В это время изуродованного робота загружали в служебный фургон; он всё также беззаботно всем улыбался. Кто-то из толпы у ограждения, скорее всего какой-нибудь укуренный местный наркоман, запустил в небо фейерверк, который распался над домами на множество разноцветных звёздочек. В толпе радостно засвистели, заулюлюкали, послышались крики: «ПИЧей в топку!». Стартовал ещё один фейерверк, и толпа угрожающе качнулась к фургону. Полицейские по сигналу выстроились в шеренгу, преграждая путь взбудораженным людям.

– Отдайте ПИЧа, он всё равно сдох! – выкрикнул кто-то. И в полицейских полетели камни, палки и другой крупный мусор. Полицейским пришлось бы совсем худо, это были не те бравые ребята, что привыкли разгонять демонстрантов на улицах. Всего лишь криминалисты и следователи из отдела убийств, они не имели щитов, водомётных машин и прочего, и сейчас теснились друг к другу, сжимая в руках служебные бластеры, которые, по инструкции, можно было применять против людей только в чрезвычайной ситуации. А парням из СББ вообще применять оружие к населению можно было при определённых обстоятельствах, очень жёстко оговоренных законом.

С неба послышался рокот вертолётных двигателей, луч прожектора осветил переулок, и в толпу полетели резиновые пули. Люди стали нехотя разбегаться. Интерес к происшествию быстро таял под полицейским прессингом.

Терри поднял вверх большой палец, приветствуя высунувшихся из вертолёта парней, и повернулся к сержанту.

– Давай посмотрим, что тут.

Повертел в руках обломки, присел на корточки, сложил вместе несколько так, чтобы совпали буквы на корпусе, сообщающие о производителе, дате выпуска и названии. Присвистнул, но опять вышло плохо. Губа хоть перестала болеть, но была ещё опухшей и не слушалась.

– Выключи камеру и умри.

– Что? – опешил Майкл.

– Так мы между собой называли эту штуку. Давно. Лет десять назад такие выпускали. Вырубает камеры отлично, но только с близкого расстояния. Метр-метр двадцать.

– А почему умри?

Терри повертел и аккуратно сложил на ящик остатки корпуса, а плату приблизил к опухшим глазам как можно ближе.

– Ну, сержант. Напряги полицейскую извилину. Или у тебя их две, на одну больше, чем у всех? – Терри ловко увернулся от шутливого замаха приятеля и вытянул руку вперёд и вверх, зажимая в ладони плату. – Смотри, у меня рост метр восемьдесят четыре, длина руки… Сантиметров восемьдесят… С ладонью. Итого?

– Два шестьдесят четыре, – послушно ответил Майкл.

– Правильно, дальше?

– Что дальше? – уже злясь, переспросил Майкл.

– Расстояние от земли до камеры примерно три пятьдесят. Примерно! – пресёк Терри попытку Майкла возразить. И выжидательно уставился на друга.

– Надоел уже со своими загадками, давай, говори, что там выходит! – Майкл наставил на Терри ладонь с вытянутыми вперёд двумя пальцами, будто пистолет: – Говори или умри!

Терри нарочито тяжело вздохнул, подошёл, встал прямо под неработающей камерой и вытянул вверх руку.

– А! Чтобы вырубить камеру, нужно было стоять с этим девайсом близко, да ещё с вытянутой рукой!

– Наконец-то, – Терри опустил руку, – всё правильно, и каждый враг тебя мог убить, поэтому «выключи и умри». Ну, вот. У тебя есть примерное время, когда отключили камеры по всей улице, а эту, скорее всего, устанавливал владелец магазина, и она включается-выключается где-то в подсобке. Поэтому пришлось задействовать девайс. Но человека, стоящего ночью с вытянутой рукой перед закрытым магазином, кто-то мог видеть и запомнить. Здесь освещение хорошее. Ищи свидетелей.

– Опа! Я твой должник!

– Купишь Тесле тёплые пинетки, и мы в расчёте.

Майкл, уже повернувшийся, чтобы идти, резко остановился:

– Какие ещё пинетки? У неё сорок второй размер! И… У роботов же ноги не мёрзнут…

– Иди, иди.

