Дамиан вопрошающе посмотрел на Чиро. Ансельмо, судя по его виду, тоже был не в теме.

– Человек, отвлекающий внимание от настоящего исполнителя, – охотно пояснил Темный. – Чем ярче «ширма», тем больше шансов у вора остаться незамеченным. А что? – он перевел взгляд на напарницу. – Есть в этом зерно здравого смысла. Светлый для Темных – завсегда как красная тряпка для быка. Такой, классический Светлый: заносчивый самодур, никого, кроме себя, за людей не считающий.

– Тебе даже притворяться особо не придется, – поддакнула девушка.

– Я что, по-твоему, заносчивый самодур? – обиделся Ансельмо.

– Зато очень сильный и красивый, – глядя практически влюбленными глазами, успокоила его Темная.

– Это был комплимент? – уточнил Паладин у Чиро.

Тот пожал плечами.

– Пусть лучше Аквилеро будет отвлекать, точнее, привлекать, внимание, – предпринял дель Пьёро последнюю попытку уклониться от участия в неблаговидной миссии. – Дами уж точно незаметным не назовешь.

– Ну, не скажи, – возразила воровка. – Одежда попроще, физиономия понаглее, и он легко затеряется среди Темных.

– Это был комплимент? – поинтересовался Дамиан у Чиро.

Тот пожал плечами.

– Вот и договорились, – обрадовалась Джетта. – Теперь о главном. С одной стороны, плохо, что вы не знаете элементарного… А с другой, кто из Темных в здравом уме заподозрит Светлых в краже? Тем более в Монте-Кримен, столице воров? – наемница хмыкнула. – Итак, первое: план. Сразу предупреждаю: никакой самодеятельности. Воровство начинается с разведки. С вашей Ратушей проблем не возникнет, место публичное, даже особо маскироваться не нужно. А вот с нашим Рубиновым Глазом возможны сложности. Артефакт хранится в личной коллекции ювелирного искусства Винсенте Бьёрена.

Паладин присвистнул.

– Не свисти, – укорил его Слон. – Денег не будет.

– Вы поможете? – полюбопытствовал Аквилеро и заработал недовольные взгляды трех пар глаз. Паладину-то он чем не угодил?

– И тут без «ширмы» не обойтись, – продолжила Джетта. – Днем меня туда никто и близко не пустит, а ночью без ориентировки на местности я сама не полезу. Зато Светлого, – она выразительно поглядела на Ансельмо, – с его любовницей, для которой он подбирает подарочек, пригласят с радостью.

– Ты мне еще и любовницу там предлагаешь найти? – возмутился дель Пьёро.

– Зачем искать, – скромно потупилась Джетта. – Вот она я.

– Что же такую красавицу может привлечь в «заносчивом самодуре»? – с издевкой спросил Паладин.

– Ансельмо, ты к себе несправедлив, – Темная пересела к нему поближе. – У тебя есть то, что может осчастливить любую, – она демонстративно потянулась к нему рукой под столом. На лице Паладина расцвела самодовольная ухмылка. До тех пор, пока Джетта не поставила рядом с тарелкой его увесистый кошель.

Мужчины рассмеялись. Даже дель Пьёро, хотя его смех звучал несколько… натянуто.

– А может, роль богатея-любовника всё же сыграю я? – предложил свои услуги Аквилеро, подумав, что ситуация будет весьма способствовать его планам.

– Ты в чем-нибудь другом сгодишься, – Чиро проявил солидарность с напарницей.

А дель Пьёро одарил спутника таким взглядом, что Пусику стало неуютно. Хо-хо, раскладец-то с каждым шагом становится всё веселее и веселее.

– Так вот, – продолжила Джетта, – очень важно, чтобы никто не сообразил, что мы заодно…

Она продолжала, и по мере изложения лица Светлых прояснялись, и в компании послышались смешки. И Дамиан подумал о том, как здо́рово, что ему выпало такое увлекательное приключение.

Чиро подумал, что, возможно, Золотая Ручка права: нелишне будет повязать Светлых кражей.

