Поднялся наверх, в свою комнату, и ещё раз оглядел замок, уже взглядом хозяина. Тесноватый дворик с казармой, конюшней и ещё парой построек во дворе. Башня при воротах с опускающимся мостом. Там сейчас стоял часовой. Глубокий ров вокруг стен замка: метров десять, не меньше, вода там есть, но мало.

Сам замок был прилеплен к отвесным стенам скалы с двух сторон. Был он уже постаревший, но ещё крепкий, хотя выглядел неказисто. Наверняка он знавал лучшие времена, но вряд ли лучше выглядел. Замок был квадратный, но угол у него был один, и в нём была башня мага. Насколько я помню, раньше там обитал второй по возрасту брат, у которого имелись способности к магии. Я у него бывал редко, но сейчас надо будет заглянуть.

– Ваша милость, извольте откушать!

Я прошёл в каминный зал, где мы с семьёй обедали. Прямоугольный зал с камином, горящим так ярко, что в комнате было светло. Тяжёлый деревянный стол был заставлен едой. Его окружали массивные стулья.

– Клариса, стулья лишние убрать, – дал я команду массивной служанке, расставляющей посуду.

– Куды их? – всплеснула она руками.

– Куды-куды, вон у стенки поставь. У меня жопа одна, зачем мне семь стульев?

– И то верно, – посмеялась она и принялась шустро оттаскивать ненужные стулья.

– Баронский оставь, – крикнул я ей, увидев, что она схватилась за кресло отца. – Мой забирай! – Я слез со своего привычного, насиженного места.

Надо привыкать быть бароном. Ужин я начал с горячей похлёбки. Этикету батюшка нас не учил, а мамку я плохо помнил. Вот ещё проблема с этим этикетом. Надо подтянуть, а то пригласят куда, а я и опозорюсь! Потом откушал запечённую утку, отведал колбасок пяти сортов, заливной рыбки, пахучего сыра, паштет, запивая всё это покупным, кислым и слабым вином. Самогонный аппарат у отца был, но за наливками надо было идти в кладовку, а уже лень и клонило в сон. Сегодня я решил переночевать в своей комнате. Служанки жили на первом этаже, а у конюха с кухаркой и их сыном была своя постройка во дворе.

Утром, бодрый, я решил размять своё тело. Нет, накачан Гарод был прилично, но мышцы совсем не растянуты, да и рост подкачал. Против моих прежних ста восьмидесяти тут в лучшем случае сто шестьдесят пять. Хотя папа был могуч и высок (а ещё вонюч и волосат), так что я имел шанс взять от него рост и силу. Насчет волос и помывки: надо думать, бани тут нет, и парикмахеров тоже.

Сделав разминку вполсилы, я стал разглядывать карты баронства и королевства. Единой карты, побольше, у нас не водилось. Мои земли вытянулись километров на шестьдесят вниз, вдоль реки, и были зажаты с одной стороны скалами, с другой – болотом. Ширина колебалась от двадцати пяти около замка до десяти в районе границы с королевством. Больше тысячи километров квадратных! Нехилый кусок! Хотя окраина империи, да ещё и неудобица: скалы да болота.

В соседях выше по течению реки был барон Малосси. Народу у него было около пятисот человек, а земли поменьше. Именно его дочку хотели сватать или уже посватали отец с братом. Видел я ту девицу: задница – руками не обхватить. Пока молодая, миловидная ещё, но, судя по её маме, подурнеет.

Слева и справа были баронства братьев Готриб, но к ним у меня дороги не было, только через королевство. Невест подходящего возраста у них не было.

Королевство занимало полосу вдоль моря шириной километров триста и глубиной от сорока до двухсот километров. Сколько там народу ютилось, я не знал.

Деревенька моя стояла недалеко от замка, километров семь. Хутор на реке располагался почти на границе с королевством. Жил там десяток рыбаков, снабжавших меня рыбой; впрочем, была и привозная морская. Ещё один хутор-пасека находился в середине леса, километрах в двадцати пяти от замка. Там жила одна семья в дюжину человек. От них к нам шла дичь, мёд, лесные ягоды, грибы и прочее. Деревенька занималась сельским хозяйством, все люди были у меня в крепости, или в закупе, как обычно говорят.

