– Разве правильно выдавать кому-нибудь свои пределы? – бурчит Ноэлия с легким недоумением.

– Правильно, чтобы вы их знали, госпожа. И смогли верно распорядиться в случае крайней необходимости.

– Пока такой необходимости нет, я думаю, вы должны отдыхать. Если… останетесь у меня в комнате, это… не истолкуется неверно?

– Что вы, моя госпожа. Я теперь всегда буду при вас. Без этого никак.

Надеюсь, всегда. Мысль, что мне найдут замену, осязаемо неприятна – и не только потому, что других шансов никто не даст.

Я не смог бы прикоснуться к тебе так, чтобы это не стало видно другим Стражам. Меня можешь не бояться.

– Пойду поищу Марту… постель возьму, – сообщает Ноэлия.

– Если это та, кто отвечает за вещи и порядок, то она в кладовой, – предупреждаю. Уже и не помню, когда и кого последний раз волновало, устал ли я. Страж сам распределяет свои резервы – когда их не распределяет командир.

Ноэлия выходит, иду за ней. Экономка суетится, что-то раскладывает, все вокруг ощутимо упорядочено, даже ее аура упорядочена равномерными серыми лентами. Характер не спрячешь.

– Ноэлия! – улыбается, опасливый взгляд в мою сторону, но к будущей императрице – сиреневая искренность. – А я как раз думаю, где твоего охранника разместить…

– Он должен со мной оставаться, – в голосе девушки явственный вздох. – Да ведь и все равно негде, не в холле же.

– Нет-нет, – улыбается Марта, снова взгляд, на удивление ровный, – в холле вы не выспитесь, там ходят все, э-э-э… эр.

Я здесь нигде не высплюсь, мне для полноценного отдыха необходима изоляция. Но лишь киваю, в холле пришлось бы тратить больше усилий на охрану невесты.

– Кроватей нет, есть раскладушка с матрасом… – меряет еще одним взглядом снизу вверх, – правда, женская, уж не знаю, выдержит ли такого… мужчину.

Легкое коралловое смущение, едва уловимый запах женских феромонов.

– Матраса достаточно, – отвечаю.

– Вы говорите, если что нужно, не стесняйтесь, – по-моему, она сама больше стесняется.

Розовеет, наверное. Киваю, лично мне ничего не нужно, здесь вполне сносно.

Отношу все в комнату своей подопечной, пока устраиваюсь, она идет в душ – тут же на этаже. Слежу, но никого, возвращается быстро. Позволяю и себе наскоро умыться, когда прихожу – Ноэлия уже в постели, отвернулась, притворяется спящей. Наверное, ты тоже не уснешь сегодня. Тушу свет. Ложусь.

Матрас короткий, узкий, женский, то ноги на полу, то руки. Наконец, нахожу более-менее удобное положение, стараюсь не двигаться.

– Вы светитесь, Дарсаль, – сообщает Ноэлия спустя некоторое время.

– Простите, моя госпожа, – собираю омаа, укрываюсь плотнее одеялом. – Не хотел вам мешать.

Вздыхает, но молчит. Жду еще с полчаса, все тихо. На улице сменилась охрана. Беспокойные сны обитателей дома действуют угнетающе, только синяя аура и успокаивает мое обостренное восприятие. Нервный сегодня день, переломный. Оставляю настройку на Ноэлию, позволяю себе максимально притушить все лишнее – насколько это возможно для Стража. Не выпасть бы в откат.

«Огонь омаа – твоя сила. Прочувствуй ее до конца. Стань ею.»

И я сгораю, ухожу все глубже, ищу проклятый бесов конец. Но у омаа нет конца, каждый раз находясь на грани, выгорая до предела, прощаясь с жизнью, выпадаешь на следующий уровень, где огонь еще ярче и безжалостнее, хотя казалось, такое просто невозможно. И снова испепеляешься заживо, кричишь, догораешь, молишь о ненавистном недостижимом конце, и снова выпадаешь дальше, глубже, бесконечно.

Каждому достается столько силы, насколько глубоко он способен уйти.

«Что изменилось, Дарсаль? Учись отличать перемены.»

Эмоции ведь тоже неоднородны. Разная глубина, разная интенсивность. Их восприятие приходит самым первым. Чем глубже погружение в омаа, тем больше оттенков. Насильно отобранный у родителей мальчишка долго цеплялся за зрение, все мечтал совместить, просто научиться переключаться. Было страшно – никогда не увидеть тех, кого любишь, то, чем дорожишь.

