Взгляни: вот зверь, пред ним же я бежал…

103 Не медь с землей Псу в пищу обратится,
      Но добродетель, мудрость и любовь;
      Меж Фельтро и меж Фельтро Пес родится.

106 Италию рабу спасет он вновь,
      В честь коей дева умерла Камилла,
      Турн, Эвриад и Низ пролили кровь.

109 Из града в град помчит Волчицу сила,
      Доколь ее не заключит в аду,
      Откуда зависть в мир ее пустила.

113 Так верь же мне не к своему вреду:
      Иди за мною; в область роковую,
      Твой вождь, отсель тебя я поведу.

Здесь он пошел, и я во след за ним

115 Услышишь скорбь отчаянную, злую;
      Сонм древних душ увидишь в той стране,
      Вотще зовущих смерть себе вторую.

118 Узришь и тех, которые в огне
      Живут надеждою, что к эмпирею^[2]
      Когда-нибудь взнесутся и они.

121 Но в эмпирей я ввесть тебя не смею:
      Там есть душа достойнее стократ;
      Я, разлучась, тебя оставлю с нею.

124 Зане^[3] Монарх, чью власть как супостат
      Я не познал, мне ныне воспрещает
      Ввести тебя в Его священный град.

127 Он Царь везде, но там Он управляет:
      Там град Его и неприступный свет;
      О счастлив тот, кто в град Его вступает!»

130 И я: «Молю я сам тебя, поэт,
      Тем Господом, Его ж ты не прославил, —
      Да избегу и сих и горших бед, —

133 Веди в тот край, куда ты путь направил:
      И вознесусь к вратам Петра святым,
      И тех узрю, чью скорбь ты мне представил».

136 Здесь он пошел, и я вослед за ним.

Песнь II

Содержание. Наступает вечер. Данте, призвав муз в помощь, повествует, как в самом начале странствия родилось сомнение в душе его: достаточно ли в нем сил для смелого подвига. Вергилий укоряет Данта за малодушие и, ободряя на подвиг, объясняет ему причину своего пришествия: как в преддверии ада явилась ему Беатриче и как умоляла его спасти погибавшего. Ободренный этою вестью, Данте воспринимает свое первое намерение, и оба странника шествуют в предназначенный путь.

1 День отходил и сумрак пал в долины,

  Всем на земле дозволив отдохнуть

  От их трудов; лишь я один единый

День отходил и сумрак пал в долины

4 Готовился на брань – в опасный путь,
  На труд, на скорбь, о чем рассказ правдивый
  Из памяти дерзаю почерпнуть.

7 О высший дух, о музы, к вам призывы!
  О гений, всё, что зрел я, опиши,
  Да явится полет твой горделивый!

10 Я начал так: «Всю мощь моей души
    Сперва измерь, поэт-путеводитель;
    Потом со мной в отважный путь спеши.

13 Ты говорил, что Сильвиев родитель,
    Еще живой и тленный, низходил
    Свидетелем в подземную обитель.

16 Но если жребий так ему судил,
    То вспомнив, сколько приобрел он славы
    И кто сей муж, и как правдив он был, —

19 Почтет его достойным разум здравый:
    Он избран был, чтоб некогда создать
    Великий Рим и быть отцом державы, —

22 Державы той, где – подлинно сказать —
    Престол священный сам Господь поставил
    Наместникам Петровым восседать.

25 В сем странствии – ты им его прославил —
    Узнал он путь к победе над врагом
    И тем тиару папам предоставил.

28 Сосуд избранья в небе был потом,
    Да снищет там той вере подкрепленье,
    Что мир ведет спасения путем.

31 Но мне ль идти? Кто дал соизволенье?
    Я не Эней, не Павел; сам не зрю,
    И кто ж узрит во мне к тому влеченье?

34 И так, коль дерзкий подвиг сотворю,
    Страшусь, в безумие он мне вменится.
    Мудрец, ясней поймешь, чем говорю».

