Тьфу, откуда взялась беспричинная ревность к человеку, который никогда не принадлежал мне? Почему так тошно от мысли, что сегодня он уже касался кого-то своими губами, что чьи-то руки уже оглаживали его перевитую мышцами спину?

– Так что за девушка? – спросила отстраненно.

Тапочек я не предложила, как и чая с печеньем. Чисто из вредности. Вот такая я хозяюшка от слова «худо».

– Совсем не та, о какой ты подумала. – Илья скинул кроссовки и прошествовал за мной в спальню. – Я в свободное время занимаюсь репетиторством, выпускников натаскиваю на поступление в институт. Поэтому когда я написал «девочка», то имел в виду девочку семнадцати лет, а не знойную грудастую красотку. Как тебе не стыдно, Арефьева, подозревать меня во всякой пошлятине?

Удивительно, но мне полегчало. Ревность улеглась, уступая место глупой, шальной радости. На сегодняшний день этот человек принадлежит только мне. Завтра наше время закончится, но этот вечер мы проведем вместе.

Если честно, я в шоке! Как родители позволяют приближаться к детям такому порочному, испорченному мужчине? От него же веет неприятностями и темной стороной. Разве может он сеять разумное, доброе, вечное?

Чего я ещё не знаю о тебе, Ларионов Илья?..

Мы тушевались, не представляя, как приступить к самому главному. До сегодняшнего дня нас вела друг к другу страсть. Необузданное желание. Почти животная похоть. Но теперь всё изменилось. Как оказалось, секс по договору – совсем не то же самое, что просто секс.

– Значит, если всё пройдет удачно, это последняя наша встреча? – Илья рухнул на кровать, закинув руки за голову.

Рубашка практически трещала на его спортивном теле. Мне хотелось стянуть её, расстегивая пуговицу за пуговицей, касаясь смуглой кожи кончиками пальцев. Очерчивать реки вен. Опуститься к ремню джинсов и нырнуть под тот, выпустить наружу его обалденный член.

Но я сидела и нервно комкала край одеяла.

– Если удачно – да. Не вижу смысла в отношениях.

– В наших?

– Нет, в принципе. Особенно не вижу смысла в отношениях с человеком, ДНК которого я купила почти за полмиллиона рублей.

Ларионов закашлялся, пульнул в меня подушкой, но промахнулся и попал в трюмо. Грустно звякнуло зеркало, многочисленные баночки – косметика, крема, духи – повалились на пол. Я никак не отреагировала на его вероломство.

– Как тебя с таким жизнелюбием вообще угораздило пойти в консультанты?!

– Ты хочешь сказать, что я плохой консультант? – спросила тоном истинного психолога.

– Нет, я хочу сказать, что тебе противопоказана любая работа с людьми. После общения с тобой мне хочется забиться в угол и безостановочно рыдать.

– Не переживай, Ляля. – Я похлопала его по плечу. – Плакать – это нормально.

На самом деле, мне всегда нравилось копаться в человеческих головах. Было в этом что-то манящее. Я с легкостью выводила на интимные разговоры одноклассников, угадывала, в каком настроении человек – стоило только посмотреть на него и уловить жесты, мимику, изменения в голосе.

Мне нравилась теория, но бесила практика. Я испытывала зуд всякий раз, когда мне жаловались на семью или детей, когда рыдали в голос и сморкались в носовой платок. Я хорошо разбиралась в людских проблемах, но терпеть не могла людей.

Должность консультанта в брачном агентстве стала спасением. Унижай клиентов до победного, но называй это агрессивным интервью – и никто не воспротивится. Ничьих душ я не ломаю, никого не втаптываю в грязь. Свою работу выполняю на пять с плюсом, а довольных клиентов гораздо больше, чем тех, которые поклялись придушить меня при встрече.

– Если ты ещё раз назовешь меня Лялей, я тебя отшлепаю, – пригрозил Илья.

– Так чего ты ждешь, Ляля? У тебя последний шанс, – лениво заявила я, но внизу живота заныло от предвкушения.

Быстрый рывок, и я оказалась опрокинута на кровать, подмята сильным телом. Его движения не были грубыми, напротив, легкими, дразнящими. Я протестующе свела ноги, но он развел их хозяйским жестом. Ларионов отодвинул полоску кружевных трусиков и скользнул внутрь двумя пальцами. Я задохнулась от возбуждения.

