– На свете нет ничего невозможного. Но тут нужно хорошенько подумать. – Темная еще раз придирчиво оглядела себя в зеркало и осталась довольна. Хотя Ансельмо совершенно не понимал, как красивая девушка может быть довольна такой внешностью. – Ты помнишь свою роль в Ратуше? Справишься?

– Что бы вы без меня делали? – Паладин довольно потянулся, ожидая реакции на провокацию.

Реакции не последовало. Но попробовать же стоило?

* * *

Темная запаздывала, и Дамиан начал волноваться. Сегодня было решено бегло познакомиться с обстановкой вокруг обоих артефактов и, если получится, попытаться забрать Жезл Силы. Джетта не верила, что всё будет настолько просто. «Что знает один, будут знать все, вопрос лишь во времени, которое на это уйдет, – говорила она. – Странно, что столь беззащитная святыня сотню лет лежит себе преспокойно, и никто на нее не покусился. Что-то тут не так…» У Дамиана опыта в части воровства не было, оттого и мнения на сей счет не сложилось. Его задачей было сопровождать и защищать Джетту в Ратуше. Чиро должен был разузнать порядок охраны после закрытия, а Паладин – проверить наличие магической защиты. По оговоренным сигналам они с Джеттой поймут, имеет ли смысл рисковать в первую же ночь.

Наконец в дверь постучали. Увы, вместо Джетты он обнаружил в коридоре пожилую нищенку с тростью, похоже, еще и слепую ко всему прочему.

– Вы заблудились, матушка? – вежливо спросил Аквилеро.

– Ну, надо же, вежливый какой, – ответила нищенка голосом Золотой Ручки и, отжав его с прохода своей клюкой, протиснулась внутрь. – Могу поспорить, дель Пьёро бы сказал: «Чего приперлась, старуха? А ну проваливай отсюда, покуда цела». А здесь вроде и смысл тот же, а впечатление совершенное другое.

Нищенка сбросила капюшон, но даже в таком виде Светлый ее не узнавал.

– Да я это, я. Давай садись быстрее. У нас на всё про всё часа два, не больше. Поправим тебе личико – и в путь.

– Меня моё устраивает, – возразил Дамиан, но всё же сел.

– Соглашусь, портить такую красоту рука не поднимается, – призналась нищенка, вытаскивая из объемистой сумы сверточки и скляночки. – Но наша задача сегодня – слиться с толпой. Поэтому для начала мы тебе волосы подпортим, – она вылила на ладонь немного масла и быстро вымазала всё на роскошную шевелюру Пусика. Тот даже возмутиться не успел. Концы она перевязала кожаным шнурком из той же сумы, откуда, покопавшись, извлекла поношенный платочек и повязала его на бандитский манер. – Вот так. Теперь лицо. Слишком чистое для простолюдина.

Джетта вынула баночку, в которой было нечто, напоминающее сажу с жиром. Она растерла содержимое по лицу и шее Светлого, который с каждым движением становился всё темней и темней. Мужчина закрыл глаза. Движения девушки были осторожными, почти ласкающими, а когда дело дошло до кистей рук, Аквилеро и вовсе «поплыл». Во избежание душевной травмы от столкновения с жестокой реальностью глаза открывать он не стал.

– А теперь я чуть-чуть порисую. Не бойся, это легко смывается маслом, – щебетала над его ухом Джетта, легонько щекоча кисточкой щеку. – В нашем деле самое важное что? Первое – выглядеть, как все. Второе – не выбиваться из роли. Для тебя как новичка это самое важное. Поменьше галантности и гонора, другими словами. Мы – люди простые. И третье – в твоей внешности должно быть что-то, что отвлечет от тебя внимание. Черта, которая бросится в глаза и за которой твой истинный облик никто не вспомнит. – Место кисточки на щеке заняла какая-то мокрая гадость. Воровка подула на нее, и, по мере высыхания, кожу стало неприятно стягивать.

– А почему бы не воспользоваться амулетом, меняющим внешность? – спросил Дамиан, всё еще оттягивая момент знакомства с новой физиономией.

– Можно и амулетом, – согласилась Джетта. – Но никогда не знаешь, где наткнешься на мага. А люди, которые зачем-то меняют внешность, всегда вызывают нездоровый интерес и подозрение. Тем более, откуда амулет, меняющий внешность, у нищебродов. Всё, готово. Можно идти. На себя лучше не смотрись. Не стоит портить себе настроение.

