В общем, я сидел в квартире в полном одиночестве и читал. Книжку отнюдь не развлекательную и не предназначенную для «средних умов», а именно «Комментарии к русскому переводу «Похождений бравого солдата Швейка» Ярослава Гашека», солидный том, толщиной едва ли не большей, чем сам роман. Хотя, если совсем честно, я её перечитывал уже не в первый раз. Лично меня подобное чтиво всегда успокаивает, поскольку оно полезно хотя бы с точки зрения развития серого вещества под черепной коробкой, а для историка так и вообще познавательно во всех отношениях. Потому что мало кто просекает все нюансы и тонкости краеведения, этнографии, географии и прочих деталей и мелочей столетней давности, которыми переполнен роман не слишком любимого сейчас на собственной родине Я. Гашека (это у нас в его честь до сих пор улицы названы, а за что его любить нынешним вестернизированным чехам, если он во время российской Гражданской войны с самого начала воевал за красных?) и которые были когда-то «за ненадобностью», или по незнанию, проигнорированы отечественными переводчиками этой книги. Собственно и отечественная дерьмократическая ботва изначально держала Гашека скорее за антивоенного и даже антиармейского писателя – ведь у нас с недавних пор (и это началось задолго до «Солдата Чонкина») просто обожают тех, кто имел или имеет обыкновение кидать говном в чьи бы то ни было армию, государство, прошлое – короче говоря, «бунтарей», борющихся против всего и сразу. Как, помнится, говорил один, вдруг неожиданно и горячо возлюбивший генерала Власова жирный ублюдок из телевизора, «лучшее, что можно найти в подобных произведениях – насмешка над армейской дисциплиной и бюрократией, а также патологическая ненависть к любому государству». Хотя, честно говоря, Гашек писал не совсем о том, и, к примеру, для меня эта его книга прежде всего некий очень яркий «портрет эпохи», правда, локализованный в пределах тогдашней Австро-Венгрии.

И в момент, когда я изучал 339-ю страницу «Комментариев» с оригинальным текстом «Куплетов о бравом канонире Ябуреке» (слева чешский текст, справа буквально подстрочный русский перевод), я ощутил какое-то едва ощутимое шевеление за своим левым плечом, а затем в тёмном углу комнаты деликатно кашлянули. Подняв глаза от книжной страницы, я оглянулся и понял, что очередная «пауза», похоже, закончилась – здрасте вам, как говорится, «Не ждали», картина Репина.

В общем, в трёх метрах от меня сидела, деликатно сведя вместе и сдвинув в одну сторону коленки, всё та же Блондинка. Только вид у неё на сей раз был ка кой-то старомодный. Белое, приталенное, со слегка расклешённым подолом платье длиной чуть ниже колен, с рисунком (или как теперь выражаются, «принтом») в красно-зелёный цветочек (сразу не рассмотрел – маки это были или, скажем, розы?), чулочки телесного цвета, характерная причёска (длина волос до шеи, но всё очень тщательно завито и уложено), цацки в ушах и на шее, а также белые остроносые туфли и поясок (и на лаковых «лодочках», и на ремешке я разглядел замысловатые золотистые пряжки – ты посмотри, прямо-таки в едином ансамбле всё выдержано!) за версту отдавали стилем киноподелок из «золотых лет» Голливуда, по-моему, примерно конца 1950-х – начала 1960-х. Прямо-таки полупрофессиональный Пин-Ап – «королева всех бензоколонок», блин…

И, мрачно глядя на ту, что хуже татарки (ну, то есть незваную гостью), я мало-помалу начал укрепляться в уверенности (надо сказать, что подобное приходило мне в голову уже давно), что какие-то их гады-психологи из будущих времён в такие вот моменты ставят на мне дополнительные, непотребные опыты. Дескать, а какова будет реакция подопытного на тот или иной внешний облик неожиданно появившейся перед ним мадам? Типа, встанет у него на неё или, наоборот, опадёт? Ведь у каждого из нас в голове свои, индивидуальные тараканы. Небось даже диссертации пишут на эту тематику, засранцы.