– Да ты вся мокрая внутри. – От его бесстыдных слов моё лицо залилось краской. – Скажи, что хочешь меня.

Я шумно втянула носом воздух. Илья насаживал меня на свои пальцы, обжигал шепотом шею, а я бессильно молчала, потому что не могла говорить. Меня потряхивало от возбуждения. Всё тело превратилось в натянутую струну. Вот-вот, и я лопну. Взорвусь на миллиард частиц.

– Скажи это, – повторял точно заклинание. – Скажи, или я уйду.

Пальцы раздвигали нежные складочки, находили под собой чувствительную горошину клитора, касались её и тотчас отпускали. Удовольствие сменялось пустотой, и я понимала, что сойду с ума, если он прекратит исследовать моё тело.

Илья сорвал с себя рубашку, стянул джинсы и боксеры. Член упирался мне в бедро, и я чувствовала, какой он горячий и напряженный. Как он подрагивает от желания. Как трется о мою кожу, а на головке выступила вязкая капелька.

– Да…

– Что да? – лукаво уставился на меня Ларионов, массируя клитор подушечкой большого пальца.

– Я очень тебя хочу, – простонала, закусив подушку. – Пожалуйста, не останавливайся.

– Даже не думал.

Мы смяли простынь, повалили на пол все подушки. Его член, пальцы и губы сводили меня с ума, делали беззащитной, лишали брони. Мне безумно нравилось рисовать узоры по его татуировкам. Я умирала и заново рождалась от его прикосновений.

С ним было невозможно заниматься обычным сексом. Меня несло по наклонной, срывало на крик. Я подавалась вперед и сама насаживалась на Илью, а тот закусывал свои невероятно соблазнительные губы и тихо постанывал. Он ласкал мою кожу то нежными касаниями, то отрезвляющими шлепками. Зажимал соски между пальцами, аккуратно оттягивал их, не принося боль, но напоминая о своей власти. Не останавливался. Не позволял мне выдохнуть. Из моего горла вырывались тихие всхлипы, а Илья ловил их губами.

Ларионов вертел меня так, как ему вздумается, чертил по моему позвоночнику дорожку влажных поцелуев.

– Какая ты сладкая, – шептал, толкаясь в меня, а я жмурилась от непонятного стыда.

Мне нравились его слова, но они казались невероятно пошлыми, делающими меня слабой и беззащитной. Я всегда боялась своей слабости.

– Посмотри на меня, Илона, – требовал Ларионов, переворачивая меня на спину. – Расслабься… моя девочка…

Я открыла глаза, чтобы встретиться с взглядом космической глубины. В таких глазах водятся не просто черти, но сам дьявол. Вся мировая тьма отплясывает в зрачках, манит к себе, утягивает. Это невозможно терпеть. Мне хочется беспрекословно подчиниться этому человеку, сломав все запреты и преграды на пути к нему.

Я вновь попыталась зажмуриться, но Илья потянул меня за волосы. Осторожно, но со всей решимостью. Он покрывал жадными поцелуями открытую шею, оставлял на коже следы своего присутствия.

«Придется носить шарф», – подумала я отстраненно, но затем ненужные мысли выветрились, потому что Илья задвигался быстрее. Перед глазами потемнело, а затем стало так ярко как никогда прежде. Мир взорвало миллионами оттенков и запахов. Нервные окончания оголились. Так сильно, так сладко, так мучительно быстро. Я выгнулась, не справляясь с собой. Ногами сжала талию Ларионова, только бы не потерять его в эту секунду. Тот и не думал останавливаться.

– Илона… – произнес он на излете дыхания.

Спустя мгновение Илья излился в меня, а затем обессиленно рухнул на выставленные локти. Мы долго не могли подняться, но мне нравилось ощущать тяжесть его тела. Мужчина выровнял дыхание и перекатился на бок. Его сердце колотилось с бешеной силой.

– Ты замечательная. – Он поцеловал меня в висок.

