– Я позабочусь о госте со всем тщанием.

Синай и вышел из кабинета. Он не собирался размещать Реджана Долмаха ни на ясене Kai ни в Доме решений. Он собирался снести ему голову как только тот заикнется что забирает его в Кайрин.

***

Следующим утром Синай, как и всегда, открыл глаза, когда звезды еще не потухли. Но против вчерашнего он встал и как был – в ночных одеждах – вышел на балкон дома, чтобы увидеть их.

Но не смог. Листва на ясенях Сиршаллена не опадала, небо было затянуто облаками, да еще и падал первый, хрупкий, влажный снег. Он истаивал, едва долетая до земли, а мимо его балкона проносился с последними слабыми вздохами. Умирая.

«Вот и я… Сегодня…»

Он проследил танец нескольких снежинок от кроны до земли. В этот ранний час в Сиршаллене еще можно было услышать драгоценную тишину. Неугомонные люди, вдоволь навеселившись, спали.

Синай смотрел на снег. Как тот летит в стремлении укрыть замерзающую землю теплым пуховым одеялом. И не может. Не время еще. Но кто-то должен быть первым. Тем, кто не долетит до земли, чтобы потом в зимней стуже прошли другие.

«Как на войне… – мелькнула мысль. – Кто-то должен быть первым, встретить яростный натиск, чтобы потом, те что стоят сзади, смогли опрокинуть вражеские ряды».

Синай прошел много битв. И никакие из них не забылись и не спутались. Он помнил, как разрубил лошадь под командующим в битве у Красного ручья, и искусного словно эльф северянина в мехах у реки Глас. Помнил крики людских женщин и детей в ночь сожжения Кайрина, помнил всех погибших побратимов.

Он помнил, как поздним утром июньского дня за ним пришел Архан, светловолосый улыбчивый третий перст Кайране. В то утро он не улыбался. Не было места улыбкам в день, когда весть о падении Владрира добралась до города.

Синай закрыл глаза, пытаясь отогнать тяжелые думы. Как счастливы смертные и как глупы, не видя своего счастья. Духи веками испытывали народ, не даровав эльфам забвения. И Синай прожил достаточно, чтобы чувствовать, что нынешнее испытание они не выдержали. В какой миг треснуло то, что оберегали Lin’ya? То, чем должны были быть эльфы раскололось и лежит в руинах.

Он вернулся в дом.

Тишина обволакивала и ластилась к нему. Иногда, засыпая, он мечтал не проснуться как его госпожа. Чтобы не помнить ни ее, ни сыновей. Чтобы не видеть во что превратился мир и народ. Чтобы тоже уйти в смертный мрак и найти в нем утешение, забвение, покой.

Только глупые смертные, что за свой краткий век не успевают познать боли, боятся смерти. Синай давно ее не боялся. Он даже желал ее.

В каждой битве трех войн он искал погибель и так и не нашел. Иногда его спасали побратимы, иногда не было достойного соперника. В бомбежке Сиршаллена он тоже не умер, а отравленные газы уже не брали его.

«Как я умру?» – задавался вопросом бессмертный Великий ментор.

«Как Эльтан…» – шептали ему то ли духи, то ли собственная душа. Он не знал, но слышал это отчетливо.

Он умрет подстреленный из людского оружия, бесславно, словно косуля на охоте. Если его захотят убить люди, будут стрелять в голову и стрелять много. Не будет ему ни почета, ни честного боя ни достойного погребения.

В войнах, когда бросался на врагов, он всегда знал, что над его телом скажет последние слова Кайране. Он знал, что его похоронит Эльтан. Потому что его сыновья уже ушли и души их счастливо спят в ясенях в Садах тысячи голосов.

А теперь ушел и Эльтан. И кто остался? Шахране?..

Синай пошел одеваться и вдруг засмеялся, тихо воровато, прикрыв рот кулаком. Он представил как его тело – в два метра ростом и весом как три взрослых смертных мужа, пытается поднять Линар. Пыхтит, упрямо не сдается, но не может даже перенести его в могилу.

