Я оценила качественный крой костюма, повела ладонью над тканью. Интересная аура. Яркая, светлая, чистая, юная. Не видела бы облик – никогда бы не соотнесла одно с другим. Удивительно! Дар присутствует, не полностью развитый… Магия ветра. Жаль, что одна, остальные мои стихии будут изнывать от скуки и глухо ворчать, ворочаясь внутри, словно строги со связанными крыльями. Но рисковать не стоит, вдруг рядом окажется достаточно сильный маг и заметит разницу. Такие мелочи когда-то погубили не одного моего сородича. Я училась на их ошибках.

– Через четверть часа буду готова, – сказала Лейку.

Прошла в ванную, стащила сорочку… было бы время – разодрала бы это старушечье тряпьё на мелкие лоскуты! Ограничилась тем, что уничтожила метко пущенным заклинанием. С удовольствием погрузилась в тёплую воду с добавлением благовоний. Прикрыла глаза, глубоко вздохнула…

* * *

– Маени, меняться больно?

– Неприятно. Со временем ты привыкнешь.

– А если я не захочу принимать другой облик?

– Глупыш… Будешь жить всю свою долгую-долгую жизнь с одним и тем же лицом? В одном теле? Навсегда выберешь, кто ты – отец или мать?

– Мне нравится моё лицо, – насупившись, заявил я, пятилетний, – ты сам сказал, что я очень красивый!

Маени, которого люди назвали бы моей матерью, рассмеялся, подхватил меня на руки и подкинул:

– Посмотрим, что ты скажешь, когда подрастёшь!

* * *

Пена с плеском потекла на пол. Пальцы ног уткнулись в край ванны, затылок упёрся в бортик. Намокшие волосы серым шёлком облепили плечи. Рывком поднялся, легко перемахнул на пол, расплёскивая воду. Волна горячего воздуха прошла по телу, согревая и суша. В комнату вышел уже с сухой головой.

– Каэн, – простонал Лейк, – оденься! Иначе я начну чувствовать себя неполноценным!

Я насмешливо оглядел его всего – высоченного, идеально сложённого, снежноволосого и голубоглазого, совершенного представителя древнейшей, чудом сохранившейся расы – и хмыкнул:

– Не напрашивайся на похвалу.

– Даже не думал! – винари обошёл меня кругом. – Надо же, какой прекрасный экземпляр высокородного! Так развит… везде!

– Ты ещё пощупай, – фыркнул я, – похотливый мер!

Лейк предусмотрительно отошёл.

– Собираешься смотреть, как я одеваюсь? – мне стало забавно.

– Что я там не видел…

– Коли глядишь – значит, что-то новенькое, – поддел парня я, – сравнить ещё не забудь!

Юноша покраснел и наконец-то отвернулся. А я совсем развеселился.

Вообще-то Лейк старше меня. Но свой истинный возраст он скрывает, стесняясь выглядеть мальчишкой в моих глазах, справедливо считая, что сто тридцать два года для винари – подростковый период. Хотя я миллион раз ему намекал, что чтение ауры не оставляет простора воображению. Тем не менее старательно подыгрываю. Хочет видеть во мне древнее и загадочное существо – пожалуйста! Так даже лучше, авторитетнее. Любопытно, правда, посмотреть на лицо Лейка, когда он узнает, что я даже не ровесник – на три года моложе!

Мне – сто двадцать девять. И для своих сородичей я не то что подросток – грудной ребёнок, которого требуется беречь и защищать, страховать каждый шаг в полном опасностей человеческом мире. Так и было бы, если бы не одно обстоятельство. Мой род истреблён. Весь.

Зубы привычно скрипнули. Любой другой на моём месте стремился бы к одному – отомстить. Но я слишком долго выживал среди людей, чтобы возненавидеть их скопом. Претензии у меня только к одному из них – высокородному лорду Вуасу. Не к его наёмникам, не к королям Алерии и Лирии, не к солдатам регулярной армии, не к простым горожанам Рейска, обрадовавшимся нежданному развлечению. Бог с ними. Погрелись у костра и ладно… Но юному тогда лорду, жаждущему прослыть народным героем, я очень хотел бы взглянуть однажды в лицо. Если он ещё жив – тот, кто казнил и сжёг моих родителей, сестёр или братьев… Называйте, как нравится. Твари Бездны не имеют пола.

