Он направился к лестнице, а я обратила внимание еще на одну дверь, должно быть, она вела в кладовую.

– Посмотри, что там, – сказала я Вадиму, он кивнул, распахнул дверь и выругался сквозь зубы.

– Что? – испуганно спросила я.

– Тебе смотреть не стоит. Похоже, это наш пропавший Гоша. Висит уже давно и выглядит скверно.

Я решила последовать его совету и в кладовку не заглядывать. Находиться в доме было все труднее, мне не хватало воздуха, сердце билось где-то в горле. Но Вадим, судя по всему, намеревался осмотреть труп, а я не хотела оставлять его здесь одного.

– Вызвать полицию? – крикнула я.

– Придется.

Пока я звонила, он наконец покинул кладовку, и мы поспешили на улицу. Мне не терпелось оказаться от этого места как можно дальше, однако придется ждать полицию, а им потребуется время, чтобы добраться сюда. В общем, мы устроились на скамейке.

Вадим достал мобильный и позвонил Джокеру.

– У нас труп появился, – начал неторопливо, когда тот ответил. – Судя по всему, это Гоша Светлов. Хотя узнать его будет проблематично. То ли сам удавился, то ли помог кто. Возможно, пацан развлекался препарированием кошек и собак во славу нечистого, а тот решил, как видно, что пора им встретиться лично. – Тут Волошин повернулся ко мне, весело подмигнул и добавил: – Опять накаркал, как с сержантом.

– Вряд ли. Он там давно висит.

– Значит, нет в том моей вины? Мы ждем полицию, – продолжил он разговор с Джокером. – Не вижу смысла тебе приезжать. Нам им тоже сказать особо нечего. – Он убрал мобильный, достал из кармана джинсов фляжку и протянул мне: – Выпей. Чего-то ты слишком бледненькая.

Я сделала глоток и вернула фляжку, он отхлебнул немного, и теперь хмурился, глядя на дом.

– Не зря тебе домик не понравился. Сразу смерть почувствовала.

– Не смерть. Страдания. Я думала, это как-то связано с бывшими жильцами. Как видишь, мои ощущения грешат неточностями.

– Да ладно, я и этого не могу. Хотя, если честно, домишко и мне не приглянулся. Дрянное место. По иронии судьбы, мучитель висит неподалеку от своих жертв. Хотя вряд ли он полез в петлю от осознания содеянного.

– Думаешь, это не самоубийство?

Вадим пожал плечами:

– Вскрытие покажет. Я бы предпочел самоубийство, возни меньше. И так у нас загадок вагон. Правда, с одной разобрались: пропавшая живность на совести Гоши, если это он в кладовке. Хотя…

– Что вызывает сомнения? Тот факт, что животных убивал он или что труп в кладовке – это Гоша?

– Фиг знает. В кладовке наверняка пропавший пацан, а вот все остальное…

– Но если он здесь висит давно, то кто снимал деньги с его карточки?

– Наверное, тот, кто его повесил.

– А мотив?

– Деньги. К примеру, кто-то знал, что они у парня водятся. Или месть за погибших животных, – засмеялся он.

– Кончай, – попросила я.

– Помнится, мы с котом не особо дружили, но если б кто его в жертву принес, я запросто мог удавить мерзавца. Все-таки это мой кот.

– Что, если Гоша видел, как погибла девочка? Они ведь дружили…

– И его решили убрать? Давай дождемся результатов вскрытия, вдруг он сам на себя руки наложил. Его любовь утонула, а он не мыслил жизни без нее. Ромео и Джульетта. Кто-то нашел его кредитную карточку и снял денежки, справедливо рассудив: покойнику они ни к чему.

– А код ему Николай Чудотворец нашептал?

– Код особо продвинутые граждане забивают в мобильный, чтоб не забыть.

– Ты себя имеешь в виду?

– Угадала.

– Восхищаюсь твоей сообразительностью.

– Сам не могу понять, как до такого додумался.