37 Как тот, кто хочет, но начать страшится,
    Полн новых дум, меняет замысл свой,
    Отвергнув то, на что хотел решиться, —

40 Так я томился в мрачной дебри той,
    И мысль свою, обдумав, кинул снова,
    Хоть предан был вначале ей одной.

43 «Коль я проник вполне в значенье слова, —
    Возвышенная мне сказала тень, —
    Твоя душа познать боязнь готова.

46 Боязнь людей отводит каждый день
    От честных подвигов, как призрак ложный
    Страшит коня, когда ложится тень.

49 Но выслушай – и страх рассей тревожный, —
    Что моего пришествия вина
    И что открыл мне жребий непреложный.

52 Я с теми был, чья участь не полна;
    Там, слыша голос Вестницы прекрасной,
    Я вопросил: что повелит она?

55 Светлей звезды в очах горел луч ясный,
    И тихим, стройным языком в ответ
    Она рекла как ангел сладкогласный:

58 “О Мантуи приветливый поэт,
    Чья слава свет наполнила далеко
    И будет в нем, пока продлится свет!

61 Любимец мой, но не любимец рока,
    Препону встретил на брегу пустом
    И вспять бежит испуганный жестоко.

64 И я страшусь: так сбился он на нём,
    Что уж не поздно ль я пришла с спасеньем,
    Как в небесах была мне весть о том.

67 Подвигнись в путь и мудрым убежденьем
    Все для его спасенья уготовь:
    Избавь его и будь мне утешеньем,

70 Я, Беатриче, умоляю вновь;
    Меня от звезд, куда стремлюсь желаньем,
    Подвигла, речь вложив в уста, любовь.

73 Там, пред моим Владыкой, с состраданьем,
    Поэт, я часто похвалюсь тобой”.
    Умолкла тут… И начал я воззваньем:

Я, Беатриче, умоляю вновь…

76 – О благодать, которою одной
    Наш смертный род превысил все творенья
    Под небом, что свершает круг меньшой!

79 Так сладостны твои мне повеленья,
    Что я готов немедля их свершить;
    Не повторяй же своего моленья.

82 Но объясни: как можешь нисходить
    Без трепета в всемирную средину
    От горних стран, куда горишь парить?

85 "Когда желаешь знать тому причину, —
    Она рекла,^[4] – короткий дам ответ,
    Почто без страха к вам схожу в пучину.

88 Страшиться должно лишь того, что вред
    Наносит нам: какой же страх бесплодный,
    Как не боязнь того, в чем страха нет?

91 Так создана я благостью Господней,
    Что ваша скорбь меня не тяготит
    И не вредит мне пламень преисподней.

94 Там некая Заступница скорбит
    О том, к кому тебя я посылаю,
И для нее жестокий суд разбит."

97 Потом к Лючии обратила слово,
    Рекла: "Твой верный ждет тебя в слезах,
    И я отсель его тебе вверяю."

100 И Лючия, жестокосердых враг,
    Подвигшись, мне вещала там, где вечно
    С Рахилью древней воссежу в лучах:

103 – О Беатриче, гимн Творцу сердечный!
      Спаси того, кто так тебя любил,
      Что для тебя стал чужд толпе беспечной.

106 Не слышишь ли, как плач его уныл?
      Не зришь ли смерть, с которой он сразился
      В реке, пред ней же океан без сил? —

109 Никто так быстро в мире не стремился
      От гибели, иль к выгодам своим,
      Как мой полет от слов тех ускори́лся

112 С скамьи блаженной к пропастям земным —
      Ты дал мне веру мудрыми словами,
      И честь тебе и тем, кто внемлет им!"

115 Потом, сказав мне это, со слезами
      Взор лучезарный возвела горе,
      И я потек быстрейшими стопами.

118 И, как желала, прибыл к той поре,
      Когда сей зверь пресек в пустынном поле
      Твой краткий путь к прекрасной той горе.

121 Так что ж? зачем, зачем же медлит боле?
      Что на сердце питаешь низкий страх?
      Что сделалось с отвагой, с доброй волей…

124 Когда так бодрствуют на небесах
      Блаженные три Девы над тобою
      И я сулю тебе так много благ?