Терри вернулся на прежнее место, присел на ящик, сложил руки на коленях, опустил на них голову и задремал.

Майкл вернулся через десять минут. Разбудил товарища, сунул ему в руку стаканчик с горячим кофе. И уселся рядом.

– Расклад такой. Час назад, сразу, как приехал, я отправил двоих в телекоммуникационную компанию, которая отвечает за работу камер в этом районе. Только что они отзвонились. Дежурный сбежал. Как ты понимаешь, после отключения. Я тех двоих послал проверить адрес, где дежурный живёт. И запрос о нем в полицейскую базу данных дал. Свидетелей, видевших человека с поднятой рукой, уже ищут. Но сейчас ночь, и времени много прошло.

– Нужны заведения, работающие ночью. Кто-то входил-выходил. Вон бар, например. Отсюда далековато, зато работает до утра, клиенты там могут сидеть по несколько часов, кому не спится, – Терри протяжно зевнул, – или тот бордель, в переулке. Если из борделя смотреть, то магазин как ладони.

Терри встал, пригладил волосы, отряхнул одежду.

– Моя Тесла, как собака. Всегда унюхает, если я ходил в бордель. Но чего не сделаешь ради друга! – и пояснил: – В этом борделе обычно кто-то из подростков подрабатывает по ночам, курьер-посыльный. То есть как раз сидит у окна и смотрит на улицу. Если видит что-то тревожное: пьяную компанию или драку, то сообщает хозяйке. А вот если облаву… Тогда хозяйка объявляет готовность номер один. И в борделе становится чисто и светло. Почти невинно. Как в начальной школе. Никакой наркоты и даже алкоголя. Ну и никаких известных в городе личностей. Там позади здания есть незаметный чёрный ход.

– Ты в курсе всего этого, потому что…

Терри кивнул.

– Да. Тебе повезло. Меня здесь хорошо знают.

– А есть в городе бордель, где тебя не знают? – и Майкл, встав в позу боксёра, выставив перед собой кулаки, громко провозгласил: – Терри Наварра! И в борделях он тоже номер один!

Терри обошёл по кругу застывшего в шутливой стойке Майкла и задумчиво проговорил, опустив глаза и рассматривая носки ботинок:

– Могу и домой уйти. Меня начальство за пропажу дочери миллиардера пинать не будет.

Майкл перестал дурачиться и выпрямился:

– Да ладно тебе. Правда, что ли, обиделся? Не буду больше. Это я так психую.

Терри кивнул, мол, проехали, опять пригладил волосы и двинулся в проулок, в сторону небольшого двухэтажного здания, ярко сияющего освещёнными окнами.

Он открыл тяжёлую дверь и вошёл, кивнув знакомому охраннику. Общая зала, где гости обычно сидели на мягких креслах у столика, сервированного кофе с пирожными (никакого алкоголя на виду!) и общались с хозяйкой, была пустой. Это понятно. Скоро утро. Гости уже ушли с девушками в соседний корпус, где располагались комнаты для встреч – причем так хитро, что клиенты, входящие и выходящие, никак не могли столкнуться и увидеть друг друга. Заправляла всем хозяйка по имени Милена, но за глаза её все называли Клюка, за трость, с которой та никогда не расставалась.

– Наварра! – Клюка широко распахнула руки, приветствовала Терри, не выпуская трость. – Давно тебя не видели!

– Привет, милая, – Терри обнял хозяйку, на мгновение прикоснувшись щекой к её щеке. – У меня турниры. Ты же всё знаешь.

– Говорят, ты сегодня отлично дрался, – кивнула согласно Клюка.

– Быстро тебе новости доносят.

Полуобнявшись, они подошли к барной стойке, где стояла кофемашина, а на блюдцах красовались сладости. Хозяйка запустила руку под стойку и вытащила бутылку виски.

– Будешь?

Терри заколебался. Во время турниров он не пил, чтобы быть в форме. А между ними позволял себе, конечно. Вот так, как сейчас с Клюкой. Немного. Виски или пиво.

