Ближе к девяти часам вечера Макс внезапно куда-то отлучился. Возвратился он с гитарой, вахтёршей позади себя и симпатичной блондинкой в голубом платье и с зелеными глазами по имени Лиза. Якобы она тоже в нашу группу попала при распределении и желает принять участие в празднестве. Только в общагу она не заселена, потому в одиннадцать должна уйти. Именно до того времени мы и сможем пошуметь по правилам общежития. А если ослушаемся – будем с позором выселены. Примерно так говорила вахтёрша, бросая злобные взгляды на всех и каждого. Мы послушно кивали и честно обещали выполнить всё так, как она и сказала.

Закончив, наконец, свой длинный монолог, вахтёрша хлопнула в ладоши, едва ли не втолкнула Макса и Лизу в комнату и с шумом захлопнула за ними дверь. Девушка была не из стеснительных. Сразу же она заняла место за столом рядом со мной и собственноручно налила себе стакан красного вина. Мы наперебой называли свои имена, а она в ответ лучезарно улыбалась каждому. Надя (ещё одна моя одногруппница) к тому моменту уже ушла, потому всё мужское внимание было сконцентрировано лишь на Лизе. И ей это нравилось. Она залпом выпила бокал красного и зажала ладошкой курносый нос. Кирилл взял в руки гитару и принялся выуживать из памяти песни своего детства. Он жил через комнату от Макса и просто зашёл на огонёк, хотя до того вечера не знал никого из собравшихся. Песни его были мало кому знакомы. Мы очень быстро стали скучать, а потому гитару решил взять я. В моём репертуаре было лишь четыре песни. Но зато все хорошо известные, которые напевали на каждом углу.

Когда я играл последнюю, Лиза осторожно придвинулась ко мне и прислонилась головой к моему плечу. Я взаимностью ей не ответил. Не особо верю в такие быстрые знаки симпатии. После этого каждый в комнате Макса немного рассказал о себе. Каждый, но не Лиза. Она отмолчалась, излишне нервничая и постоянно посматривая на часы. При этом Лиза то и дело касалась моей руки и заглядывала в глаза. Я улыбался, но не более. А когда ровно в одиннадцать на пороге возникла вахтёрша, Лиза открыла сумочку, оторвала листочек бумаги из записной книжки, быстро что-то написала на нём, вложила мне в ладонь и вскочила с места, выбегая в коридор и запоздало выкрикивая слова прощания. Макс присвистнул, замечая в моей руке записку, но расспрашивать, что внутри, не стал. Минут через двадцать ушёл и я. Без Лизы все стали какими-то грустными и неразговорчивыми.

На листочке девушка оставила свой номер телефона. Я решился написать ей лишь вчера ближе к вечеру. И мы как-то сразу нашли общий язык и темы для разговоров. Обсудили интересы в музыке и кино. Лиза не была типичной девушкой. Ей по душе приходились боевики и ужасы, хотя мне казалось, что она могла сказать такое специально, чтобы мне понравиться.

Закончилось общение тем, что девушка поведала мне историю своего детства и юношества. Родилась Лиза в весьма обеспеченной семье. Отец и мать контролировали каждое её действие и давно запланировали жизнь девушки едва ли не до старости. Выбрали институт и специальность, жениха и даже цвета одежды. Лизу такой подход очень угнетал. Она твёрдо решила изменить всё это в ближайшем будущем. В ближайшем, но не раньше окончания института, ведь знала, что отец легко «отчислит» её отсюда через своих знакомых и закроет доступ в любое другое учебное заведение. А показывать своё «я» без образования Лизе не хотелось.

В тот вечер, когда мы отмечали день рождения Макса, она впервые настояла на том, что хочет провести ужин не за семейным столом. Предварительно в списках поступивших Лиза увидела одногруппника, запомнила дату его рождения и тот факт, что проживает парень в общаге, – в табличке была отдельная графа на сей счёт. К нему она и попросилась, рассказав, что уже знакома. Попасть в комнату одногруппника помогли связи отца и грозное лицо охранника. Да-да, всё то время, что она была у Макса, на улице её ждало персональное авто с водителем и охранником внутри. Поэтому она так нервничала и постоянно следила за часами. И ещё Лиза написала отдельным сообщением, что я ей понравился. Молчать о том, что и девушка запала мне в душу, я не стал. Правда, впадать в эйфорию я преждевременно не решился. Во-первых, с её стороны это некий бунт против той системы, что родители выстроили вокруг неё. Во-вторых, как я уже говорил, не особо верю в серьёзность быстрых симпатий. А в-третьих… Блин, да ведь у неё же жених и отец со связями! Сегодня или завтра найдут переписку в её телефоне и отчислят не любимую дочурку, а меня! Об этом я и собирался поговорить с ней в первую же очную встречу.

