Благодаря грандиозному успеху в Москве «Таинство и компания» была переименована просто в «Московскую компанию». Именно она стала образцом для всех последующих английских транснациональных корпораций XVII–XX веков: Африканской, Левантийской, Ост-Индской и Вест-Индской. Деятельность «Московской компании», по мнению исследователя Л. Таймасовой, «носила убыточный характер: дивиденды не выплачивались инвесторам на протяжении 30-ти лет, при этом компания имела основной капитал, источник пополнения которого остался неизвестен. Скорее всего, учредители „Московской” компании преследовали в первую очередь не коммерческие, а политические выгоды»^[34]. При этом купцы компании пользовались на территории России дипломатическим иммунитетом. Историк Н. Костомаров отмечает: «Английское правительство, требуя для компании исключительных прав, таило за этим другие, более обширные виды политического преобладания в России… Утвердить в России монополию компании значило подчинить Россию английскому правительству»^[35].

«Московская компания» развернула впечатляющий бизнес уже за несколько первых лет своего существования. В Холмогорах англичане запустили канатную фабрику. Их торговые конторы появляются в Вологде, Костроме, Ярославле, Новгороде. В 1584 году в устье Северной Двины был основан порт Архангельск. Английский двор был учрежден и в Москве, а его купцам Иван IV в 1569 году даровал право беспошлинного торга по всему своему царству, а также исключительные торговые привилегии в Нарве, Казани и Астрахани, что открывало им выход на рынки Персии и Ливонии. Свои торговые льготы англичане коварно использовали против России. В ходе Ливонской войны они разбогатели на торговле оружием не только с русским царем, но и с его противниками Польшей и Швецией.

Старый Английский двор (Москва)

Л. Таймасова пишет об этом так: «Главный приз при переделе сфер влияния в Балтийском регионе достался Англии… Тайная торговля оружием со странами-участницами ливонского конфликта через русское „оконце” в Европу стала одним из основных факторов, который способствовал становлению Англии как крупнейшей мировой державы, „владычицы морей”. Не случайно купец Московской компании Джером Горсей в своих записках назвал Ливонию „самой прекрасной страной, текущей молоком, и медом, и всеми другими благами”, уподобив ее библейской Стране Обетованной, или Раю»^[36].

Царь Иван Грозный в противовес англичанам вырастил собственных русских купцов. В деле освоения Русского Севера и торговли с англичанами и другими иностранцами выдвинулся Аникей Строганов, выдающийся русский предприниматель. По масштабу бизнеса Строганов мог соперничать с Медичи и Фуггером. Однако, будучи православным христианином и верноподданным русского царя, Строганов, как и его потомки, никогда не помышлял о противостоянии власти монарха в духе ханаанских коммерсантов, но, напротив, всегда выступал ее надежной и верной опорой.

Палаты Строгановых (Усолье, Пермский край)

Строгановы за несколько лет освоили европейские промышленные технологии горнорудного дела и металлургии. Царской грамотой от 8 августа 1570 года Строгановым было поручено следить за соблюдением «Московской компанией» условий торговли и обязательств по разработке железных руд. По мнению В. Головнева, «дом Строгановых сыграл ключевую роль в сдерживании английской торговой колонизации Русского Севера и Востока, установив контроль над „Московской компанией” и предотвратив перерастание ее льгот в монополию»^[37]. А через два месяца, 24 октября 1570 года, царь Иван IV Грозный написал королеве Елизавете I письмо о лишении «Московской компании» всяких торговых привилегий: «…видно, у тебя, помимо тебя, другие люди владеют, и не только люди, а мужики торговые, и не заботятся о наших государских головах и о чести, и о выгодах для страны, а ищут своей торговой прибыли. Ты же пребываешь в своем девическом звании, как всякая простая девица. И если уж так, то мы те дела отставим в сторону. Пусть те торговые мужики, которые пренебрегали нашими государскими головами и государской честью и выгодами для страны, а заботятся о торговых делах, посмотрят, как они будут торговать! А Московское государство пока и без английских товаров не скудно было»^[38].

