Вот так я там и оказался. А в то время в тех горах шла война. И русские солдатики гибли там каждый день. В города России привозили цинковые гробы. И я с ходу попал в эту кровавую мясорубку. Меня определили в разведку. Как я и мечтал. Долгие разведывательные рейды, многочисленные бои, которые уносили жизни моих боевых товарищей. Скудное снабжение. В этой армии, куда я попал, в достатке были только патроны. А вот всего остального постоянно не хватало. Нормальной еды, мыла, зубной пасты, лекарств, одежды, обуви и прочих мелочей, которых мы не замечаем в гражданской жизни. Грязь, вши, болезни, недосыпание и стрессы. Не такой я себе представлял свою службу. Хотя были там и свои плюсы. И самый большой из них – это бой. Когда пули свистят над твоей головой, выстрелы, взрывы, крики, адреналин. Вот такие моменты в солдатской службе мне нравились. Это была моя стихия. В бою я чувствовал себя как рыба в воде. Вместо страха был боевой азарт и кайф. Это было мое. В такие моменты я чувствовал себя настоящим. Живым! Вроде бы таких людей называют адреналиновыми наркоманами? Плевать! Мне это нравилось. Весь этот драйв и ощущение опасности.

А еще я встретил друга. Его звали Михаил Медведев. Но все звали его Мишкой или Гризли. Да, такой позывной ему наш ротный дал. Назвал Мишку в честь американского медведя гризли. Мало того что фамилия у него была медвежья, так и внешностью Мишка был похож на медведя, вставшего на дыбы. Коренастый, широкий и мускулистый. Таких еще обзывают «шкаф с антресолями». Я со своей фигурой атлета на его фоне смотрелся бледно. А я и сам парнишка не маленький. Довольно накачанный и высокий, гармонично развитый молодой человек. А вот Гризли у нас не такой. Он более массивный и широкий. Но не толстяк. Нет, не толстяк. Просто у Мишки такая конституция от природы. Коренастый, квадратный, с широкой костью. И при этом ни капли жира, сплошные мускулы. Типичный качок из подворотни. Плюс морда гопника-отморозка с массивным подбородком и переломанным носом. Для врагов этот парень выглядел устрашающе. Но я узнал его совершенно с другой стороны. Мишка был нормальным пацаном. Добрым, отзывчивым и правильным. Слова «подлость и предательство» – это не про него. Мы с ним как-то сразу сошлись. И прикрывали друг другу спину в бою. Все трудности и радости делили пополам.

А перед самым дембелем его ранило. Тяжело. Наша группа попала в засаду. «Чехи» нас подловили. И Гризли схлопотал в том бою осколки в бедро и левый бок. Наскок боевиков мы тогда еле смогли отбить. А из всей группы уцелели только я и Мишка. Все же остальные наши боевые товарищи полегли в том бою. Меня тоже зацепило. Но не так серьезно, как Мишку. Пуля чиркнула по правой руке, прошла по касательной. В общем, фигня, а не ранение. Повезло. А вот моего дружка покоцало серьезно так. Затем я тащил Гризли на себе по лесистым горам Чечни. Километров десять. Не меньше. Мишка же у нас товарищ не мелкий, а очень даже наоборот. В нем тогда уже килограммов девяносто пять или сто было. Плюс оружие, боезапас и прочее снаряжение. Тяжко было. Но я пер вперед, как трактор по тундре. И бросить его я не мог. Десант своих не бросает. Да и не мог я его оставить. Друзей бросать нельзя. В детском доме у меня их не было, я как-то ни с кем там близко не сошелся. А тут у меня появился настоящий друг. И терять его я не хотел. У меня тогда такой настрой был серьезный. Если бы нам на пути попался очередной отряд «чехов», то я бы Мишку не оставил. Сам остался бы с ним до конца. Принял бы свой последний бой. Я знал, что так будет правильно. По-мужски.