127 И как цветочки, стужею ночною
      Согбенные, в сребре дневных лучей
      Встают, раскрывшись, на ветвях главою, —

130 Так я воздвигся доблестью моей;
      Столь дивная влилась мне в грудь отвага,
      Что начал я, как сбросив груз цепей:

133 «О слава ей, подательнице блага!
      О честь тебе, что правым словесам
      Уверовал и не замедлил шага!

136 Так сердце мне с желаньем по стопам
      Твоим идти возжег ты мудрым словом,
      Что к первой мысли возвращаюсь сам.

139 Идем: крепка надежда в сердце новом —
      Ты вождь, учитель, ты мой властелин!»
      Так я сказал, и под его покровом

142 Нисшел путем лесистым в мрак пучин.

Песнь III

Содержание. Поэты приходят к двери ада. Данте читает над нею надпись и ужасается; но, ободренный Виргилием, нисходит вслед за ним в мрачную бездну. Вздохи, громкий плач и крики оглушают Данта: он плачет и узнает от вождя своего, что здесь, еще вне пределов ада, наказуются среди вечного мрака души людей ничтожных, не действовавших, и трусов, с которыми смешаны хоры ангелов, не соблюдших верность Богу и не принявших стороны Его противника. Затем поэты приходят к первой адской реке – Ахерону. Седовласый Харон, кормщик адский, не хочет принять Данта в свою ладью, говоря, что в ад проникнет он иным путем, и перевозит на другой берег Ахерона толпу умерших. Тогда потрясаются берега адской реки, поднимается вихрь, сверкает молния и Данте падает без чувств.

1 Здесь мною входят в скорбный град к мученьям,
  Здесь мною входят к муке вековой,
  Здесь мною входят к падшим поколеньям.

Оставь надежду всяк, сюда идущий

4 Подвинут правдой вечный Зодчий мой:
  Господня сила, разум всемогущий
  И первые любови дух святой

7 Меня создали прежде твари сущей,
  Но после вечных, и мне века нет.
  Оставь надежду всяк, сюда идущий! —

10 В таких словах, имевших темный цвет,
    Я надпись зрел над входом в область казни
    И рек: «Жесток мне смысл ее, поэт!»

13 И как мудрец, вещал он, полн приязни:
    «Здесь места нет сомненьям никаким,
    Здесь да умрет вся суетность боязни.

16 Вот край, где мы, как я сказал, узрим
    Злосчастный род, утративший душою
    Свет разума со благом пресвятым». —

19 И длань^[5] мою прияв своей рукою
    Лицом спокойным дух мой ободрил
    И к тайнам пропасти вступил со мною.

22 Там в воздухе без солнца и светил
    Грохочат в бездне вздохи, плач и крики,
    И я заплакал, лишь туда вступил.

25 Смесь языков, речей ужасных клики,
    Порывы гнева, страшной боли стон
    И с плеском рук то хриплый глас, то дикий,

28 Рождают гул, и в век кружится он
    В пучине, мглой без времени покрытой,
    Как прах, когда крутится аквилон.

31 И я, с главою ужасом повитой,
    Спросил: «Учитель мой, что слышу я?
    Кто сей народ, так горестью убитый?» —

34 И он в ответ: «Казнь гнусная сия
    Карает тот печальный род, который
    Жил без хулы и славы бытия.

37 С ним смешаны злых ангелов те хоры,
    Что, за себя стоя́ лишь за одних,
    Ни с адом в брань, ни с Богом шли в раздоры.

[2] Эмпирей, (от греч. émpyros – огненный): 1) в древних космогонических представлениях верхняя часть неба, наполненная огнём, сиянием, местопребывание богов; 2) высь, высота.

[3] Зане, союз. (церк. устар.) – Ибо, для того, так как, потому что.

[4] Рекла, рек (рёк), гл. (старин., церк.-слав., поэт.) – то же, что изрекать, говорить, возвещать, возглашать.

[5] Длань, мн. устар. – руки.