– Рада видеть тебя, Марк! – радостно выдохнула Лиза, поправляя непослушную чёлку.

– А где твой охранник и персональное авто? – придавая тону шутливую форму, осведомился я, отодвигаясь от Лизы.

– Вон за тем домом оставила, – она махнула рукой на строение, располагавшееся рядом с остановкой, забитой студентами. – Сказала, что есть примета: для получения хороших оценок в первый день путь от общаги до входа в ВУЗ нужно проделать пешком.

– Ловко ты их, – жестом руки я предложил продолжить путь. Лиза кивнула и неторопливо застучала каблуками по асфальту. – До окончания пар будут ждать?

– Угу… Первое время придётся с ними ездить. Надеюсь, хотя бы не от стен института будут забирать, а то представь, какие слухи все начнут распускать, – тут она была абсолютно права. Придумать можно много.

– Может, его внимание станет не таким бдительным, если согласиться на программы с GPS-трекерами? – произнёс я первое, что пришло в голову.

– Эх, Марк, – Лиза ненароком коснулась моей ладони. – Отец установил их при вручении своей дочке первого телефона. Мне ещё рассказывать и рассказывать тебе о различных нюансах…

– Прости, – решил извиниться я, если вдруг мои слова задели девушку.

– Да ничего, я на тебя не обижаюсь, – Лиза улыбнулась и снова коснулась моей руки.

– Слушай, – запинаясь, начал я тот разговор, о котором постоянно думал. – А если тебя увидят со мной или узнают, что между нами симпатия, ничего плохого не случится? У тебя же жених вроде как имеется. Да и если на телефоне стоит программа по отслеживанию твоего местоположения, то и переписку со звонками сейчас легко раздобыть.

Лиза на мгновение задумалась. И это молчание бросило меня в холодный пот.

– Наверное, ты прав. Общаться на людях мы можем и без проявлений каких бы то ни было знаков внимания. Вернее, не можем, а придётся, – с легко читаемым раздражением в голосе добавила девушка. – А потом…

– Потом что-нибудь придумаем, – подхватил я её начинание, сглаживая неприятный момент. – Я могу тебе свой старый телефон отдать. По нему будем переписываться. Я его на всякий случай с собой захватил. Он в рабочем состоянии, – честно заверил Лизу я. – Только без камеры. Потому и поменял на новый.

– Будет здорово, – сразу же согласилась Лиза. – Вот видишь, уже что-то придумали, – она снова лучезарно улыбнулась, поправляя чёлку, правда, на этот раз без прикосновений. – Первая лекция у нас по математическому анализу…

– Водитель с утра узнал?

– От тебя ничего не утаишь. Ты часом мысли не читаешь? – рассмеялась Лиза моей прозорливости.

Только сейчас я обратил внимание на то, в чём была Лиза. Синие джинсы, белая блузка на пуговицах, застёгнутых по самое горло, чёрные туфли на низких каблуках.

– Да, только в таком виде родители одобрили мой поход в институт, – замечая мой взгляд на себе, торопливо прокомментировала девушка. – И как только не сопротивлялись тому, что я на тот день рождения платье надела?!

Парк по правую руку немного поредел, открывая нашему взору два футбольных поля, принадлежащих институту. Одно было огромным классическим с небольшой трибуной, а второе – на резиновой крошке, огороженное железным забором. На нём, как я успел узнать, трижды за учебный год проводились соревнования по мини-футболу. С медалями и памятными наградами. В футбол я умел играть достаточно хорошо, если верить мнению внутреннего голоса, потому поставил перед собой целью как можно быстрее влиться в какую-нибудь команду или собрать свою. От институтской жизни надо брать всё. Такое бывает только раз. Будет грустно просидеть все пять лет в общаге и особо ни в чём не участвовать и никуда не выходить. Естественно, если всё это будет не во вред учёбе.