Разумеется, Аквилеро не удержался и глянул на свое отражение в начищенном шлеме. Обветренное бандитское лицо украшал безобразный шрам. Лицо вытянулось, скулы заострились. Но как ни странно, он себе понравился.

– А нас точно пустят внутрь в таком виде? – поинтересовался Светлый, улыбаясь своему отражению. Улыбка получалась кривоватая.

– Конечно. Это же вольный город, – ответила Джетта, вновь укладывая свои рисовальные принадлежности в бездонную авоську. – В Ратуше сидят писари. Хотя многие Темные владеют грамотой, бедняки обычно не считают нужным учиться и предпочитают заплатить монетку за письмо. Там же можно гарантированно, без обмана, разменять золотой на мелочь или мелочь на золотой. Выйдет дороже, но безопасность того стоит. Любому свободному горожанину дозволено обратиться с жалобой в Сенат или к Главе лично. Решение, правда, в большинстве случаев будет на стороне того, кто больше заплатит, но рискнуть можно. Всё, я готова.

– Тогда идемте в Ратушу, матушка, – Дамиан приобнял «старушку» за талию и потянул в сторону выхода.

– Ты куда? – Джетта высвободилась и направилась туда, где болтался дешевенький, потертый гобелен. Она поколдовала с рамой, и та отъехала в сторону, открывая небольшую деревянную дверь.

* * *

Чиро устроился на постоялом дворе в противоположном от остальной компании конце города, не торопясь поел и отправился к Ратуше. Он несколько раз бывал в Монте-Кримен, но общаться с властями города повода не было, поэтому место заседания городского Сената наемник представлял себе смутно.

Ратуша являла собой мощное здание. С высокой башни сверкали стрелками часы. На широкой площади перед ней раскинулся рынок. Множество людей торговали со своих повозок, из-под самодельных навесов или прямо с мостовой. Откуда-то слышались инструменты уличных музыкантов, причитания попрошаек, брань ротозеев, ставших жертвами воришек… Одним словом, базарный день был в самом разгаре. Чиро пробирался сквозь толпу, придерживая кошель одной рукой, оружие – другой. Краем глаза он отметил две тройки городских стражников, курсирующие в толпе. Еще пара стояла возле входа в Ратушу. Темный подошел к торговке в ближнем от здания ряду. Она продавала пироги и булки из корзины.

– Какое у вас тут всё сдобное, сладкое и румяное, – со значением произнес он, плотоядно оглядывая пухленькую булочницу, остановившись взглядом несколько ниже шеи. – Так вот всё бы и съел!

– Много вас таких, – фыркнула та, раскрасневшись. – А денег-то на всё хватит?

– О, женщины, корысть – вот ваше имя! – процитировал Слон известного поэта. – Я ей о большом и светлом…

– Большой – это хорошо, но я все же предпочитаю Темных, – расхохоталась бойкая торговка.

– На вас не угодишь, – якобы обиженно произнес мужчина и потянулся за булкой, за что получил по рукам. – Чтобы и Темный, и большой, и при деньгах… Где ж такого взять?

– Вот и я думаю, – вздохнула торговка, кокетливо поглядывая на собеседника в надежде на продолжение разговора. И не только.

– И я думаю. Думаю: хватит уже мотаться по городам и весям, – размышлял вслух Чиро, вынув из кошеля монетку. Доступ к булочке был получен. – Пора остепениться, жениться на доброй женщине, – он выразительно оглядел сидевшую перед ним претендентку, – детишками обзавестись… Да только чем на жизнь зарабатывать, если умею только мечом махать? Разве что в стражники податься…

– Семья – дело хорошее, – заинтересованность собеседницы росла прямо на глазах.

– Но с другой стороны, пойду я в стражники и буду торчать днем и ночью на площади. А с женой моей, получается, кто в это время будет?

– Так по ночам стражники дома чаще всего, – объяснила булочница. – Иногда только в городском патруле.

– А кто же тогда здесь по ночам охраняет?

– Да никто.

– Как никто?! А как же городская казна? Она разве не здесь хранится? – поразился Чиро.

