– Нарядиться простолюдином? – Лукас растерянно моргнул. – И что дальше?

– Да его все знают как облупленного, – заметил Клейтон. – Как он может измениться?

– Ты предлагаешь ему надеть маску или изменить внешность? – спросил Уорт, похлопывая себя пальцем по подбородку. Он уже не улыбался, скорее наоборот: всем своим видом выражал серьезность.

Лукас несколько минут в недоумении смотрел на Белла, потом перевел взгляд на Уорта.

– Вы ведь это несерьезно? Как это можно осуществить?

– Нет, речь не о костюме, – пояснил Беллингем. – Я думал скорее о… подходящих обстоятельствах.

– Что ты имеешь в виду? – заинтересовался Уортингтон, подавшись вперед.

– Вы меня пугаете, – подал голос Лукас. – Что, действительно всерьез обдумываете, как эта нелепая идея может сработать?

– К примеру, пусть это будет… прием в загородном доме, – предположил Беллингем, обращаясь к Уортингтону и не обращая внимания на замечание Лукаса.

Тот тряхнул головой и прищурился.

– Прием в загородном доме – это хорошо.

– Но это будет не какой-то там прием неизвестно где, конечно, – продолжил Белл. – Его должен устроить один из нас – тех, кто принимает участие в эксперименте.

– Эксперимент? – оживился Клейтон. – Вряд ли мне что-то нравится больше, чем опыты и эксперименты. Кстати, так уж совпало, что я устраиваю ежегодный прием в своем загородном доме и собираюсь разослать приглашения.

Виконт произнес все это таким будничным тоном, словно между прочим, как будто только что не подлил изрядную порцию масла в огонь, медленно, но верно разгоравшийся.

– Эксперимент? Какой эксперимент? – очнулся Лукас.

Беллингем щелкнул пальцами.

– Прием в загородном доме – то, что надо, Клейтон!

– Нет-нет-нет! Подождите! – Лукас, сидевший между Беллом и Уортом, заерзал на стуле. Надо как-то срочно протрезветь. Его друзья, похоже, лишились рассудка, даже Белл, обычно самый уравновешенный и хладнокровный. – Никакой прием в загородном доме не сможет изменить мою внешность. Меня все равно узнают.

– И он прав, – заметил Клейтон, глотнув эля.

Слава богу, хоть он сохранил здравый рассудок и не принимает все эти бредни всерьез.

– Нет, если ты пригласишь дебютанток только этого сезона… – проговорил маркиз, и уголки его губ дернулись в слабой улыбке. – И если создашь правильные обстоятельства…

Лукас глубоко вздохнул и отодвинул кружку.

– Дебютантки меня, возможно, и не знают, зато их мамаши – определенно, ведь у многих есть старшие дочери. Это и есть здравый смысл, которого так не хватает нашему разговору.

– А вот здесь вступают правильные обстоятельства, – наставительно проговорил Беллингем и улыбнулся.

Уортингтон поскреб отросшую за день щетину на подбородке и согласно кивнул:

– Полагаю, ты на правильном пути.

– Имейте в виду: я отказываюсь носить маску, – заявил Лукас. – Средневековье какое-то!

– Никакой маски, – заверил его маркиз и, откинувшись на спинку стула, в раздумье принялся теребить нижнюю губу, как делал всегда – совершенно бессознательно, – если что-то замышлял.

– О костюме тоже не может быть и речи, – продолжил Лукас и отодвинул кружку подальше: если выпить еще хоть глоток, ситуация станет совсем уж безумной.

– Ну, я имею в виду не только костюм… – Беллингем и Уортингтон переглянулись, и герцог рассмеялся:

– Клянусь богом, это будет незабываемое зрелище – получше спектакля в «Друри-Лейн».

– Какого еще спектакля? – сморщил нос Клейтон. – Я перестал понимать, о чем вы.

– Повторяю для тех, кто забыл помыть уши, – нагло ухмыляясь, медленно проговорил Беллингем. – Речь идет о Лукасе, который выступит в роли слуги.

– Слуги?

Нет, от его друзей можно ждать чего угодно, но это слово было в самом конце списка.

– Да! Это превосходно! Все получится, если хорошенько подготовиться! – воодушевился Уортингтон.

Лукас уставился на герцога как на безумного.

