Я подхватил девушку и понес к крану. Она напряглась в моих руках, замирая, и застонала, когда усадил ее на раковину. Только по взгляду становилось понятно – сломлена. И никакой обезболивающий эффект этому не поможет.

Я впервые в жизни пожалел, что не волк во второй ипостаси, потому что захотелось взвыть…

Глава 1. Всего-то хотела заработать…

Я решила подработать летом. Думала, мама будет гордиться тем, что мне удалось вырваться из фермерского захолустного Виндингтона в город и поступить на факультет в Университет финансов и права. Колледжа было недостаточно для амбиций – хотелось большего.

Салана – дочь маминой подруги, которая работала в Смиртоне на овощном рынке, предлагала мне пойти в ночной клуб. «Верняк, – говорила она. – Денег там можно поднять за неделю столько, что хватит и на жизнь, и на съем нормальной комнаты на двоих».

Но одной пробной смены мне хватило, чтобы понять – такая работа не для меня. Сейчас, конечно, это дико смешно. Я врезала вышибале клуба между ног, когда он схватил меня, идущую с пустым подносом, за задницу проверить нервы на крепость… Придурок. И чем я кончила? Его пророчеством. Он тогда мне так и пожелал, чтобы меня, «такую трепетную недотрогу», отодрали где-нибудь в подворотне.

Я тогда гордо показала ему средний палец, а Салане сказала, что найду другую нормально оплачиваемую работу.

Нашла… Вернее, работа нашла меня через биржу занятости. Когда мне подписали договор, я чувствовала себя победительницей – кто ищет, тот найдет… неприятности на пятую точку.

Зверь вдруг задышал чаще, и воспоминания спутались, пошли белым шумом в голове, а с губ сорвался стон.

– Пить хочешь? – хрипло прошептал.

Но я не ответила. Я вообще хотела забыть и его, и все случившееся. Хотя бы во сне… Между ног саднило, несмотря на то, что он сделал все, что мог… Боже, ну что он мог? Вернее… Он же дикий зверь, бешеный оборотень, а вдруг оказался почти человеком. Почти… Теперь, когда могла дышать, я осторожно пересматривала последний час своей жизни. Он просил меня успокоиться – пытался сдерживаться? Или показалось? А я думала, меня притащили ему скормить.

Первый день на работе оставил меня полной энтузиазма. Мне объяснили, что это место – резервация для заключения оборотней, которые не могут обернуться. Они опасны, поэтому за ними присматривают.

Подумаешь, оборотни. Никогда их не боялась. Те, что жили в Смиртоне, были почти людьми. Мне и в голову не приходило, что их стоило бояться.

В мои элементарные обязанности входила уборка камер. Ну и что такого? – думала я воодушевленно. По мне – гораздо лучше того, что предлагал ночной клуб. Тяжелой работы я с детства не боялась. А платили за нее в два раза больше, чем обещала мне Салана с чаевыми.

В первую неделю все было хорошо – лето, лес, серьезная обстановка с пропусками, костюмами и четким графиком, медицинский персонал, которому отведен целый этаж в двухэтажном здании, вытянутом вдоль оврага. Персонал не болтал лишнего, но казался мне довольно дружным. Да я и не расспрашивала особо никого и ни о чем. Мне нужно было всего лишь продержаться пару месяцев и забыть об этом месте. Ночами я готовилась к экзаменам. Утром ползла на работу. А после обеда отсыпалась до вечера. И так каждый день.

Пока однажды ночью меня не угораздило прокрасться в столовую за печеньем.

Когда до кухни долетел жуткий вопль, меня изрядно тряхнуло. Чувство самосохранения подсказало, что дергаться не нужно – я так и застыла с печеньем в руке над кофеваркой. Если кто-то просмотрит камеры, поверит, что я ничего не слышала. Я тогда убрала молоко в холодильник трясущимися руками, подергиваясь в такт воображаемой музыке. Рассмотрят они клипсы в ушах или нет – второй вопрос. Но становиться свидетелем чего-то жуткого мне не хотелось.

Я тогда протряслась всю ночь у себя в комнате, раздумывая, как отсюда сбежать. К утру, правда, попустило. Только сколько бы я ни пыталась успокоиться, обмануть себя не вышло – так кричат только в последний раз. А когда на глаза попалось несколько пятен крови на кафеле в клетке этого… я решила, что пора увольняться.