Но все закончилось тогда хорошо. Противника мы не встретили и смогли выйти к своим. Потом был госпиталь и досрочная демобилизация из рядов вооруженных сил. Выплатили нам с Гризли мизерные компенсации за ранения и половину боевых. Другую половину наших денег украли чиновники в погонах, распилив их между собой. В те времена это было в пределах нормы. И мы даже радовались, что все не забрали. Мы с Мишкой давно перестали смотреть на мир через розовые очки. Все в новой России делали деньги. И возглавляли этот процесс люди при власти. А военные чиновники тоже не сильно отставали в этом плане от своих гражданских коллег. Поэтому скандал устраивать мы не стали. Пускай подавятся эти ушлые офицерики из финчасти нашими кровавыми деньгами. Мы оба были рады, что вырвались из той кровавой и бездушной системы под названием российская армия. Все долги Родине мы отдали с лихвой и были свободны как ветер.

Хотя я до сих пор по прошествии многих лет не могу понять эту тему про долг Родине. Почему его должны отдавать одни, а другие граждане освобождаются от этой почетной обязанности? Почему-то в армии я не видел сынков нынешних политиков, банкиров, чиновников и олигархов. Тех самых, что так пафосно и гордо обзывают себя элитой новой России и относятся к простым гражданам, как к быдлу. А ведь при том же кровавом тиране Сталине дети властьимущих служили в армии и погибали при этом за свою Родину. Это было их почетной обязанностью. А эти вот не хотят совать своих избалованных детишек под чеченские пули. И при этом упорно настаивают, что другие должны отдавать этот самый пресловутый долг Родине. С какого перепуга? Закон должен быть для всех равным. А иначе на хрен он такой нужен!

Гражданская жизнь встретила нас неласково. Опаленные войной молодые пацаны там никому не были нужны. Из профессиональных навыков у нас было только умение убивать. Не самое востребованное в мирной жизни. Ни высшего, ни средне-профессионального образования у нас с Мишкой не было. Идти в милицию или в бандиты я категорически не горел желанием. Что те, что другие мне откровенно не нравились. А другой нормальной работы в Москве мы найти не могли. Да, да! В Москве. Именно там я осел после демобилизации из рядов вооруженных сил. Тут Гризли постарался. Сам-то он коренной москвич. И меня уговорил там пожить в его комнате в коммунальной квартире. Три месяца мы приходили в себя, привыкали к гражданской жизни. Деньги, полученные от армии, заканчивались с удручающей быстротой. И перспективы впереди маячили не самые радужные, когда Мишка нашел одну интересную тему.

Французский Иностранный легион. Есть в мире такая организация. Формально – это войсковое соединение, входящее в состав сухопутных войск Франции и комплектуемое преимущественно из иностранцев. Но по факту – это обычная армия наемников на службе у государства. Сейчас легионеры используются в различных горячих точках по всему миру. Там, где Франция не решается рисковать своими военнослужащими, впахивают иностранцы из Иностранного легиона. Их ведь не жалко. Легионеры постоянно гибнут в многочисленных мелких войнах, о которых не сообщают в прессе и не пишут в интернете. Современное общество о них и не знает. А значит, обыватели не пугаются и не возмущаются гибелью своих солдат. Такая хитрая система удобна для Франции. Но и легионеры тоже получают свою морковку.

Во-первых – им платят неплохие деньги за риск. Во-вторых – после трех-пяти лет службы в Иностранном легионе иностранец может получить французское гражданство.

И вот Мишка как-то смог познакомиться с человеком, который и вербовал наемников во Французский Иностранный легион. Мы посовещались и решили, что эта тема нам подходит. Работа, к которой мы привыкли в горах Чечни. Неплохой заработок. И как вишенка на торте – французское гражданство. Я был не против попробовать. Иностранный легион так Иностранный легион. А риск? Так я к нему давно привык и попасть на войну не боялся. И признаюсь честно, я тосковал про войне. Не нравилась мне такая вот мирная жизнь. Где нет никаких внятных перспектив. Я готов был рисковать головой за хорошую плату, а не прозябать в гражданской нищете. Да и мир хотелось посмотреть. Тот человек из легиона это нам гарантировал. Мол, все мы там увидим Африку, Ближний Восток и Южную Америку. Массу экзотических приключений этот вербовщик нам обещал. И мы повелись на его посулы.

