– Ты так и не сказал, – снова оживает Вероника, воспользовавшись тем, что диалог отца и дочери стих. – Надолго задержишься? И какая у тебя здесь развлекательная программа?

– Рада, ты торопишься от меня избавиться? – сверкнув зубами, острит Роберт. – Пока не знаю. Скорее всего, до конца месяца.

– До конца месяца?! – взвизгиваем мы с Полей. Она радостно и вслух, а я – истерично и мысленно.

Судя по хищным вспышкам в глазах, Нику такая новость обрадовала. Приосанившись, она со значением смотрит на Роберта поверх чашки.

– До конца месяца еще много времени. Можно столько всего успеть.

Кажется, на этой фразе до него наконец доходит, что Вероника не ведет диалог по моей указке, и он смотрит на нее с новым интересом.

Я переключаюсь на новый бутерброд, начиная тщательно его пережевывать. А что, ненадолго из них выйдет отличная пара. До конца месяца еще две с половиной недели, что равно средней продолжительности отношений Вероники с мужчинами. Главное, пусть в любовном угаре не ляпнет «сегодня можно без защиты», а то дело с большой вероятностью закончится сюрпризом. Я-то знаю.

– …работаю в туристической компании, – расслабленно разносится над столом голос Ники. – Веду блог о путешествиях и много езжу по миру.

Ей даже напрягаться не нужно, чтобы выглядеть желанной музой в мужских глазах. У нее действительно есть популярный блог о лучших мировых курортах, снабженный ее красочными фотографиями в бикини, и она действительно много путешествует. Это не я, с которой можно встретится лишь в строго оговоренный день и в заведомо оговоренное время с риском проснуться с кукольной ногой, впившейся в задницу.

– Для меня путевку подберешь? – моментально интересуется Роберт.

– Чай кто-нибудь еще будет? – уточняю я, с грохотом выдвигая стул. Вот недаром я не люблю гостей. В их присутствии нельзя так запросто встать и уйти в гостиную на диван. Надо сидеть рядом и непременно слушать все, о чем они говорят.

12

– В Пунто-Кана есть шикарные пляжи, – плавно и неутомимо льется Вероникина речь. – Арена Горда мой любимый, пожалуй. Песок белоснежный и мягкий, как шелк. Вот смотри…

Она тычет пальцем в экран своего телефона и разворачивает его к Роберту.

– В декабре туда летала. Загар, кстати, до сих пор держится.

– И куда смотреть? – в голосе Полининого папаши пробиваются озорные ноты. – Песка так сразу и не разглядишь.

Я закатываю глаза. Догадываюсь, что он там разглядел в первую очередь. Вероникины формы в бикини, которые она, разумеется, не преминула ему показать. Говорю же, ее блог о путешествиях – это даже круче, чем Тиндер. Демонстрирует товар лицом и с самых выгодных ракурсов.

Вероника мелодично смеется, а я в этот момент чувствую себя злобной завистливой мегерой. Потому что больше всего на свете хочу выставить ее за дверь. И Роберта за ней следом. Пусть любуются доминиканским песком подальше отсюда. Желательно в Афганистане.

– А у нас с мамой тоже фотографии с отдыха есть, – подает голос Полина, которая до этого была слишком занята тем, что уныло ковыряла ложкой картофельное пюре. – Как мы с горок катаемся в аквапарке.

– Полина, не смей! – выпаливаю я, подавившись чаем.

Фотографиями с отдыха я обычно щедро делюсь с Робертом, но на них никогда нет меня.

– Так мама тоже катается с горок? – озорно скалится Роберт. – С удовольствием на это посмотрю.

Воодушевленная такими словами, Полина соскальзывает со стула и, стуча пятками, уносится в свою комнату за фотоальбомом. Да, я по старинке распечатываю снимки, чтобы в случае глобального компьютерного сбоя они не потерялись. Остается надежда, что она его не найдет. Эти снимки вообще никто не должен видеть, и уж тем более – ее папаша.

– Нашла! – радостно раздается из глубин квартиры.

Я нервно отхлебываю чай. Как там говорят? Рука-лицо. После эффектных фотографий Ники, пьющей мохито на берегу курортного пляжа, кадры меня, катящейся с горки на пятой точке и орущей так, что можно без труда разглядеть гланды, будут как никогда кстати.

