Карательный отряд вслед за лидером свернул вправо и прошёл метров пять вдоль стены. Там находился массивный деревянный стол, сколоченный из почерневших брёвен. Две лавки тоже были сделаны из брёвен. На столе лежали домино и нарды. Первым за стол присел Курок – на своё любимое место, спиной к стене, по центру лавки. Следом опустились остальные бойцы. Глеб устроился на краешке противоположной от главаря скамьи. Курок начал набирать себе камни. Остальные ждали. Перемешивать их никто и не думал. Этим всегда занимались в конце игры. А за время их отсутствия домино никто не трогал. Работники фермы к этому столу боялись даже подойти, уже не говоря о том, чтобы касаться чего-нибудь на нём.

Когда Курок набрал себе в лапу камней, одновременно принялись подтягивать к себе костяшки Хирург и Лысый.

– Э, братуха, давай в нарды перекинемся? – предложил Хмырь новенькому.

– Я не умею, – признался Глеб.

– Ну, ты даёшь, братуха! – хихикнул Хмырь. – Как можно в нарды не уметь играть?! А ты ссать-то умеешь? Или до сих пор в штанишки?

Курок взял один из камней и грохнул по столу. Убрал лапищу. Игра началась с «голого».

– Кус, иди, пройдись, посмотри, как твари работают, – приказал главарь. – Если какая-то мразь бездельничает, доложишь. Понял?

– Понял, – мгновенно поднялся Глеб.

Его даже гордостью пробрало от того, что Курок поручил ему работу!

Он успел увидеть, как Хирург начал змею домино с того, что аккуратно подложил к «голому» «ноль-три».

Глеб свернул в первый же ряд грядок. Вальяжно, с чувством важности прошёл через него. Попал на перекрёсток с перпендикулярным рядом. Вдали увидел Лиду – женщину тридцати лет, которая всегда была недовольна его работой. Всегда придиралась. Не так потяпал. Не так полил. Не так посадил. Не так пересадил. Не так вскопал. Даже если агроном оставался доволен работой, она всегда находила к чему придраться. Причём распространялось её недовольство исключительно на Глеба.

Лида с чем-то возилась в горшке. Из-за разделявшего расстояния не понять, что она делала.

Несколько мгновений водонос сомневался, стоит ли делать то, что пришло на ум. А потом решил, что надо отомстить. Отыграться. Некоторые люди считают, что вправе издеваться над другими, если у них есть такая возможность. Умные никогда так не делают. Возможности приходят и уходят, а бумеранг возвращается, когда о нём забываешь.

Быстрым шагом Глеб направился к Лиде. По дороге заметил в рядах ещё несколько бывших коллег.

«Ничего!» – злорадно подумал он. – «До вас очередь тоже дойдёт. До всех и каждого».

Конечно, не все к нему плохо относились. Даже наоборот – лишь некоторые критиковали и словесно обижали долговязого подростка. Именно с ними Глеб и собирался поквитаться.

Первой стала Лида.

Он подошёл бесшумно. Остановился за шаг от женщины. Заглянул через плечо, чем она занималась. Лида подвязывала помидоры. От её коротких рыжих волосы неприятно пахло. Впрочем, никто на подобное не обращал внимания. В условиях тотальной нехватки чистой воды не до конкурсов красоты.

В какой-то момент Лида почувствовала дискомфорт. Обернулась, увидела Глеба. Невольно шарахнулась в сторону. Столкнулась с металлической опорой яруса. Грядки чуть закачались, но упасть от подобного толчка не могли.

– Ты зачем подкрадываешься?! – полушёпотом спросила Лида. С каждым последующим словом её голос набирал силу и громкость. – Думаешь, стал одним из них и тебе теперь всё можно? Думаешь, можешь пугать честных работяг? Ты чего вообще припёрся? Тебя кто-то звал что ли? Вали давай! – небрежно махнула рукой.

Глеб смотрел на рыжую женщину и улыбался. Раньше его раздражал её орлиный нос, а теперь он его находил даже милым. Раньше его словно царапали её острые скулы, а теперь овал лица Лиды показался даже симпатичным. Впервые он смотрел на неё пристально, без тени страха, поэтому увидел морщинки в уголках глаз. Они сильно старили. Впрочем, для Глеба все тридцатилетние уже были ровесниками динозавров, а про тех, кто старше, вообще говорить не стоило. Они, вероятно, застали рождение первых одноклеточных.

