– Ты, главное, напиши воспитателям, пусть везут сюда мальчишку. А остальное моя забота.

Женщина кивнула.

Наступало время мести. А что у нее свои интересы, а у мужчины свои…

Это и неудивительно. У двух разных людей не бывает одинаковых бед.

Глава 2.
Пора в путь-дорогу.

Ативерна. Лавери.

Лилиан продолжала собираться. Подарки уложила, теперь можно и личным имуществом заняться. Как раз и платья дошили. М-да, обросла ты, дама, барахлом, просто жуть.

Вот из Иртона в Лавери она ехала куда как спокойнее, а тут!

Платья. Большая куча.

Украшения. Сундук. Джерисон ей столько побрякушек отдал, что новогоднюю елку три года наряжать хватит – и ни разу не повторишься.

Всякие подарочные мелочи, вроде ручек, чернильниц, украшений, кружев… тоже бо-ольшой сундук. С ней едет Ирэна, едет Марта, которую не удалось уговорить остаться дома, это тоже место…

Это мы еще молчим про приданое Миранды, про двух здоровущих собак, которых не оставишь, про жеребца – она же не сможет всю дорогу проехать в карете, это просто убийство…

Почему не по морю?

А сезон штормов. Сейчас погода не то, чтобы сильно гадкая, еще достаточно тепло, но коварно. Такой вот период между летом и зимой, когда в любой момент налетит шторм, подхватит, завертит, унесет…

Но ворчала Лилиан больше из вредности.

Между нами говоря, уехать и правда хотелось. Хоть ненадолго!

И устала она, как собака, и последние несколько месяцев тяжело ей дались, и муж…

Вы думаете, это так легко и просто? Притираться к человеку, узнавать его, дать шанс и себе, и ему? И не по любви, нет. Просто потому, что совместного имущества у вас столько, что делить и не получится. Дочь-то не поделишь…

Джерисон, слава богу, это понимает, и не давит, но все равно – тяжело.

Лиля хорошо помнила свою первую любовь. Да собственно, кроме Лешки ей никто и не нужен был. Они как познакомились, так и поняли, что судьба, так и не расставались, они были больше продолжением друг друга, чем самостоятельными единицами. И семья у них получилась бы замечательная.

А с Джерисоном…

Все же, это средневековый граф, со всеми средневековыми понятиями. В том числе, и о месте женщины в своем мире. Для Лилиан он исключение делает, но…

Знаете, сколько у него любовниц? Бывших?

А сколько в списочке?

И ведь ждут, стервочки, локтями друг друга отпихивают… разгонять – ни времени, ни сил не хватает. Самое забавное, что вещички для соблазнения графа, как раз у нее и закупаются.

Лилиан хмыкнула, вспомнив отделанный бантами и кружевом корсет, который прошлой ночью лишился половины крючков. А что?

Если на мужа действует, то и остальным понравится. Даешь эротическое белье!

На мужа подействовало. Хоть ты пиши на образце «Проверено и одобрено Д. Иртоном. Лично». И ведь будет, будет пользоваться спросом! Как-никак, его сиятельство половину дам при дворе лично… одобрял. Хм…

Лилиан еще собиралась наладить производство чулок в сеточку. С подвязками и поясами. А что? Вязать легко, размерный ряд любой, знай, петли добавляй, выглядят…

Если б не выглядели, не вспыхивала бы на них мода. Все равно благородные дамы волосы на теле выщипывают, так что смотреться будет.

От размышлений Лилиан отвлек супруг.

Заявился, сунул нос в сундук, полюбовался на шелковый пеньюар, отделанный кружевом. Все в белых и зеленых тонах.

– А этого я еще не видел?

– Примерить?

Лилиан улыбалась. Джес покачал головой.

– Вечером. Мне еще к Августу, а если мы сейчас приступим к примерке, до вечера я точно никуда не попаду.

– Отец простит, – но Лилиан не настаивала, верная правилу не бросаться мужу на шею. – Ему же внуков делаем…

– Хм…

Под таким углом Джерисон этот вопрос не рассматривал. Но взгляд на живот Лилиан перевел.

– А ты не…?

Лилиан покачала головой.

– Пока мне еще нельзя. После выкидыша надо хотя бы два года обождать, Тахир так считает.

