Вздыхаю, зря я волную тетушку, знаю же, как она считает. Раньше все пыталась спорить, что если бы все женщины песни пели да картины рисовали, то кто политикой занимался бы? Там ведь тоже женщины! На что неизменно получала ответ, мол, нечего в такие дали заглядываться, не про нас общество. А сейчас молчу. Кто еще меня вкусностями накормит? У мадам Джанс все каши да овощи.

Помню, как тетушка впервые привела меня сюда, и ведь ничего не изменилось! Маленький домик, резные окна, деревянные столы в виде сердечек, белые скатерти, свечи вместо ламп.

– Эх, Ноэлия, – вздыхает Тересия, – когда ты уже перестанешь жить в мечтах. Ну о чем вот опять задумалась?

– О космическом корабле, – говорю мечтательно. Лицо тетушки вытягивается, она смотрит пристально. И почему ее всегда так настораживает, когда я об этом заговариваю? Стараюсь рассмеяться: – Ну замуж же мне с моей внешностью не выйти! А вдруг там, на звездах, все иначе, и мужчин не нужно воровать, чтобы…

– Лия! – шипит тетушка. – Ну что ты говоришь такое!

Смущаюсь, ну ведь правду сказывают, что на границах иногда воруют мужчин Айо, наших-то на всех не хватает, а уж родить мальчика – вообще счастье. А у них все наоборот… Раньше я недоуменно спрашивала, почему мы не объединимся? Богатые мужчины Айо тоже ездят к нам покупать невест, наивному ребенку казалось, что он придумал такой замечательный, самый лучший выход! Теперь уже не кажется, конечно.

– Послушай, моя хорошая, – голос тетушки снова ласков, но глаза насторожены. Целую морщинистую руку, прижимаюсь к ней щекой. Прости, родная, не буду… Улыбается. – Ноэлия, пожалуйста, я тебя очень прошу. Не ходи смотреть на приезд императора и его свиту, слышишь?

– Почему? – недоумеваю. Тетушка уже говорила об этом, да я как-то значения не придала, думала, просто волнуется.

– Вообще никуда не выходи, опасно это! – ворчит тетушка, снимает широкую черную шляпу, достает трубку, нервными движениями начинает утрамбовывать табак.

Оглядывается, чтобы убедиться, что мы одни. Раскуривает несколько минут старой зажигалкой – кажется, из тех, что стали делать с появлением пришельцев.

Жду, смотрю на нее, улыбаюсь, с наслаждением вгрызаюсь в сочное пирожное.

– И вообще, – гладит по волосам, сколько я из-за их непривычного, медного с рыжиной оттенка наплакалась! Ни у кого такого нет, только у меня, как флаг мальчишкам дразниться… тем двоим, что живут неподалеку, за которыми все девчонки ближайших кварталов гоняют. – Хорошенькая ты, глупая, а кто думает иначе – его заботы! Пообещай, что не пойдешь! Они же наверняка за женщинами едут, император же молодой там. Знаешь ведь, недавно его родителя хоронили. Увезут в чужой мир, поверь старой мудрой тетке, далеко от дома да с чужими тяжело, ни заступиться некому, ни помочь… Поберегись от греха подальше, ладно, лапушка?

Киваю, кому я там нужна-то, а ведь интересно хоть одним глазком на имперский кортеж взглянуть, они же небось на своих страшных животинах будут, машины-то у них не ездят! Но Тересию тревожить не хочу.

– Не дайте боги тебе попасться на глаза Слепому Стражу, считай – пропала! – запугивает Тересия, стараюсь не хихикать. – Что смешного? – ворчит.

– Так что мне его глаза, если он слепой?

– Ох, дурочка глупенькая, их глаза видят глубже, чем твои, и следы на наших душах оставляют, потом ничем не смыть! Да послушай же ты меня, посиди, показывать ведь будут, насмотришься!

Да, экраны, изобретенные давно, с приходом инопланетных технологий стали и вовсе замечательными! Даже мадам Джанс повесила один такой у себя в холле, столько интересного увидеть можно!

– Глупенькая моя, оттуда даже позвонить нельзя, вся связь через ментальщиков проклятых! Пообещай, моя красавица! Было бы куда, забрала бы тебя, да ведь они повсюду рыскать будут…

Дарсаль

Нужно бы попрощаться, да не с кем. Лексий разве что.

