Мирошина предложила ей вместе выбрать для Ильи подарок на день рождения – она по-прежнему настаивала на проигрывателе. Инга думала, что они закажут какой-нибудь, но Мирошина заявила, что хочет пойти в магазин и купить на месте. «Ты разбираешься в проигрывателях?» – с недоумением уточнила Инга. «Нет, – ответила Мирошина, – но я разбираюсь в подарках. Мне нравится выбирать их лично». Инга от скуки согласилась составить ей компанию.

На выходных они встретились в центре и прямиком направились в заранее найденный Мирошиной магазин. С ними должна была пойти и Алевтина, но она в последний момент не смогла. Мирошина туманно шутила на этот счет, но Инга не понимала причину. В магазине они пробыли ровно пять минут: едва зайдя туда, Мирошина твердо направилась к конкретному проигрывателю и сообщила продавцу, что они его берут.

– Зачем мы вообще приезжали за ним, если ты и так знала, какой нам нужен? – удивилась Инга.

– Во-первых, сейчас мы его красиво упакуем. А во-вторых, раз уж мы встретились, то можно сходить попить кофе и поболтать. Жалко, Алевтина не смогла. Мы вообще с ней регулярно встречаемся просто так, не по работе.

В магазине цветов и оберточной бумаги они провели гораздо больше времени, чем в музыкальном. Мирошина придирчиво перебрала каждый из десятков рулонов, развернула его и приложила к коробке с проигрывателем, словно принт на бумаге мог той подойти или не подойти. Она то и дело спрашивала у Инги ее мнение, но что бы та ни говорила, Мирошина явно оставалась неудовлетворенной. На помощь пришла продавщица, но Мирошина и тут не спасовала – поджав губы, она упрямо продолжала примерять все новые и новые рулоны. Ей принесли еще одну коробку бумаги, дороже, потом еще одну, потом продемонстрировали ящик с катушками лент. Над ними Мирошина провела много томительных минут.

Инга заскучала еще на выборе бумаги и апатично разглядывала букеты за стеклом. Спустя полчаса Мирошина наконец выбрала ленту и даже «декор» – какие-то веточки и колокольчики. Не без гордости оглядев результат, она подхватила подарок и вместе с Ингой направилась в соседнюю кофейню. Сев там за столик, коробку она с почетом разместила на пустом третьем стуле.

Инга не знала, как проходили их «нерабочие» встречи с Алевтиной, но сомневалась, что они сильно отличаются от этой: Мирошина болтала без умолку. У нее вообще-то был мелодичный, но очень уж высокий голос, и Инге иногда приходилось прилагать усилия, чтобы сконцентрироваться на ее щебетании. Пока они ждали кофе, Мирошина в подробностях рассказывала ей про отношения Аркаши с его мамой – Инга ничего не спрашивала, но Мирошина явно не нуждалась в наводящих вопросах. Впрочем, когда она снова упомянула Алевтинино отсутствие и многозначительно захихикала, Инга сдалась:

– А что с ней?

– С ней ничего. Это Паша заболел.

– Галушкин? При чем тут он?

Мирошина округлила глаза.

– Да ладно, неужели ты не знаешь?! – воскликнула она и тут же понизила голос. – Они же встречаются!

– Я не знала, – ответила Инга, с некоторой опаской наблюдая за мирошинским возбуждением.

– Но только это секрет! Никому не говори!

– То есть больше никто не знает?

– Ну, Аркаша не знает, думаю. И Илья. Это важно! Главное, чтобы Илья не узнал.

– Почему?

– Ну, роман на работе! У нас такое запрещено, а Илья – начальник.

Инга опустила голову и сосредоточенно принялась помешивать капучино.

– И что, за этим правда строго следят? – наконец спросила она. – Ведь ни Алевтина, ни Паша даже не подчиняются друг другу, они просто коллеги. Так тоже нельзя?

– Я знаю, что в головном офисе в Сиэтле недавно был случай, когда начальник из одного отдела стал встречаться с девушкой из другого. Когда об этом стало известно, было целое разбирательство. Мужик в итоге сам уволился.

– Хорошо, что мы не в Сиэтле, – натянуто рассмеялась Инга.