Пока шнуровал жакет, смех все не мог оставить его грудь. Как странно, что после стольких лет он уже не гордился Эльтаном, но стал гордиться Линаром. Полукровкой, недоноском, позором города и народа.

Потому что Линар не сдался и боролся за народ. Делал это будучи хилым, слабым, по-эльфийским меркам чахлым уродцем. И все же он и то боролся, хотя из рук его то и дело вываливалось оружие, а слабое тело кровоточило и не хотело заживать.

А Эльтан – сдался!

Синай перестал улыбаться как только подумал о Кайране. Он не хотел думать о нем – только бередить сердце. Стыд и тоска – вот и все чувства что он, Блистательный, вызывал в своем менторе.

Синай достал меч с привычного места на стене и вынул его из ножен. Обнажать оружие в доме не пристало, но он был один и сегодня, по всему выходило, был последний его земной день, так что он пренебрег немного законами.

Старый верный друг был все так же остер и благороден. Как жаль, что мир больше не нуждался в нем. Прошли времена, когда оружие было продолжением руки война. Теперь трусливые плевки свинцом во врага, к которому ты боишься приблизиться – вот доблесть.

Синай повернул лезвие, чтобы свет отразился от кончика. Полюбовался и убрал обратно в ножны. Повесил их в держатель на стене.

Вот и он такой же. Великое орудие в былые времена и бесполезный кусок холодного металла в нынешние. Не такой перст нужен Линару. Зря он согласился. Не нужно было…

Но Последнему из сынов так нужна была поддержка и помыслы его были о том, о чем Синай уже не смел и мечтать – вернуть народу свободу и возможность жить в настоящем мире. И Синай стал его перстом, что дало Линару чуть больше веса в глазах других эльфов. Его свита полнилась, и они смогли свершить его план. Один он бы не смог.

Но перстом Синай был скверным и понимал это. Не должно так служить, как позволял себе он. Для него Линар все еще был воспитанником, да проявившим себя славно, но все же мальчишкой. Юнцом. Полукровкой.

Синай, отдай он службу другому эльфу, вел бы себя иначе, но Линар, юный, отравленный человеческой кровью, был столь неправильным эльфом, что Синай часто не понимал его и осуждал.

Синай понимал, что знание человеческих технологий, языка, их традиций и устоев, та самая фармацевтическая фирма лекаря Филиппа, которая досталась Линару, когда глупый Шахране спас смертного и привез в Сиршаллен на заре своей зрелости – все это позволило безумному плану стать реальностью. А вовсе не его старый меч, которым раньше он мог решить любую проблему народа.

Он понимал. И все равно презирал людское в Линаре. Не мог забыть, как он родился на свет и кем была его мать. Презренная человеческая девка, вздумавшая стать Владычицей над эльфами.

Время убегало. Наверное, люди уже заждались его на поляне для тренировок. Недоумевают куда это задевалась их всегдашняя забава.

А Синай все сидел на постели и смотрел на клинок на стене. Привычные ножны, ремень. Надевай и иди. Делай то, что делал всегда. Так ведь нужно поступать? Не отступать. Даже последний свой день провести по заведенному порядку. Так правильно и сильно, не дать слабины. Не устрашиться.

Но он все сидел и сидел, скользя взглядом по верному оружию. Верному… и бесполезному.

Такому же как он.

***

Вертолет консула был велик. Не чета крошечным, на которых летали гражданские рейсы.

Синай стоял на площадке один, никого более не взял он с собой, зная, чем закончиться эта встреча. Не станет он жертвовать жизнями в бесполезной битве.

Только один эльф умрет здесь и сейчас.

Большая военная машина приземлилась, открылись двери и из нутра посыпались воины. На них были привычные людские военные одежды. Синай не мог не признать, что они были удобны, он сам носил такое в делах, что приводили его в людской мир. Тех немногочисленных схватках, в которых он участвовал для Линара.

В руках каждого было оружие. Штурмовая винтовка Тап-23, – отметил Синай. Магазины увеличенные, на шестьдесят патронов. Синай знал, что такие специально разработали и взяли на вооружение в подразделениях, которые консул Аджит Долмах тренировал для возможных военных действий против эльфов. А знал он это потому, что Финар все дни свои проводил изучая оружие и военную тактику людей для Шахране. Сам Синай не был способен найти ничего в интернете. А Финар обучился. Для Линара. По его просьбе и приказу.