Я остро хотела ответить что-нибудь язвительное, но не стала портить нашу близость своим дрянным характером. На один день я готова стать замечательной и хрупкой. У нас не будет завтрашнего дня, но сегодня незачем думать о расставании.

Сегодня нас можно назвать словом, которое я боялась произнести долгие годы одиночества. Словом, которое презирала всей своей сущностью. Словом, в котором сплелось так много боли и опасений. Всего две буквы, но как много они значат!

Мы.

– Закрепим результат? – Губы коснулись моей шеи, и рука поползла вниз по обнаженной коже, высекая мурашки.

Этот день я обвела в календаре. Конец мая. Запах сирени. День, когда мечта почти осуществилась.

Часть 3. Зачатие

Семь отрицательных тестов спустя.

Я не общалась с Ильей. Мы не переписывались, не пересекались на улицах города. Его запах сохранился на постельном белье, и мне долго не хотелось менять простыни. Но я выветривала из себя этого человека, тайно надеясь, что воспоминание о нем останется со мной навсегда.

Я знала, что не всегда получается забеременеть с первой попытки, но втайне надеялась, что судьба смилуется, и наши пути с Ларионовым разойдутся. Потому что каждая встреча с ним – как удар хлыста по обнаженной коже. Мне не восстановиться после наших «свиданий», долго не прийти в себя.

Увы. Тесты вновь и вновь показывали одну полоску. На десятый день, на двенадцатый, на пятнадцатый. Каждое чертово утро я проводила в туалете с новым кусочком пластмассы в яркой упаковке и разглядывала индикатор, надеясь увидеть слабое второе деление. Может быть, тесты врут?..

Я сдала анализ на уровень ХГЧ, который поднимается при беременности, но тоже впустую. Всё по нулям.

Короче говоря, через некоторое время я не выдержала и открыла нашу переписку. Долго колебалась перед тем, как набрать сообщение, а затем стирала его раз восемь. Что-то противилось во мне, не позволяло нажать на кнопку «отправить». Внутренний стопор взбунтовался против возрождения наших отношений с Ильей. Потому что, когда на горизонте появлялся он, у меня срывало тормоза, и вместо независимой Илоны Арефьевой появлялась недотёпа.

Но я зажмурилась и ткнула в экран.

Ничего не получилось… Попробуем ещё раз?

Скоро буду

И мы пробовали. День за днем. Попытку за попыткой. Встречались у него и у меня. Сплетались телами в пустом зале закрытого бара ранним утром, когда уходил весь персонал. Мы опорочили барную стойку его студии, мой кухонный стол, пол моего кабинета, заднее сидение его автомобиля.

Отрицательных тестов становилось всё больше, а моё настроение всё сильнее портилось. Меня бесили розовощекие карапузы в колясках. Меня тошнило от пузатых девушек. Я срывалась на подчиненных, перестала отвечать на звонки подруг. Моей идеей фикс стало увидеть на тесте заветные две полоски.

Илья язвил по поводу и без, но приезжал по первому требованию. Отрабатывал свой гонорар с такой яростью, словно от этого зависела чья-то жизнь. Я впервые подумала, какой смысл имеет выражение «трахаться как в последний раз».

Наверное, в этом всё и заключалось. Для него наши отношения – прибыльная работенка, и ко мне он относится как к начальнице. Придурковатая, желчная, требовательная, но именно от меня зависела его зарплата. Потому Ларионов не возникал. Он спешил поскорее исполнить контракт, чтобы навсегда от меня отделаться. Не зря мы договорились, что деньги он получит, как только будет точно известно о беременности.

Дни и ночи, долгие минуты ожидания слились в короткое и безнадежное: «Не получается».

Время не замерло, и Земля не перестала вращаться. Нет.

Я ходила на работу. Мы подобрали жениха хамке-брюнетке и даже организовали её первое свидание в ресторане, как делали всегда. Дополнительная плюшка, которая нигде не прописана, но всем приятна. Теперь два варианта развития событий: или брюнетка с ухажером исчезают с горизонта, или возвращаются обратно в поисках новой жертвы. Ставлю на первое. Уж больно они подходили друг другу темпераментами.

Я занималась домашними делами и пыталась забыться в сериалах. Мой дом никогда не сиял чистотой, но теперь с пола можно было есть (чем и занимался Пашка).