Тут мы услышали звук работающего двигателя, а вскоре увидели полицейскую машину. Вадим пошел навстречу прибывшим, а я осталась на скамейке. Через минуту трое полицейских в сопровождении Волошина вошли в дом, один быстро вернулся и стал звонить, прохаживаясь неподалеку. Примерно через полчаса прибыли еще две машины. За это время один из полицейских записал мои показания, пока другой разговаривал с Вадимом. Я объяснила, что мы приехали в гости к Ключникову, отправились на прогулку и заинтересовались домом. Просто хотели пройти мимо, только и всего. Но тут заметили женщину. Ее поведение заинтриговало, она явно намеревалась проникнуть в дом. И, судя по всему, ей это удалось. Мы услышали крик, а потом увидели, как женщина бежит к поселку. Обошли дом, обнаружили дверь открытой, заглянули внутрь, о чем сразу пожалели. Но, будучи сознательными гражданами, тут же вызвали полицию.

– На второй этаж поднимались? – спросил полицейский.

– Там что, тоже труп? – брякнула я.

Он взглянул укоризненно, а я головой покачала:

– Нет, не поднимались, нам первого этажа хватило.

– Да уж, зрелище не для слабонервных.

– Это точно, – согласился подошедший в это время Вадим. – Откуда только такие уроды берутся? Их только реинкарнация спасет. Помереть и вернуться кузнечиком или хоть репейником. У меня есть кот, – добавил он с серьезным видом. – Точнее, был. Нашел место получше. Хотя мы в общем-то ладили.

Полицейский разглядывал его с сомнением, точно пытаясь решить: издеваются над ним или нет.

– Вы закончили? – поинтересовался Волошин. – Может, мы тогда пойдем? Моя девушка неважно себя чувствует.

Однако нас попросили подождать. Минут через двадцать к нам подошел мужчина в штатском, сверился с протоколом, переданным ему полицейским, после чего милостиво нас отпустил.

К тому моменту я мечтала лишь о том, чтобы встать под душ, а потом выпить чаю. Но у Вадима были свои планы.

– Давай-ка навестим мать Иры Краско. Как ее зовут?

– Нина Михайловна. Отец – Петр Владимирович.

– Отлично. Поинтересуемся у Нины Михайловны, кто ее гостья.

– Чего ж сразу не поинтересовался?

– Я же объяснял. Теперь ситуация изменилась, у нас есть чем тетку припугнуть, а значит, разговор может быть интересным.

Мы отправились к Краско, по дороге наблюдая заметное оживление в поселке. На лицах тревога с большой долей любопытства, значит, полицейские машины заметили, а может, уже и кое-какие слухи просочились. На нас внимания никто не обращал, выходит, наша роль в этом деле широкой общественности пока неизвестна.

До улицы, где жили родители утонувшей девочки, новость еще не докатилась, здесь было безлюдно, тишину нарушал лишь лай собак, под который мы и передвигались от дома к дому.

Краско собаку не держали, что позволило нам беспрепятственно войти в калитку и подняться на крыльцо. Вадим надавил кнопку звонка, прошло довольно много времени, прежде чем дверь открылась. Женщина с черной повязкой на голове и в темном платье смотрела с недовольством.

– Что вам надо? – спросила резко.

– Поговорить, – улыбнулся Вадим.

– Поговорить? О чем?

– О женщине, которая заходила к вам сегодня. Было бы просто отлично, если б мы могли задать ей пару вопросов.

– Какая еще женщина? Вы в своем уме?

Нина Михайловна попыталась закрыть дверь, но Вадим ей этого не позволил, подставив ногу.

– Убирайтесь, – зашипела она.

– Эта женщина очень интересует полицию, – спокойно продолжил Вадим. – Мы не стали сообщать им, куда она направилась, но теперь, конечно, придется.

– Ничего не понимаю… – Нина вышла на крыльцо, прикрыв за собой дверь. – Идемте, – указала она на скамейку, где два дня назад мы видели ее со священником, и направилась туда. – Я вас не знаю. Кто вы? – задала она вопрос, опускаясь на скамью, голос теперь звучал спокойнее, но я чувствовала ее испуг, раздражение, а еще досаду.

– Мы – гости господина Ключникова.

– Ключникова? Моя дочь дружила с их Настей. Дочка утонула. – Она подняла на Вадима взгляд, в котором читался упрек, мол, как вы можете досаждать несчастной матери. Сообразив, что взгляды на него не особо действуют, она отвернулась и стала смотреть себе под ноги.

– Мы сегодня прогуливались по поселку и застали одну даму за странным занятием, – заговорил Волошин. – Она вломилась в дом, что стоит заколоченным, оторвав доску, которой была забита дверь, а потом с воплем бросилась бежать оттуда.

