– Скоро? – спросил он флейтиста.

– Прямо перед нами, – проскрипел тот.

От стрекочущих обертонов в голосе этого существа мурашки бежали по коже.

– Мой отец… – произнес Жуан.

– Больница… для отца… перед нами, – проговорил хозяин флейты.

Приближался рассвет, и Жуан уже видел на горизонте первые проблески зари. Ночь прошла невероятно быстро. А вдруг похитившие их с отцом существа использовали против них какой-нибудь наркотик, искажающий восприятие времени? Нет, вряд ли! Жуан постоянно был начеку, каждое мгновение адекватно реагируя на те испытания, которые предлагали ему возникающие обстоятельства. Для скуки и усталости просто не было времени – он обязан был регистрировать каждую примету на местности, едва различимую в ночной темноте, а также следить за существами, в плену которых он фактически находился. К тому же в кабине остро пахло щавелевой кислотой, что свидетельствовало о постоянном процессе производства кислорода из кислоты.

Но как эти существа координируют работу отдельных жуков, формирующих единое тело? Эти монстры напоминают разумных существ и действуют как разумные существа. Или они притворяются, и всем управляет единый мозг? Но что это за мозг и где он находится?

Рассвет вступал в свои права, и постепенно под аэрокаром открылось во всей своей красоте плато Мату-Гросу – котел кипящей всеми оттенками зелени, переливающейся через край мира. Жуан выглянул в боковое окно и увидел, как длинная тень от аэрокара плывет по открытой местности, посреди которой, окруженное густой зеленью, матово блестит металлической крышей некое строение – может, фермерский дом, брошенный при переселении; барак, в котором жили рабочие кофейной плантации; или же склад на берегу небольшой реки, обеспечивавшей когда-то обильные урожаи.

Жуан отлично знал этот район и мог с закрытыми глазами представить его карту, которой пользовались бандейранты: пять градусов широты на шесть градусов долготы. Прежде это был совершенно оторванный от остального мира кусок земли, где на фазендах трудились независимые белые, черные и коричневые фермеры, привязанные к древней системе сельского хозяйства, установленной еще португальцами. Отсюда, кстати, были родом родители Бенито Алвареса. Густые джунгли с узкими реками, поросшими пышным кустарником и папоротниками; саванны и сложные, запутанные отношения разных биологических систем, формирующих ткань здешней жизни.

То тут, то там, где реки сужались и текли бурным потоком, громоздились остатки гидроэлектростанций, давно покинутых и вытесненных солнечными батареями и атомными реакторами.

Такой уж она была – глубинка штата Гояс, даже в нынешний продвинутый век она оставалась островком примитивной жизни, с обилием насекомых и старыми болезнями. Последний оплот насекомых в Западном полушарии, штат Гояс ждал прихода новых технологий, которые сразу перенесут его в двадцать первый век.

Все, что необходимо для атаки, которую бандейранты поведут на этот участок джунглей, поступит из Сан-Паулу несколькими путями – по воздуху, по многоэтажным транспортным магистралям, а затем на примитивных дизельных поездах до Итапиры, откуда, перегрузившись на речные суда, поднимется к Бахусу, и уже оттуда – на аэрокарах – до Регисту и Леопольдины на реке Арагуая.

А когда все закончится, сюда вернутся люди, временно живущие вдоль границы Зеленой зоны и в городских трущобах.

Турбулентность тряхнула аэрокар, вернув Жуана из состояния задумчивости к реальности, требующей постоянного внимания. Он бросил через плечо взгляд на своего спутника, сидевшего в прежней позе – внимательный и терпеливый как индеец, которого он так ловко изображал. Присутствие этого чудовища постепенно начинало давить Жуану на нервы, и он с трудом превозмогал растущее отвращение к этому существу.

Сияющие поверхности технического чуда, которое представлял собой аэрокар, никак не сочетались с присутствием этого существа, сотканного из мириадов насекомых. Какое право он имел находиться здесь, когда сферой его законного обитания были джунгли, простирающиеся внизу?

