Вы, наверное, уже слышали, что мой старый друг Фрэнки задержан в связи с трагической смертью его дорогого друга Эвана. Уверена, что полицейские просто делают свою работу и допрашивают всех близких, но я не могу молча стоять в стороне. Фрэнки Уильямс – один из самых заботливых, любящих людей, кого я знаю. Да, все знают, что порой он несдержан, но поверить, что он как-то причастен к этой трагедии, я не в состоянии. Они с Эваном были знакомы с четырехлетнего возраста. Они так сильно друг друга любили. Фактов я не знаю, но зато знаю Фрэнки, и он никогда этого не сделал бы. Наверное, многие сейчас испытывают боль. Да, это сложно: видеть, как дорогого вам человека обвиняют в чем-то ужасном. Я тоже это чувствую. И я хочу сказать, нет ничего стыдного в том, чтобы на время отключиться от происходящего. Фрэнки не хотел бы, чтобы вы страдали из-за него, чтобы из-за этой ситуации страдало ваше ментальное здоровье. Он вас очень ценит. Пожалуйста, позаботьтесь о себе и не беспокойтесь о нем. Half Light работают с лучшими профессионалами, и они его вытащат. Но, пока этого не произошло, комментарии на моей страницы открыты. Если вам нужно поговорить, приходите сюда. Берегите себя!

Фиби.

Я закрыла инстаграм и тут же открыла переписку с Джэз.

«Думаю, мы недооценивали Фиби Шоу».

«Скажи, да? Она просто ангел».

Я вернулась обратно к записи и принялась листать комментарии. Но зря я туда полезла! Кто-то написал: Я всегда знал, что он псих. Я приготовилась к худшему. Оказалось, есть еще парочка похожих: кто-то ставил уверенность Фиби под сомнение, кто-то сомневался, что Фрэнки не причастен, кто-то упрекал Фиби за ее уверенность. Однако я нашла, что искала.

Мне страшно, – начиналось сообщение. – Я любила Фрэнки целых пять лет и знаю, что он не мог это сделать, и так ужасно слышать, что сейчас говорят о нем. Но, раз это происходит, мы переживем это вместе. У Half Light самые лучшие фанаты.

Я удивилась, увидев среди комментариев к этой записи имя Фиби. Выходит, она всерьез решила помочь тем, кто его любит.

Я знаю, что это тяжело, но, пожалуйста, пожалуйста, позаботьтесь в первую очередь о себе. Поговорите с другими фанатами, обсудите, почему вы его любите. Представьте, как он выйдет на свободу и сделает все, чтобы помочь найти виновного. Берегите себя и помните, что я тут.

Я листала дальше: имя Фиби мелькало почти под каждым сообщением. Она делилась воспоминаниями, старалась поддержать других и игнорировала каждого, кто пытался добиться от нее реакции, о которой она позже могла бы пожалеть. Все комментарии заканчивались одной и той же фразой: «Я тут».

Я не знала, что мне сейчас нужно, но присутствие Фиби меня успокаивало. Это многого стоило: после того, что между ними случилось, Фиби на стороне Фрэнки.

Мы с Джэз не одни такие. И дело не в том, что фанаты смотрят на своего кумира через розовые очки. Это сделал не он. Даже его бывшая так считает.

Еще стоял утренний туман, когда поезд дернулся и остановился на станции Виктория. Засунув руки поглубже в карманы в отчаянной надежде сберечь немного тепла, я потрусила по платформе. Почему на вокзалах всегда так холодно? В будни станция полна спешащими на работу людьми, но сейчас в кафе было почти пусто. Выключая песню на середине – это была Starlight, не самая любимая, но тоже ничего, – я взглянула на часы: 8:20. Даже Лондон спал в такую рань в субботу.

Джэз увидела меня и помахала. Я заметила, что стрелки на ее глазах были на месте. Интересно, неужели у нее совсем не дрожали руки? Как она умудряется выглядеть настолько хорошо? Я мысленно отметила, что перед уходом стоит тоже сделать макияж. Если мы надеемся проскользнуть на пресс-конференцию, нам надо выглядеть как журналисты. Когда пять лет наблюдаешь за каждым шагом Half Light, начинаешь понимать, как соответствовать ожиданиям мира.