Но уволиться стало проблемой. Меня вызвали в медотсек и провели в просторный кабинет. Обстановка откровенно пугала, а суровый мужчина за внушительным столом никак не напоминал рядового менеджера по персоналу. Он смерил меня с ног до головы взглядом, который не понравился, как и все происходящее. На мое объяснение, что мне нужно срочно домой по семейным обстоятельствам, он холодно дал понять, что мои личные проблемы его не особо волнуют, я подписала контракт на два месяца. Про «больную маму» слушать вообще не стал. Сказал сидеть и отрабатывать договор. Ну или идти до города пешком, потому что в эту глушь за мной одной никто не примчится.

И вот тогда я поняла, что попала по полной. А сегодня, когда в комнату ко мне вдруг приперлись охранники и вытащили из-под одеяла – что надо было идти пешком…

И как мало теперь стало нужно, чтобы надеяться на второй шанс. Биение сердца зверя успокаивало, а его ласка, такая странная, дикая в этом всем кошмаре, казалась бредом… Но я цеплялась за нее, как за соломинку, лишь бы не сойти с ума от страха. Теперь уже боялась не его. По крайней мере, пока он не обернулся снова в медведя.

– Прости, – шептал он хрипло в моем сне. – Нам просто нужно выбраться… Прости…

* * *

Лязг замка подкинул меня в руках мужчины, и он сжал меня так, что стало тяжело дышать. В горле пересохло, дико хотелось пить и в туалет…

– Отдай девочку, сводим к доктору и вернем. Приказ главного. – Я узнала голос. Это был Харлос – старший смены, мой непосредственный начальник. Я с трудом подняла голову на груди мужчины и глянула через плечо. – Ну и ты… раз в себе, нужно переселить. Не в звериной же клетке будешь с ней жить.

Зверь зарычал так, что у меня самой задрожало в груди от вибрации.

– Мистер Хант, мы ее у вас не отберем, просто девушке нужно все объяснить и оказать помощь… Потом вернем. Или придется вас усыплять – выбирайте.

Харлос замолчал, а мне невыносимо захотелось рвануться в его сторону, и я дернулась. Зверь скосил на меня глаза, и в них сверкнули всполохи. Почти человек? Черта с два! Зверюга в человеческой шкуре! Я вздрогнула и забилась в его лапах, вырываясь.

Харлос меня звал, пытаясь успокоить, а зверь вдруг схватил и притянул к себе за шею:

– Уверена, что хочешь к ним после всего, что они сделали?

Его колючее рычание скатилось по коже, щекоча нервы, обозначая суть ярче. Он прав. И такой же заложник ситуации… Но разум мне отказал. Все, чего хотелось – оказаться подальше, забиться в норку и переждать этот ужас.

– Хант, отпусти. Она важна сейчас для всех – для тебя и для нас.

Зверь болезненно поморщился, но неожиданно разжал руки и стянул с меня край подстилки.

– Иди… – Он поднялся со мной на ноги, поддерживая и помогая выпрямиться, а я шарахнулась от него к прутьям. Спохватилась, что белья на мне не осталось, и натянула футболку на бедра.

– Ари, – попытался меня взять под руку откуда-то выскочивший медбрат, но я дернулась от него так, будто этот уж точно меня сожрет. Со мной дернулся и зверь, ударившись о клетку, и охранник вскинул винтовку. Так они и застыли друг напротив друга, а меня сцапали под руки и повели по коридору.

Глава 2. Новое начало

Казалось, у меня даже позвоночник хрустит от желания обратиться в зверя и рвануть за девочкой, которую куда-то увели люди. Но разумом понимал – пока я бессилен. Они получили свое, и что теперь – неизвестно. Одно успокаивало – ей ничего не сделают. Они так долго подкладывали мне человеческих женщин, что сейчас должны остаться довольны результатом, а девочка им нужна для изучения…

Пальцы снова сжались на прутьях, наливаясь непривычной силой. В груди бурлила злость такой концентрации, что казалось, будто физически разъедает мозги.

Если мне ее не вернут сегодня… Даже думать было страшно, что может случиться.

Зверь, медведь, в которого я обращался, всегда был частью, продолжением моего «я». Но сейчас мы с ним сильно разошлись, и я не понимал причину. Препараты? Генетический сбой, о котором я слышал, но никогда не чувствовал в себе его проявлений? Ясно одно – кроме меня, нас с девочкой отсюда никто не вытащит.