Жуан вновь посмотрел на зеленое море джунглей. Он знал, что внизу, под ним, простирается зона, которая кишит насекомыми всех видов – ленточными червями, прячущимися в корнях травы; личинками, зарывающимися в жирный чернозем; скачущими туда-сюда жуками, быстрыми в полете осами, все еще священными для редких местных жителей халикозными мухами, клещами, сфецидами, браконидами, шершнями, белыми термитами, хоботными личинками, различными кровососами, трипсами, муравьями, вшами, москитами, мотыльками, экзотическими бабочками, богомолами, а также результатами бесконечных рядов мутаций, затронувших все эти виды.

Это будет битва, и она потребует гигантских издержек. Если, конечно, люди ее уже не проиграли.

Нет, я не должен так думать, решил Жуан. Из уважения к отцу. Не должен… пока.

На картах МЭО этот регион был отмечен разными оттенками красного. Большое красное пятно было окружено серым кольцом с розовыми вкраплениями, показывающими места, где проживали один-два вида насекомых, выстоявших против ядов, огня, липучек, сонотоксинов – комбинации ядов и звуковых вибраций, которые гнали насекомых из насиженных ими мест на верную смерть, – а также против всевозможных механических ловушек и хитрых приманок, имевшихся в распоряжении бандейрантов.

Вся эта зона будет поделена на квадраты в тысячу гектаров, и каждый такой кусок выставят на торги, в которых будут участвовать независимые команды бандейрантов. Выигравшая команда начнет работу по очистке.

Мы, бандейранты, являемся идеальными хищниками, подумал Жуан. Не случайно эти существа имитируют нас.

Но насколько успешна мимикрия, которой они пользуются? И насколько они смертоносны как хищники – вот в чем вопрос!

– Туда! – проговорило существо, сидевшее сзади.

Рука, состоявшая из множества частей, протянулась вперед и показала на видимую в сером свете утра темную полосу джунглей. Густой туман, висящий над этим местом, свидетельствовал о том, что омывается он рекой, спрятавшейся среди растительности.

Это все, что мне нужно, подумал Жуан. Я легко найду это место. Он нажал на рычаг, расположенный на полу кабины, и аэрокар выпустил облако оранжевого тумана, который, осев на находящуюся внизу территорию площадью не менее километра, должен был сделать ее заметной среди самых плотных джунглей. Нажав на рычаг, Жуан начал отсчет – через пять секунд произойдет автоматическая отстыковка кабины от лаборатории.

Резкий толчок, вызванный взрывом разделяющих зарядов, должен был размазать флейтиста по задней стенке пилотажного отсека, тем более, что он так и не пристегнулся. Не оглядываясь, Жуан выпустил крылья и, врубив ракетные двигатели, резко повернул вниз и налево. Ему стал виден отделившийся лабораторный отсек, который, продолжая двигаться на восток, медленно снижался. Мягкую посадку ему обеспечат выведенные в режим посадки основные турбины.

Я вернусь, отец, подумал Жуан. Ты будешь похоронен среди родных и друзей.

Зафиксировав ручки управления, Жуан повернулся, чтобы посмотреть, что происходит с его пассажиром, и едва не ахнул.

Вся задняя стенка кабины была усеяна насекомыми, роившимися вокруг некоего пульсирующего желто-белого объекта. Грязные рубашка и штаны были разорваны, но насекомые уже ремонтировали их, соединяя нитки и куски ткани. Желто-белый пульсирующий предмет был похож на некий мешок, а под ним, сквозь массу мельтешащих жуков просматривалась некая скелетоподобная структура. Она напоминала скелет человека, только состояла, вероятно, из темного хитина.

Прямо на глазах Жуана это существо восстанавливало свои формы – жуки сцеплялись длинными усиками и свивались когтистыми лапками.

Флейты не было видно, а кожаную сумку толчком отшвырнуло в угол, но сверкающие глаза уже злобно уставились на Жуана. Понемногу формировался и рот. Желтый мешок сжался, и из пока незаконченного рта вырвался скрипучий звук:

– Ты обязан слушаться!

Жуан сглотнул, обернулся к ручкам управления и бросил машину в резкий штопор.