– Да у нас то же самое будет. Корпоративные стандарты-то одни. Как по мне, это все полный бред, конечно. Ну что теперь, Алевтине с Пашей не встречаться, если они вместе работают? Но правила есть правила, – нарочито печально вздохнула Мирошина и ложкой отломила кусочек пирожного. Прожевав его, она кокетливо закончила: – Если уж их нарушать, то нужно делать это тайно.

– И давно они вместе?

– Да год почти. С прошлой стратегической сессии. Мы тогда ездили российским офисом в Сочи, тимбилдинг, вся фигня. С того момента у них и началось. И притом, уж насколько мы с Алевтиной близко общаемся, а она мне и то боялась рассказать. Только через несколько месяцев призналась!

– А ничего, что ты мне рассказала?

Мирошина отломила еще кусочек пирожного.

– Да нет, – подумав, наконец сказала она и быстро добавила: – Ты ведь никому не скажешь?

Инга невольно улыбнулась.

– Не скажу.

Себе она поклялась, что не доверит Мирошиной ни один секрет.

Дни рождения у них в офисе всегда проходили по одинаковому сценарию – за прошедшие почти три месяца Инга успела хорошо его изучить. В обеденное время приглашенные собирались на кухне и именинник угощал всех тортом. Говорили тосты, чокались чаем. Обычно это занимало пятнадцать – двадцать минут, но Инге казалось, что вечность. Все стояли у стола, никто не садился, и после поздравлений наступало неловкое молчание, которое по мере сил пытались нарушить более социально приспособленные коллеги. Впрочем, им почти никогда не удавалось: реплики повисали в воздухе, и спустя короткое время все разбредались по парам и начинали обсуждать рабочие вопросы.

Инга чувствовала себя заложницей таких ситуаций: она ненавидела говорить тосты, ненавидела стоять у стола с тарелкой и ковыряться в ней на весу и ужасно жалела именинника – ей казалось, что он может испытывать только смущение и разочарование, стоя в кольце равнодушно жующих молчаливых людей. Сама она мечтала уйти сразу же после вручения подарка, но это было неприлично, поэтому Инга вынужденно улыбалась и делала вид, что наслаждается праздником.

День рождения Бурматова ничем не отличался от остальных – разве что резать торт и ставить чайник побежали Алевтина с Мирошиной, а не он сам. К ним присоединилась Капитонова, начальница отдела маркетинга. Заглянув на кухню попить воды, Инга увидела, как они втроем суетятся вокруг стола.

– Инга, помоешь, пожалуйста, сельдерей? – бросилась к ней Мирошина и, не дожидаясь ответа, всучила ей в руки икеевскую металлическую миску.

Инга не планировала участвовать в приготовлениях – помощников явно и без нее хватало, но отказать теперь было невежливо, поэтому она, помедлив пару мгновений, направилась к раковине.

– Какой здоровый выбор: сельдерей, – заметила она, включая воду.

– Ну, у нас тут разное. Сельдерей, морковка, орехи, виноград. Это для тех, кто на диете. Торт, само собой, даже несколько разных. Гала у нас повелительница тортов, у нее возле дома лучшая кондитерская.

Инга украдкой посмотрела на Капитонову – она была крохотной, очень худой женщиной с крупным носом и копной черных вьющихся волос. Инга не так уж часто пересекалась с ней по работе и вообще старалась ее избегать – у той было вечно недовольное лицо. Представить ее в образе «повелительницы тортов» было непросто.

Инга надеялась, что, заплатив сельдерейный оброк, она сможет улизнуть, но не тут-то было – Мирошина попросила ее порезать один из тортов, потом вскрыть пакетики с орехами и насыпать каждый вид в отдельную пластиковую тарелку. Сама она, как заметила Инга, ничего не делала, но с упоением дирижировала процессом, носясь между Алевтиной и Капитоновой и раздавая советы.

Инга так и не успела вернуться к себе, когда на кухню начали подходить их коллеги – празднование было назначено на два. Сам Илья еще не выходил из своего кабинета, поэтому все нерешительно мялись у стола, но ничего не брали. Инге было неприятно, что ее застали накрывающей этот стол, хотя она даже себе не могла толком объяснить причину. С одной стороны, ей не хотелось, чтобы люди подумали, будто лично она заботится об Илье, с другой стороны, ей чудилось что-то унизительное в том, что четыре женщины устраивали праздник для одного мужчины-начальника.