А может, и какие-нибудь шустрые ребята из тамошнего «техотдела» на всякий случай отрабатывают детали возможного внешнего облика своих сотрудников, ведь заранее никогда не известно, в каком голографическом образе безопаснее всего представать перед тем или иным среднестатистическим homo sapiensом – Охотницы на Вампиров в чёрном латексе, английской королевы или, скажем, Одри Хепбёрн? Тему насчёт последнего я просёк сразу же. Ведь внешний облик гостьи был снова прорисован как-то уж слишком тщательно, и её фигура выглядела словно подсвеченной изнутри (в вечерней полутьме это выглядело не очень естественно), но при этом и Блондинка не отбрасывала никакой тени (вот тут любой, искренне верующий в потусторонние силы и прочую чертовщину, на моём месте непременно обосрался бы), говорила, практически не открывая рта (но я всё слышал), да и диван под ней не промялся ни на миллиметр. А стало быть, она опять явилась ко мне в уже привычном виде голограммы, которую невозможно поиметь, задушить, застрелить и прочее. С ней, увы-увы, можно только умные разговоры разговаривать. Ну а коль скоро в гости ко мне она так просто, без весомого повода, не заходит, всё это было явно не к добру. А ведь вроде бы сегодняшний день начинался вовсе не плохо…

– Вы посмотрите, какую к нам красивую тётеньку замело! – выдал я, по возможности, ехидно, слегка изменённую цитату из бородатого кино про любовь и голубей и, отложив книгу, спросил:

– Ну, и чем обязан?

– Рада видеть тебя в добром здравии, – сказала Блондинка, изобразив на голографическом личике дежурную улыбочку, и добавила несколько более официальным тоном: – Большой привет тебе от нашего руководства!

Вот хоть бы раз конкретизировала, как именно зовут их руководителя или руководителей, а то вдруг я являюсь исполнителем приказов какого-нибудь суперкомпа, внешне выглядящего как простой металлический или пластиковый шкаф нейтрально-серого цвета?!! Конечно, осознание подобного факта было бы мне очень неприятно, зато выглядело бы куда честнее. Хотя в целом разговор сразу же вошёл в привычное, проторённое русло. И опять она мне «тыкала», я называл её подчёркнуто-уважительно на «вы». Всё как всегда…

– Так, – хмыкнул я. – «Спасибо тебе дед от всей Красной армии, сам нарком Ворошилов приедет руку жать»? Что-то не нравятся мне подобные прелюдии. Колитесь, мадам, – опять работёнку нашли бедному мальчишечке? Покрывать крыши во время дождя?

– Угадал.

Н-да, для того чтобы понять, зачем она каждый раз является ко мне, вовсе не нужно быть экстрасенсом или ясновидящим. Тут всё не просто, а очень просто…

– А что случилось? – осторожно уточнил я.

– Ну, если кратко – опять чёртовы «изменяльщики истории» зашевелились.

– Да ну? – изобразил я безмерное удивление. – Я-то, грешным делом, думал, что вы их всех давно переловили или перестреляли, с моей и божьей помощью…

– Ну, как принято говорить в вашей стране – всех не перестреляешь. Не унимаются они. Вот не понимают эти люди, или не хотят понимать, что любая попытка как-то изменить прошлое даёт на «выходе» всего лишь возникновение очередной альтернативной реальности. И всё, ничего более…

– Н-да, порой очень сложно понять, где проходит эта тонкая, незримая грань между фаталистом и простым долбоёбом, – удачно сформулировал я. – Но я-то, честно говоря, полагал, что у вас, в «прекрасном далеке», такие вещи всем ещё в средней школе вдалбливают прямо-таки как таблицу умножения!

– Отнюдь. Тебе уже неоднократно объясняли – всё, что связано с хроноперебросками и темпоральным полем, у нас имеет определённый гриф секретности. Примерно как любые военные или атомные исследования в вашем времени. То есть про это слышал почти каждый, но о реальном положении дел в этой сфере знают единицы, что удобно.

– Да помню я это. Просто шучу. Кстати, почему я?

– Вот зачем ты каждый раз задаёшь этот странный вопрос, ответ на который сам давно прекрасно знаешь? Во-первых, – у нас просто нет никого другого, а во-вторых, у тебя есть реальный, соответствующий опыт.

– А действительно, чего же я, червяк ничтожный, каждый раз про это спрашиваю? Извиняйте, вырвалось. Ну и что мне предстоит на сей раз? Спасать или предотвращать?

– Нет. Предстоит примерно то же, что ты уже однажды делал в 1962-м. Только на сей раз всё несколько проще…

– Это в каком смысле «проще»?

– А в таком, что сейчас не надо никого брать живым, допрашивать и что-то выяснять. Надо их всего лишь ликвидировать, особо не стесняясь в средствах и методах. Серьёзным минусом является только то, что времени у нас в этот раз почти нет.