Звенящий шелест и стрекот поднялись сзади. Звук был столь высоким и резким, что, казалось, проникал до самых костей. Что-то поползло по шее. Жуан прихлопнул и раздавил насекомое.

Главное теперь – спастись! Он взглянул вниз, на землю, увидел справа светлое пятно на поверхности саванны и в то же мгновение краем глаза заметил, как рядом с аэрокаром закладывает вираж лабораторный отсек его машины, на борту которого красуется эмблема его команды бандейрантов.

Белое пятно превратилось в группу палаток, над ней развевался оранжево-зеленый флаг МЭО. Неподалеку текла неширокая река.

Жуан почувствовал укол в щеку. Эти твари забрались в его волосы и кусали, кололи десятками иголок. Резко вырубив ракетные двигатели, он направил планирующий аэрокар на свободную площадку возле палаток. Теперь насекомые покрыли всю внутреннюю поверхность машины, в том числе ветровое стекло. Не видя почти ничего, Жуан мысленно произнес короткую молитву, резко взял на себя ручку управления, почувствовал, как аэрокар коснулся мягкой земли и, содрогаясь, полз по ней. Не дожидаясь, пока машина остановится окончательно, Жуан раскрыл фонарь, расстегнул замок ремня безопасности и, резким движением перевалив через борт аэрокара, распластался на земле.

Закрыв глаза, он принялся кататься по земле, ощущая, как сотни тоненьких иголок впиваются в незащищенные части его тела. Неожиданно некие руки подхватили Жуана и поставили на ноги, на лицо опустилась защитная маска, а со всех сторон в тело ударили струи сухого спрея.

Откуда-то издалека он услышал голос, напоминающий голос Виеро:

– Бегите, шеф! Сюда!

С приглушенным ревом заработал эжектор. Струя ударила его в спину. Еще и еще раз. Жидкость, запахом напоминающая нейтрализатор, окатила Жуана. В этот момент позади раздался странный глухой звук, и чей-то голос произнес:

– Святая Богоматерь! Вы только посмотрите на это!

V

Жуан сел, стащил маску и огляделся. Трава вокруг буквально кишела насекомыми.

– Ты всех убил внутри кабины? – прозвучал голос.

– Всех, кто шевелился, – послышался хриплый ответ. Человек, произнесший это, явно испытывал боль.

– Есть там что-нибудь, что можно использовать?

– Радио выведено из строя.

– Естественно. Это первое из того, что они делают.

Жуан узнал своих людей – Виеро, Тома, Рамона, Питера, Лона…

Позади его братьев по оружию стояла еще одна группа, и среди них была Рин Келли. Ее рыжие волосы были растрепаны, на лице – пыль и копоть, а в зеленых, словно остекленевших, глазах застыло выражение дикого ужаса. Она не сводила взгляда с Жуана.

Он посмотрел направо и увидел свой аэрокар, лежавший на боку. Площадка, на которой сгрудились палатки, была окружена рвом, заполненным пеной и ядовитым спреем. По ту сторону рва простиралась саванна. Рядом с Жуаном, держа в руках зарядные цилиндры для эжекторов, стояли двое в униформе МЭО.

Жуан посмотрел на Рин. Какая разница с тем, что он видел в кабаре «Клещ» в Байи! На ней была простая униформа МЭО. На ее зеленой ткани засохли пятна красно-бурой грязи. Глаза – холодные и враждебные.

– Есть в этом некая поэтическая справедливость – предатели получают за все сполна, – произнесла она.

В голосе Рин звучала истерика, и Жуану потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить ее слова. Предатели? Что она имеет в виду? Сопровождавшие ее люди из МЭО имели такой же усталый, потрепанный вид. Подошел Виеро и помог Жуану встать.

– Шеф! Что случилось? – воскликнул он. – Мы поймали ваш сигнал, но вы не отвечали.

– Позднее, – отозвался Жуан, все еще не спускавший глаз с Рин и ее спутников. Те с трудом скрывали свою злость, причем Рин едва держалась на ногах – не то от ярости, не то от плохого самочувствия.