Только подойдя к столу и увидев, что Джэз поднялась с места, я поняла, что забыла поволноваться о том, как себя вести.

Джэз нетерпеливо переминалась с ноги на ногу. Мне стало неловко. Что делать? Пожать ей руку? Она была первой, с кем я делилась новостями, и последней, с кем я говорила перед сном. Разговоры с ней помогли мне пережить утрату, они вылечили меня. Я сама помогла ей разобраться с тысячей семейных драм. Может, мы и не виделись раньше вживую, но она была моей лучшей подругой. Я не могла просто пожать ей руку. И выражение ее лица за секунду до того, как мы обнялись, сообщило мне то же самое. Я словно приехала домой.

– С добрым утром, солнышко, – поздоровалась она.

От нее пахло чистой одеждой и парфюмом от Half Light, который мы купили, как только он появился на прилавках. Такой знакомый приторный запах! Я брызгала им на подушки, когда мне нужно было успокоиться. Я сразу расслабилась. Эта девчонка не была мне чужой, и плевать на всех, кто так сказал бы.

Заглянув ей через плечо, я охнула от удивления: от прилавка нам навстречу шла Алекс, еле удерживая в руках три кружки с дымящимся кофе.

– Алекс здесь? – спросила я.

Джэз кивнула.

– Тебя это удивляет?

– Пожалуй, немного.

– Ее это очень задело. – Джэз заговорила тише. – Ну я про Эвана. Конечно, мы все расстроены, это ужасно, но я не знала, что он столько для нее значил.

Ну ладно, может, «удивляет» – не совсем верное слово, призналась я себе. Не то чтобы я когда-либо сомневалась в преданности Алекс фан-клубу, но мне всегда казалось, что ей удавалось держать Half Light на обочине своей жизни, а не делать центром. Она казалась старше остальных и относилась к жизни с той беззаботностью, которой не научишься – с ней надо было родиться, иначе и пытаться не стоит. Высокая изящная блондинка со стильной стрижкой, Алекс временами вызывала у меня опасливое восхищение. Но если кому-то из нашего чата не спалось, Алекс всегда была готова поддержать. Она знала, что сказать, если тебя бросили, если ты напилась, если ты замечталась, как рассмешить и как поговорить серьезно. Почему же меня удивляет, что она пришла на помощь? Если задуматься, она всегда была рядом.

– Как ты? – спросила она, когда я, отодвинув стул, уселась у стола и, благодарно взглянув на нее, обхватила кружку кофе холодными руками.

Ни «привет», ни «рада знакомству», но вопрос прозвучал как надо – словно мы продолжили начатый ранее разговор.

– Странно, – призналась я, – будто… я будто ничего не чувствую, и это меня немножко пугает. Словно потом эмоции переедут меня грузовиком, вроде того.

– А может, и нет. – Джэз протянула руку и взяла меня за запястье. – Может, его выпустят сегодня утром, и мы сможем притвориться, что ничего не случилось.

– Или будем помнить, что это все же случилось и мы встали на его защиту, – поддержала ее Алекс.

– Но Эвана не вернуть. И Фрэнки никогда не оправится от этой потери.

Мой голос внезапно охрип.

Алекс уткнулась взглядом в пол.

– Бедняга, он этого не заслужил.

Потянувшись через стол, я взяла ее за руку.

– Он справится, Ал.

Она посмотрела на меня, словно я свалилась с другой планеты.

– Я про Эвана.

Ох! Интересно, я плохой человек? Насколько это ужасно, что моя первая мысль была о Фрэнки? О Фрэнки, который жив и, скорее всего, проживет долгую и, надеюсь, счастливую жизнь, а не про Эвана. Меня накрыло чувство огромной вины, и я пожалела, о том, что сказала.

– Прости. Я просто поверить не могу в происходящее.

Алекс кивнула:

– Понимаю. Я тоже.

Не знаю, в кофе ли было дело или в нервах, но я внезапно почувствовала, что нужно срочно отсюда уходить. Кафе постепенно заполнялось людьми, шум мешал сосредоточиться. Мне нужно было проветрить голову, если мы собирались хоть как-то помочь Фрэнки.

Я отодвинула стул и поднялась.

– Ну что, пойдем?