– Я должен стать слугой? И чему ты радуешься?

– Этого мало. Мамаши некоторых дебютанток все же могут его узнать даже в одежде слуги, – заметил Клейтон.

– А я так не думаю, – возразил Беллингем. – На слуг мало кто обращает внимания: это так, деталь, дополнение, – уж поверьте шпиону-профессионалу. Бьюсь об заклад, что ни одна из представительниц светского общества не взглянет на Кендалла дважды, если он будет одет как слуга: в ливрее, бриджах до колен и парике.

– Есть еще одно дополнительное преимущество: слуга имеет возможность наблюдать, как ведет себя леди, когда не стремится произвести на кого-то впечатление, – добавил Уортингтон и убрал со лба длинные темные волосы. – Могу поклясться: обращаясь к потенциальному жениху, она покажет себя с самой лучшей стороны, а со слугой будет такой, как дома. Я в этом постоянно убеждался на примере собственной матери.

– Вы оба сошли с ума, – констатировал Лукас, всерьез встревожившись: неужели друзья верят, что подобное безумие может сработать?

– Ничего подобного, – заметил Клейтон и ослабил галстук. – Но задумка мне нравится и я с удовольствием предоставлю для ее осуществления свой загородный дом.

– Значит, ты точно спятил, – объявил Лукас: его последний союзник в борьбе с безумием переместился в стан безумцев.

– Подумай об этом, дружище Рис, – предложил Беллингем. – Ты получишь именно то, что хочешь: возможность увидеть дебютанток из-за кулис – так сказать, без прикрас: они будут вести себя естественно, поскольку не узнают, что за ними наблюдают.

Лукас, прищурившись, взглянул на маркиза.

– Странно, что ты не видишь никаких проблем.

Тот пожал плечами.

– О каких проблемах может идти речь? Риск не так уж велик. Если даже кто-то тебя узнает, мы тут же вмешаемся и попросим этого человека подыграть нам. Не сомневаюсь: он сделает это с радостью.

– А если я найду девушку своей мечты? – язвительно предположил Лукас. – Что мне делать? Сорвать ливрею, объявить себя графом и ждать, что она немедленно влюбится в меня?

– Вовсе нет, – ответствовал Беллингем. – Я всего лишь предлагаю тебе понаблюдать, как юные леди относятся к слугам. Не сомневаюсь, что найдутся добродушные и приятные в общении. Ты сможешь выбрать несколько кандидаток, чтобы ухаживать за ними в следующем сезоне.

Лукас медленно покачал головой и опять потянулся за кружкой. Возможно, если выпить еще эля, удастся обнаружить здравый смысл в разработанном друзьями плане.

– Вы предлагаете мне выбирать будущую графиню на основании ее отношения к лакею?

Беллингем приподнял бровь.

– А как леди Эмили относилась к слугам?

Лукас скрипнул зубами. Проклятый Белл! Всегда точно знает, что сказать, когда и как. Перед его мысленным взором промелькнули далеко не самые приятные картины. Он хорошо помнил, как красавица леди Эмили, получившая отличное воспитание, кричала на горничную, которая принесла ей остывший чай, и уволила лакея лишь за то, что, закрыв дверцу экипажа, тот прищемил подол ее платья.

– Судя по выражению твоего лица, друг мой, ты меня понял, – с ленивой улыбкой протянул маркиз.

Лукас ненадолго задумался. Возможно, всему виной четыре кружки эля, но неожиданно весь план стал ему нравиться. И не просто нравиться, а казаться разумным и вполне осуществимым. У него появится возмжность попасть на рынок невест, не отбиваясь от претенденток, которым нужны только его деньги и титул. Ведь наверняка среди толпы найдется хоть одна такая, и он будет невероятно счастлив. Пожалуй, его друзьям удалось все же придумать, как ему найти жену.

– Я намерен к тебе присоединиться, – неожиданно заявил Беллингем.

– Тоже нарядишься слугой? – воскликнул Кендалл. – Тебе-то это зачем?

Маркиз расправил плечи и уселся поудобнее.

– Я давно выслеживаю предателя из Бидасоа, и мне удалось сузить круг подозреваемых до трех человек. И если Клейтон пригласит на свой прием эту троицу, я смогу понаблюдать за ними.

Уортингтон расхохотался.

