И ведь я даже не собиралась вырываться. Лишь ощущала близость мужчины: телом, аурой и магией тоже. Проникалась ей, пропитывалась, чувствовала, как сладко, ужасно приятно и волнительно до дрожи. Хотелось сильнее прильнуть к Велу, хотя он и так отчаянно стискивал, словно боялся, что меня отнимут. И чудилось – даже наши энергетики стремительно переплетались и объединялись. Лельдис дышал все чаще и жарче – пар оседал на моих плече и шее. Вел порывался что-то сказать, но так и не смог или не решился. Только обронил:

– Я волновался…

Осекся и запыхтел еще громче.

Я собиралась чуть отстраниться, чтобы заглянуть в лицо Вела, когда услышала голос Зари.

– Вел! Отпусти-ка мою внучку, да побыстрее! Нехорошо, лельдис, даже некрасиво. Девушка только очнулась, едва очухалась. А ты тут с какими-то неприличными движениями.

Лельдис осторожно опустил меня на пол, выпятил грудь и упрямый подбородок. Натянул на лицо маску невозмутимости, только глаза сверкали по-особенному и руки вцепились в края рубашки.

Заря выглядела совершенно здоровой – привычная непокорная рыжая бестия. Фигуристая, гордая, с идеальной осанкой и миндалевидными карими глазами. Бабушка носила зеленые блузки с черными брюками или длинными юбками. Сегодня тоже не изменила стилю, метнула странный взгляд на Вела, словно удивлялась, что оделась с ним в тон.

– Ты как? – спросила, приближаясь вплотную. – Я подогнала к больнице машину, хочу довезти домой самостоятельно. Надеюсь, что вы сегодня не работаете? – она сурово покосилась на Вела.

– Я же обещал отложить все до завтра, – нехотя ответил Заре лельдис.

Хм… Кажется они без меня договаривались. Впрочем, возражать желания не возникло. Я чувствовала себя так, словно попала под автобус, мечтала отдохнуть хотя бы сутки. Заря поставила передо мной туфли – черные, удобные, на низком каблучке. Я машинально засунула в них ноги и двинулась за бабушкой – на выход из палаты. Вел проводил: взглядом и улыбкой. Не возражал, не спорил, только нахмурился. Я, как была, в белом халате, молча двигалась за спиной бабушки и думала о том, как же это здорово, что у меня осталась родная душа. Хоть кому-то не безразлично – как я себя чувствую, кто-то заботится, забирает из больницы. Давно я не размышляла на подобные темы. Казалось – ничего плохого со мной не случится. Я же стожильная, крутая химера. Вижу заклятья, магию, энергии, могу изрыгать аурное пламя… И вот сейчас, следуя за бабушкой, еле передвигая неверными ногами, я вдруг оценила родственные связи. Странный сегодня день, неожиданный, загадочный.

Больничные коридоры мелькали перед глазами: белые, желтые, слегка розоватые. Их красили в разные цвета специально, чтобы обозначить назначения отделений. В розовые мне попасть не хотелось бы: там располагались реанимации. Заря, как всегда, двигалась стремительно, почти не замечая ничего вокруг. Я же сразу обратила внимание, что больничные коридоры полупустые. Редкие врачи попадались навстречу: обычные и маги энергии жизни. Медсестры, санитары, больные и родственники встречались нам по дороге лишь изредка. Заря свернула к просторному лифту, что приглашающе распахнул дверцы. Нажала верхнюю – чердачную кнопку. Ну ясно, отправляемся на стоянку, на крыше. Лифт остановился, двери разъехались, и мы очутились на площадке для парковки. Только теперь я узнала – где мы находимся. Загородную, дорогущую клинику «Вербе», названную так в честь ее основателя, я уже видела, даже здесь лечилась, после очередной спасательной операции. Клинику окружали парковые кущи: сотни пышных кустарников и деревьев, сплошь покрытые пестрыми цветами. Липы, апельсины, яблони, черешни, пальмы и гигантская банановая трава…

