– В тетради по информатике, в качестве учебного задания по овладению компьютером – написание ручкой сочинения на тему… Да не важно, на какую тему. Хоть они испишись на десять баллов вместо пяти, к овладению компьютером их это ни капли не приблизит. Кстати, он учится в государственной школе, и у них, насколько знаю, напряжёнка с компьютерным классом: он вроде как и есть, а вроде как они в нём ни разу практически и не работали. Зато таких вот упражнений целая тетрадка, – делаю паузу, отпивая из вовремя предложенного стакана. – А у меня тоже есть информатика. Знаете, что мы сейчас проходим?

– Нет, – удивлённо выпрямляется в кресле Жанна. – И что же?

– Эксель. В частности, тема прошлого урока – автосумма. Тема УРОКА, Жанна Маратовна, – снова склоняю влево голову.

– И что не так с автосуммой? – абсолютно искренне удивляется директриса.

У меня мелькает догадка.

– Разрешите откровенный вопрос? – дожидаюсь её кивка и продолжаю: – А вы как много в работе или жизни используете компьютер?

– Ну, если честно, то не много, – явно стесняясь, отвечает директриса. – Среди нашего поколения это вообще не очень популярно, так уж сложилось. По работе, правда, приходится, – проговаривается она. – Там без этого…

– Автосумма – это операция, которая занимает примерно секунду, если массив цифр большой. Если же цифр мало, то поменьше, – мне уже смешно, потому что эту фишку я знаю. – Хотите, дальше расскажу за вас?

Жанна кивает.

– Есть программа, что-то типа ЛОТОС, и в ней вам из районо, гороно, Министерства и, возможно, из других школ по горизонтали приходят различные документы, – Жанна заинтересованно кивает, а я продолжаю: – Те, которые просто для ознакомления, вы практически не читаете. Есть те, которые приходят с красной точечкой – на них нужно отвечать. Вы, скорее всего, сами неохотно отвечаете; рискну предположить, зовёте кого-то из более молодых подчинённых и говорите, что ответить, – вопросительно смотрю на директрису. – Особенно если задача имеет сроки исполнения, да?

– Да, Алиму, – немного растерянно кивает директриса. – Откуда знаешь?

– Будете смеяться. У меня есть друг в Генеральной Прокуратуре. Мы периодически общаемся, в том числе через фейсбук, – вопросительно смотрю на Жанну, она кивком подтверждает, что с фейсбуком знакома. – Вот он только вчера писал, что ключевая проблема Министерства сельского хозяйства, в частности, в том, что начальники отделов, управлений, комитетов – люди в возрасте. Но даже пятидесятилетние сами в ЛОТОС-е не работают – перепоручают подчинённым. Это, в свою очередь… далее не буду продолжать. Сами можете предположить, что дальше может на полчаса зарядить в своей речи работник прокуратуры. Которому такой подход и сроки срывает, и точность ответа на запросы… м-да… Жанна Маратовна, я пока без параллелей, – смеюсь. – Но с одной стороны – эта вот рабочая тетрадка по информатике, – поднимаю телефон с фотографией в руке. – С другой стороны – информация о «компьютерной грамотности» целых министерств, и источнику можно доверять. С третьей стороны, как вы говорите, все довольны, и нареканий по программе не было.

Директриса вначале оглушительно смеётся, что никак не вяжется с её обычным образом Снежной Королевы, потом отвечает:

– И снова м-да… Я думала, это только я такая – по секрету от всех, спасибо Алиме…

– Увы, – смеюсь в ответ, но потише. – Вы ещё просто супер. Есть информация, что в гораздо более серьёзных государственных ведомствах, где даже с гостайной вопрос актуален, руководители… – молча показываю на компьютер глазами, затем перевожу взгляд на дверь, за которой сидит Алима, секретарь школы и помощник директора в одном лице. – Но мы отвлеклись. Жанна Маратовна, вот информатика – это пример, который бросается в глаза лично мне. Потому что я люблю компьютеры, знаю компьютеры, разбираюсь в них – по крайней мере, в аппаратной части, а на нашем сегодняшнем уровне ещё и программирую.

Я имею в виду уровень этой планеты в целом, но уточнять этого не буду. Пусть в контексте относится конкретно к нашему обществу.

– А что сказать о предметах, где уровня ученика может быть не достаточно для оценки текущей «рыночной», так сказать, потребности в знаниях? – вопросительно смотрю на Жанну.