Три раза в год, заплатив свою двойную цену, они могли уехать от меня. Но на практике это удавалось очень редко. За того же кузнеца выкуп составлял четыре золотых, и не факт, что он найдёт место лучше. Суд и законы были королевские.

Хотя какой выкуп? Сейчас мои законы, а не королевские! То есть я могу и крепость отменить, а могу и запретить выкуп. Вольное баронство! Удрать они могли и без выкупа, ловить их никто не стал бы. Но без документов устроиться им будет тяжело. Впрочем, если припрёт, то куда деваться? Сбегали, не у нас, конечно, а у хозяев похуже. Рабов у нас не было, свободных жителей тоже.

– Барон, мы готовы ехать! – услышал я крик Ригарда.

Я спустился, и мы вчетвером поехали в деревню. Почему четверо? За нами увязался маг, надеясь непонятно на какой профит.

Глава 3

Доехали быстро. Не знаю как, но крестьяне были в курсе нашего прибытия. Ломали шапки и кланялись в пояс. Деревенька у нас была зажиточная, домов тридцать, кругом поля и луга, на одном из которых паслось десятков шесть коров. Ехал я по направлению к дому старосты, бывал у него мальцом, и не раз. Да и округу всю излазил, и меня тут помнят. Память выхватывала то один кусок из детства, то другой.

Староста, крепкий, но с лишним весом мужчина, встретил нас на своём подворье, поклонился мне, но не низко, как было положено крепостному.

– Долгих лет тебе, Гарод!

– Спасибо, Клык! И тебе того же! А ты в путь собрался, что ли? – недоуменно уточнил я у него.

И действительно, пяток подвод стоял уже гружённый скарбом, а на одной из них сидели обе дочки старосты и его жена.

– Так уезжаю я! Неужто барон тебе не сказал?

– Нет! А что он сказать должен был?

– Выкупились мы, как раз в тот день, что битва была. Вот и уезжаем.

– А деньги?! – спросил я, уже начиная понимать подоплёку событий и вследствие этого закипая.

– Отдали же барону! – с надрывом в голосе ответил староста.

– Свидетели были? – уже спокойнее спросил я. – Документ выписали?

– А как же, вот мажордом ваш покойный и был свидетелем, он и подписал вольную. – Староста засуетился и начал совать мне бумаги.

– Ложь это! – отрезал я. – Денег в казне нет, подписи барона нет.

– Деньги отдал, восемь золотых! А барона-то нет! Он умер!

– Не было в казне такой суммы, а отец деньги только в казне хранил. И почему говоришь, что барона нет? Я барон!

– Всё отдал, позволь уехать, – задёргался Клык.

Заскулила его жена, насупились дочки. А старшая хороша, уже невеста! Я, конечно, не планировал жениться, но на без бабья и дочь старосты сойдёт.

– Так не пойдёт! Ни денег, ни документов! Вижу, обмануть меня хотел!

– Я готов ещё раз заплатить, – уже зло сказал староста.

– На ближайший год никого отпускать не буду.

– Я в королевский суд пойду! Не имеете права! – начал угрожать и качать права староста.

– Император дал моему баронству статус вольного! И я теперь тут закон! – закончил прения я.

Стоявшие рядом Борил и Ригард посмеивались, а Бурхес начал ворожбу. Ясно, что староста спорить не мог, и махнул рукой сельчанам, чтобы разгружали обозы.

– А за попытку обмана я забираю твою дочь в услужение как заложницу, – сказал Бурхес.

– Помилуйте, барон, – упал в ноги староста.

Вот же пень трухлявый, заявил права на дочку раньше меня. И препираться с ним не с руки: незачем другим видеть наши споры. Да и прав он: вдруг сбежит гад или отравит, ведь все продукты через старосту идут.

Но оказалось, что Бурхес положил глаз на младшую. Ей лет четырнадцать! Не сформировалась же ещё! Хотел возмутиться, а потом подумал: да и пусть. Будет наглеть – успею осадить.

– Возьми меня вместо неё! – вступилась старшенькая.

– Лиана, нет! – тут уже мать её возмутилась.

– Я тебя возьму в служанки, пять серебра в месяц. И не причитайте вы, ничего с ними не будет. Можете хоть каждый день проверять, живы и здоровы останутся.