Люди – имеют. Женщина, которой тогда Маени впихнул семилетнего ребёнка, понятливо спрятала приёмыша среди своих. И десять лет растила как собственного, приучив к такому удивительному слову «мама». Чайра, мамочка, родная моя… Я заботился о ней как мог. До самых последних её дней вливал силу, позволив прожить почти полтора века. Но хрупкие человеческие тела не созданы для истинного долголетия. Чайра, малограмотная, суровая ткачиха с окраины Рейска, своим нежным, любящим сердцем погасила долг людей за убийство моих близких.

– Каэн! – вырвал меня из плена воспоминаний Лейк. – У тебя такое выражение лица, что непонятно – то ли улыбнёшься, то ли прибьёшь кого…

– Вживаюсь, – буркнул я и для убедительности скорчил пару гримас. Юноша сделал вид, что поверил, я не дал ему продолжать в подобном духе.

– Где этот тип будет нас ждать?

– В «Светлой дали». Не мог что-нибудь поближе присмотреть! Шлёпай теперь в эту даль! О, каламбур! Каэн, а давай…

– Нет.

– Ну, что тебе стоит! Один ма-аленький перенос! И мы на месте!

– Лей, – нахмурился я, – ты хуже ребёнка! Дети и то на сотом отказе перестают канючить. Сколько раз объяснять тебе, что я не должен, выполняя заказ, пользоваться иной магией, кроме той, которой обладает оригинал? Этот высокородный – маг ветра с неразвитым даром, а на «ма-аленький перенос», как ты называешь пространственные разрывы, способны только универсалы уровня архимага.

– И ты! – засиял винари.

– И я. Которого сейчас не существует. Есть вот этот длинноногий лорд, увы, не знаю, как его зовут, что сейчас начнёт переставлять свои ножищи одну за другой, пока мы не доберёмся до означенной ресторации!

– Вредина ты, Каэн, – засопел парень, – в любом обличии!

* * *

Едва мы вошли в «Светлую даль», стало понятно, почему именно её выбрал заказчик. Это, кстати, подтверждало хорошее знание им столицы. Общего зала в заведении не было, помещение делилось перегородками в три локтя высотой на отдельные кабинки. Оригинальное решение! Когда ты стоишь – вроде всех видишь, а сел – и скрыт от посторонних. Лейк тут же потащил меня к окну, любит он сидеть так, чтоб и улицу обозревать, и подойти со спины никто незаметно не мог.

Я не спрашивал, как нас найдут. Яснее ясного, что внешность у высокородного заметная, любого подавальщика спроси – тут же укажет. Меня волновал вопрос – когда. Придут вовремя – можно строить нормальные, доверительные отношения. Запоздают – придётся гонор сбивать. А если раньше появятся, значит, нужда большая, здесь и о прибавке поговорить не грех.

Лейк заказал вина и грел бокал в тонких пальцах. Со стороны – отпрыск титулованных родителей, избалованный мальчишка. Сейчас, когда винари уравнены в правах, у знатной молодёжи даже модно высветлять волосы до белизны и походить на перворождённых. Попробовал бы кто-то так заявиться в ресторацию лет тридцать-сорок назад! Тюрьма, в лучшем случае – рабство, а то и казнь в отдалённых провинциях… где мы однажды и повстречались. Теперь выглядеть «как винари» пытаются многие, вот только настоящих древних почти не осталось. Лей, одетый со столичным шиком, казался одним из богатых подражателей. Расшитая золотой нитью куртка небрежно распахнута, нога в тонких брючках закинута на ногу, глаза полуприкрыты. Вот только взгляд из-под густых ресниц портил впечатление пустоголового франта – настороженный, прицельно скользящий, не расслабляющийся ни на секунду.

– Пришли, – шепнул мне винари.

– Добрый вечер, – раздался хрипловатый мужской голос.

Я обернулся. Лейк не ошибся. Бывший вояка. Лицо топорное, короткая стрижка, жёсткий, тёмный волос, мясистый нос, простецкий загар, толстая шея перетекает в мощные плечи, мышцы такие, что хочется потрогать, настоящие ли. М-да… Здесь гвардией и не пахнет. Гвардейцем стать – надо хоть каплю благородной крови иметь, а глядя на кустистые брови и кулаки с ядро в голову приходят мысли о кузне или стойлах для строгов.