– Ты чего лыбишься? Тебя головой где-то уже стукнули? – усмехнулась Лида. – Вали, говорю! Мне делом заниматься надо!

Она говорила нарочито громко. Впрочем, как всегда при общении с ним. Специально, чтобы её слышали. Только теперь Глеб понял, почему она так делала. Любыми способами ей хотелось внимания. Лида не придумала ничего лучше, чем выделиться за счёт унижения другого.

– А каким ты делом, интересно, занимаешься? – Глеб подошёл вплотную к грядке. В лицо ударил фиолетовый свет от лампы, висевшей над нижним ярусом.

– Я, конечно, знала, что ты глупый, но чтобы настолько… – хмыкнула Лида. – Помидоры подвязываю! – и она принялась завязывать узелок вокруг очередного побега.

Глеб, вдруг, выбросил руку и пальцами переломил побег.

– Это так ты, значит, подвязываешь? – округлил он глаза. – Портишь рассаду?!

– Ты совсем обалдел?! – выпучилась на него Лида. – Ты что делаешь?!

– Я?! – ткнул себя в грудь Глеб. – Я только что своими глазами видел, как ты сломала этот помидор!

– Да… ты… – задохнулась от возмущения бывшая коллега.

Она подняла руки и сделала к нему шаг, но Глеб резко отскочил. Тут же продемонстрировал ей нашивку с красным трезубцем.

– Выбирай выражения! – как ему показалось, грозно произнёс он. – Я вообще-то в карательном отряде состою!

– Да ты водонос! – воскликнула Лида, но остановилась, её глаза метали молнии. – Ты шестёрка! Ничтожество!

– Хорошо, – злобно улыбнулся Глеб. – Я сейчас иду и рассказываю Курку, что ты сломала помидор и ещё на меня нападала! Пыталась ударить. Как ты думаешь, что он с тобой сделает?

– Ты не сделаешь этого! – с вызовом произнесла Лида. – Это неправда! И я скажу ему, что это неправда! Тогда он накажет тебя!

– Серьёзно? – усмехнулся Глеб. – Ты всёрьёз думаешь, что он поверит тебе? Что будет разбираться, где правда, а где неправда? Всё, жди наказания. Думаю, он выбьет тебе зубы. А может, и руку сломает. А может, и ещё что-нибудь. У него богатая фантазия!

Он развернулся и скрылся в ближайшем ряду.

– Глеб! Стой! – крикнула Лида. – Глеб! Пожалуйста! Стой!

Ему очень-очень хотелось обернуться, посмотреть, пыталась ли бывшая коллега его догнать. Водонос сдержался. Он просто прошёл через ряд до следующего перпендикулярного. Затем сменил ряд, пошёл по соседнему, мимо картофеля.

Курку он рассказывать ничего не собирался. Одно дело напугать и совсем другое идти против совести. Лида, может быть, и заслужила того, чтобы её наказали, но точно не так, как это сделает Курок. Нельзя поручиться, что он её вовсе не убьёт. Или не сломает позвоночник, например. Достаточно уже и того, что Лида весь день будет ожидать расправы. Скорее всего, и завтра будет вздрагивать от каждого шороха. И послезавтра. Вряд ли она вообще скоро успокоится. Ожидание наказания работает намного лучше, чем само наказание.

– Глеб! – окликнул его звонкий девичий голос.

Водонос вздрогнул от неожиданности. Быстро вертнул голову, но никого не увидел.

– Я здесь, Глеб!

Теперь он смог определить направление, где искать – сверху. С четвёртого яруса выглядывала голова девятнадцатилетней Мики. Она никогда-никогда не заговаривала с Глебом первой. Вообще не обращала на него внимания, поглядывая на парней исключительно старше себя.

Золотоволосая Мика нравилась Глебу, поэтому он старался быть ближе к ней, но её холод постепенно оттолкнул.

– Подожди секундочку, – сказала она. – Я сейчас спущусь!

Только теперь Глеб увидел стремянку в соседнем ряду. Вскоре ему удалось лицезреть и поспешно спускавшуюся Мику.

– Я сегодня заметила, что тебя нет, – Мика остановилась напротив него, но в соседнем ряду. Обходить было долго, да и незачем – они и так друг друга видели. Разделяла их грядка картофеля. – Узнала, что тебя взяли водоносом! Это правда?