На этом закончилась первая в истории попытка экономической колонизации России, будущей Империи, со стороны Англии, будущего Ханаана. Лондон был еще только на пути к тому, чтобы стать столицей всемирного Ханаана. А Москва совсем недавно стала Третьим Римом. Но зато у России был правитель, глубоко осознававший свою миссию православного государя, – первый русский царь Иван Васильевич Грозный.

Иван Грозный

Детство первого русского царя было безрадостным. Его отец Василий III умер, когда мальчику было всего 3 года. В 8 лет Иван потерял мать. Мальчик формально правил огромной страной, но реальные рычаги управления забрали в свои руки бояре во главе с князьями Шуйскими, изгнавшие родню мальчика по матери Глинских с царского двора. Они распорядились властью не лучшим образом: внешняя политика ознаменовалась рядом сложностей и неудач, шла кровавая борьба кланов за господство во властных структурах, а простое население почувствовало на себе тяжелую руку корыстолюбивых наместников. Князья Шуйские даже организовали заговор против главы Церкви митрополита Иоасафа. Как писал сам Грозный: «Митрополита Иоасафа с великим бесчестием с митрополии согнаша»^[39].

Мальчик-государь постепенно рос, и в нем русское общество увидело фигуру объединителя, способного вывести державу из смуты боярского правления.

В 1547 году 17-летний Иван Васильевич «по древнему цареградскому чиноположению» был венчан на царство. В ходе чина венчания царь был помазан миром. «Над каждым верующим это таинство совершается лишь единожды – при крещении, – пишет митрополит Иоанн Снычев. – Начиная с Грозного Русский Царь был единственным человеком на земле, над кем Святая Церковь совершала это таинство дважды»^[40]. А архиепископ Серафим Соболев отмечает: «Таинство Святого Миропомазания делает личность Царя священной, сообщает благодать Святого Духа… почему святой Иоанн Златоуст и учил, что Царская Власть [Катехон, – К. М.]… есть начало, которое удерживает пришествие антихриста»^[41].

Это была великая перемена. Царский титул прежде использовался в дипломатической переписке, чтобы приравнять русских государей к западным императорам. Отныне царское звание выражало не только дипломатический статус, но и монархическую идеологию и мировоззрение Третьего Рима. Юный Иван Васильевич взваливает на свои плечи тяжкий царский крест.

ИВАН IV ГРОЗНЫЙ (1533–1584)

Думающим русским людям той эпохи было очевидно: Русь становится Империей, и ее монарх принимает миссию Катехона. Он истинный самодержец, независимый от других держав, и полновластный государь в отношении вверенных его попечению людей. Однако ответственность перед Богом, Царем Царей, была велика. Сам Иван Грозный глубоко это осознавал и с трепетом воспринимал слова Священного Писания «Сердце царево в руце Божией» (Притч. 21:1).

Принятие царского титула возносило Великого князя Московского на недосягаемую для прочих Рюриковичей иерархическую высоту. Еще недавно некоторые бояре-княжата считали потомков Даниила Московского не только своей ровней, но даже младшими по сравнению с собой. Теперь же между сколь угодно знатным князем и царем пролегала невидимая, но священная граница. Смириться с этим беспрекословно были готовы далеко не все: на протяжении нескольких десятилетий царствования Ивана IV шло «перетягивание каната» между государем и русской родовой аристократией.

В этих условиях прежде всего было необходимо укрепить законность и усилить авторитет государства, ослабевшие за время «боярского правления» Шуйских. В правовой сфере был введен улучшенный свод законов – Судебник 1550 года. На местах часть власти была передана в руки самоуправления. Начали созываться Земские соборы – законосовещательные съезды, на которых царь мог услышать голос всех общественных групп и разных областей России по важнейшим вопросам управления государством.

«Венчание и принятие царского титула Иоанном IV» (гравюра с картины К. Лебедева)

Войско было усилено введением постоянных стрелецких частей – пехоты, вооруженной пищалями и готовой в любой момент подняться в поход или же влиться в состав крепостных гарнизонов. Кроме того, особыми документами была упорядочена служба самой боеспособной части русской армии, дворянской конницы.