Так и началась наша служба во Французском Иностранном легионе. Назвать ее сложной и трудной я не могу. После того, через что мы прошли с Мишкой в десанте, служить в Легионе было не очень напряжно. Физические нагрузки? Не смешите мои тапочки! Для российского десантника они были не очень трудными и жесткими. В ВДВ Российской Федерации бойцов тренируют куда жестче и круче. В общем, все те издевательства инструкторов Иностранного легиона над новичками меня не сильно впечатлили. Курс молодого бойца мы прошли легко и быстро. И затем вместе с Гризли попали во второй иностранный парашютно-десантный полк. Специфика была знакомой. Десант, он и есть десант. Что во Франции, что в России. Элита вооруженных сил любой страны. А потом началась экзотика. Африка, Ближний Восток, Афганистан и Французская Гвиана. Повидали мы мир. Не обманул тот вербовщик.

Вот только он забыл упомянуть, что нас будут посылать не в курортные места, а в захолустные и дикие дыры. Которых в этих экзотических краях хватало с лихвой. И службу легионеров там нельзя назвать легкой и тихой. Стрельбы тут хватает. Мы гоняли различных повстанцев, партизан, террористов и прочих борцов за что-то там. Мы убивали людей с различным цветом кожи. Чаще всего темных оттенков. И мне было все равно, кто они такие и за что борются. Это они были на войне, а мы на работе. К службе в Иностранном легионе я относился как к работе. Грязной, опасной, но интересной и прибыльной. В России я бы такие деньги нигде не заработал. И мне такая жизнь нравилась. Риск, конечно, большой. Но и платят за него очень даже неплохо. Это вам не Чечня, где мы убивали людей практически даром. Не патриотично? Возможно. Но какого-то пиетета перед своей бывшей Родиной я не испытывал. Ничего позитивного я там не видел с самого детства. И особой любви к ней не питал. Да и не россиянин я теперь уже, чисто официально. На исходе третьего года службы в легионе я был ранен в бою. Наскок очередных негрильских повстанцев в Судане мы тогда отбили. Но и я обзавелся лишним отверстием от автоматной пули в правом плече. И теперь таки получил вожделенное французское гражданство. «По праву пролитой крови». Так гласила формулировка. Да, да! В случае ранения легионер имел право на досрочное получение гражданства Франции. Хорошо, что моя рана оказалась не серьезной. И я смог дослужить весь пятилетний контракт до конца. Мишке-то гражданство пока не дали. И расставаться с ним я не хотел. Гражданином Франции Гризли стал только после пяти лет службы в Иностранном легионе.

Когда наш контракт закончился, мы не стали его продлять. Нам с Мишкой предложили другую работу. Есть такое понятие, как Частная военная компания, или ЧВК. Только не надо путать ее с Иностранным легионом. Это другое. Частники работают на тех, кто больше заплатит. И не всегда это бывает государство. Юридически те же легионеры не являются наемниками. А вот служащие ЧВК – это они и есть. Настоящие «дикие гуси». И платят им больше, чем легионерам. Вот нам ротный по окончании нашего контракта и предложил поработать в одной французской ЧВК. Уйти на вольные хлеба, так сказать. В принципе, предложение было очень заманчивым. Французское гражданство мы уже заработали. В ЧВК платили больше, чем в Иностранном легионе. Да и условия службы там были более комфортными. В этом плане наемники имеют большое преимущество перед легионерами. Раздумывали мы не долго. Любой бы на нашем месте согласился. Возвращаться в гражданскую жизнь я не хотел. Что я там буду делать? Дворником или грузчиком работать? Я умею только хорошо убивать.

Я человек военный и другой жизни для себя не мыслю. Кроме того, наемникам платят неплохие деньги. Ну а риск? Про него я уже говорил ранее. Мне рисковать своей жизнью за большие деньги нравится.