«Еще глубже, Дарсаль. Слепота это предел. За ней смерть. Ты еще не на пределе. Твой омаа не набрал полную силу. Стань огнем. Это больше, чем зрение, гораздо больше. Ты должен доверять своему омаа. Ты управляешь им, но не растворяешься в нем. Прекрати бояться.»

Так из меня выжгли весь страх.

«Омаа не простит обмана. Обладая им, контролируя его, ты имеешь почти бесконечные возможности. Но удерживая и подчиняя – будь готовь к расплате. Иначе он тебя сожжет, достигнет твоего истинного предела.»

Демон, это уже не воспоминания. Снова огонь. Настигает в ненужном месте в неподходящее время. Огонь, в котором невозможно распознать силу – только боль. Огонь, которому невозможно поверить. Как верить тому, что убивает? Счастлив Страж, который смог довериться своей силе. Мне это так до конца и не удалось.

Там, наверху, в бесконечной синей дали мерно дышит будущая императрица, и я стискиваю зубы. Когда-то давно это были прокушенные губы, но наставники все равно распознали уловку.

«Молодец, Дарсаль. Ты становишься мужчиной. Контроль над телом во время отката доступен далеко не всем Стражам. Но это еще не твой предел. Ты можешь больше.»

Расплата чаще всего приходит во время отдыха. В походе с этим непросто, но пару раз я видел, как Стражи накладывали на себя слепое пятно. Едва ли для чего-нибудь иного. У каждого свои взаимодействия с омаа, и причины откатов тоже свои. Никогда бы не подумал, что мой наступит из-за будущей императрицы. Уходить под слепое пятно нельзя – могу что-нибудь пропустить. Если другие Стражи узнают, меня отстранят. Если откаты будут частыми – тем более. Со всех сторон дерьмово.

Концентрируюсь на мерном дыхании и синем свете, оборачиваюсь одеялом, сжимаю зубы и горю. Раз за разом, уровень за уровнем. Бесова проклятая ночь. Хорошо хоть не до самого предела.

Прихожу в себя в предутренней темноте, с трудом разжимаю челюсти, вытираю кровь с губы – все же не избежал. Весь мокрый, начинает морозить после очередного возрождения из пепла. Ни на йоту не отдохнул. Хоть бы на пару минут в изолированную комнату. Голова гудит от чужих эмоций и слишком остро воспринимаемых звуков, тоже мне, телохранитель. Хорошо не орал, на кой такое счастье императрице.

Переодеться не во что, бесшумно отправляюсь в душевую привести себя в порядок, приходится использовать омаа, чтобы подсушить одежду.

Встречаю пробуждение невесты императора у двери, в полной готовности. Кажется, пронесло, ничего не заметила. Никто ничего не заметил.

Ноэлия

Думала, не засну, но все же усталость сморила. Снилась всякая чушь на грани кошмара, какой-то синий огонь, император и почему-то авария. Гравикара, должно быть. Дым, взрывы, крики… Проснулась не выспавшейся, под глазами синяки: вчера же еще наревелась.

Дарсаль на страже у двери, собранный и подтянутый, постель аккуратно сложена, сколько ему нужно для отдыха, интересно? А еще размышляю о завтраке, мне вчера было не до еды, но большого сильного мужчину, пожалуй, неплохо бы накормить.

А еще куча вопросов в голове, страхов, сомнений… Господи, как же дальше-то?!

Встаю, смотрит, надеваю поскорее халатик. Что он там видит, не может ведь быть, чтобы совсем ничего?! Но иначе император вряд ли оставил бы со мной мужчину. Или охрана – это не страшно? Может, у них так принято? А брачная ночь тоже в присутствии охраны? Да нет, не верю! Озноб по коже. Как же меня так угораздило…

– Дарсаль, – не выдерживаю, спрашиваю, наверное, не нужно, но ведь не у кого. – А император может… передумать, найти себе другую невесту?

Гляжу на него, глаза слепит от рвущегося белого света, кажется, вчера он был не таким ярким.

– Выбор новой императрицы возможен лишь в том случае, если с предыдущей невестой что-нибудь случится.

Не могу понять, он меня предупреждает, или угрожает? Лучше бы не спрашивала, по-видимому.