– Хант.

Я поднял глаза, встречаясь с суровым взглядом того самого, что приказал бросить ко мне девушку. Сейчас в нем ясно читалась такая лютая ненависть, что хотелось ее выдрать вместе с глазами… медленно.

– Тебе предоставят другую комнату.

– Какой сервис, – искривил я уголки губ в усмешке.

– В твоих интересах сотрудничать…

– С каких это пор наши интересы совпадают?

– Ты ведь жить хочешь?

– Будто ты дашь.

– Ты мне нужен. Как и эта твоя избранница. Не здесь же ее будешь содержать дальше, – и он поморщился, оглядев клетку. – Вспомнил себя?

Я тяжело сглотнул, опуская взгляд:

– Сколько я был в звере?

– Три месяца почти, – равнодушно сообщил он.

– Где девушка, и что ты с ней будешь делать?

– Ничего. Проверим здоровье, проведем беседу… Она была не подготовлена к тому, что вчера произошло.

Будто те, кого принесли мне в жертву, были готовы. Или он думал, я не помню?

– …И вернем тебе. Нам срывы не нужны.

– Тем более, тебе удалось преуспеть, – усмехнулся я. – Почему она вдруг стала избранной?

– Будем разбираться. Это наша главная задача, – сделал акцент он.

– Откуда я у вас?

– Поймали зверем, как и всех остальных тут. – Он помолчал некоторое время, прежде чем продолжить. – Такие, как ты – угроза обществу. Здесь мы вас лечим. Искали лекарство.

– Ну да…

Он врал. А я не помнил. Три месяца – слишком долго…

– Нашли?

– Теперь найдем, благодаря тебе. Готов сотрудничать?

Начались торги. Я еле погасил истинный взгляд, которым хотелось ему ответить, и прикрыл глаза. Что там просят придурки, готовые на все, лишь бы выжить?

– Готов, ты же знаешь, – прохрипел, надеясь, что поверит.

– Хорошо, – довольно усмехнулся он. Поверил. Думал, сломал меня.

– Только ей не делай ничего… – Наверное, стоило начать с этого, но не был уверен. – Ты ее отпустишь?

– Не сейчас. Она же нужна тебе.

– Нужна. – Она не просто нужна. В ней теперь – вся жизнь.

– Отлично. Сейчас тебе подготовят комнату. Ее тебе отдам вечером – девочке нужно успокоиться.

– Хорошо, – кивнул, чтобы не зарычать. А сам представлял, как буду медленно жрать эту тварь. "Ты будешь сдыхать у меня мучительно, пока не вспомнишь имена всех, кого погубил здесь".

– Молодец, Эйден, – похвалил, как собаку. – Жди. И веди себя хорошо.

Не это меня беспокоило. Я представлял, как держу пальцы на горле своего зверя – нельзя. Иначе конец и ей, и мне. Не сейчас.

Я же умею ждать…

Умею?

Кем я был?

Охотником.

Виски сдавило – память возвращалась болезненными толчками, а что-то в подсознании подсказывало – причина того, что я тут, именно в том, кем я был. Я помнил лес, запах оружейной смазки, вкус крови и радость от очередной победы. Я охотился на такое дикое зверье, на которое никто не мог. Знал в совершенстве территорию и повадки жертвы, тратил время на изучение ее привычек…

…Здесь – то же самое. Я изучу тебя, мразь. И использую слабости против тебя. А пока – наблюдать и слушать.

– Хант, – послышалось через время. Я открыл глаза и глубоко вдохнул, поворачивая голову к входу. – Шмотки надевай. Потом руки за спину. Приказ – не пичкать тебя транками.

Стандартно. Один с ружьем – прикрывает. Второй стоит у входа. Я плавно поднялся и нагнулся за пакетом, брошенным к ногам, принюхиваясь. А ребята устали. От обоих разило вчерашней попойкой, а тахикардия говорила либо о том, что алкоголя было слишком много, либо не только алкоголя. То, что нужно.

– Куда поведете? – поинтересовался, натягивая штаны из грубой серой ткани. К ним прилагалась белая футболка. Натянув шмотье, отвернулся к стенке, позволяя защелкнуть на запястьях наручники.