Пришлось девкам собираться, а старосте, наоборот, всё разгружать. Впрочем, это дело я пресёк.

– Собирай всех людей, будем смотр делать!

– И кузнеца? – Староста после слов об оплате успокоился.

– Конечно, – отвечаю.

– И пастухов?

– И их давай!

– Стадо разбежится! – спорит он.

– Короче, не надо младенцев и тех, кто работу прервать не может. А от десяти лет всех тут собирай.

Пока люди подтягивались, я зашёл во двор к главе селенья. Что сказать, лучше меня живёт. Просторный дом, чистенько, банька, зелень кругом. Курорт, да и только! У меня была мысль сменить старосту, но решил шило на мыло не менять. Можно и выборы устроить, и такую фишку как закрытое голосование, но мне-то нужен не самый популярный человек в деревне, а тот, кто может управлять.

Народ постепенно собирался, и мне становилось неуютно. Хотя мои спутники смотрели на крестьян презрительно.

Когда все собрались, я выступил с зажигательной речью:

– Слушайте меня! Я ваш новый барон милостью императора! Отец мой и братья погибли, защищая его! Я был ранен и еле выжил. Вы все меня знаете, и никому я плохого не делал. Но порядок есть порядок. Император даровал мне вольное баронство, а значит, и законы теперь мои! На этот год я отменяю выкуп, если кто захочет.

– А староста остался? – крикнул, как я помню, кузнец, высокий жилистый мужик.

– Да. Он хотел уехать, но я не разрешил. Пока он староста. Налог на этот год уменьшаю с трети до четверти.

Собрание радостно загалдело, обсуждая новость.

– А ну, тихо! Сыпь рыбья! – гаркнул Ригард.

– Наказания я не отменяю, пороть будут, как и раньше, так что старайтесь. Для работы в замке нужны слуги: один конюх, одна повариха или повар, две служанки и один кладовщик. Конюх нужен умелый, служанки – крепкие и не страшные мордой, кладовщик – грамотный, повариха должна уметь готовить. Жить все будут в замке. Буду платить. Конюху и поварихе по две серебрухи, служанкам – по одной, кладовщику – пять серебра в месяц! Кормёжка наша. Есть желающие?

– И мне нужен помощник, – подал голос маг, – плата – серебруха и учёба.

Толпа засомневалась, заволновалась, поднялся шум и гам, и я сделал знак Ригарду.

– Тихо! – крикнул он, и все замолкли.

– Думать до завтра. Не будет желающих – возьму сам кого захочу. А пока буду смотреть по спискам.

– Пожалуйте списки, – староста был сама любезность.

Я читал свиток с именем и возрастом, а названный делал шаг в центр и потом возвращался назад.

– Хм, кузнец, а где твоя дочка двадцати лет?

– Она за огнём смотрит, – сказал тот, недовольный вниманием.

– Зови сюда. А пока, кто у нас грамоту знает?

– Так она и знает, она и староста! Других грамотеев нет, – крикнули из толпы.

Недовольный кузнец пошёл за дочкой, а я подумал, что надо бы полегче с ним: полезный человек.

Тут люди на просмотр закончились. Что сказать, нормальных баб я не увидел, хотя братья на деревню бегали, я знаю. Значит, судьба такая у дочки старосты.

И тут же передумал. Ко мне подошла дочка кузнеца. Я её и не помнил, старая она для меня была. Платье обтягивало крепкие, тугие бедра, пуговицы на груди чуть не отрывались от напора, рыжие волосы, дерзкий взгляд.

– И чего она у тебя не замужем? – спросил я у кузнеца. – Лет-то ей сколько!

– Нет желающих в крепостные лезть, а в деревне ровни ей нет, – сказал тот одновременно и с гордостью, и с сожалением.

– Пойдёшь ко мне склад держать? Ты, говорят, грамотная?

– Пойду, чего не пойти. Сколько плату положишь?

– Пять серебра в месяц для начала. А там посмотрим, как покажешь себя.

– Погоди, Гарод, она нужна мне в кузне! – заспорил кузнец.

– Да у тебя трое пацанов! Вон старший скоро моего возраста будет, подтягивай его. Не место бабе в кузне, – осадил я его.