Парень завис. Потом осторожно вскинул голову. А потом… кубарем скатился с кровати и нашел мою шею.

– Анфиска, твою мать, убью!

Кхе-кхе-кхе-е-е!

– А что я-то? Я тут сижу никого не трогаю, матрас надуваю – сам предложил! А ты меня пугаешь из-за спины! Кто здесь, кто здесь! Как кукушка-дрыстушка!

– Я пугаю?!

– Ты! – в таких случаях главное держать лицо, даже если дышать нечем. – И так же понятно, что я! Или ты и вправду подумал – Барабашка?

– Чиж-ж…

И не успела я возмутиться, что этот боров навалился на меня (точно ведь без штанов!), как он уже хвать матрас в руки и давай дуть!

– А…

– Рот закрой!

– А…

– Кляп вставлю!

А! Ыыы! Пф-ф!

– Ну и пожалуйста!

Спать легли молча. Посопели в унисон драконами в нос и отвернулись каждый к своей стене, только одеяла хлопнули.

Прелесть! Раздолье! А плед-то вовсе и не большой! Подушечка-а-а… Интересно, когда мы с Сокольским разъедемся, получится ли у меня выменять ее на какой-нибудь важный орган тела? Например, аппендикс? А может и правда забрать у Сокольского почку, а потом так бац: вот вам наше великодушное за подушечку! – и вернуть!

Ум-м-м…

Утром, проснувшись, прошмыгнула в туалет, в ванную, затем на кухню. Задержалась там немного – с утра все показалось неожиданно уютным и знакомым, даже диван. Как странно! Немного посуетилась у плиты и ахнула, когда заметила, что стрелка настенных часов перевалила на восьмой час. Надо спешить! Еще предстояло причесаться, одеться и добраться в университет!

У двери в спальню неожиданно остановилась. Утро в декабре позднее, но наступает неумолимо, и за последний час в комнате заметно посветлело. Я решила вспомнить о вежливости (точнее о том, что Сокольский спит голышом) и постучать. Громко. Да и, елы-палы, вставать уже пора! Сколько можно дрыхнуть!

Тыдыщ!

– А?! Что?!

– Это я. Мне бы вещи взять. Можно войти?

Ну он и тугодум! Или утро на всех соколов так действует?..

Раз ковбой, два ковбой, три ковбой… Может, взять ружье и по уткам пострелять?

– А что тебе мешает? – наконец сонно отозвался парень. – Ночью ведь вошла.

– Так ночью темно было.

– И что?

– А сейчас уже утро. Вдруг я войду, а у тебя там из-под одеяла торчит что-то неприличное? Еще вопить начну. Впадешь в коматоз – не откачают!

Вообще-то я имела в виду совсем не то, о чем вы подумали. Нет, честно. Мне и первого раза хватило! Хотя вот когда сказала, то сама подумала о том же самом и прикрыла глаза ладонью. Ну и Фанька-а! Вот ляпнула так ляпнула! Хорошо, что Сокол, кажется, еще не проснулся.

Нет. Проснулся. Пробухтел сердито:

– Ничего у меня не торчит. Точнее, когда надо – так очень даже… Блин, Чиж, ты что несешь с утра пораньше? Не выспалась?

– Если честно, – виновато вздохнула, – не очень.

– Оно и видно. Заходи уже, мелочь! – привычно рыкнул. – И можешь не мечтать увидеть меня нагишом, я перед тобой сверкать задом больше не намерен!

Ух, осчастливил. Горе-то какое! Так и захотелось показать Сокольскому язык.

– Вот и хорошо!

– Боюсь, набросишься и искусаешь.

– Чего?! – мордаха сама выглянула из-за угла, а за ней и ноги притопали. Брови, в ответ на смех Сокола, съехались к переносице. – Ты! Совсем опупел?! Уж лучше вечный коматоз, чем… чем… Понял!

И не заметила, как оказалась возле кровати. Парень, закинув руки за голову, вопросительно изогнул дугой темную бровь. Пришлось отвернуться и вспомнить, что я пришла в комнату за вещами, а не за тем, чтобы таращится на всяких остроклювых дятлов. Как на мой взгляд, так незаслуженно симпатичных. Но прежде чем уйти, все равно задержалась на пороге.

