Она долго не теряла надежду – сколько могла. Но она надеялась не на то, что Женя образумится или действительно разберется со своими проблемами. Она надеялась на Яна. Он должен найти ее – и своего ребенка! Теперь, после бесконечно долгого заточения и очевидно нарастающего безумия Жильцова, она предпочитала думать, что ребенок, которого она носит, не имеет к этому человеку никакого отношения. Ян ведь следователь, он уже понял, что она не уехала, а пропала, он придет – и вот тогда Женечку самого от этой двери отскребать придется!

Однако время неумолимо продолжило идти вперед, а Ян Эйлер так и не пришел за ней. Алиса не знала, почему. Ей не хотелось гадать. Страх уже не покидал ее, держал ледяной хваткой. Время родов приближалось, и она боялась даже думать о том, что сделает с ней и новорожденным младенцем этот псих. У Алисы больше не было сил вести с Женей мирные беседы и притворяться, будто все в порядке. Когда он спускался в подвал, она без сомнений выкрикивала все, что думает, пару раз даже пыталась сбежать. Но Женя без труда удерживал ее и смотрел как на неразумного ребенка, который пытается ложкой выковырять себе глаз и страшно обижается, когда взрослые его останавливают.

На Алису все чаще накатывала апатия, выматывающая, беспросветная. Ей казалось, что там, за стенами ее каменной клетки, наступил апокалипсис, вот что скрывает от нее Женечка. И не существует больше ни Яна, ни Александры, ни мамы, ни всех ее друзей. Осталась только она – и человек, которого она никогда не любила, сколько бы ни приучала себя его любить. Но ведь сначала казалось, что это отличный план! Кто же знал, что все закончится концом света?

Алиса была уверена, что если ее не спасли сразу, то уже и не спасут, Женин чудовищный, разрушительный план удался по всем пунктам. А потом что-то все же изменилось.

Это произошло не ночью даже, когда обычно случается все самое страшное, а днем – день и ночь крошечное мутное окошко различать позволяло. Алиса обессиленно лежала на диване, сосредоточившись на движении младенца в ее теле. Вот тогда сверху донесся жуткий грохот, от которого она вздрогнула, вскочила на ноги так резко, что закружилась голова. Алиса не знала, как это понимать, она замерла, прислушиваясь – хотя прислушиваться было не нужно. Там, прямо у нее над головой, стало громко.

Там были люди! Всю бесконечность ее заточения Женя оставался единственным, кто делил с ней крышу над головой. Алиса частенько слышала его шаги, иногда – отзвуки его голоса, но никогда – ответы. То есть, он или говорил по телефону, или окончательно спятил и беседовал сам с собой.

Но не теперь, нет. Теперь там громыхали шаги и звучали уверенные мужские голоса. Голоса тех, кто приказывает, а не заискивает. Алиса обрадовалась – в эти первые минуты, когда она поняла, что в дом ворвалась большая группа мужчин. Ей почему-то показалось, что это может быть только полиция, других вариантов нет. Ян все-таки отыскал ее, теперь все будет хорошо!

Но хорошо не было, ни для кого. Очень скоро вслед за голосами зазвучали крики – всего один голос, в котором она с трудом узнала Женин. Казалось бы: за столько месяцев совместной жизни могла бы хорошо его изучить и узнавать за секунду. Вот только его голос слишком сильно изменился под влиянием боли и не страха даже, а чистого звериного ужаса. Что бы ни происходило сейчас наверху, это было больше, чем нападением – это было пыткой. Мужчины оставались спокойны, их голоса звучали ровно. Женя кричал все громче, все отчаянней.

Алиса сорвалась с места, забилась в угол, замерла там, дрожащая, обеими руками закрывающая живот. Она понимала, что это ее не спасет, подвал можно обыскать за пару минут. Она просто не представляла, что еще можно сделать.

Наконец крики оборвались, а голоса – нет. Они звучали чуть громче, не испуганно, а возбужденно… Как будто им понравилась пытка – или без «как будто»? Алиса боялась даже думать о том, что сейчас сделают с ней. А сопротивляться она не сможет – раз даже Женя не смог… Этих людей он боялся с самого начала? Из-за них запер ее, увез на край света? Но как же это глупо, как нелепо… В городе они еще могли позвать на помощь, а здесь – уже нет. Получается, он сам вырыл им яму, вот только затихшие крики намекали, что обвинять в этом уже некого.