– То есть?

– Они решили больше не повторять ошибок своих предшественников-единомышленников и не стали тратить время на «подготовительный период». Решили не пытаться убедить в чём-либо местных власть имущих, а просто как можно быстрее развязать глобальную войну, которая «всё очистит и обнулит». Поэтому они свалились сразу туда, куда им нужно. И наша фора составляет от силы несколько дней, а, увы, не лет, как в тот раз. И они сразу же начали действовать…

– Хорошенькое начало. Если так – где прикажете их искать и что мне с ними потом делать?

– Ну, как раз с поисками всё обстоит не так уж плохо. Поскольку мы уже наработали кое-какой опыт, то сразу же пустили по их горячим следам нашего, если можно так выразиться, человека.

Эта фраза насчёт «можно так выразиться, человека» сразу же насторожила меня, но я смолчал.

– А я там тогда зачем? – уточнил я. – Пусть этот ваш «можно так выразиться человек» и поотрывает им бошки!

– Будешь руководить. Тем более что ты этот период достаточно хорошо знаешь.

Фраза насчёт «руководить» сразу напомнила о бригаде синтетических киллеров, которой я действительно немного покомандовал в прошлый раз. Тогда я вроде бы справился, хотя и не скажу, что мне это сильно понравилось. Но, судя по только что прозвучавшему единственному числу, на сей раз это точно будут не «четыре брата-акробата». Ну а насчёт 1960-х она, в общем, права. Можно считать, что я это время более-менее изучил. Поскольку оно интересно (по крайней мере, лично мне) во всех отношениях. Тогда люди ещё не утратили смекалку и фантазию, и какую область ни возьми, музыку, моду, кино, литературу, науку, автомобили, самолёты, космические полёты, политику и прочее – везде всё выглядело свежо, оригинально и где-то даже красиво. И опять-таки один раз я действительно уже побывал там, хоть это и был не наш, «базовый», 1962 год, а некий альтернативный, но, как говорится, не суть…

– Допустим, – согласился я. – Но позвольте уточнить, а кто вообще такой этот ваш, пущенный по горячим следам, «если можно так выразиться, человек»? Делайте со мной что хотите, но в этой формулировке я изначально чую некий подвох!

– Ну да, это, скажем так, не совсем человек. И, вообще-то, ты её знаешь. Это та самая Катарина с личным номером 1313, она же Графиня, с которой ты как-то, в 1944-м, немного попутешествовал по Европе и южнее…

При этой фразе я даже инстинктивно дёрнулся (ну не смог ничего с собой поделать), словно отгоняя нечистого…

– Лядь, да что же это? – вполне искренне изрёк я вслед за этим. – Она? Опять? На хрена?!

– А что такого? – изобразила удивление Блондинка. – Нормальная бионическая м-мм… б-бб… ж-жж… ну то есть… штукенция, убойная и универсальная. До очередного пресловутого «цикла обновления с сопутствующим перерождением» ей ещё лет тридцать пять или около того. Так что она молода, свежа и готова на всё.

– Ну да. И на кой буй вам-то такая «радость»? Тем более что это же вроде бы «уникальный, штучный товар», в чём вы меня сами тогда убеждали путём обмана и шантажа. Прямо-таки плешь проели на эту тему. И я, толком не зная, с чем я имел дело и зачем всё это было нужно, обеспечил её доставку, и что же я вижу в итоге, спустя какое-то время? Всего лишь то, как вы столь нерационально используете этот самый «штучный товар»?

– Почему это «нерационально»? Хотя да, ты же не в курсе, что её оставили в нашем полном распоряжении. Поскольку за время пребывания в прошлом она набрала огромный массив совершенно уникальной информации, да и про сам процесс хронопереброски благодаря некоторым её исключительным способностям мы тоже узнали много нового и интересного. Ты-то чего занервничал? Ведь у тебя с ней вроде всё вполне нормально прошло…

Похоже, в данном случае слова типа «она» и «её» употреблялись моей собеседницей только постольку, поскольку слово «штукенция» – женского рода. Тут куда правильнее было бы говорить «оно»…

– Ага, может, оно и так. Я, конечно, не знаю, сняться ли андроидам электрические овцы, но только подсознательно я её всё равно боюсь, поскольку видел, на что эта мадам способна. Это же не какая-нибудь нормальная «железка по имени Анна Николаевна», действующая по пресловутым, азимовским законам роботехники. Она в критической ситуации будет спасать себя, а не меня!