Джерисон вздохнул. Не упрек, нет, но… чего уж там, его вина.

– Значит, подождем. Детей я люблю, но…

– Процесс – тоже? – подшутила Лилиан, вспоминая поручика Ржевского.¹

Джерисон нахмурился, потом фыркнул. Понял…

– О процессах мы вечером поговорим.

И так у него это многообещающе-интимно получилось, что поручик почувствовал бы себя посрамленным. Два раза.

Лилиан промолчала. Только улыбнулась так же многозначительно.

Джерисон почувствовал себя героем-любовником, поцеловал жену, и исчез за дверью.

Лилиан вздохнула.

– Камасутру, что ли, переписать? Или ну на фиг? Если что – и помочь будет некому…

Было, было и такое в практике медика. Решили два молодых человека поэкспериментировать, заплелись в загогулину, а потом, в процессе, то ли мужчина как-то не так повернулся, то ли дама испугалась, короче – склещились. Спазм-с…

Кое-как скорую вызвали, так пока эту эротическую скульптуру на носилках вытаскивали, вся улица сбежалась. А как их еще распутаешь? Только в больнице, только травматология.

А здесь до ближайшей травматологии триста лет вперед, если не пятьсот. Если только Тахир поможет…

М-да. Лучше не доводить до греха.

Или написать – и подарить потенциальному противнику? Пусть познают мир через призму эротики. Нет войне, даешь любовь!

В сундук отправилась еще одна пара чулок. И туфли… пойти, что ли, поговорить с кожевниками? Ладно, подождем пока. Изобретения – это хорошо, но ведь не все же сразу?

Вирма, земли клана Торсвег.

Эльг Сноррисон Торсвег встречу на берегу вспоминал. Еще как вспоминал…

Девушка была очаровательна. Так бы и подмял под себя… и ведь за кинжал держится, дурочка! Как будто это ей поможет!

Если только против какого-нибудь слабака, но точно не против него.

Но – она свободная. И законная наследница.

Справки Эльг навел. Его бы не остановили такие мелочи, все же Эллейг – крохотное поместье, почти лоскут на берегу моря, но вот связь с кланом Хардринг! С тем самым кланом, который надо перетянуть на свою сторону…

Почему бы не поступить умно?

И акулы будут сыты, и моряки целы. Потому что на корм рыбкам пойдут рабы или пленники.

Эльг подумал пару минут, вытащил из сундуков отрез шелка – и отправился с визитом вежливости в Эллейг.

Сразу было видно – дом без хозяина. И тын подновить не мешало бы, и свежих черепов нет², и рабы двигаются как-то лениво, вот, в его доме они чайками летают, и попробовали бы они ползать! Мигом бы кнута получили!

А тут и столб для наказаний подгнил, пнуть – и свалится.

Труди, как и полагается хозяйке дома, вышла во двор, встречать гостя, и про себя порадовалась, что Тиры нет дома. Ляпнет еще чего дорогому гостю… Дочка слишком порывиста в некоторых вопросах, ее лучше ставить перед фактом – или осторожненько подводить к нему. Шаг за шагом, постепенно, так, чтобы она сама приняла неприятное решение. Молодежь, что поделать!

Эльг спрыгнул с коня и поклонился, прижав руку к сердцу.

– Госпожа Эллейга! Мое почтение!

Труди чуть расслабилась. Что бы ни задумал Торсвег, сюда он пришел не воевать и не угрожать. Договариваться. И кольчуги на нем нет, и одежда праздничная, рубаха шелками шита, и оружие парадное. Не боевое, сто раз проверенное, а потому невзрачное и удобное. Парадное – украшенное камнями и золотом.

Сражаться и таким можно, на то и воин, но свое, в руке обкатанное – лучше.

– Мое почтение, господин Торсвега. Слухи о вашей удали доходят и до нашего захолустья. Я слышала вас можно поздравить?

Эльг улыбался так открыто, что в его безобидность поверила бы и более бдительная мать.

– Да, госпожа Эллейга. Наконец-то наш клан обретет достойного главу.

– И я не сомневаюсь в этом, видя его перед собой, – капнула медом женщина. – Уверена, под вашей рукой клан Торсвег придет к процветанию, а там и займет достойное место в Круге. И я не раз услышу о ваших подвигах.