Джетта подумала, что судьба – известная шутница. Хотя шутки у нее в большинстве своем дурацкие.

Ансельмо не думал ни о чем. Во всяком случае, цензурными словами.

Интерлюдия

– Я не понял, ты чего руку к Магу тянешь? – всполошился Игрок Светлыми. – Мы же в Замок собрались.

– Ага. Я вот сейчас в Замок своих отправлю, а ты – хоп! – и моего Рыцаря новообретенного своим Дракончиком – под самый корешок. А он мне дорог как вечная память о первых двух.

– Ладно, призна́ю, – повинился Игрок Светлыми. – Иногда я бываю коварен. Но зачем же зверюшку невинную убивать?

– Эта «зверюшка» моих фигурантов чуть до инфаркта не довела, – вынес приговор Игрок Темными. – Обойдешься одним драконом…

Он сделал свой ход и в очередной раз завис над доской.

– Нет, ну ты вконец обнаглел! – заорал он на противника. – Я уже срубил твоего Дракона, ты не можешь его активировать!

– А это не я, – открестился Игрок Светлыми. – Это он сам…

– Ты мне тут сказки-то не рассказывай! – завелся его собеседник. – Вот сам он взял и воскрес. И в Мага превратился!

– Ты кончай орать, – тихо, но твердо произнес тот, кто играл Светлыми. – Я сам в такой ситуации впервые. Может, есть какой-нибудь пунктик в правилах. Очень мелким шрифтом написанный: «Если второе значение Дракона – Маг, то срубить его нельзя». Понятия не имею, – а потом, подумав, добавил: – Или, может, он умирать не захотел.

– Да кто его спрашивает?

– Никто не спрашивает, – кивнул Игрок Светлыми. – Поэтому он и не отвечает. В итоге, ты теперь сидишь и как дурак голову ломаешь, что, к чему да почему. Ох, чует моя душа, эта партия нам еще много крови попортит…

Ход седьмой, в котором дракон проявляет пакостливый характер и отказывается умирать

Темные: Мe6

(Темный Маг перемещается на поле e6, чтобы срубить Светлого Дракона)

Светлые: е6=(С)М

(Автоактивация двойной карты е6. Второе значение карты – Светлый Маг. Срубить Светлого Дракона-Мага не удается)

Чиро видел во сне давнишнюю полянку. На ней Дракон и какой-то бородатый Темный грели огромный котел: мужик подкладывал дрова, а крылатая тварь тоненькой струйкой огня раздувала костер до нужной высоты. В котле что-то булькало. Чиро почему-то казалось, что грог. А затем странная парочка пила горячий напиток и громко ржала. Чиро почему-то казалось, что над ним с Джеттой.

Он проснулся в своей комнате и огляделся. За окном была глубокая ночь. Нет, подумал Чиро Хонрадо по прозвищу «Слон», Драконы оказывают дурное влияние на психику. Спать, нужно просто спать, приказал он себе. Завтра с утра идти в Монте-Кримен.

И он уснул. На этот раз без сновидений.

Ход восьмой, в котором пути героев расходятся, но это не повод для грусти

Темные: SNе8

(Темные Странник и Наемник перемещаются на поле е8 в локацию «Монте-Кримен»)

Светлые: SNе8

(Светлые Странник и Наемник перемещаются на поле е8 в локацию «Монте-Кримен»)

Когда Паладин проснулся утром и узнал, что Темная уехала, он был вне себя от ярости. Вот знал же, что Темным нельзя доверять! К счастью, Золотая Ручка вернулась прежде, чем постоялый двор познал всю мощь его гнева. Воровка с задранным носом и огромным тюком прошла в свою комнату, где закрылась еще на полтора часа. Раздражение, не успевшее утихнуть, с каждой минутой ожидания разгоралось всё сильнее. Но когда Темная наконец появилась, дель Пьёро понял, почему Джетта, с ее послужным списком, до сих пор на свободе. Не будь он уверен, кто перед ним, ни за что бы не узнал. На лице Аквилеро, который сидел рядом, также застыло выражение удивления. И только Чиро остался невозмутим.