Жанна на секунду задумывается, потом отвечает:

– Стесев. В личном разговоре я готова признать определённую проблему. И даже больше: с тобой согласна! НО – что нам с тобой это даёт? Ты сейчас поднимаешь вопросы не то что не моей ведомственной компетенции или даже текущего политического курса, который окончится не ранее чем со смертью текущего Лидера Государства, – она многозначительно поднимает указательный палец. – Ты сейчас замахиваешься на целый союз.

– Это какой союз? – широко раскрываю глаза, опешив от такого вывода.

– Союз между сложившимися группами в обществе, от учительницы до президента, и нашими обычаями. Которые диктуют: уважать старших, не лезть с инициативами и искренне считать критику сверху более ценной, чем критику снизу, – видя, что я завис, Жанна машет рукой в воздухе. – Ты сейчас понимаешь меня, алло?

– Более-менее. Никогда не глядел на проблему с такой позиции. А ведь и правда, есть ещё этнопсихология, и её никто не отменял… – размышляю вслух. – Хотя-я-я, Япония в 1868-м при Мэйцзи была никак не менее традиционным обществом, и в ней нарушать обычаи было никак не проще… Хотя вон как нарушили. Так что – лиха беда начало…

– Ты сейчас о чём, Стесев? – обеспокоенно встаёт с кресла Жанна.

– От физики отмажете? – спрашиваю, поглядывая на дверь, из-за которой доносится звонок.

– Ещё чего! Сейчас за три минуты расскажешь, что удумал, и пойдёшь! – директриса откидывается в кресле и скрещивает пальцы рук перед собой. – Лично провожу, скажу, что сама задержала.

– Ну, тут вопрос. Мы хотим изменений? И готовы ради них напрягаться и работать? Или нам неплохо живётся и в текущем положении, и напрягаться мы не готовы? Я сейчас о педколлективе.

– Живётся нам, конечно, неплохо, – задумчиво отвечает Жанна. – Но отсидеться не получится, потому что ученики – ужасно активные… ты понял. Запретить – не вариант, проще возглавить. Что дальше?

– Сама процедура сверки того, что будут преподавать, с тем, что нужно нам, – уже революция. Пусть в нашей школе она запустится очень выборочно, по очень отдельным предметам и в ограниченном объёме, – думаю полсекунды, потом решаю всё же ничего не скрывать. – Разумеется, предусмотрены личные плюшки для всех участников процесса.

– Во как, – веселится теперь Жанна, откидываясь в кресле. – Ну давай, двигай свою взятку в мой адрес.

– Есть же конкурс лучшего учителя, лучшего директора школы, лучшей школы. По мне – яйца выеденного не стоит, но за эти звания почему-то очень сражаются.

– Потому что дают плюшки в глазах Министерства и от самого Министерства, – хмуро поясняет Жанна.

– Звания званиями, но присуждаемые Министерством образования и науки регалии не имеют ничего общего с реальным рейтингом учёных. И педагогов. Вы согласны? – вопросительно смотрю на неё.

– Не до конца. Есть люди, получившие их более чем заслуженно, – снова хмуро отвечает Жанна. – Но их вес, к сожалению, очень нивелируется такими же точно наградами, выданными, например, ассистентке Министра, которой двадцать четыре года, ноль лет педстажа и которая была за год до того Мисс Университет в Техасе – я сейчас не о США… в нашем Техасе.

– Если реальную работу, ориентированную на реальные цели завтрашнего дня, возглавите Вы, то ввод, например, этой пресловутой «сверки» намерений учеников и школьной программы – это именно реальный рейтинг Вас, как публичной персоны в области образования.

– Думаешь, так просто? – явно из вежливости спрашивает Жанна.

– А олимпиады на что? – выкладываю на стол первый козырь. И вижу, что в её глазах постепенно загораются понимание, а затем и интерес. – Смотрите. Чтоб узнать, хорошо ли нас учат, в соревнованиях мы должны участвовать регулярно. Олимпиады по предметам – как в спорте. Например, плавание: чемпионат области, кубок области, второй чемпионат после Нового года, областной турнир и много чего ещё – это всё в течение одного учебного года. На этих заплывах каждый спортсмен имеет возможность сделать регулярный срез: каков его прогресс за период и как этот прогресс коррелируется с аналогичными других спортсменов области.

