«Всё старухи, да толстухи с гнилыми зубами. Должно быть и эта уродливая, а у меня едва ли слюни не потекли от зависти этому смертному, – Эйден потрепал свои грязные волосы, пытаясь прийти в себя. – Воздержание от секса, сродни воздержанию от энергии, тоже начинает вызывать ломоту в теле, да ещё и порождая противоречивые для нашей расы чувства. Все-таки пока я не испытывал большего прилива сил, как после удовлетворения этой физической потребности, – он вышел на площадь, являвшейся негласным центром деревни, и стал озираться. – Было бы неплохо найти ночлег. И душ. Допустим, мне не обязательно спать, но сон помог бы сэкономить имеющуюся энергию, да и к комфорту я привык… В идеале ещё бы и девку на ночь. Тогда не только сэкономил бы, но ещё и подзарядился, а то это никуда не годится», – Эйден в очередной раз за этот длинный день щелкнул пальцами и вновь увидел в ладони огонёк, будто от спички, который тут же потух.

– Черт, – пробормотал он, снова щёлкнув пальцами, но в этот раз ему и вовсе достались лишь жалкие искры.

«Должно быть, я слишком долго оставался без подпитки, и на восстановление необходимо больше энергии. Видимо тот, кто вытащил меня из леса, сполна накормил меня своим страхом, однако этого едва ли хватит на два дня».

Люди побаивались чужестранца, а потому никто не спешил предлагать заблудшему путнику помощь. Поймав в конце улицы очередного прохожего, Эйден снова попытался объясниться со смертным:

– Ночлег. Мне нужен.

Его раздражала необходимость просить что-то у людей, но других идей привестись в порядок и получить долгожданный комфорт, он пока не находил.

Незнакомец помотал головой, пожимая плечами, и собрался было поскорее сбежать от чужака, но Высший в нетерпении схватил его за руку:

– Мне всего лишь… – он осекся, почувствовав волну презрения от жалкого человечишки, и злость заполнила его естество. – Черт! – прорычал он, давая выход напряжению, зудящему в его теле весь день. – Ответь лишь на один вопрос! – у него возникла мысль, кто мог бы быть достаточно добродушным, чтобы дать ночлег незнакомцу. Должно быть тот же, кто не смог пройти мимо умирающего в джунглях. – Кто меня сюда притащил? – медленно проговорил Эйден на русском.

Провал в памяти, который не позволял ему самостоятельно вспомнить лицо спасителя, Архонт списывал на невыносимые даже для бессмертного сознания муки.

Почувствовав сейчас сомнение, исходящее от мужичка, рявкнул:

– Имя!

– Ив. Ив! Только отпусти, окаянный!

Высший разжал руку, позволив смертному быстрее уносить ноги.

– Ну и кто у нас Ив? Где мне его теперь искать? – пробормотал Эйден, равнодушно потирая ладони, будто не он только что намеревался испепелить прохожего, которому просто повезло, что у Владыки сегодня неисправно огниво.

Задыхаясь от слез и отчаяния, я выбежала из деревни:

– Что же мне делать? Что делать? Ма-ма, – плакала я в голос, размазывая грязными руками слёзы по лицу. – Этот мерзкий старик! – меня передернуло, и, выбежав на берег холодного источника, я тут же принялась срывать с себя одежду, желая отмыться от наглых прикосновений старика.

Сейчас, даже когда он просто смотрит в мою сторону этим плотоядным взглядом, я хочу умереть! Я не вынесу большего!

Бросившись в ледяную воду, я заплыла под небольшой водопад. Тяжёлые потоки воды, больно обрушиваясь на мою спину, помогали немного успокоиться.

– Значит, Ева – первородная грешница? Да только родители нарекли меня Эвитой! Все в деревне пляшут под дудку этого деспота! Запугивает меня? Было бы чем, – выла я в голос. – С детства привыкла уже к этой травле и издевательствам! Боюсь меня не удивить ещё сильнее! Разве что… убьют… Тем лучше! Отправлюсь к родителям. Для них я всегда была лучиком счастья, а никакая ни Ева – дитя порока, – теперь я тихо плакала, чувствуя, как боль от побоев отступает в холодной воде. – Почему они не сбежали из этой чертовой деревни? Гадкий старикашка! – я сжала дрожащие кулаки. – Если бы он не изводил моих бедных родителей самой тяжёлой работой в деревне, они бы ещё были живы. Бездушный демон, в обличие мерзкого трухлявого пня! Мало того, что теперь заставляет меня выполнять обязанности родителей, так ещё и решил повесить на меня, как он говорит, долг моей матери! – я в ужасе металась под холодными потоками. – Нужно бежать. Если бы ни этот умирающий странник, меня бы уже здесь не было. А в итоге он вовсе и не похож на умирающего, кажется вполне себе в порядке. Да и умирающие не лезут целоваться к первым встречным, – пробормотала я, невольно приложив руку к губам. – Должно быть, он блаженный, – продолжала недовольно бубнить, однако неожиданно почувствовав необъяснимый прилив тепла, возникший где-то внизу живота и неторопливо расползающийся по всему телу до самых кончиков, замёрзших в ледяной воде, пальцев.

Я ведь уже было подумала, что он мёртвый. Такой холодный. Но когда он… набросился на меня, показалось, будто даже земля вокруг нас вдруг воспламенилась.

Я тряхнула головой. Должно быть, от испуга фантазия разыгралась.

Плечи до сих пор ноют. Дотащить его в деревню было не просто. Экий верзила. Мог бы уж хотя бы спасибо сказать. А меня ещё побили из-за него. Так и делай добро…

Я подняла глаза, вглядываясь в звездное небо. Темнота была столь непроглядной, что звёзды казались ослепительно яркими. Мама рассказывала, что в большом мире звёзд почти не видно. Должно быть, из-за этого она смогла полюбить это ужасное место.

На смену калейдоскопу эмоций пришло необъяснимое умиротворение.

Надеюсь, вы где-то там, среди звёзд…

Кажется, я уже решила, как избавиться от нежеланного замужества с жестоким стариком. Я перевела невидящий взгляд туда, где едва виднелся исток водопада.

– Я ведь могу отправиться к вам? – крикнула я, снова воздев глаза к небу.

Глава 3

Омерзительное послевкусие презрения, оставленное разговором со смертным, вызывало у Архонта злость.

В своих тяжелых мыслях о том, стоит ли после восстановления сил спалить к чертям это место, он выбрел из деревни, и уже собирался было повернуть обратно, в поисках таинственного создания под абсолютно неинформативным именем Ив, когда вдруг услышал поблизости грохот воды.

Он секунду поколебался, но принял решение, что впустить в дом чистого чужестранца людишкам будет куда проще, нежели незнакомца, по виду которого, можно было подумать, что он только что выбрался из преисподней.

– Значит водопад, – выдохнул Эйден, и ускорил шаг, желая поскорей уже смыть с себя кровь своих слуг, покоящихся теперь на дне местной реки, берущей своё начало из величественной Амазонки.

Темнота была непроглядная, но чуткие инстинкты Архонта в этот раз не подвели и довольно быстро привели Эйдена на каменистый берег водоёма. Скромный водопад сиял в лунном свете, а мириады звёзд словно рябили на водной глади.

Стянув с себя всю одеревенелую от грязи и земли одежду, Высший вошёл в холодную воду.

– Так-то лучше, – выдохнул он, удовлетворённый возрастающим ощущением чистоты.

– Я ведь могу отправиться к вам? – услышал он вдруг отчаянный крик, заглушаемый биением водопада, и, затаив дыхание, вглядывался в темноту. – А вот и десерт, – пробормотал он и холодно ухмыльнулся, предвкушая, наконец, долгожданную подзарядку, но так ничего и не разглядев во тьме, Архонт, словно змей, двинулся в сторону шумных водяных потоков, туда, откуда, по его мнению, донёсся девичий голос. И лишь подплыв на расстояние в пару метров, он, наконец, увидел бледный силуэт на фоне темных скал.

Высший замер, словно хищник, изучая цель, приглядываясь.

– Это она… – Эйден довольно сощурился, – девчонка, которую возжелал старик.

Смертная по пояс стояла в воде, тогда как верхнюю часть ее обнаженного тела скрывали чёрные волосы, в темноте ночи, казавшиеся особо контрастными на фоне светлой кожи.

Рассчитывая на свою природную притягательность, которая не позволяла обычно женщинам устоять перед Архонтами, Эйден, не задумываясь, двинулся вперёд. Словно призрак Высший тихо вынырнул из воды, и выпрямился в полный рост, прямо за спиной, все ещё ничего не подозревающей, девушки.

«Славная добыча, – он оценивал очертания мягких изгибов. – Ей даже повезло, что из всех хищников она встретила именно меня. Я, по крайней мере, хотя бы оставлю ее в живых».