– Как вас называть, красавица? – обратился к девице Пусик на правах главного ловеласа их разномастной команды.

«Красавица», якобы смутившись (под слоем белил всё равно заметно не было), проворковала:

– Иммакулада^[6], сеньор, – и присела в кривоватом реверансе.

Ансельмо подавился смешком.

– А что, – прокомментировала Джетта своим обычным тоном, присаживаясь рядом и с подозрением принюхиваясь к напиткам мужчин, – всегда мечтала, чтобы меня называли как-нибудь эдак.

– Иммакулада… Слишком длинно, – выразил свое несогласие Паладин. – Давай называть тебя как-нибудь короче. Акула, например.

– Не слишком ласково по отношению к любовнице, – куртуазно заметил Дамиан. – Может, всё же уступишь место мне? Я всегда питал слабость к белокурым феям, – он перевел взгляд на парик объекта обсуждения.

У Паладина, который слегка успокоился, вновь появилось желание кого-нибудь стукнуть. Вполне конкретного «кого-нибудь». Особенно, в контексте дальнейших планов.

– Тебе-то зачем? – буркнул дель Пьёро. – Ты и так с нею всю ночь проведешь. Если повезет. Надеюсь, к тому времени она избавится от этих буклей. Нет, я не против блондинок, – ответил он на возмущенный взгляд девушки. – Но рядом с твоим париком можно утонуть в пудре. У брадобрея руки тряслись?

– Вообще-то, он хотел запудрить мне мозги. Но не нашел, – Джетта огорченно развела руками и трогательно улыбнулась.

– Если ты хотела произвести впечатление Светлой, у тебя не получилось, – уверил ее Паладин.

– Я хотела произвести впечатление Темной, которая хочет казаться Светлой, но ей это не удается. Так что всё у меня получилось, – возразила Джетта. – Ну что, роли розданы, декорации расставлены. По коням?

– По каретам, дорогая, – галантно предложил руку дель Пьёро и порадовался, что большую часть пути он проедет на своем скакуне, а не запертым в клетке с внезапно объявившейся любовницей. Поскольку на духах брадобрей тоже не сэкономил. Не иначе, хотел ее «задушить».

* * *

После того как Джетта и дель Пьёро укатили, пришла пора прощаться и телохранителям. Аквилеро досталась роль Темного наемника-одиночки. Согласно плану, ему предстояло обустроиться на скромном постоялом дворе и дожидаться Джетту. В своем необъятном тюке воровка привезла наряд и ему – для нового образа. Одежда была поношенная, но еще крепкая. И хотя покупалась она «на глаз», села, будто по Дамиану шилась. С размером девчонка угадала идеально. Сразу виден набитый глаз. И пусть Пусик нынче выглядел бедненько, но вполне достойно. Ему предстояла целая ночь вдвоем с ехидной девчонкой, и он заставит Джетту поменять мнение о себе. Пикантность ситуации подогревалась утренним разговором с Ансельмо. Вновь обретенная Темная возилась в своей комнате, Чиро уехал нанимать карету, и Светлые завтракали без посторонних.

– Знаешь, – прервал Паладин молчание за столом, – я тут подумал… Тебе не нужно заниматься Темной.

– А как же миссия? – уточнил Дамиан. – Или ты решил обойтись без них?

Сельмо поморщился:

– Без них нам не обойтись. Но Джетту не трогай.

Аквилеро откинулся на скамье и, сложив на груди руки, критически оглядел собеседника:

– Неужели мне довелось наблюдать, как знаменитый блюститель чистоты нравов Ансельмо дель Пьёро ревнует Темную?

– Видишь ли, – едко проговорил «блюститель», глядя Дамиану прямо в глаза, – если бы я не был столь хорошо воспитан, то сказал бы, что это не твое собачье дело. И только впитанные с молоком матери благородные манеры не позволяют мне этого сделать.