– Продолжай? – задумчиво бросает Жанна, вставая из кресла и начиная прохаживаться по кабинету.

– А почему в школе должно быть иначе? – делаю паузу, заставляя её повернуться ко мне. – Мы платим большие деньги. Мы хотим понимать конкурентоспособность наших знаний на рынке. Даёшь олимпиады! Если достаточного количества Олимпиад вашим ГорОНО не организуется, давайте, по аналогии с открытым чемпионатом США по боксу, организовывать нашу олимпиаду. На базе нашего Лицея, о которой извещать все остальные школы. За те деньги, что мы платим, это более чем реально, вы согласны? Как минимум, НШИ будет участвовать ВСЕГДА, это я вам обещаю и беру на себя. По опыту бокса: спарринги даже с одной соседней секцией дают очень много для развития! Поскольку приходится соревноваться с теми, кого ты не знаешь. Почему так же не сделать в науке? Вернее, в школе…

– …периодичность?

– …мотивация для участников? Ладно, педколлектив и так впряжётся…

– …знаете, Жанна Маратовна, это личное, но вам расскажу. Мой отец искренне пытался понять и выучить алгебру. Он в восьмом классе заболел, пропустил пару тем, и когда вернулся, должен был догонять, – Жанна заинтересованно кивает. – Он потратил несколько десятков часов. Он зубрил правила на память и даже вызубривал всё: цитировал их в семье спустя много лет. Но правильно решать на том этапе так и не смог: его ответы почему-то не сходились с учебником, а учительница на разборах домашнего задания говорила, что он при решении ушёл каким-то ошибочным путём.

– В математике бывает, – заинтересованно говорит Жанна.

– Ну вот, у него и было. А логарифмы и интегралы для него так и оставались на какое-то время тайной и загадкой. Забегая вперёд: дед продал лошадь, нанял репетитора, и сегодня мой отец – очень хороший инженер, но это уже детали, мы не об этом… Моё мнение: если ученик зубрит от и до, если искренне тратит несколько часов в день, пытаясь понять то, чего не понимает, но всё равно никак не может начать решать точно и правильно, то проблемы не в ученике. А в иллюстрации материалов учителем, в методике преподавания педагога и в конкретной индивидуальной недоработке с конкретным учеником…

Ухожу всё же уже после окончания физики, оставляя директрису глубоко задумавшейся.

* * *

Примечания.

1. Фото тетради по информатике – реальное. Взял у младшей дочери…

2. Про использование сетевых программ документооборота – в частности, ЛОТУС – органами Правительства Казахстана – ни разу не шутка:-) На разных уровнях аксакалы действительно не секут ни в компе (только пасьянс «Косынка»), ни в ЛОТУС-е. И реально сажают «молодых» отвечать в ЛОТУС-е за себя. Мне об этом говорила и подруга (она тут меня читает:-)), и сам видел в 2005-м. В И–ом БТИ (тогда ещё не было ЦОНов). Начальника звали, кажется, Сураб Идрисович.

3. Про алгебру – это конкретный пример со мной. Я перестал понимать алгебру в середине 8 класса (тогда учились 10 лет). Я искренне пытался догнать. Несколько раз. Тратил часы, силы. Но интегралы и логарифмы конкретно в школе так и не освоил. Хотя до 8 класса был круглым отличником и времени на учёбу не жалел.

* * *

– Мелкий, позвони, как окно после урока будет, – приходит смс-ка.

Дожидаюсь перемены и набираю Лену.

– Мелкий, привет. Спасибо за харчо! Лучше, чем в КАХЕТИИ… Я всю кастрюлю уже доедаю, окей?

– Да без проблем, на здоровье. Для того и варил. Внимательно слушаю, – говорю, затыкая второе ухо пальцем, поскольку от шума в коридоре не спасают даже наушники. Которые лень доставать.

– Я сегодня на тренировку с Тимуром к Сергеевичу. Он говорит, что мне полезнее будет сейчас с той группой. Типа, там и техники азы, чтоб я никого вечером не смешила. И на физуху нагрузка как раз по мне.

– Да? Ну ладно, – отвечаю несколько расстроенно. Потом улыбаюсь: – Смотри, как тебя проняло. Ладно, годится, я рад.

– А тебе без меня вечером будет там скучно, да? Ты хотел со мной? Хи-и-и.