– Я-то здесь при чем?

– При том, что бросилась она сюда. Я видел, как дамочка вошла в калитку, ту, что сбоку от дома.

– Никого тут не было. Вы что-то напутали. – Она врала так неумело, что самой себе бы не поверила, наверное, поэтому покраснела, от стыда или досады, но упрямо продолжила: – И при чем здесь полиция? Вы что, позвонили им, потому что кто-то вошел в заброшенный дом?

– У дома есть хозяин. Заходить в жилище без спроса не принято, но это, допустим, пустяк. Куда хуже труп, обнаруженный в доме. Она ведь вам рассказала? Полицию наверняка заинтересует, что там понадобилось вашей знакомой.

– Там что… действительно труп? Но… чей?

– Об этом лучше спросить полицию. Мы здесь в гостях и мало кого знаем.

Нина Михайловна нервно потерла руки.

– Не понимаю, с какой стати мне с ними разговаривать. Я плохо себя чувствую, у меня горе… имейте уважение, в конце концов.

– Я ведь объяснил, их наверняка заинтересует женщина, – наседал Вадим. – Что ей понадобилось в доме?

– Сколько вам повторять, никакой женщины я не знаю, никто ко мне сегодня не приходил.

Правды в ее словах не было ни на грош, она демонстративно заплакала, но скорее от злости.

– Вы лжете, и это наводит на мысль, что к трупу в доме вы имеете прямое отношение, – сказала я. Женщина вздрогнула и теперь смотрела в полном недоумении. – Иначе с какой стати отрицать очевидное? Вас видели в садовом товариществе, вы приносили продукты…

– Господи… – пробормотала она, поспешно вытирая слезы. – Я была там всего один раз. Зачем вы сюда явились, кто вы такие?

Разговора у нас не получалось.

– Хорошо, – поднимаясь, сказал Вадим. – Мы уходим. Разбирайтесь с полицией сами.

– Она моя подруга, – быстро произнесла Нина Михайловна. – У нее неприятности. Взяла ипотеку, но потеряла работу. Сначала думала, что справится. Брала один кредит, чтобы закрыть другой. В общем, обычная история. В результате лишилась квартиры, а долг на ней такой, что страшно подумать. Полгода назад ей начали угрожать. Коллекторы. Она боится, ее могут убить, ведь взять с нее нечего. Все лето живет в садовом доме. Я действительно ношу ей продукты. Без меня она просто умерла бы с голода. С ужасом думаю, что будет осенью, когда придут холода. Я не могу ее пригласить пожить у себя. Из-за мужа. Он ее всегда терпеть не мог, был против нашей дружбы. И считает, в своей беде она полностью виновата сама. В какой-то степени он прав, она постоянно влезала в долги. Но раньше, по крайней мере, у нее была хорошая работа. Никто не ожидал, что все вдруг переменится. Петр не раз ее предостерегал: все эти займы добром не кончатся. Они несколько раз ругались, и когда все так скверно обернулось и фирма, в которой она работала, обанкротилась… он сказал, что она получила по заслугам, и запретил мне с ней видеться. Я не хочу его огорчать, особенно сейчас, после того, что у нас случилось. Он весь на нервах… Мы должны поддерживать друг друга, ведь так? У нас еще есть дочь, совсем маленькая, ей всего пять лет. Мы должны жить ради нее. Но бросить подругу я тоже не могу. Она приходит сюда, когда он на работе. Мобильный у нее есть, я оплачиваю.

– О трупе она вам рассказала? – спросила я.

– Конечно. Прибежала сама не своя. Я просила ее соблюдать осторожность, чтобы соседи мужу не донесли, что видели мою подружку здесь… обычно она пользуется боковой калиткой, я оставляю ее открытой… Сегодня она даже не позвонила.

– Что ей понадобилось в доме? – нахмурился Вадим.

– Это все из-за вас, – вздохнула Нина Михайловна. – Вы ее напугали. Она сказала, ей надо искать другое место, где можно пожить некоторое время.

– И намеревалась поселиться там?

– Ну да. Дом в стороне, заколоченный. Если пользоваться задней дверью, вряд ли кто обратит внимание. Она привыкла обходиться без света и вообще… довольствоваться малым…