Он сделал последний шаг, отделяющий его от жертвы. Коснулся светлой кожи, и едва не задохнулся от невероятно яркой энергии смертной.

Девушка оторопела от страха, когда рука Высшего скользнула по тонкой талии. Темная головка боязливо склонилась, видимо, пытаясь понять, что за зверь поймал ее.

Эйден ощутил, как ужас завладел всем ее естеством.

«Все верно, девочка. Страшнейший из всех хищников…»

Моментально пресекая попытки побега, горячие руки Архонта сомкнулись жестким кольцом на теле жертвы.

– Ой, мамочки! – завопила она, изо всех сил пытаясь вырваться.

Смертная билась в его руках, царапалась и старалась извернуться, чтобы укусить захватчика, но он оставался непоколебим, словно гигантский питон. Пустив в ход все имеющиеся у неё в запасе силы, девушка, лишь оттягивала неизбежное, потому что Эйден ни на секунду не дрогнул. Для него ее жалкое сопротивление казалось сродни попыткам маленького кролика, выбраться из удушающего кольца змеи. Его объятия были мощными, словно скала. Высший просто выжидал, когда девушка выдохнется, и поддастся, наконец, природным чарам Архонтов, немного раздражаясь, что из-за длительного пребывания без энергии теперь все его силы не работают должным образом.

– Я невеста старейшины, – закричала вдруг девчонка, видимо, желая использовать все возможные способы спастись. – Он накажет тебя!

Эйден отчасти понял смысл ее слов, но от него не утаилось и то, с каким отвращением девушка говорила о своём статусе.

Он усмехнулся:

– Вряд ли это могло бы тебе как-то помочь, – ответил он на ломаном русском, и смертная вздрогнула в его объятиях, замерев на мгновение, видимо, никак не ожидая услышать голос чужестранца. – Да и не похоже, что ты сама в восторге от этого факта.

Дьявол! Нужно было бросить его в лесу! Притащила беду на свою голову…

Но сейчас он прав. При имеющемся раскладе, угрожать браком со старейшиной никак не поможет. Старик побоится навредить чужаку. Ведь за ним могут прийти другие люди из большого мира.

Я вновь вздрогнула, когда человек за моей спиной снова заговорил:

– Неужели найдётся мужчина, который откажет себе в удовольствии насладиться тобой, из-за какого-то жалкого старикашки? – его голос звучал уверенно, заставляя меня окончательно терять надежду на спасение.

Я замерла, переставая сопротивляться:

– Целая деревня, – трясущимся голосом проговорила, вздрагивая в попытках унять истерику. – И вам несдобровать, покуда он узнаёт…

Горячие руки вдруг ослабили хватку и принялись осторожно поглаживать мою кожу. Я поежилась.

– Я сожгу к чертям его мерзкую бороду, если он посмеет сказать, что ты принадлежишь ему, – мужчина почему-то усмехнулся, тогда как я, невольно прикрыла глаза, в красках представляя, как борода чертового старика полыхает словно факел. – Судя по всему, ты и сама не прочь на это посмотреть, – будто подслушав мои мысли, сказал чужак.

О, да! Я бы насладилась его мучениями!

Мужчина за моей спиной удовлетворенно выдохнул, и моего плеча вдруг коснулись горячие губы.

– Нет-нет! – завопила я, снова начиная брыкаться. – Зачем вы это делаете?

– Весьма странный вопрос, – прошептал он, стиснув покрепче мое тело, продолжая оставлять влажные поцелуи на плече, приближаясь к шее. – Хочу, чтобы ты подарила мне незабываемые эмоции, – его рука скользнула по моей груди, прикрытой длинными волосами, и крепко вцепилась в горло. – В мои планы не входит насиловать тебя. Думаю, скоро ты и сама перестанешь сопротивляться. Если конечно ты не бережешь себя для того старикашки или может для кого-то ещё?

Я снова замерла в растерянности.

Насиловать?

Попыталась подобрать перевод для этого слова.

Кажется, это должно предполагать боль? Но пока, если опустить страх, я ни чувствую ничего, кроме чего-то похожего на смущение от того, что мужчина прикасается ко мне.

Чужестранец тоже замер, будто оставляя мне возможность принять решение.

Слезы, вызванные страхом, все ещё лились ручьём, однако почему-то ко мне пришло смирение.

– О чем ты думаешь сейчас? – как-то уж слишком заинтересованно для маньяка спросил незнакомец.

– Не могу понять, что вы делаете, и стоит ли мне бояться, – без обиняков ответила я.