– То есть… это уже окончательно и навсегда? – шепчу.

– Конечно, моя госпожа.

А если не смогу родить? Поглядываю на него, боюсь продолжать, а вдруг решит, будто не хочу, или еще что… доложит императору. Может, не зря мне авария снилась, вещий сон? Вздрагиваю.

– Вы… как завтракать будете? Со всеми или… – теряюсь, по-моему, звучит некрасиво. Краснею, кажется, постоянное присутствие мужчины смущает и, чего уж таить, раздражает безумно. Не привыкла я к этому!

– Мне без разницы, госпожа.

– Ладно, поговорю с мадам Джанс. Я в душ! – хватаю полотенце, выскакиваю поскорее. Идет за мной. Вчера не ходил вроде.

– У нас общий душ, вы не можете туда заходить, – предупреждаю на всякий случай.

– Могу, – отвечает. Окидывает взглядом стену – насквозь видит, что ли?! – Но не стану, угрозы вам там нет.

– Спасибо! – бурчу, заскакиваю внутрь.

Действительно, одна из кабинок занята, кто-то моется. Умываюсь, чищу зубы, разглядываю себя, ну ведь всегда же считалась некрасивой! Почему меня-то?! Или как раз потому, что ни на кого не похожа, отличиться? Или я все-таки ему понравилась? Конечно, хочется думать, что жених меня оценил, но слишком у него все организовано, распланировано, не поверю, будто способен на порывы ради незнакомки. Девочки временами называли меня кайфоломкой – сядут, размечтаются о несбыточном, а я их на землю возвращаю. Раздражают глупости, есть же очевидные вещи! Хотя смотря кому очевидные, наверное.

Вода выключается, шаги. Кто-то выглядывает осторожно, поднимаю голову. Алма. Смотрит так… ждала меня, что ли?

– Привет, – улыбаюсь.

– Как ты это сделала? – спрашивает.

– О чём ты? – не понимаю.

– Не прикидывайся дурочкой, как ты умудрилась императора подцепить? Не верю, что он случайно в тот парк попал, что сразу как тебя увидел, о других и думать не смог, ты что-то знала, да? Специально меня прогнала!

– Ты сама ушла! – возмущаюсь.

– Ты знала, как я этого хотела, знала! Притворялась, будто тебе дела нет, а сама втихаря подстроила! Тересия помогла? У нее связи?

– Да что ты несешь! – вскипаю. – Думаешь, мне этого хотелось?! – показываю горящую белую метку на ладони.

С трудом сдерживаюсь, чтобы не вывалить на Алму все – и про то, что если император решит поменять невесту, мне это будет стоить, ни много ни мало, жизни. А если не смогу родить – то кто знает, чего еще. Но вспоминается жених, его пожелание вести себя «как подобает», Страж за дверью, который, по словам Тересии, может услышать хоть с другого конца дома. Осознание, что теперь придется следить за собой, нигде не оступиться, накрывает с головой. Как сделать это, если я ничего не знаю?!

– Мне ведь теперь назад дороги нет, – добавляю тихо. – Я ведь должна жить чужой жизнью, делать, что положено, а не что хочется.

– Ну и сидела бы в Йоване! Раз тебе так плохо быть императрицей!

– Алма, ты хотела поехать. Поехали со мной! Я замолвлю слово, не думаю, что Иллариандр будет возражать, – на имени императора едва не спотыкаюсь, но нужно привыкать. Советы Тересии всегда были верными. Необходимо правильно поставить себя изначально. И использовать положение по максимуму.

– Уже Иллариандр, – фыркает. – Кому я там нужна?

– Мне не помешает подруга. А жениха найдем, их в Айо много. Что скажешь? – Алма молчит, переваривает. – Ты подумай, я не тороплю. Взвесь решение. А я переговорю с императором, а на днях заеду или позвоню.

– Уже уезжаешь?

– Сегодня. Но ведь делегация Айо только прибыла, не меньше месяца еще пробудут. Просто император хочет, чтобы я жила там, где положено его невесте.

– Будешь в хоромах жить, – ворчит Алма. Смотрю на нее, нужна она мне в чужой стране? Помощи от нее ноль, разве только знакомое лицо среди чужих видеть.

– Я спрошу, может быть, он разрешит и тебе пожить… ну или хотя бы в гости прийти.