– Так казна-то у нас магом зачарована. Знаете, какой у нас маг сильный? О-го-го!

– А если кто из баловства сунется?

– Какой дурак туда ночью полезет?..

В этот момент совсем неподалеку раздалось ржание лошади, звук плети и оглушающий вопль: «А ну пшел вон!», по которому Чиро без труда узнал Паладина. Тот подъехал к самому входу к Ратуше, сунул поводья в руку ошалевшему стражнику и со словами: «Не дай Пресветлый, не обнаружу жеребца, когда выйду!» – исчез в темном дверном проеме.

– Хочу посмотреть это представление, – подмигнул Чиро болтушке-торговке и двинулся вслед за Светлым. Всё, что нужно, он уже узнал. А бабенку эту, если потребуется, он и позже найдет. А не найдет, так тоже не беда.

3. Ратуша

Ансельмо недолго прохлаждался под балдахином. Он положил на пол подушечку с кровати, опустился на нее коленями и постарался отвлечься от мирского. Увы, бич Паладина – эмоции – захлестывали его с головой. Последнее было опаснее всего. Однажды он уже терял голову. И ему очень, очень не понравились последствия.

Он набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул через нос. Еще раз. И еще. Ну и что, если девчонка проведет ночь под одной крышей с Пусиком? Пока она в таком виде, Дами на нее всё равно не позарится. Не извращенец же он. Да даже если и… Она ему кто? Никто. Инструмент для достижения цели. Ансельмо вновь вдохнул и медленно выдохнул. Привычное самообладание медленно возвращалось к нему. Что там от него требовалось? Побыть заносчивым самодуром? Ух, он сейчас как занесется! Главное, потом живым вынестись.

Оставив коня под присмотром стражника, дель Пьёро направился в сердце Ратуши – к Центральному залу, где заседал городской Сенат. Старательно работая плечами и локтями, он добрался до закрытой двери, возле которой почтительно стояли горожане. Ансельмо на секунду задумался и пинком распахнул створки.

Под гордым словом «Сенат» скрывались девять мужей в самом расцвете сил – как такие обычно сами себя называют. Но для двадцативосьмилетнего Паладина люди за пятьдесят казались… глубокими стариками, в общем, казались. Четверо сенаторов восседали на креслах с высокими спинками одесную от Главы, четверо других – ошую, соответственно. Вожделенное кресло Главы стояло на небольшом возвышении. Сидел на нем полный, достаточной рослый мужик с залысинами и цепким взглядом. Перед «отцами» города стояли две женщины примерно равного среднего достатка. Судя по тому, что щека одной была исполосована, а рука ее вцепилась в волосы другой, сеньоры находились в самом разгаре урегулирования спорного вопроса. Явление дель Пьёро отвлекло их от этого увлекательного занятия.

– Уважаемый, – свысока обратился Паладин к Главе, – вы случайно не знаете, где тут хранится Жезл Силы?

Еще несколько секунд в помещении сохранялась тишина, а затем грянул взрыв смеха.

– Ничего смешно не нахожу, – Ансельмо нервно теребил цепочку с подвеской, что висела на его шее. – Мне говорили, что он находится в вашем городе.

– Такой большой, а в сказки верит, – с растяжкой произнес Глава, и смех вновь сотряс Центральный зал.

– Тупицы, это не сказки! – запальчиво вскричал Светлый, и тут случилось невероятное – цепочка порвалась, а подвеска со стуком покатилась к креслу Главы. Тот потянул руки к вещице.

– Лапы убрал! – рявкнул Паладин, подошел ближе и наклонился, чтобы подобрать свою собственность.

– А Светлый знает свое место в этом городе, – вольно развалившись, заметил Глава. – Ниже, передо мной нужно кланяться ниже.

В следующую секунду в горло Главы упирался клинок.

– Темный, у тебя что-то с глазами. Не родился еще тот человек, ради кого Ансельмо дель Пьёро будет спину гнуть. – Паладин продемонстрировал поднятую подвеску. – А вот она – нечеловечески хороша. Понимаю – вам жаль, что вы не смогли мне помочь, но я прощаю.

От души хлопнув дверью, Ансельмо успел уловить фразу: «Что это было?»

Что было, то и было.

Пять минут позора – и задание с блеском выполнено.