Поэтому свою судьбу Алиса ждала без мыслей, без надежд, в испуганной безысходности. А мужчины наверху не торопились, они зачем-то расхаживали по дому, переговаривались, смеялись даже. Они ни в чем не раскаивались, они были хозяевами положения.

Первым до нее добрался не один из незнакомцев, а дым – черно-серый, едкий, пробирающийся сквозь щели под дверью и решетку вентиляции.

Они подожгли дом?..

Они подожгли дом!

Сомневаться в этом долго не получилось, дыма становилось все больше, Алиса уже чувствовала нарастающий жар. Еще минуту назад ей казалось, что ее ни в коем случае не должны обнаружить, а теперь выяснилось, что сгореть заживо – тоже сомнительная перспектива. Алиса сама покинула убежище, она снова стучала кулаками по двери – пусть и не так отчаянно, как раньше.

Дышать становилось все сложнее, она кашляла, глаза застилали слезы – она не знала, от дыма они, от страха или от всего сразу. Живот кольнула резкая острая боль, но Алиса не могла сейчас отвлекаться на это.

– Помогите! – крикнула она. – Я здесь, выпустите меня! Я в плену, я не знаю человека, который живет в этом доме, я беременна!

Она не сомневалась, что наверху сейчас ревело пламя – слишком уж быстро нарастал жар, от легкого огонька такого не будет. Алиса не представляла, смогут ли ее услышать, захотят ли прийти на помощь…

Ее все-таки услышали, но на помощь это похоже не было. Дверь распахнулась так резко, что Алису просто отшвырнуло в сторону. Она, ослабшая, задыхающаяся, не сумела удержаться на ногах, повалилась в клубы черного дыма, и он, как змея, набросился на нее, выжигая глаза, забирая остатки воздуха. Кашель вырывал из нее выдох – а сделать вдох уже не получалось. Мир вокруг нее стремительно темнел, звуки становились глухими, словно Алисе заткнули уши.

Она не видела мужчин, теперь стоявших над ней, но сумела различить их слова.

– Это еще что такое? Что она здесь делает?

– Какая разница? Добивай сучку!

– Но она же беременна…

– Добивай, я сказал!

Это было последним, что услышала Алиса. Дым, в отличие от нападавших, не сомневался, он уверенно брал свое – и он утащил ее в пустоту.

Глава 1

Декабрь, 2021

Карниз, очерченный золотым сиянием фонарей, казался занесенным над ними лезвием. Забавно даже: дом совсем невысокий, а карниз далекий такой. Должно быть, потому что с первого взгляда понятно: тот, кто оттуда упадет, в живых точно не останется. Всего один шаг – и человек с именем, мечтами и десятками связей с миром превратится в кровь и тело на асфальте.

Мысли были неприятными, от них становилось холоднее, чем от декабрьского ветра, и Александра невольно поежилась. А вот Андрей, стоявший рядом с ней, остался совершенно спокоен. Он смотрел на далекую крышу задумчиво, без страха – это Александра боялась за двоих.

– Значит, оттуда? – только и спросил он.

– Да.

– Совсем этого не помню… Я ведь старался! Но от того дня, знаешь, как будто отдельные картинки остались, и крыши среди них точно нет.

Дом очень изменился за этот год. Когда Александра была здесь последний раз, еще шли строительные работы, жильцов выселили, за опустевшими подъездами никто не следил. Это и позволило Андрею, едва державшемуся на ногах от дикой смеси алкоголя и наркотиков, добраться до крыши.

Теперь же реконструкцию завершили, дом был похож на покрытый глазурью пряник – аккуратный, цвета топленого молока, с белыми прямоугольниками оконных рам. Там сейчас уютно горел свет, мерцали на окнах новогодние гирлянды, там кипела жизнь, и о трагедии, которая могла произойти год назад, никто даже не подозревал.