Белое, оранжевое, сиреневое, желтое… Радуга распростерлась в небе и на земле, словно небрежные мазки абстракциониста. Клумбы напоминали пестрые тюбетейки – столько цветов там насадили. Нас окутали запахи нектара: сладкие, кисловатые, медовые и терпкие. Ветер приятно теребил волосы, перебирал ветки, как гитарист – струны. Бабушка потянула за рукав халата в сторону своей зеленой машины. Этот гибрид легковушки и джипа запоминался надолго и сразу, а уж если Заря пролетала мимо, навеки оставалась в памяти водителя. Бабушка рулила как настоящая лихачка, утверждала, что так прогоняет депрессию. Вроде в ее возрасте многое приедается, от всего устаешь, ничего не волнует. А вот виражи перед носами встречных машин, громкие и смачные эпитеты шоферов, их попытки хоть как-то вырулить из ситуации, видимо, очень ее заводили. Думаю, не только ее одну. Просто не всех трясло от восторга, некоторых, боюсь – от сильного возмущения.

Мы разместились в просторном джипе, со столиками возле каждого кресла, прямо как в салоне пассажирского самолета. Бабушка лично такие заказывала. Она объясняла прихоть так. Мол, нравится мне путешествовать в небе, будто лечу не в машине, а в самолете. Отправляюсь на курорт, где солнце и море старым-добрым способом: долгим перелетом.

Автопилот Заря, конечно же, отключила. Села на свободное водительское место, и мы камнем сорвались с крыши больницы. Быстро пронеслись перед носом мерседеса, втиснулись боком между алым большегрузом и голубой иномаркой-легковушкой. Водители только ошарашенно пялились, радовались, наверное, что взяли управление. Автопилотам с такими маневрами не справиться: программа пасует перед человеческим фактором.

Когда мы понеслись в общем потоке, Заря делегировала управление машине, устроилась напротив и пояснила:

– Туристы спасены, выжили все. Ну кроме тех, кто погиб в катастрофе и падении в пропасть после ледопада. Наши все целы, истощены, но здоровы. Нам обещали выдать медали, якобы за помощь в правительственной операции. В общем, познакомимся с большими шишками, и гордо получим металлические украшения. Если захотим топиться – наденем. Легче уйдем под воду, быстрее…

Я пытливо вгляделась в лицо бабушки. Она прищурилась, покачала головой и произнесла как всегда прямо, слишком уж прямо и откровенно:

– Уверена, ты – пара этого лельдиса. Мой опыт подсказывает, что так оно и есть. Но мне не нравится работа агентов. В наших краях и так неспокойно. Сама знаешь – куча подпольных заведений, всякие маги подленькие водятся. Недавно обезвредили банду террористов. Кто его знает, сколько их, фанатиков? Очень не хотелось бы, чтобы мою внучку втянули в какое-то сомнительное предприятие. Я слишком долго живу на свете, многое повидала, многих схоронила, чтобы купиться на патриотические бредни. Давно не жажду помогать людям, а уж тем более – нашему государству. И внучкой дорожу, сама уж знаешь. Нет у меня больше никого из близких. Поэтому рекомендую хорошенько подумать, еще раз взвесить все «за» и «против».

Вот прямо также она отговаривала, когда я пробовалась в отряд медиков без границ. Только про правительство не заикалась. А после – вступила в команду Эргия.

Я безвольно откинулась на спинку кресла, мысли заметались с бешеной скоростью, собрать их в кучку никак не удавалось. Я – пара Вела? Она, что серьезно? Я не просто – объект желаний лельдиса? Нечто гораздо и несравнимо большее? Единственная женщина, с которой лельдис может теперь сочетаться браком, связать свою жизнь? Та, которой он никогда не изменит, просто не сможет, как и любой оборотень? Та, которую обожать не перестанет: больную ли, старую ли, стервозную, покалеченную? Сама не понимаю – почему услышанное вдруг произвело такое впечатление. Я только и думала, что о паре лельдиса, совсем упуская из виду другое. Высказывания бабушки на тему работы. Она вздохнула, помотала головой – опять не скрывая своего впечатления.