Эльг улыбнулся в бороду.

Все ясно, женщина оценила перспективы – и готова разговаривать. Ну, если так…

– Госпожа, если вы позволите преподнести вам маленький подарок…

Труди, разумеется, позволила. И ахнула, когда из свертка показался розовый шелк.

– Какое чудо! Благодарю вас, господин Торсвега!

– Эльг, дорогая госпожа. Если вы позволите – для вас просто Эльг.

– Меня зовут Труди, Эльг. А моя дочь… вы уже знакомы с Тирой?

– Да, Труди. Знакомы.

– К сожалению, ее сейчас нет дома, но не сомневаюсь, она тоже будет благодарна вам за подарок.

– Ей он будет к лицу. Не так, как ее очаровательной матери, все же Тира молода…

– Да, ей всего пятнадцать лет. Через месяц будет шестнадцать, – вздохнула Тира. – Но что мы все разговариваем во дворе? Вы позволите пригласить вас в дом, предложить подогретого вина?

– Я был бы счастлив, Труди…

– Тогда – прошу.

Эльг внимательно наблюдал за женщиной. Нет, она не кокетничала, она вежливо улыбалась, и кажется, приглядывалась. Поняла, что он заинтересовался Тирой… ну, что ж. Продолжим обработку.

Труди не менее внимательно наблюдала за Эльгом. И… нет, не радовалась.

Опасный мужчина. Очень опасный.

Умный, хитрый, хищный. И есть в нем нечто порочное, может, так кажется, из-за ярко-алых губ, которые он облизывает кончиком языка, а может, из-за темного взгляда…

Некоторым женщинам такие мужчины нравятся. Но им играть с огнем, им и обжигаться. А тут речь о ее дочери! Ее Тире…

Нет, не такого зятя хотела бы для себя Труди. Да и Эльг не сможет стать зятем, она-то знает. Торсвег давно и счастливо женат на тихой домашней женщине, которая в его присутствии рта не откроет. Хоть там выводок ублюдков по дому бегай!

Хоть там муж на столе в пиршественном зале с рабыней развлекайся.

Вышколена. И это… опасно.

Труди дочери подобной судьбы не хотела. Но и отказать пока не получится. Значит – принимаем и льстим. Она – Хардринг!

Вино было подано мгновенно.

Эльг отпил глоток и хмыкнул. Не худший напиток, кстати говоря. Откуда ж ему было знать, что это вино лежало еще со времен Ройса? Пить его было некому, вот и сохранилось. И пряностей было в меру, и подогрето, как надо…

– Благодарю вас за теплый прием, госпожа.

– Труди, – напомнила вдовушка, мило улыбаясь. – Вы надолго в нашу глушь?

– Как получится, – вздохнул Эльг. – К зиме мне надо в Круг, это важно.

– Подтвердить свое право?

– Да, Труди. Да…

– Нам тоже надо будет в Круг. Так что мы увидимся, – Труди подлила гостю еще вина. – Брат будет рад видеть нас с племянницей.

Не рад. Но написать она Олаву Хардрингу давно написала, и принять их смогут. Уж не объедят две женщины целый клан, не протопчут половиц, не пролежат лавок.

– В Круг? – заинтересовался Эльг. – Позволено ли мне будет спросить?

– Разумеется, – захлопала ресницами Труди. – Дело в том, что моя дочь – единственная наследница Эллейга, и Тира собирается заявить свои права на дом и землю.

Эльг поднял брови вверх.

– Вот как? Не выйти замуж…?

– Нет. Тира еще никого не любит. Сердце девочки свободно, и я не хочу ее неволить. Кто приглянется, тот и приглянется. Если это окажется кто-то безземельный, детям будет, где поселиться. А если кто-то другой… что ж, в Эллейге опять появятся наследники.

Эльг оценил намек по достоинству.

Можешь добиваться моей дочери, я не возражаю. Но все должно быть по доброй воле с ее стороны

Конечно, по доброй воле. Эльг в себе не сомневался, ни на минуту. И не таких под себя подминали!

– Ваша дочь хочет стать кирией?

– Я не одобряю этого, – вздохнула Труди. – Но Тира вся в отца…