– Яичницу не приготовила, зато приготовила мясные гренки. С тебя, Сокольский, к вечеру батон, молоко, и, – наставила на остряка палец, – ветчина. И еще. Раз уж ты нагло слопал мой ужин, я у тебя взяла пакетик чая. Надеюсь, ты не против. Ну пока.

– Пока.

Вот теперь ушла. Интересно, до начала занятий в университете сорок минут, а парень в постели. Как он умудрится не опоздать-то? Хотя, у него вроде как машина имеется?

Только выпорхнула из подъезда, как чуть не влетела в руки еще одного пернатого.

– Анфиса? Доброе утро! Уже убегаешь?

Передо мной, как царь горы под ручку с лешим, стояли Сокольский-папа с Сусанночкой. Клянусь, при виде меня у женщины дернулись челюсти.

Ну и рань! Чего они тут спозаранку забыли-то?

– Д-доброе! Василий, э-э… – я застыла на месте, глупо моргая. Че-ерт, как же его отчество? Карлович? Константинович? Ведь если сейчас ошибусь – спалю Соколу контору нафиг! Я же с папой вроде как сама мечтала познакомиться, а тут… Николаевич? А может, Денисыч?

Сусанночка, видя мое замешательство, победно сверкнула глазками и показала акульи зубки.

Ай! К чему мелочиться! Мы же по легенде почти что родственники! Пусть папа с сыном сами разбираются, а чиж акуле на зуб так просто не дастся!

– Здрасьте, дядя Вася! – я снова, как прошлым вечером, лучезарно улыбнулась мужчине. – Да, убегаю. В университет!

Лицо Сокольского-старшего не дрогнуло. Совсем как лицо сына, когда я его за задницу щипала. И по уху не врезал – значит, переживет. А вот его будущей женушке моя коммуникабельность точно костью в горле встала. Вон, даже закашлялась, бедная. Пришлось похлопать женщину по спине.

– А вы к Артему? – задала не самый умный вопрос, но неудобно было просто взять и уйти.

– К сыну. Решили вот заглянуть перед отъездом.

– Ага! Передавайте привет, а то я уже соскучилась по Артемке – жуть! – по-свойски подмигнула. – Так я побежала? На учебу опаздываю.

И по тротуару, по улочке трусцой к остановке. Но как только дверь подъезда за гостями закрылась…

– Алле?

– Сокол, это я! Скорее прячь матрас под кровать! К тебе делегация!

– Кто?

Содержательно.

– Они!

– Сколько?

– Двое! Илоночку где-то потеряли.

– Понял! Спасибо, Чиж! – и отключился. А я выдохнула: кажись, пронесло!

Людей на остановке толпилось много. Район новостроек оказался большим, транспорт ходил исправно по расписанию, но я все равно чуть не опоздала на пару, по привычке пропуская вперед школьников и родителей с малышней. Когда прибежала в универ, сдала вещи в гардероб и нашла аудиторию – преподаватель уже стояла на кафедре и выговаривала группе за плохо написанную лабораторную работу по экономической информатике.

– Чижик!

Не успев юркнуть за парту, я подпрыгнула, уколовшись о лед голубых глаз.

– Да, Полина Викторовна?

– Анфиса, в чем дело? Тема работы была «Бизнес-приложения как основной компонент информационных систем». А у тебя что? Разве это схема управления? Где вводные данные и способы обработки? Ты у меня всегда на хорошем счету, мы с тобой разговаривали о подготовке проекта на область. Где вывод о бизнес-процессах?

Зарецкую на потоке боялись все. Не преподаватель – снежная королева информатики, требовательная и до ужаса циничная. Как этой молодой женщине двадцати шести лет от роду удавалось держать своих студентов в железной узде – оставалось загадкой. Наши девчонки сходились во мнении, что весь секрет заключался в ледышке вместо сердца и хватке дементора, и пусть я с ними была в корне не согласна, под ледяным взглядом мне тут же, как страусу, захотелось спрятать голову в песок. Уверена, остальным студентам – тоже.

– Так это, Полина Викторовна… в тетради все.

– Вот именно, что все, Чижик. Негусто. У других результаты еще хуже. А мне нужно, чтобы из вас получились лучшие аналитики и специалисты, способные, если и не решать сложные управленческие задачи, то хотя бы иметь четкое представление, для чего нужны программные системы и продукты. Я понимаю, что на горизонте маячат праздники и каникулы, что вы устали, но впереди контрольные и сессия. Соберитесь!

