – Да, совпадения выглядят пугающе, но это может быть лишь стечение обстоятельств. Если же Карина права и над ее родом действительно висит какое-то проклятие, то нужно покопаться глубже, выяснить, когда и с кого все началось. Мы ведь дошли только до ее бабушки, дальше она ничего не знает. Напомни, как вы с ней связаны?

– Как раз ее бабушка и мой дедушка, отец моей матери, – родные брат и сестра. У нас, выходит, общая прабабка. Но предупреждая твой вопрос: она умерла давным-давно, я ее не помню и причины смерти не знаю.

– Твой дедушка жив?

– Тоже давно в могиле.

– А бабушка, его жена?

– Мы в ее квартире сейчас.

Бабушку Леры Никита даже смутно помнил. Она жила по соседству, когда они были еще маленькими. Затем их увезли отсюда на долгих десять лет, во время которых соседка и скончалась.

– От чего она умерла?

– Инсульт.

– Тогда у меня три варианта: либо все началось ниже по генеалогическому древу, и ваши бабушки еще не были подвержены проклятию, либо оно идет по крови, и тогда женщины, ставшие женами вашим родственникам, не страдают.

– А третий вариант?

Никита усмехнулся.

– Нет никакого проклятия. Но пока я не готов склоняться ни к одному из вариантов, нужно собрать больше сведений. А заодно выяснить что-то о вашей прабабушке. Потому что если вдруг все началось с нее или еще выше, то ты, твоя сестра и мать тоже в опасности.

Лера настороженно посмотрела на него.

– Но в нашей семье не было никаких странных смертей.

– Может быть – пока.

– А ты умеешь успокоить, Кремнев!

– Так у меня и не было намерения тебя успокоить, – развел руками Никита. – Мне же нужен помощник.

– А как же Яна? – напомнила Лера. – Обычно она у тебя в помощницах.

– У нее с завтрашнего дня каникулы, она уезжает к отцу за город. Не думаю, что портить ей каникулы – хорошая идея.

– Думаешь, это испортит ей каникулы? – приподняла бровь Лера, но Никита был непреклонен.

– Да и жить ей негде, разве что опять у тебя. А тебе, как я понимаю, сейчас соседи вовсе ни к чему. Толку от нее за городом тоже мало. Так что не отвертишься, с проклятиями собственной семьи придется разбираться.