Он нашел меня несколько лет назад. Сказал, не узнал сразу – зато я узнал его цветную ауру. Не то, чтобы ровную и гладкую, но по большей части чистую. Друг детства. Еще того, беззаботного, зрячего детства…

Настраиваюсь, контакт выходит сам собой. Хорошо, что мы не нуждаемся в посредничестве ментальщиков. А у женщин, говорят, есть специальные приборы связи – которые на нашей стороне мира не работают. Посмотреть бы… жаль, не увижу.

– Дарсаль?! Тебе что, делать нечего?! – доносится женский смех, характерные частые выдохи. – Как ты всегда умеешь время подбирать?!

– С тобой когда ни свяжись, рискуешь, – хмыкаю.

– Что хотел? – похоже, останавливаться не собирается. И не надо.

– Уезжаю, – говорю. – Попрощаться.

Пауза.

– Скоро буду, – совсем другой ментальный тон.

Киваю, забывая, что ему меня не видно. Может, тоже наведаться напоследок в заведение Бесстыжей Палми? Правда, после ее «девочек» сутки отмываться хочется. А ведь туда особенных отбирают, для таких, как мы.

Лежу закрыв глаза, развлекаюсь своим омаа – то усиливаю свечение, то убираю, пока не начинает печь ладони.

Женские шаги под окном. Идет ко мне, поэтому замечаю сразу. Настораживаюсь. Что могло понадобиться Шарассе, нынешней фаворитке императора? От ее буро-багровой ауры исходит лишь алчность с вожделением. Будь я личным Стражем императора, непременно предостерег бы. Впрочем, возможно, Ивен тоже предостерегал. Не моего ума дело.

Шаги в галерее, даже сквозь изоляцию проскальзывают змеи ее эмоций. Приходится подняться, с фаворитками высших лучше не ссориться.

Отрывистый стук в дверь. Притвориться, что ли, будто меня нет?

– Эр Дарсаль, я знаю, что ты здесь. Открывай! – резкое. Отхожу к окну, отправляю луч омаа. Специально настроенная дверь отворяется, пропуская Шарассу.

Говорят, она красива и умна. Я же вижу лишь паутину интриг вокруг собственной корысти. И упоение от этого. Запах дорогих духов, изящно сплетающийся с ее собственным. Пахнет она, пожалуй, неплохо.

– Слушаю вас, шри Шарасса.

– Тебя не учили поворачиваться к тому, с кем говоришь? – черные языки недовольства.

Оборачиваюсь, выпускаю омаа из-под век, немного, так, чтобы отступила. Красно-коричневый страх под серой оболочкой. Хорошо держится.

– Стражу нет нужды смотреть на собеседника, шри.

– Может, знаешь и с чем я пришла? – пренебрежительный тон неприятен. Но молчу, какого еще мне ожидать. С предложением ты пришла, боишься милости императорской лишиться. И Слепым быть не нужно, чтобы понять.

– Откуда мне, шри.

– Для тебя госпожа. Дарсаль, я хочу поговорить. У меня… предложение.

– Слушаю вас, шри Шарасса, – ты мне не госпожа. И уже не станешь, скоро у нас появится новая императрица. Придется подвинуться и довольствоваться тем, что предложит Иллариандр, сама понимаешь.

Понимает. За тем и пришла.

– Дарсаль, Иль едет за невестой? – спрашивает грустно, голосу поверил бы, но что делать с оранжевыми искрами притворства? И это фамильярное «Иль»…

– Запрещено говорить, – отвечаю.

– Дарсаль, – холодно. Меня твои гримасы не впечатлят. Может, и подействовали бы, если бы видел. – Я знаю, что это так.

Зачем тогда спрашиваешь?

– И знаю, что не смогу дать императору наследника. Но во всем остальном… собираюсь остаться на своих позициях. И мне нужна твоя помощь.

Она вдруг приближается, кладет руки на плечи.

– Говорят, у Стражей с женщинами непросто, – шепчет. – Я подарю тебе удовольствие, какого ты никогда не испытывал!

С трудом сдерживаю омаа – еще не хватало, чтобы у фаворитки императора нашли следы моих ожогов. Докажи потом, что не прикасался к ней. Убираю ее руки с плеч.

– Надеешься избавиться от меня? – кажется, весь омаа выплескивается через глаза и губы. От моего вида и тона она отступает, по серой оболочке змеятся багряные трещины – страх пробивается. Не нужно было тебе сюда идти, Шарасса. – Доложить императору о предательстве?

– Нет, – отпечаток движения, отворачивается. Вся спина переплетена, ни одного уязвимого места. Ни на миг не расслабляется, все продумала. Не нравится мне это. – Дарсаль. Ты знаешь, как шатко твое положение. Я могу дать ответы, которые ты ищешь. И защиту, в которой нуждаешься.