Роберт, кажется, наслаждается каждым мгновением. С серьезным видом забирает у Полины альбом, но я-то вижу каждого из чертей, пляшущих в его глазах.

– Эту фотографию я видел, зайчонок, – комментирует он открывшийся снимок, сделанный во время нашей с Полинкой первой поездки в Турцию. На нем ей два с половиной года. – Красивая у тебя шляпа.

– Она мне сейчас маленькая уж, – деловито сообщает дочь и листает дальше. – Здесь мне мало лет, поэтому смотреть неинтересно. Надо там, где мы с мамой в Эмиратах на горках катались.

Вероника даже за глютеновым бутербродом потянулась от скуки. Ее можно понять: мало кому интересны чужие фотки из какого-то аквапарка. Я же просто жду, когда Полина долистает до тех самых фотографий и это унизительное чаепитие наконец закончится.

– А вот и аквапарк, вижу, – склонив голову набок, Роберт разглядывает снимок, на котором остановилась Полина. Тот самый, судя по его расползающейся улыбке. – Даже странно, что мама мне этого не присылала.

И стреляет глазами в меня.

– Очень эффектный снимок, Рада. Хоть ставь на рабочий стол.

Эффектнее некуда. Пробовали когда-нибудь прыгать на батуте, имея приличный размер груди, не слишком надежно упакованный в хлипкий бюстгальтер? А вас кто-нибудь в этот момент фотографировал? Примерно так все и выглядит на этом снимке. Моя четверка, прилично вылезшая из купальника, пытается взлететь выше головы, отвлекая собой внимание от обгоревшего носа, раскрытого рта, прилипших к лицу волос и неприлично раздвинутых ног.

– Наверное, хватит на сегодня курортных снимков, – бормочу я и поднимаюсь, чтобы начать собирать посуду. Пусть гости сочтут меня негостеприимной и наконец покинут мою недружелюбную квартиру.

Вероника понимает все сразу же. Сосредоточенно смотрит на телефон, потом – на меня.

– Рад, спасибо за чаепитие и за знакомство. Мне пора. В офис по пути заеду, проверю, что там и как.

– Ага, – с пониманием бубню я, запихивая оставшиеся бутерброды в холодильник.

Роберт продолжает сидеть, перешептываясь о чем-то с Полинкой. Вот же… Прикрылся ребенком.

– Кстати, можешь подписаться на меня в инстаграм, – говорит Вероника, остановившись в дверях, – veronica_turism через «с».

Судя по тому, что я на ее аккаунт давно подписана, а у Полины нет соцсетей, обращается она к Роберту.

– Договорились, – ослепительно улыбается он и вытягивает вверх ладонь. – Приятно было познакомиться.

– А мне-то как, – незамедлительно звучит в ответ.

«А я так вообще на седьмом небе от удовольствия», – мысленно язвлю я, с остервенением запихивая чашки в посудомойку. – Контактами обменялись, чай мой весь выпили и даже глютеновый хлеб, вызывающий кожные заболевания, почти доели. Всегда пожалуйста.

– Мам, Роберт пообещал посмотреть со мной один мультик, – тоненько пищит Поля. – Можно?

Она всегда выбирает этот тон, когда хочет получить свое.

– Смотрите, – буркаю я. – Мне все равно еще нужно ужин готовить.

Мультфильм заканчивается как раз в тот момент, когда я ставлю в духовку рагу. Задумавшись, целое ведро картошки в него настрогала, так что, похоже, будем питаться им всю неделю.

– Проводишь? – прильнув к кухонному косяку, Роберт смотрит, как я сбрасываю в ведро овощные очистки. – Полинка к себе рисовать убежала.

– Провожу, конечно, – огрызаюсь я, смахивая с лица налипшие волосы.

Настроение у меня поганое. Я не слишком заморочена на собственной внешности, но сейчас вдруг ощущаю себя потной, замученной жизнью неряхой. Наверное, сказывается недавний контраст с Никой и эти дурацкие фотки. И Роберт с его улыбкой отчего-то сейчас особенно сильно бесит.

Мы вместе выходим в коридор. Вставив руки в бока, я слежу, как он надевает обувь, и даже ногой от нервов пристукиваю. Сама не могу понять, что со мной такое.

– Телефон подружки своей дашь? – с улыбкой произносит Роберт, выпрямившись. – А то она не оставила.