– Марк, а ты где на гитаре учился играть? Не знаю, почему сразу не спросила об этом. Очень хорошо у тебя получается. Я вот фортепиано так и не осилила, хотя родители нанимали хороших педагогов. Учись – не хочу.

– В основном во дворе. Музыкальная школа хоть и была недалеко от того места, где мы жили, но меня туда как-то не отдавали. А когда я стал проситься, глядя на многих друзей, которые успешно обучались азам музыки, то вопрос упёрся в деньги, коих банально не хватало на самую простую гитару. В итоге я попал в музыкальную школу лишь в двенадцать. Многие педагоги на мне поставили крест, да ещё в ту пору и голос ломался, что лишило меня возможности посещать занятия вокала… Вот и пришлось разучивать аккорды и песни во дворе. Выпускной экзамен я, конечно, сдал, но сейчас уже вряд ли смогу сыграть что-либо по нотам. По крайней мере, с наскока, – я грустно вздохнул и замолчал, не желая углубляться в рассказ о музыкалке.

– Не расстраивайся, кто-то даже такие простые аккорды не в состоянии сыграть. Например, меня хватило только на собачий вальс на фортепиано, – она хихикнула в конце фразы, хотя я не увидел какой-то шутки в её словах. – Я очень удивлена, что родители решили махнуть рукой в этом конкретном случае. Обычно они всё доводят до конца, даже если я на что-то не способна или чересчур сопротивляюсь. Достаточно вспомнить, как они обучали меня игре в шашки. Страшно представить, сколько слёз я пролила. Игра не нравилась, а потому совсем не давалась. Но они стояли на своём. Отстали только после того, как я на двух турнирах заняла первое место. Причём в соперниках были только мальчики. Все старше меня.

За разговорами мы добрались до института. Кстати, ни один автобус нас так и не догнал. Что случилось сегодня с ними?

Первым, что мне бросилось в глаза, – главное крыльцо института. Если десять разноцветных и наполовину сдутых воздушных шариков и плакат «Добро пожаловать» с потёкшими буквами – это те самые украшения, которые сделал Костян, то зачем нужно было ехать сюда рано? Эта работа минут на пять максимум. Лиза тоже усмехнулась при виде праздничного убранства, ловя мой удивлённый взгляд. Рядом с главным входом находились несколько разношёрстных кучек студентов. Скорее всего, они, как и мы, были первокурсниками и ждали своих одногруппников, чтобы искать аудиторию не в одиночестве.

– У нас пара будет в аудитории десять ноль четыре, – деловито произнесла Лиза. – Пойдём, я знаю, где она находится.

Преодолев десяток ступеней главного входа и войдя в стеклянные двери, мы оказались у вертушек с вахтёром. Мельком проверив наши студенческие, старушка приветливо улыбнулась и разрешила проход внутрь. Под сводами института народу было очень много. Все они гудели, словно пчёлы в улье. Прямо перед нами располагался гардероб, правда, из шести окошек работало только одно. Да и в нём скучал пожилой старичок, коротавший время за чтением газет, ведь курток ещё никто не носил. Лиза взяла меня за руку и с силой потащила за собой. Ловко лавируя между слоняющимися от аудитории к аудитории группам, мы двинулись в сторону нужного корпуса. Около стеклянного перехода располагалась палатка с едой. Цены в ней были вполне демократичные, как я успел вскользь заметить. А ещё от неё вкусно пахло хот-догами.

В стеклянном переходе мы ненадолго задержались. Лиза присела на подоконник и достала зеркальце из сумочки, проверяя, не испортился ли её макияж. У меня в голове всплыло название первокурсников на институтском жаргоне. И сегодня я понимал, почему их именуют слониками. Эдакие маленькие группы, которые держат друг друга за хвосты и слоняются от одной аудитории к другой в поисках нужной. Чего уж там лукавить, и мы с Лизой, держащиеся за руки, полностью соответствовали этому образу.

– Времени у нас достаточно, – неожиданно заговорила девушка, шумно убирая зеркальце в сумочку. – Давай заскочим в столовую недалеко от нашей аудитории и выпьем чая с лимоном…

– Странное желание, – весело прокомментировал я.