Странно, но она не лжет. Действительно, у нее что-то есть. Нашла, гадина.

Желание узнать едва не затмевает способность размышлять. Беру под контроль омаа, даже веки прикрываю, но все равно ощущаю рвущийся сквозь них белый свет.

– Я сам защита, – отвечаю.

– Дарсаль, ты же не хочешь стеречь границы? Или пойти на откуп женщинам Йована? Могу устроить, поверь.

– Что тебе нужно? – спрашиваю. Верю. Подстилка императора и не такое может.

– Не слышу почтения, Дарсаль.

– Что вы хотите, госпожа? – иду на уступки, с неприязнью осознавая, что на данный момент мне с ней не соперничать. Может, если исполню миссию…

– Ты должен проявить смекалку в выборе невесты.

– Это невозможно, госпожа. Любой мой недочет разглядят другие Стражи.

– В таком случае, Дарсаль, ты должен во что бы то ни стало стать ее личным Стражем. Она должна доверять тебе, как и император. Если сможешь – я скажу, что делать. Если нет, границы всегда нуждаются в патрулировании. Не забывай.

– Я помню, шри Шарасса.

Надеюсь, тебе недолго оставаться фавориткой. Аура императрицы должна быть безупречной, другую просто не потерпят. Надеюсь, ей удастся затмить тебя в сердце Иллариандра. Надеюсь, окажешься в заведении Бесстыжей Палми. Говорят, бывшие фаворитки там пользуются спросом. Улыбаюсь, хоть и утопия. Не с твоим положением.

Шарасса передергивает плечами – льдинки в ауре, осыпаются, растворяются.

– Не вздумай состязаться со мной, Дарсаль.

– Что вы, госпожа.

Это мы еще посмотрим.

– Ты знаешь, что я говорю правду, Дарсаль.

Знаю. Что бы ты там ни плела, но синие кляксы правды видны отчетливо. А вот пятен предательства, к сожалению, не заметно. Впрочем, тогда тебя и без меня отлучили бы.

Сигнал от входа – Лексий. Открываю, вопреки недовольству Шарассы. Едва уловимый порыв ветра, сразу легче дышать. Ушла.

– Ого, какая красотка, – хмыкает Лексий, лишь только дверь за гостьей затворяется.

Пожимаю плечами. То, что мне видно, скорее уродливо. Но молчу, нельзя так о фаворитке.

– Куда едешь? – Лексий плюхается на диван, радужные волны по ауре. Он всегда был безудержно веселым, что бы ни происходило.

– Йован.

– Так и подумал, – кивает, струи беспокойства. – Будь осторожен. И… на вот, возьми.

Протягивает что-то, чего не могу рассмотреть. Приближаюсь, сажусь рядом, беру в руки. Ощупываю скользкий гладкий клубок.

– Мне нельзя, ты же знаешь, – вздыхаю. Работа такого мастера охраны, как Лексий, дорогого стоит. Но Стражам императора нельзя скрываться ничем.

– Знаю. Просто возьми с собой. Вдруг пригодится. Настроена на тебя, как только примешь – сразу же заработает.

– Спасибо, – говорю. Иногда думаю, что такой друг – это дар усовестившейся судьбы. После всего, что сотворила.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Ноэлия

– Лия, ну ты идешь? – нетерпеливая Алма стучит в дверь.

Последний раз бросаю взгляд в зеркало, поправляю выбившуюся прядь, приглаживаю одежду. Отворяю, ожидаемо встречая удивленный возглас.

– Ты чего в брюках? Разве не знаешь…

– Знаю, «брюки – рабочая одежда, уважающая себя женщина никогда не будет их носить, разве в случае необходимости…», – цитирую наставниц.

Красотка Алма при полном параде, черные глаза подведены, ресницы в три раза длиннее обычного, платье по фигуре, туфли, волосы распущены по плечам четко дозированными локонами.

– Мне с вами не сравниться, да и… – замолкаю, прислушиваясь к шевелениям совести. Ведь обещала же Тересии. Ну я же только издалека, одним глазком! И я в брюках, и вообще… ну все же девочки идут, всем же любопытно! Даже мадам Джанс разрешила… Да я вовсе на крышу вылезу, спрячусь, мне бы только глянуть на наездников, да на их бурвалей страшных, да… да на стольких мужчин одновременно!

– Я обещала Тересии не ходить, – вздыхаю. – Поэтому на площадь с вами не пойду, так, немножко пройдусь… на город гляну.

– Как знаешь! – им уже надоело меня уговаривать. И хорошо.