У меня все тело каменеет, даже зубы. Ударь сейчас по мне чем-нибудь – раскрошусь на тысячи кусочков. Вот же… Даже слов подходящих не находится. То в жар бросает, то в холод. Понятия не имею, куда себя деть, и продолжать смотреть на него не могу… Все, вот теперь холода больше нет. Теперь щеки горят, и напалмом жжет позвоночник.

– Подпишись в инстаграме и спроси, – с трудом выговариваю я, сдавив предплечья. – Я тебе не бюро знакомств.

– Чего злая такая, Снежок? – долетает сквозь гневный бой в ушах.

Да я и сама не понимаю. Знаю только, что в эту самую минуту видеть его не хочу, и даже если Полина выскочит и станет умолять, чтобы Роберт еще немного у нас посидел, отвечу железобетонным отказом. Внутри бушует целый ураган из обиды и негодования. Устроил тут… При мне и при ребенке.

– Рад, выдыхай, – я дергаюсь, потому что пальцы Роберта касаются моих влажных от готовки волос и убирают их за ухо.

Вот тогда уже приходится на него посмотреть. Гневно. Кем он себя вообразил? Арабским шейхом в окружении пускающих слюни наложниц?

– Не интересна мне твоя подруга, – продолжает он уже без улыбки. Даже тон другой – серьезный, собранный. – Тигрицы на охоте – совсем не мой типаж. Хотел, чтобы она путевку посмотрела. Скатаемся куда-нибудь на выходные, пока я здесь.

И тут же скалится:

– Желательно туда, где есть аквапарк.

13

– Вот даже не думай, – я качаю головой, глядя, как Полина прижимает к себе с полдюжины корон, среди которых есть та гигантская, купленная Робертом. – Мы всего-то на три дня летим, а в чемодане уже нет места даже под мои сланцы.

– Мама, мне надо! – требовательно пищит дочь. – Хочу там наряжаться.

– В короне плавать будешь?

Говорю, и саму смех разбирает, как представлю Полю дрейфующей в бассейне с диадемой на голове.

– Да, – ничуть не смутившись, заявляет она, укладывая свою драгоценную ношу на гору розовых платьев.

– Вот уж нет, крольчонок. Главная среди нас пока я, так что я и решу, что пройдет контроль, а что нет.

Надувшись, Полина смотрит, как я выкладываю из чемодана половину ее одежды и оставляю только две короны. Куда она там наряжаться собралась, в самом деле? Неужели та книжка не соврала, и она впрямь задалась целью обаять Роберта?

– Тогда ты нарядные платья возьми, – буркает она, когда я встряхиваю из шкафа залежавшийся, не самый нарядный курортный сарафан. – Это некрасивое.

Ну и что, что некрасивое. Зато удобное. На ужине можно съесть сколько угодно, потому что его подол и без того походит на парашют, есть карманы, куда при необходимости можно положить Полинин мокрый купальник, и, что важно, оно совсем не просвечивает. Значимая деталь в поездке с таким, как ее отец.

– Ну хоть одно возьми. А то станет стыдно с тобой ходить. Я буду красивая, а ты нет.

– Ну спасибо, мисс Вселенная, – бормочу я себе под нос, вновь углубившись во внутренности шкафа.

Вот не хотела я этого всего. Суеты и специальных приготовлений. А то Роберт еще подумает, что я так сильно воодушевилась нашей первой совместной поездкой, что перелопатила ради него весь свой праздничный гардероб. Ничего выдающегося не случилось. Мы просто проведем три дня бок о бок ради дочери.

И какое же платье взять? То, которое оголяет ноги, или то, которое подчеркивает мою правоту? Попыхтев, закидываю в чемодан оба, сверху бросаю пару футболок и джинсовые шорты. Все. Крем для тела уже внутри, походная аптечка тоже. Несколько секунд разглядываю выглядывающие из прихожей каблуки и решительно застегиваю молнию. Нет уж. Каблуки – вещь опасная. Стоит их надеть, начинаешь по-другому себя ощущать. Словно в тебе просыпается часть Вероники.

– А во сколько мы улетаем? – в сотый раз переспрашивает Полина. – Мы не опоздаем?

– Предоставим решить этот вопрос твоему папе. Он пообещал нас забрать, а если опоздает – будет сам виноват. Пропадут его деньги.