Ничего ведь не случилось… А если бы и случилось, жильцы не придали бы этому значения. Мир циничен и сосредоточен на собственной жизни, весть о несчастном самоубийце вызвала бы раздражение, а не жалость. Псих какой-то, придумал тоже – с приличного дома прыгать! Шел бы на мост, в самом деле…

Сосредоточившись на этих мыслях, Александра даже не заметила, как Андрей подошел ближе и обнял ее за плечи. От неожиданного прикосновения она вздрогнула и с опаской покосилась на своего спутника.

– Ты как?

– Определенно лучше, чем ты, – тихо рассмеялся Андрей. – Саша, прекращай. Я не совсем понимаю, почему ты скорбишь, когда я рядом с тобой иду, и это даже настораживает.

– Я просто не хочу, чтобы ты вспоминал то время… тяжелое.

Год назад, когда она обнаружила Андрея стоящим на краю крыши, она и сама сочла его неудачником и избалованным мажором. Но теперь-то она знала, что загнало его туда… и знала, какую цену ему в итоге пришлось заплатить. Как забыть, если она каждый день видела шрамы от пулевых ранений, оставшиеся на его коже?

Но если ее это печалило, то Андрей казался удивленным – и не более.

– Как странно ты произносишь «счастливое время».

– Ты собирался прыгать с крыши.

– Я встретил тебя. Видишь? Нужно уметь правильно расставлять акценты!

– Тогда зачем ты захотел прийти сюда? – растерялась Александра.

Это ведь была его идея – найти тот дом, в котором они год назад познакомились. Гуляли они каждый вечер, если погода не становилась совсем уж отвратительной. Для них это пока было самым безопасным способом покинуть дом и провести время вместе. С традиционными свиданиями было сложнее – со всеми мерами предосторожности и рестораны, и кинотеатры, и любые другие места все равно увеличивали риск подхватить вирус.

А для Андрея это сейчас могло стать если не смертным приговором, то большей угрозой, чем для всех остальных. Стараниями собственного папочки он и так получил серьезные проблемы с легкими. Ему пришлось еще две недели провести в больнице, где его все-таки поставили на ноги, реабилитацию он проходил уже дома. Но и Андрей, медик по образованию, и его лечащие врачи признавали, что его легкие пока ослаблены, да и иммунитет не в лучшем состоянии.

Сам Андрей относился к этому философски и считал, что риск не так уж велик. Но Александру размер риска не интересовал – до тех пор, пока он был. Слишком уж хорошо она помнила свой страх, когда чуть не потеряла Андрея сначала весной, а потом и летом. Спасибо, на один год хватило! Поэтому он мог посмеиваться сколько угодно, но ее заботу ценил и лишний раз из дома не выходил. Он и на работу начал приезжать только в конце ноября, да и то потому, что достаточно окреп, чтобы изнывать от скуки.

А вот от вечерних прогулок Александра отказываться не хотела, они ей нравились. Ее работа не стала спокойней, проблемы появлялись постоянно, но справляться с ними было легче, зная, что вечером будет эта особенная зимняя тишина, радостно бегающий по снегу Гайя и один из немногих людей, которых она по-настоящему любила, рядом с ней.

Обычно их прогулки проходили в парках и скверах, и вот сегодня Андрей предложил найти этот дом.

– Я хотел прийти сюда, чтобы проверить, что я почувствую, – невозмутимо пояснил Андрей. – Как оказалось, ничего особенного.

– Тебе не страшно? Что ты мог упасть…

– В меня потом еще стреляли, похищали, чуть не отравили… Короче, год был насыщенный, по второму кругу бояться лень. Саш, мне нужно было убедиться, что для меня эта история закончилась – и вот теперь я убедился.

Как и ее брат, Андрей знал, что она предпочитает свое полное имя. Сашей и он, и Ян звали ее, когда волновались или хотели успокоить. Значит, сейчас она выглядела как человек, который нуждается в спасении… Это рассмешило Александру, отогнало остатки неприятных воспоминаний, заставило податься вперед, чтобы легко и быстро поцеловать своего спутника, чувствуя, как тают снежинки на его губах.

– Никак не привыкну к твоим сменам настроения, – покачал головой Андрей, когда она отстранилась.

– А и не надо ни к чему привыкать, иначе мне придется искать новый способ держать тебя в тонусе. Не замерз?

– Александра, мне не семь лет, – укоризненно посмотрел на нее он.