Наконец Илья пришел, и его встретили аплодисментами – нелепо, подумала Инга, ведь все они сегодня уже не раз его видели. Галушкин с Аркашей торжественно внесли упакованный проигрыватель. Маркетинг дарил отдельный подарок.

Инге показалось, что Илья в самом деле доволен – или он просто так хорошо притворялся. Мирошина сияла от радости. Она же и произнесла первый тост, подняв кружку с чаем, – «за лучшего в мире начальника». Все снова зааплодировали, а потом синхронно зазвенели ложками.

Инга попыталась спрятаться за спинами, чтобы не привлекать внимание. Сделать это было просто, потому что на небольшую кухню набился весь их этаж. Она видела, как к Илье подходили люди, улыбались, что-то говорили и хлопали по плечу. Алевтина подала Инге тарелку с тортом – ей достался кусок шоколадного, а она ненавидела шоколадные торты. Она незаметно отставила тарелку в сторону и потянулась за телефоном. На экране висело сообщение от Антона, пришедшее несколько минут назад. «Наконец-то разобрался со всеми делами, – писал он. – Не хочешь увидеться сегодня вечером? Прости за внезапность».

Инга так быстро набрала ответное сообщение, что поначалу опечаталась сразу в двух словах.

«Повезло, я сегодня как раз свободна. Где встретимся?»

«Знаю бар с коктейлями на Белорусской».

«Звучит неплохо».

«В 7, подходит?»

«Договорились. На этот раз я точно успею».

– От кого прячешься? – спросил Илья над самым ее ухом.

Инга тут же опустила телефон. Как он умудрялся каждый раз так незаметно подкрадываться?

– Ни от кого, – улыбнулась она. – Просто отошла в сторонку. Если честно, не фанат офисных дней рождений.

– Я тоже, – сказал Илья и, встав рядом с ней, оценивающе оглядел собравшихся. – Поэтому мы с несколькими коллегами вечером обычно куда-нибудь ходим. Ничего особенного, просто посидеть в более здоровой обстановке. Присоединишься к нам?

– Сегодня?

– Ну, день рождения у меня сегодня.

– Да, конечно, – смутилась Инга. – Я бы с радостью, но не могу. Не знала, что у вас так принято, и запланировала на вечер кое-что.

– Ну, значит, в другой раз, – пожал плечами Илья. Особого сожаления он не выказал, и Инге даже стало немного досадно.

– Хорошо вам посидеть, – сказала она, улыбаясь. – И с днем рождения еще раз. Извини, пойду работать. Очень вкусный торт.

– Да? А мне не понравился. Этим вроде бы Капитонова обычно занимается, – рассеянно сказал Илья и, уже не глядя на Ингу, шагнул обратно в гущу людей.

На третьем коктейле Инга решила, что, если Антон не предпримет никаких действий в самое ближайшее время, она поставит вопрос ребром. Коктейли превратили нетерпение в решимость.

Они сидели в полутемном людном баре уже битый час и все это время трепались без умолку. В любой другой ситуации Инга была бы счастлива, что беседа идет так непринужденно, но сейчас начинала чувствовать раздражение. Если этот разговор был очень плавной подводкой к долгожданному свиданию, то она явно затянулась.

Антон приподнялся, когда она подошла к столу, но не обнял, не чмокнул в щеку, а только неловким жестом указал на диван напротив. Изучая меню, он спросил, голодная ли она, и Инга, которая никогда не находила этот вопрос особо романтичным, тем не менее удивилась, как он смог так его произнести – с интересом, но без тени заботливости. Она сказала: нет; они заказали коктейли. Антон сразу же принялся рассказывать ей про что-то, что сегодня случилось у него на работе. Инга понадеялась, что ему нужно время, чтобы освоиться, но к концу третьего коктейля убедилась, что ее надежда была напрасной. Он и так прекрасно себя чувствовал и получал исчерпывающее удовольствие от разговора.

Инга решила пойти на крайние меры.

– Что-то холодно тут, – сказала она и поежилась.