В 1552 году русская армия во главе с самим царем взяла Казань. В ходе штурма проявилось характерное для Ивана благочестие: он беспрестанно молился, а в решающую минуту, «услышав» за тысячу верст колокольный звон Донского монастыря в Москве и восприняв это как знак Божий, ввел в бой резервные части, что решило исход сражения. Вся территория бывшего Казанского ханства стала частью России, а десятки тысяч русских невольников, томившихся в рабстве, получили свободу.

В 1556 году пало Астраханское ханство. Оно также вошло в состав России. Это поистине грандиозный успех, достигнутый малой кровью. Вскоре царь и митрополит Макарий позаботились о распространении христианского просвещения на новых землях: ими было учреждено официальное книгопечатание. Первая печатная книга в России появилась в 1564 году. Это был «Апостол» (книга «Деяний апостольских»).

Казанский кремль

В 1580-х годах движение России на восток продолжилось. Казачий атаман Ермак осуществил «разведку боем», ворвавшись на просторы Сибирского ханства и нанеся поражение его властителю Кучуму. Восемьсот казаков Ермака присоединили к Русскому царству территории, равные по площади всей Европе. Россия стала самым большим государством в мире.

Гораздо более сложными задачами оказалась организация обороны на южных рубежах против могущественного Крымского ханства, вассала Османской Турции, а также Ливонская война на западе. Ливонский орден к этому времени из Братства рыцарей Христа Ливонии превратился в государство немецких феодалов, владеющих прибалтийскими бесправными рабами. В войнах Литвы и России орден неизменно выступал на стороне Литвы.

Поводом к началу войны 1558 года стала невыплата ливонцами дани за город Юрьев (Дерпт), которую они платили Пскову еще в XV веке, а Москве платить перестали. Русские войска победоносно прошли всю Ливонию, разбили орденскую армию и овладели Дерптом, а также важнейшим портом Нарвой. Магистр ордена был взят в плен, победа была близка. Но новый магистр обратился за помощью к польско-литовскому государству. Оно вступило в войну, что поначалу не остановило русскую армию, и в 1563 году Иван IV лично руководил взятием Полоцка, важнейшего опорного пункта Литвы. Однако на этом победы закончились. Война затягивалась. В борьбу за ливонское наследство включилась Швеция. Россия теперь воевала с международной коалицией, силы которой значительно превосходили ее собственные.

Ермак Тимофеевич (1532–1585) (авторы: М. Микешин, В. Беклемишев; Новочеркасск)

© Alrandir / shutterstock.com

В этой войне впервые прозвучали русофобские клише, очерняющие Россию и ставшие дежурными на столетия вперед. Современный исследователь Андреас Каппелер обнаружил десятки агитационных «летучих листков», вышедших из печати в Европе и посвященных России и русскому самодержцу. В подавляющем большинстве случаев авторы этих листовок рисовали ужасающий портрет жестокого тирана-«московита», преследуя цель возбудить общественное мнение против русского царя и убедить европейцев разорвать все торговые связи с Россией.

Но «черной легенде» об Иване Грозном (такой же, как «черная легенда» о Филиппе II и герцоге Альбе) не удалось распространиться дальше Польши и Германии. До тех пор пока англичане торговали с русскими, они были заинтересованы в хороших отношениях с русским царем. Итальянцы не только торговали с Москвой, но и поставляли ко двору Ивана IV ценных специалистов. Датчане были военными и политическими союзниками Москвы в Ливонской войне. Да и среди дипломатов императора Священной Римской империи германской нации был не только русофоб Герберштейн. Имперский посол Даниил-Принц из Бухова писал об Иване IV: «Он до того усердно предан был благочестию и богослужению, что для того, чтобы удобнее предаваться молитвам и постам, которые он очень строго содержал, часто проживал в монастырях и тело изнурял великим воздержанием. Большую часть своих доходов он тратит на построение святых храмов и отыскивает мастеров с большим старанием»^[42]