Джэз жестом остановила меня.

– Чтобы попасть на пресс-конференцию, нужно хорошо постараться. Алекс принесла реквизит.

Алекс вытянула из-под стола набитую до отказа сумку. Когда я увидела торчащий из сумки парик, то не знала, то ли испугаться, то ли благодарить Алекс.

– Маскировка? – спросила я.

Джэз рассмеялась.

– Ну можно и так назвать! Но согласись, Хэрри, мы выглядим как студентки, как фанатки. Алекс знает, что надевают на такие мероприятия. Ну, представь, что это…

– …театр, – перебила ее Алекс, – я всегда так делаю, когда попадаю в некомфортные ситуации. Удивительно, как многое может изменить костюм.

– Костюм? – переспросила я.

На этот раз обе рассмеялись.

– Никаких кардинальных перемен, обещаю! – сказала Алекс. – Просто чуть больше макияжа и, может, блейзер или что-то в этом духе.

– Будет забавно, – поддержала ее Джэз.

Да, необходимо было признать, что мне и правда нужна помощь. Может, это и сработает. Самое худшее уже случилось, напомнила я себе, и с этим мы ничего уже не поделаем. Но стоит попытаться немного облегчить жизнь Фрэнки. Мы ему нужны, так что можно и потерпеть.

– Веди нас! – обратилась я к Алекс.

Она радостно хлопнула в ладоши и, поднявшись, направилась в сторону туалета.

Трек 4

– Я выгляжу нелепо.

Однако надо было признаться: мне очень даже нравились густые стрелки, которые нарисовала мне Алекс. Для субботнего утра было чересчур, да что там, даже для субботнего вечера! Но я знала, что Алекс можно доверять.

– Ты выглядишь прекрасно, – сказала она, даже не поднимая на меня взгляда, – но вот улыбаться так не надо.

– Как?

– Как ты сейчас улыбаешься. Это слишком.

– Но я всегда так улыбаюсь!

Я взглянула в зеркало. Надо признать, она была права, хотя во мне вроде бы ничего не поменялось.

– Ну тогда вообще не улыбайся.

Тут раскрылась дверь кабинки, и, неуклюже ковыляя, из нее вышла Джэз.

– А каблуки обязательны?

Она ухватилась за дверь кабинки, словно за спасательный круг.

Я прикусила губу, чтобы не рассмеяться. Алекс отреагировала не столь сдержанно: наблюдая, как Джэз, шатаясь, направилась к раковинам, она в голос расхохоталась. Джэз протянула к ней руку, чтобы не упасть.

– Ладно, меняем планы! Сними каблуки, пока не сломала шею. Я сама их надену. Давай поменяемся!

Джэз сбросила туфли. Алекс стянула с головы длинный рыжий парик и кинула его Джэз. Та посмотрела с обескураженным видом.

– Ал, никто не поверит, что это мой натуральный цвет.

– Ну и что! Может, ты покрасилась. Ни у кого на свете нет естественных волос такого цвета!

– Я думала, что нам надо смешаться с толпой, – сказала я, – а получается совсем наоборот!

Алекс вырвала парик у Джэз, запихнула обратно в сумку и встала на каблуки.

– Так и есть, но если не постараться, на нас непременно будут смотреть, потому что мы другие. Просто поверь!

Я понимала, почему она так волнуется, и знала, что для успеха операции присутствие Алекс совершенно необходимо.

– Ладно, я надену! – Я с трудом натянула парик поверх своих волос.

Надеюсь, я не слишком похожа на Русалочку из диснеевского мультфильма.

Алекс пригладила выбившуюся прядь. Посмотрев в зеркало, я увидела, что вид у меня почти подходящий. Почти.

– Ты когда-нибудь уже так делала? – спросила я Алекс, когда мы завернули за угол и увидели гостиницу.

– Я – нет, а другие студенты с моего курса – да. В основном с отделения спортивной журналистики, хотят быть поближе к футболистам.

– Ну это почти то же самое, – сказала Джэз.

Алекс состроила гримасу:

– Ты это им скажи. Они думают, что фанатство – это самое жалкое занятие на свете, если только не фанатеть по тому же, что и они. Я уже перестала спорить – все равно меня не услышат.