Ну мы с Ульяшкой и собрались. Всю пару просидели, как мыши в анабиозе, внемля словам Снежной королевы факультета, слушая про инновационные технологии в экономике, конспектируя и боясь лишний раз шелохнуться. Молчали как рыбы подо льдом, хотя к окончанию пары терпение подруги иссякло, и темные глаза Ульяшки уже вовсю стреляли в мою сторону.

– Ким, давай потом! – я подхватила девушку под руку и потащила по коридору. Впереди ждала любимая (в кавычках) физкультура, и нам предстояло добежать через улицу и два соседних корпуса до главного спортзала университета. – У нас с тобой на все про все десять минут, а еще хорошо бы переодеться!

– Фанька, пощади! – взмолилась подружка. – Я сегодня спать не могла, всю ночь вертелась. Меня же от любопытства разорвет!

– Не разорвет! – мы обе, хватая в гардеробе куртки-пуховики, рассмеялись.

– Ну, Фа-ань!

– Ладно, любопытная Варвара, – сдалась я. – Спрашивай.

Мы вышли из корпуса и сбежали по припорошенным свежим снежком ступеням с крыльца. Поспешили с другими девчонками из группы по тонкой аллейке к спортзалу, теряясь в хвосте.

– Ну и как прошла первая ночь в квартире Сокола? – Ульяшка следом за мной с разбегу проехалась по длинной полоске льда, снова пристроилась рядом и навострила ушки.

– Вообще-то вторая, – уточнила я.

– Ой, точно! Так как прошла? Надеюсь, Сокольский тебя не обижал? Как ни крути, Фань, а квартира – его территория, стоило переживать.

Я неопределенно пожала плечами, очень уж хотелось подразнить Ульку.

– Что, обижал? – испугалась подруга.

– Ну, если не считать того, что я его сначала чуть не пришибла сковородкой, потом угрожала ножиком, а потом он меня чуть не задушил – то ночь у нас прошла вполне по-деловому, – поспешила я ее успокоить. – Выжили оба!

У Ульяшки отвисла челюсть. Даже с шага сбилась. Пришлось остановиться и помочь подруге захлопнуть рот.

– Снежинок нахватаешь, Ким, и застудишь горло. Идем!

Но выражение лица у Ульянки всю дорогу было такое чудное, как у Винни-Пуха, когда он заглянул в бочонок с медом и не обнаружил там оного – смесь растерянности и ужаса, и мне ничего не оставалось, как выложить все начистоту. И про бабайку, и про акулью улыбку Сусанны, и даже про дядю Васю.

– А теперь переживай тут, как там Сокол справится без меня. Он, конечно, тот еще утконос, но сделка есть сделка, так что я постараюсь отложить обиды на три недели. Ему сейчас с этой Илоночкой точно не позавидуешь!

– Офигеть! Ну ты, Чижик, и влипла!

По пятницам физкультура у групп ТЭФ-1 и ТЭФ-2, в которой мы учились, проходила с четвертым курсом. Обычные пары обычных студентов, когда парни бегают по полю спортивной площадки, гоняя мяч, а девчонки жмутся в уголке или рассеиваются по периметру со скакалками в руках. А то и вовсе сидят, болтая ногами, на невысоких трибунах, пока их тренер решает важные вопросы по учебной части в неизвестной атласу географии.

Но сегодня все тренеры были на месте, близился конец полугодия, и четыре десятка девчонок согнали в угол, где висели два каната, пытаясь подбить на сдачу норматива. А до потолка метров шесть. Или семь. Неужели десять?! В попытке измерить высоту у меня ожидаемо закружилась голова.

Еще со школы не люблю этот спортивный снаряд. Терпеть не могу! Он всегда вызывал во мне приступ паники и немоты. Вызвал и сейчас. Уж лучше через козла попрыгать, поплавать, побегать наперегонки с секундомером, но только не канат. Зная о своем страхе, тихонько поползла в сторону.

Какой там!

– Хорошо, Ким! А теперь Чижик! Где Чижик?! Чижик, быстро на канат! Пошла! Не заставляй людей ждать!

А… Э-э… Мама! Делать нечего, полезла с дрожью в ногах. И знаете, все бы ничего. Пока глаза были закрыты, так у меня очень даже получилось забраться наверх, но как только открыла… Зал оказался маленьким, а я и вовсе букашкой – испуганной, жалкой и страшно одинокой, смотрящей на мир людей с высоты.