– Давай, – Терри был нужен мальчишка-посыльный, а чтобы тот выложил все, что видел, хозяйка должна ему это разрешить. Нельзя же не поговорив, не выпив, переходить к делу. Здесь дом развлечений, где про дела забывают и говорить о них не любят.

Из-под стойки также молниеносно появились два широких стакана, и Клюка налила обоим одинаково – на один палец.

– Я по головизору новости смотрела.

Помолчала, перекатывая виски во рту, сглотнула и продолжила:

– А Лиссы нет. Ты же не предупредил, что придёшь сегодня. Может быть, другую пригласишь?

Клюка нажала кнопку под столешницей, из которой выехала плоская прозрачная вертикальная панель с разноцветными значками-командами. Она набрала, водя пальцем, какую-то комбинацию, и по залу заскользили голографические фигуры девушек. Они плавно передвигались между столиками, наклоняясь, будто что-то переспрашивая, иногда улыбались, поправляли волосы или одежду. Подойдя к барной стойке, девушки разворачивались, шли в конец зала и снова включались в карусель. Терри весь этот хоровод видел не раз, но всегда замирал. Было красиво.

Лисса подошла четвёртой. В полупрозрачном топике и коротких шортиках, смешливо морща носик, она была похожа на девчонку. Сходство дополняли тёмные волосы, заплетённые в три косы. Постояв недолго, она развернулась и ушла, мягко переступая длинными ногами.

– А что за косы? Раньше вроде в карусели она ходила с распущенными волосами?

– Необычно, да? Какой-то клиент попросил, теперь она заплетается всегда. Тебе не нравится?

Терри глотнул виски и промолчал. Он был клиентом, который просил Лиссу так заплетаться. Когда Терри увидел девушку в первый раз, его сердце пропустило удар. К нему навстречу в такой голографической карусели шла Ная. Его Ная, убитая на войне. Ная, которую Терри любил и которую не успел спасти. И в бордель к Клюке Терри ходил исключительно ради этой проститутки, так похожей на Наю. Только у той глаза были темно-карие, влажные, как у оленёнка, а у Лиссы – серые, задорные. В комнате для свиданий Терри гасил светильники и задёргивал плотно шторы, чтобы не видеть разницы между девушками, а потом любил Лиссу и, забываясь, называл её Наей.

Терри допил виски и поставил стакан на стойку. И Клюка поставила тоже.

– Зачем ты всё-таки пришёл? – она взглянула на Терри бледно-голубыми глазами. Лисса по секрету сказала Терри, что Клюке уже около семидесяти, но выглядела та, благодаря косметическим операциям, на тридцать пять-сорок лет. Возраст выдавали только выцветшие глаза.

– Шухер на улице видела? Кто у тебя сегодня смотрящий-посыльный?

– Малыш сегодня дежурит. А что такое? Малыш сказал, полиция ищет какую-то девку.

– Не просто девку, милая, а наследницу «Беллами/Роботикс». Нашли здесь её мотобайк весь в крови, а сама она исчезла.

– И что? – Клюка зло сжала губы. – Копы свидетелей ищут? Из моих никто никого не видел, и на улицу никто не выходил.

– Нет. Нет. Всё хорошо. Никакой тревоги, – Терри почувствовал, что насторожил хозяйку, и сейчас быстро соображал, что сказать, чтобы Клюка разрешила поспрашивать Малыша. – Ты же хочешь оказать полиции услугу? А я попрошу своего приятеля-сержанта, который ведёт это дело, чтобы к тебе не заходили и список клиентов не просили. Баш на баш?

– Смотря что взамен! – Терри увидел, что Клюка прикидывает варианты, и выдохнул. Теперь он был уверен, что хозяйка согласится.

– Дай поговорить с Малышом? Пусть под протокол расскажет, видел или нет кого-то, стоящего с вытянутой рукой напротив вон того магазина в два часа ночи.

– А он видел?

– А давай спросим?

Клюка снова достала из-под стойки виски, плеснула себе, вопросительно взглянула на Терри, который отрицательно помотал головой, и одним глотком выпила содержимое стакана.

– И всё?

– И всё. Ведь больше свидетелей не было?

– Конечно, нет.

– Вот так и будет записано в полицейском отчёте. Давай, зови Малыша.