– Нет, Белл, ты неисправим! Даже в этой ситуации не забываешь о работе на корону. Мы тут пьем, а ты быстро соображаешь, как это можно использовать.

– Если есть возможность достичь двух полезных целей вместо одной, почему бы и нет? Скажу честно, мне подобные мысли приходили в голову еще до того, как Лукас поведал нам о своем желании найти жену. Между прочим, это не так-то просто – вести себя как настоящие слуги: встречать гостей и выполнять всю необходимую работу.

– Хм, а мне все больше нравится идея в роли слуг использовать джентльменов, не говоря уж о том, что под крышей моего дома будут вестись шпионские игры, – протянул Клейтон и надолго приник к кружке. – Это придаст делу дополнительный налет интриги. И поскольку я никогда не был солдатом и не служил короне иным способом, мой долг согласиться на эту военную хитрость. Не говоря уже о моей любви к экспериментам. Ну так что, Лукас, согласен?

Кендалл поднес кружку к губам и осушил. Убедившись, что в ней не осталось ни капли, вытер рот рукой и буркнул:

– Ну, если уж Белл со мной, как я могу отказаться?

Уортингтон тем временем подозвал официантку, бросил ей монетку, возмутительно зазывно улыбнулся и с очередными порциями эля опять обратил все свое внимание на друзей.

– Лично мне так интересно узнать, что из всего этого получится, что я готов не только понаблюдать за спектаклем, но и поставить крупную сумму на исход предприятия: сможете ли вы оба достичь своей цели. Кто еще сделает ставку?

Герцог с вызовом уставился на друзей, и Беллингем закатил глаза:

– Для тебя вся жизнь – пари, Рис.

– Возможно, но, согласись, это чертовски весело! – Уортингтон кивнул в сторону маркиза. – Пять сотен фунтов на то, что вас обоих разоблачит какая-нибудь внимательная мамаша.

– Принимаю пари! – объявил Клейтон, подняв палец. – Ты, я полагаю, прибудешь как гость, Уортингтон.

– Разумеется, как же иначе! – ехидно заметил Кендалл. – Наш друг герцог Уортингтон никогда не снизойдет до лакея, да и вряд ли сможет кому-то прислуживать.

Рис резко выпрямился, ноздри его раздувались от возмущения.

– Я считаю это оскорблением! Если вы, два пьяницы, способны это сделать, то, определенно, смогу и я.

Клейтон надул щеки и помотал головой, избегая взгляда Уортингтона.

– Не уверен, что готов согласиться с тобой, старина.

Герцог скрестил руки на груди и, взглянув на друга с вызовом, спросил:

– Ты на самом деле считаешь, что я не справлюсь?

– Да, – признался Клейтон. – Не сочти за обиду, но если действительно займешь место слуги и будешь выполнять реальную работу, не справишься. Ни за что.

Теперь Уортингтон сверлил глазами Беллингема.

– Ты тоже так считаешь?

Тот уверенно кивнул.

– Я согласен с Клейтоном. У тебя нет ни одного шанса. Ваша светлость, вы так привыкли, чтобы прислуживали вам, что даже не представляете, что такое прислуживать другим.

– Зато я точно знаю, как это надлежит делать, – недовольно проворчал Уорт.

Лукас фыркнул:

– Уверен: видеть, как прислуживают тебе, и прислуживать самому – не одно и то же.

Глаза Уорта стали круглыми.

– Кто бы говорил! Ты же сам чертов граф! С чего ты решил, что сможешь прислуживать?

– Да, я граф, но очень хорошо знаком с тяжелой работой. Не забывай, что я много лет служил на флоте, и мне приходилось делать все, что положено, в том числе щипать паклю и выбирать из сухарей червяков. Кстати, эта работа была не самой неприятной по сравнению с некоторыми другими, – парировал Лукас.

Уортингтон так шлепнул ладонью по столу, что подпрыгнули кружки.

– Отлично. Тысяча фунтов на то, что я смогу быть слугой в течение двух недель, или, по крайней мере, дольше, чем любой из вас.

– Вы все сошли с ума, – вздохнул Клейтон, изумленно таращась на друга.

– Я совершенно серьезен. – Уортингтон стиснул зубы. – Тысяча фунтов. Кто принимает пари?

– Я! – ответили хором все трое.