– Ты увлечена им, – резюмировала откровенно, даже не пытаясь щадить мою стеснительность – проехалась по ней катком откровенности, которая как всегда граничила с бестактностью. – Будь осторожна. Он на тебя молится. Просто теряет контроль над собой. И это очень плохо для совместной работы.

Я удивленно вскинула брови и подалась вперед, слушая бабушку.

– Правда, не понимаешь? – удивилась Заря.

Я только коротко кивнула в ответ.

– Ваша работа – шпионство под прикрытием. Вы как разведчики в стане врага. А для разведчика самое главное всегда и везде сохранять невозмутимость. Его могут резать, ломать, топить, но настоящий шпион выдержит: тайны не раскроет, работодателя не выдаст.

– И какая же связь с парой для Вела? Ну с его особенным ко мне отношением? – я по-прежнему не понимала.

Заря недовольно всплеснула руками, нахмурилась, отмахнулась и объяснилась:

– Ты прямо как маленькая, дорогая внучка. Ты видела его, когда автобус сиганул в пропасть? Я думала парня инфаркт хватит. Как он метался, как нервничал, дергался! Чуть не напоролся крыльями на скалы! Как он отчаянно вас вытаскивал? Знаешь хоть чего ему это стоило?

Я только растерянно развела руками. Сегодня Вел выглядел спокойным, отдохнувшим: ни смазанных движений, ни синяков под глазами, никаких признаков истощения ауры. Но ведь агенты способны на многое. Их тренируют быстро восстанавливаться, да еще снабжают специальными лекарствами, действующими на энергетику и тело одновременно.

Заря уловила ход моих мыслей и поспешила закончить откровения:

– Он как тебя к медикам доставил, сам чуть не рухнул прямо в ущелье. Ладно еще дотянул до плато. Потом твоего лельдиса долго откачивали, энергию вливали с новыми препаратами. В общем, перетратился парень ужасно. Сам чуть не скопытился вместе с туристами. А вот теперь сделай выводы. Если случится что-то на задании, этот маньяк тебя грудью прикроет, жизнью рискнет, чтобы не пострадала. А задание, работа будут побоку. Чувствуешь к чему я клоню, внучка?

Я лишь небрежно пожала плечами.

– Лучше посмотрим, чем все закончится. Я доверяю своему чутью и лельдису теперь доверяю тоже. Работа не пыльная, на благо государства. Так что остаюсь при своем мнении.

За окнами показался центр Мейлимира, щедро облитый полуденным солнцем. Здания арки, паутинки и волны сверкали на нем, не отбрасывая тени, словно рисунок умелого художника. Пестрый, трехмерный, только не полный. Звуки и запахи в салон не проникали – их отрезали окна машины, намертво укрепленные особенной магией. И чудилось порой – смотрим видео: яркое, красивое, про будущее Земли.

Игорный дворец цвета кофе с молоком выплыл из-за нескольких зданий-волн, словно корабль в бушующем море. Ни слова не говоря, бабушка поднялась и осторожно вернулась в кабину. Машина сделала такое пике, что у меня на секунду перехватило дыхание. Мда… безопасное передвижение закончилось. Осталось ожидать экстремальной посадки. Машина прошмыгнула невдалеке от башни и рухнула вниз практически камнем. Я крепко вцепилась в поручни кресла и ожидала конца снижения. Когда мимо окон замелькали ягоды, похожие на алые и черные бусинки на зеленом полотне густых порослей, я постаралась устроиться получше. Машина так резко поменяла направление, что меня дернуло, тряхнуло и толкнуло вперед. Душа ушла в пятки, сердце остановилось, но вдруг неожиданно стало легче. Выдохнуть получилось лишь после остановки. Неприятности показались мелкими и незначительными, выбор – сложным, но вполне реальным. Черт с ними с проблемами, вопросами, метаниями… Главное, что я цела и невредима, руки-ноги на месте, энергетика восстановилась, боль исчезла и больше не возвращалась.

Заря вернулась с водительского кресла, присела напротив и выжидала. Я подняла глаза на бабушку.