Их знаменитый генерал и тактик пытался придумать, как выигрывать бои против вооруженных воинов людей. Его выводом было – ориентироваться на прицельную дальность оружия. Если была возможность – уходить дальше, пользоваться преимуществами эльфийского более зоркого глаза. В ближнем бою – прикрываться людьми, вносить беспорядок в ряды, пользуясь тем, что несколько пуль не остановят эльфа.

Но все это была теория. Практикой мало кто занимался, не предоставлялось случая. Последние сто лет между консулами и эльфами был настороженный и унизительный для эльфов, но все же мир.

В схватках в людском мире никто не принимал Синая за эльфа. Они скрывали лица и уши. А вот сейчас он стоял в эльфийском платье, и все воины вокруг знали, что одна пуля его не свалит. А значит, выпустив ее не будут зевать и удивляться, как бывало с людьми в городах.

Будут стрелять и стрелять много. Сразу, кучно. В грудь. Потому что голова – неприкосновенна. Нельзя убивать драгоценный сосуд с бессмертием. Синай решил, что первым делом его клинок отрубит голову наглому консулу, а дальше он надеялся, что смерть первых воинов вселит в оставшихся достаточный страх, чтобы они стали стрелять в голову, чтобы наверняка убить его и спастись.

Синай не удивился бы, если увидев его, по нему сразу начали палить без всяких там разговоров, пытаясь загнать в синар. Но нет. Все двенадцать человек просто стояли и сжимали стволы, безразлично и сурово глядя на него. За плечом Синая был меч и только. Но этих воинов отсутствием огнестрельного оружия было не обмануть. Эти знали кто перед ними и на что он способен. Аджит Долмах научил их…

Консул вылез из вертолета последним. Темноволосый Реджан Долмах был в деловом костюме и рубашке. Без бронежилета или оружия. По крайней мере, на первый взгляд. Он сделал знак пилоту заглушить лопасти. Они стали медленно замедляться. Наступила блаженная тишина, стих неистовый ветер.

Консул пошел к нему с едкой улыбкой на губах. Синаю от того, что эта тварь топчет земли их града, хотелось вырвать ему ноги и посмотреть как будет корчиться. Как знать, может сегодня ему удастся увидеть это славное зрелище.

– Кого я вижу, Синай Великий Ментор собственной персоной! – сказал Реджан Долмах. Синай отмолчался. Приветствовать эту тварь он не собирался.

– Все так же радушны, а?

Синай знал его по фотографиям не больше. Эльтан собирал некоторые сведения о совете, и когда Линар пришел со своим планом к Владыке, поделился информацией. Но лично с Реджаном Долмахом Синай не встречался никогда. Он не встречался ни с кем из консулов, но наслышаны друг о друге они были сполна.

– Я ненадолго, можете не переживать. Вы, значит, у нас теперь тут заправляете делами?

Синай молчал. Не было слов, которые он хотел бы сказать этому человеку. Он явился на зов, что еще ему нужно? Притворяться, что ему приятно поболтать с консулом, Синай не собирался. Он же не Эльтан в конце концов! Тот так трепал бы языком не переставая. Улыбался бы и делал вид, что бесконечно счастлив приветствовать мерзких завоевателей на своей земле. Проклятье! И что он снова вспомнил Кайране?

Но от мысли, что эти двенадцать человек с автоматами сейчас пойдут по городу и начнут убивать, Синаю стало не по себе. Да он сразится, кого-то убьет. Но всех? Один? Вряд ли. Скорее всего, умрет. Если загонят в синар, он надеялся, что не проснется. Он не был в Темных Чертогах много столетий, кто знает, может духи смилуются и он не очнется в подвале консулов прикованный к ложу. Только не это. Страшнее участи представить нельзя.

Реджан хмыкнул.

– Хорошо, к делу так к делу.

Синай подобрался. Он готов был услышать слова и после них ни секунды не станет медлить.