Лейк приподнялся и отвесил учтивый поклон. Я ограничился небрежным кивком головы. И услышал сдавленный вздох. Подошедшая разнаряженная брюнетка смотрела на меня с таким восхищением и восторгом, что сделалось неловко – на секунду, по истечении которой я сообразил, что полный обожания взгляд насыщенно-зелёных глаз предназначен не мне, а высокородному образчику красоты и стати.

Девица явно вспомнила о том же, поскольку поспешно опустила взгляд и села как можно дальше, за противоположный конец стола. Сама она была довольно типична: прозрачная бледная кожа и тонкие черты вытянутого лица выпячивали то, чего её спутнику так недоставало, – породу. Капризная складка у полногубого рта её тем более не красила, а манера задирать подбородок начала раздражать меня сразу. Крайней юностью она тоже не могла похвалиться, четверть века ей исполнилось точно. В общем, прислуга в гостинице этой девушке безбожно польстила. Или это я настолько придирчив?

Разговор тем не менее начала именно брюнетка, повернувшись к Лейку и потребовав:

– Пусть он что-нибудь скажет!

Винари вспыхнул и приоткрыл рот, но я опередил:

– Дражайшая леди, позвольте напомнить вам одно обстоятельство. Вы не на рынке строга покупаете и не мера из корзинки выбираете. Там вы можете потребовать от владельца, чтобы он свою зверушку вам всячески показал и расхвалил. Сюда вы пришли не за животным, а с просьбой об услуге. Дорогостоящей. И я ещё не принял решение, оказать вам её или пожелать всего хорошего. Сейчас вы активно склоняете меня к последнему. Так что, пожалуйста, вспомните, с кем вы беседуете и о чём просите. И для начала представьтесь.

По мере того как я говорил, девица заливалась краской. К окончанию моей пафосной речи она сравнялась цветом со своим тёмно-бардовым платьем. Спутник её, наоборот, побледнел от гнева. Кулачищи его угрожающе сжались, чёрные глаза сузились, и в ярости он выплюнул:

– Морфа!

Большим искушением стало желание ответить на оскорбление. Выбросом силы или молниеносной хлёсткой пощёчиной – без разницы. Но я лишь усмехнулся краешком губ:

– Приятно было познакомиться.

Специально поднялся так, как свойственно лишь нам – нарушая все законы анатомии, превращая тело в пластичную, текучую массу. В сочетании с быстротой это выглядело, словно я из сидячего положения мгновенно перетёк в вертикальное. Рискованно, но я разозлился. За моей спиной встал Лейк. В этот момент девица опомнилась и бросилась ко мне, протягивая дрожащие руки:

– Нет, Тэйри, нет! Не уходи!

Мы с винари переглянулись.

– Тысяча золотых, – бросил я, – половина сейчас, вторая после того, как заказ будет исполнен. Лейк, напомни правила.

– Называть только именем оригинала, никаких близких отношений, на время заказа принести магическую клятву молчания, – жёстко откликнулся тот. – Сразу предупреждаю: нарушившего данную клятву я убью – не важно, мужчину или женщину. Я – винари. Мне ваши человеческие заморочки глубоко безразличны.

Ничего себе! А Лейк-то взбешён почище меня. Не часто он позволяет под маской бесшабашного шалопая и ветреного покорителя дамских сердец разглядеть себя настоящего, мало соответствующего представлению людей о самой древней расе Алерии. Снежноволосые красавцы – воины и охранники, чтящие исключительно свой суровый кодекс. Это люди пытались сделать из них послушные игрушки для забавы. Обычно мой добровольный телохранитель не хвастается своей принадлежностью к перворождённым, мне же и в голову не приходит тыкать его происхождением. К тому же свели нас такие обстоятельства, что и моё, и его происхождение одинаково грозило нам Бездной, в которую нам обоим очень не хотелось!

Высказывание Лейка произвело впечатление. Сопровождающий сложил ладони в примиряющем жесте, девица ахнула и зябко поёжилась. Мужчина поспешил заговорить:

– Моё имя Берт. Госпожу зовут леди Гион. Мы согласны на ваши условия.

Он широким жестом вывалил на стол глухо звякнувший мешочек: