– «Правда Сумерек» вам о чем-то говорит? А «Проект Турр»?

Брайс и Итан недоуменно смотрели на него.

– Так я и думал.

Брайс до боли стиснула зубы. После весны она убедилась, что знала о Данике куда меньше, чем ей прежде казалось. И расширять список неизвестных сторон жизни ее погибшей подруги… Как бы она ни старалась, слова Тариона ее обожгли.

Тарион сделал еще один шаг к двери.

– После всего, что ты рассказал, не жди моего бездействия. Не надейся, что я не стану искать этого мальчишку.

– Ценю твою отзывчивость, Длинноногая. Но держись от этого подальше, – посоветовал он.

– И не подумаю.

– Брайс, мы получили приказ от астериев. От самого Ригелуса, – напомнил ей Хант. – Они требовали залечь на дно и не высовываться.

– Так выполняйте их приказ, – сказал Тарион.

Брайс сердито посмотрела на русала, затем на Ханта. Судя по глазам ангела, в его душе бушевала нешуточная буря.

– Если астерии узнают о твоей причастности к мятежникам, они убьют не только нас, но и твою семью. И не станут разбираться, что ты всего лишь помогала найти потерявшегося ребенка.

Брайс открыла рот, но Хант ее перебил:

– Учти, нас не будут даже судить. Сразу казнят.

– Вот именно, – подтвердил Тарион. – Еще раз тебе говорю: не суйся в это дело. А я пошел.

Раньше чем Брайс успела выплеснуть гневный ответ, входная дверь с шумом распахнулась и на пороге появился Рунн.

– Что за… Ох, привет, Тарион.

– Это ты его позвала? – с упреком спросил Тарион.

Брайс молчала, упрямо глядя на всех.

– Что у вас происходит? – спросил Рунн. – Он посмотрел на Ханта и только сейчас заметил Итана. – Ого! А этот что здесь делает?

– Итан теперь свободный волк и пока живет у нас, – сообщила Брайс. – Я тебе потом расскажу, – добавила она, поймав недоумевающий взгляд брата.

– А почему у тебя сердце бешено колотится? – спросил Рунн.

Брайс опустила голову, почти ожидая увидеть вспыхнувшую звезду на груди. Хвала богам, звезда не светилась.

– В общем, Тарион считает, что Даника была связана с мятежниками Офиона.

Рунн уставился на сестру.

– Премного благодарен тебе, Брайс, – угрюмо проворчал Тарион.

Брайс наградила его приторной улыбкой и быстро пересказала Рунну обстоятельства, приведшие сюда русала. К концу рассказа лицо брата побледнело.

– Ты сама как думаешь? Даника была мятежницей?

– Нет! – всплеснув руками, крикнула Брайс. – Да ее объедки в мусорном ведре нашей прежней квартиры и то интересовали больше, чем мятежники.

– У нее были и другие интересы, – поправил сестру Рунн. – Она украла Рог Луны и спрятала от тебя. Точнее, спрятала у тебя на спине. И вся эта бодяга с Бриггсом и синтом…

– Допустим. Были у нее… странности. Но мятежники… Она никогда не говорила о войне.

– Наверное, знала, что такие разговоры тебя напугают, – предположил Тарион.

– А ты, значит, очень смелый? Тебе приказали вляпаться в опасное расследование, ты и возразить не посмел? – Лицо Ханта было бледнее обычного.

Тарион молчал, скрестив на груди длинные мускулистые руки. Хант продолжал, понижая голос:

– Тарион, добром это не кончится. Можешь мне верить. Ты вляпался в слишком опасное дерьмо.

Брайс старалась не смотреть на запястье Ханта, где когда-то чернело клеймо раба.

У Тариона дрогнул кадык.

– Напрасно я вообще сюда явился. Я знаю, Аталар, как все это тебя задевает.

– Ты всерьез думаешь, что у Зофи был шанс уцелеть? – спросил Рунн.

– Да.

– Если Зофи пережила столкновение с Ланью и Лань об этом узнает, она примчится сюда, – сказал Хант.

– Возможно, Лань уже отправилась в наши края, – угрюмо произнес Тарион. – Жива Зофи или нет, но Эмиль и его возможности остаются лакомым кусочком. Или тем, что нужно уничтожить раз и навсегда. – Он запустил длинные пальцы в свои темно-рыжие волосы. – Знаю, ребята, что своим приходом я вам подложил мину. – Он поморщился неудачному выбору слов, помня о событиях весны. – Но я хочу найти мальчишку раньше других.

– И что ты будешь с ним делать? – спросила Брайс. – Передашь своей королеве?

– Учти, Длинноногая, под водой ему гораздо безопаснее. Даже астериям понадобится уйма времени, чтобы найти его и убить.

– Ага, твоя королева превратит его в живое оружие для своих целей. Хела с два я позволю тебе это сделать.

– Повторяю: я не знаю ее замыслов насчет Эмиля. Но она не причинит ему зла. А тебе я посоветую не путаться у нее под ногами.

Прежде чем Брайс успела выплеснуть яд своего ответа, в разговор снова включился Итан:

– Ты всерьез думаешь, что мальчишка направляется сюда? И что Лань идет за ним по следу?

– В Тридцать третьем ничего не слышали о прибытии Лани. – Хант поскреб подбородок. – И об Офионе в наших местах.

– И во Вспомогательных силах тоже не слышали, – подтвердил Рунн.

– Тогда я не знаю, почему сегодня в болотах мне попалась откушенная рука офионского бойца, – сказал Тарион. – Если только кто-то из тамошних собеков переплыл Хальдренское море, пообедал этим солдатом, а руку приволок на память.

– Я вообще не знаю, откуда начинать, – признался Хант.

– Доверьтесь моему чутью. Офион на пути сюда, если уже не здесь И потому мне нужно собрать как можно больше сведений и в самые кратчайшие сроки. Достаточно найти Эмиля, и мы найдем Зофи.

– И твоя королева получит отличного малолетнего солдата? – напряженно спросила Брайс.

Тарион умоляюще посмотрел на нее:

– Одно из двух: или Ренастов буду искать я, или Речная Королева поручит поиски кому-то другому, кто не отличается… независимым мышлением. Уж лучше я найду Эмиля.

– Почему мы вообще говорим о мятежниках в нашем городе? – взорвался Итан. – О том, что Даника тоже была мятежницей? Это слишком серьезное заявление, – со злобным рычанием добавил он.

– Между Зофи и Даникой велась переписка. Обе писали нарочито туманным языком. В письмах был намек на безопасное укрытие в Лунатионе. Место, «где усталые души обретают покой после их страданий». Сдается мне, что речь шла о Костяном Квартале, хотя вряд ли Даника была настолько легкомысленна, чтобы отправить Зофи туда. И я ничего не утверждаю. Я перечисляю факты.

Итан молча покачал головой. Хант снова заговорил:

– Тарион, это смертельно опасная игра, в которую я больше не хочу играть.

Брайс могла поклясться, что у него слегка дрожат руки. Слова Тариона подняли из глубин самые худшие воспоминания и страхи ангела. Когда-то он сам был мятежником. Это стоило ему двухсот лет рабства.

Да, день сегодня выдался длинный и на редкость странный. Брайс еще не успела рассказать Ханту о визите Кормака в Фэйский архив.

Но позволить, чтобы за мальчишкой охотилось столько разношерстного двуногого дерьма… Ни в коем случае.

– Завтра я могу спросить у Фьюри, знает ли она что-нибудь о знакомстве Даники с Зофи. Может, она подскажет, о каком месте шла речь в письмах.

– Позвони ей сейчас, – с необычайной серьезностью попросил Тарион.

– Сегодня среда, а по средам у них с Юниперой всегда романтические вечера.

Брайс говорила полуправду. Должно быть, Хант догадался: она это делала ради него, поскольку он нежно коснулся крылом ее плеча.

– Так прерви их романтический вечер, – потребовал Тарион.

– Ты не знаешь, кто такая Фьюри Акстар? – Брайс взмахнула рукой. – Я позвоню ей завтра утром. После вечеров с Юной она всегда бывает в более благодушном настроении.

Тарион посмотрел на нее с Хантом, затем на Рунна и Итана, молча следивших за ним. Сокрушенно вздохнув, русал полез во внутренний карман куртки и достал пачку сложенных пополам листов:

– Это часть их переписки.

Он протянул пачку Брайс и снова пошел к двери. Возле Сиринкса Тарион присел на корточки и погладил химера по голове и толстой шее. Потом поправил ошейник. Благодарный Сиринкс облизал ему руку.

– Приятная зверюшка. – Тарион открыл входную дверь. – Не делайте никаких записей. Я завтра снова приду где-то после полудня.

– Влезать во все это – не лучшая затея, – сказал Хант, когда за русалом закрылась дверь.

– Согласен, – поддержал его Рунн.

Брайс еще крепче сжала пачку листов и повернулась к Итану:

– Осталось и тебе выразить свое согласие.

Итан насупился:

– Мне плевать на всю болтовню о связях Даники с Офионом, но есть мальчишка-беглец. Скорее всего, он не имеет никакого отношения к Офиону и нуждается в помощи.

– Спасибо. – Брайс стремительно повернулась к Ханту. – Видишь?

– Это забота Тариона. Брайс, держись подальше от его поисков, – предупредил ее Хант. – Даже не знаю, зачем ты полезла с расспросами.

– Я тоже не знаю, почему этого не сделал ты, – с вызовом парировала Брайс.

– Тебе действительно хочется найти мальчишку или узнать что-то новое о Данике?

– А если то и другое?

Хант медленно покачал головой.

– Брайс, прежде чем действовать, нужно всесторонне это обдумать, – сказал ей Рунн. – Возможно, сжечь распечатку переписки.

– Я уже приняла решение, – объявила Брайс. – Я буду искать Эмиля.

– И что ты с ним будешь делать? – тут же спросил Хант. – Если астерии его разыскивают, ты станешь укрывательницей мятежника.

Брайс было не погасить свет, окружавший ее.

– Эмилю всего тринадцать лет. Он не мятежник. Но мятежники хотят заполучить его в свои ряды.

– Брайс, я видел мальчишек его возраста, участвовавших в сражениях, – тихо сказал Хант.

Рунн кивнул, соглашаясь с ангелом:

– Офион не брезгует бойцами любого возраста.

– Но это же отвратительно, – поморщился Итан.

– Я и не говорил, что это прекрасно, – возразил волку Хант. – Только астериев не волнует, тринадцать ему лет или тридцать, настоящий он мятежник или нет. Ты окажешься у них на пути и поплатишься.

Брайс открыла рот и вдруг увидела, как на щеке Ханта дрогнула жилка, отчего шрам стал заметнее. Чувство вины, захлестнувшее ее, сражалось с гневом.

– Я подумаю об этом, – примирительно сказала она и пошла к себе в комнату.

Ей требовалась передышка, прежде чем что-то говорить и делать. Требовалось переварить сведения, полученные от Тариона. Тогда она не придала значения словам Бриггса о симпатиях Даники к борьбе мятежников, расценив это как желание любым способом ее позлить. Похоже, она ошибалась.

Она смывала косметику и расчесывала волосы, одновременно напрягая память. Из-за двери доносились мужские голоса. Брайс не обращала на них внимания. Она переоделась в пижаму. Живот заурчал от голода.

Мысли снова вернулись к Эмилю. Голодает ли он? Тринадцать лет. По сути, еще ребенок, а не подросток. Ребенок, лишившийся семьи и успевший настрадаться в одном из самых отвратительных лагерей. Он наверняка напуган. Травмирован психологически.

Брайс надеялась, что Зофи жива. Не потому, что мятежница располагала какими-то сведениями и обладала уникальными силами. Тогда у Эмиля будет хоть кто-то близкий. Осколок семьи. Сестра, любящая его просто как брата, а не за его необыкновенные силы, ставшие причиной уничтожения их далеких предков.

Брайс хмуро посмотрелась в зеркало. Потом перевела взгляд на мятую пачку листов, переданных Тарионом. Переписка между Зофи и Даникой и несколько писем, написанных ею Эмилю, и его ответов.

В первом случае все было так, как и говорил Тарион. Одни туманные намеки и иносказания.

Но письма Зофи и Эмиля…

«Мне понадобилось уйти, и я не досмотрела твою игру до конца, – писала Зофи брату более трех лет назад. – Но мама сказала, что вы выиграли. Поздравляю! Ты действовал потрясающе!»

«Вроде бы, – скромно отвечал ей Эмиль. – Вот только два мяча пропустил».

Зофи ответила ему совсем поздно – в три часа ночи, как будто сидела над учебниками допоздна или развлекалась с друзьями: «Я однажды играла в солнечный мяч и пропустила целых десять! Ты играешь гораздо лучше меня:)».