Глеб молча продемонстрировал плечо с красным трезубцем. Ему очень-очень хотелось сказать, что теперь он даже код от внешней двери знает, может самостоятельно выходить из бункера, но в последний момент смолчал. Вспомнил, как Курок ему сообщил этот код.

В первый раз Курок лично вышел с водоносом в комнату, где лежал костюм. Даже терпеливо подождал, пока Глеб нацепит одежду для выхода на поверхность. Затем подошёл к сенсорной панели, утопленной в стене, и показал код. А также сообщил, что код известен лишь трём людям во всей системе бункеров: ему самому, Лису и теперь, водоносу. Предупредил, что если этот код узнает ещё кто-нибудь, то Глебу предстоит долгая и мучительная смерть. В красках поведал, как будет убивать за разглашение секретной информации. Также существовало правило, что дверь должна быть всегда-всегда закрыта. Вышел – закрыл. Зашёл – закрыл. На этот счёт Курок тоже предупредил – пообещал расправиться, если правило не будет соблюдено.

– Ого! Вот это круто! – Глеб видел, как загорелись глаза девушки, но не понимал из-за чего именно. – Так ты теперь живёшь в Нижнем бункере?

– Ещё нет, – с сожалением ответил Глеб. – Пока, как и все – в жилом секторе. Но Курок сказал, что вскоре мне найдётся местечко. Там, – последнее слово он невольно произнёс с придыханием.

– Круто! – сказала Мика. – А ты Там хоть бывал уже? – так же, с придыханием на слове «там», спросила девушка. – Как оно… Там?

– Нет, ещё не был, – с сожалением пришлось признаться Глебу. – Я же всего второй день работаю в… отряде, – он целенаправленно опустил слово «карательный». – Сегодня всего лишь второй раз ходил на поверхность за водой.

– Вау! – на лице Мики появился неподдельный интерес. – И? Как там? На поверхности?

– Классно! – ответил Глеб. Впервые в жизни он почувствовал себя значимым, опытным. – Я видел небо! Такое далёкое-далёкое! А на нём облака! Кажется, что они тяжёлые и вот-вот рухнут! Большие такие, белые, – начал с жаром описывать он. – А горы… Они гигантские! Они достают до неба! Я так и не понял, почему облака за них не цепляются.

– А солнце? – с жаром спросила Мика. – Какое оно?

– Маленькое, – пожал плечами Глеб. – Правда светит ярко. Смотреть на него долго не получается. Даже минуту не получается. Глаза сами закрываются.

– А цвет? Какой у него цвет?

Этот вопрос даже среди взрослых людей частенько становился предметом споров. Во всех имевшихся книгах говорилось, что солнце жёлтое, оранжевое, оранжево-жёлтое. Однако после войны стала ходить легенда, что оно красное. Легенда оказалась настолько живучая, что бередила умы до сих пор.

– Оранжевый, – ответил Глеб. – Солнце оранжевое. Как на картинках. Теперь я могу сказать, что своими глазами видел.

– Точно? – прищурилась Мика.

– Точно-точно! – уверенно произнёс водонос.

– Слушай, а что ты делаешь вечером?

Глеб на несколько мгновений забыл, как дышать. Девушка, которая ему нравилась, сама намекала на встречу! Девушка, которая всегда казалась ему недоступной, сама хотела с ним встретиться.

Жизнь определённо менялась в лучшую сторону!

– Что я делаю вечером? Да ничего особенного, – постарался равнодушно ответить Глеб, тогда как сердце стучало с такой силой, что и в Нижнем бункере наверняка слышно. – Готовлюсь к переезду, вещички собираю.

Последнее – откровенное враньё. В Верхнем бункере никто не мог похвастать большим количеством личных вещей.

– Я к тебе сегодня загляну, – сказала Мика. – Помогу собраться. Идёт? – подмигнула она.

– Идёт! – глупо заулыбался Глеб.

– Мне надо бежать. Увидимся ещё.

– Ага! – и водонос зачем-то помахал ей рукой.

Почувствовал себя идиотом и тут же опустил конечность. Покраснел. Правда Мика этого уже не увидела. Она подхватила алюминиевую стремянку и потащила по ряду. А Глеб ещё секунд тридцать стоял перед грядкой с картофелем, смотрел на листья растения и пребывал в блаженной эйфории. Жизнь определённо менялась в лучшую сторону! Ещё три дня назад он и мечтать не мог о том, что Мика когда-нибудь обратит на него внимание. А теперь она сама хочет вечером к нему прийти…