Вокруг шеи толстякаросла большая и не опрятная борода,а щёки,словно два ярких плода,вываливались из неё.Это был хозяин театра "Чиано",дон Горанфло Чиано.напомнивший герру Ягеру своим лицом натюрморт художника Джузеппе Арчимбольдо,который рисовал плоды овощей и фруктов так, что они складывались в человеческое лицо.

–Вы кто?-дон Чиано задал вопрос таким тоном,что городской магистр растерялся

–Я Карл Ягер,ваш наниматель.-слегка неуверенным тоном ответил он

–А!Да-да!Поездка к вам была очень неудобной!Я и не думал,что это будет так вот…-повисла мгновенная тишина-…морская качка,этот холод.Нам бы надо оговорить изменение договора в пункте оплаты,что скажите?

–Как вам будет угодно.-поклонился соглашаясь ратман.

–Однако чего же мыторчим тут?Где наш дворец,или хотя бы гостиница?Я хочу жареного мяса,и разогретого винапрости Господи мою грешнуюдушу, не ведающую покоя и ищущую новых мест ,куда ещё не залетали Мельпомена и Талия! Хорошо, что моя прима уже укатила, а то бы опять укорила меня необъятностью моего живота! Скажите милейший, разве я толстый?! – тут хозяин театра повернулся к герру Ягеру своим необъятным боком, потом другим.

Его смущенный спутник наклонился над ухом донна Горанфло, и зашептал:

–Сейчас рождественский пост…

–Что с того?! Что с того ,а? –обратился он к герру Ягеру- Я имею разрешение от поста от самого кардинала и архиепископа миланского, дона Карло Борромео! Вот уж кто ценит театральное искусство…

Видимо будучи по своей натуре и так человеком живым, испытав ещё и приступы морской болезни во время путешествия, Горанфло Чиано не мог замолчать, найдя для разговора важную ему тему, а Ягер подумал,что предлагать итальянцу паланкин при его размерах будут выглядеть издёвкой.тем более он со спутником.с которым видимо не собирался расставаться,и сказал:

–У меня тут закрытый возок.Нас быстро довезут.пойдёмте.

Чиано,прежде чем сдвинутся с места,обернулся к как раз ступившему на пристань старшему приказчику театра,и голосом не терпящим возражений,приказал следить за разгрузкой имущества.и всё доставить куда будет указанно.ничего не потеряв.Тут он заметил сидевшую на сундуках служанку жены:

–Чего расселась?!Тебе укажут куда это нести и грузить!Ничего не потеряй!

–Они же тяжёлые господин!-попыталась возразить девушка

–Не все!Те.что тяжёлые можешь тащить волоком,ящики кованые!

Ярег тяжело вздохнул глядя и слушая.и провожая гостей до своего возка,прежде чем сесть за залезающими во внутрь итальянцами.приказал что-то одному из ожидавших у паланкина носильщиков.Тот кивнул и побежал исполнять.Гости были уже внутри возка,Ягер тоже устроился на скамью рядом с подтянутым спутником хозяина театра,а дон Чиано один занял всё сиденье напротив.Пока они не тронулись носильщики быстро перетаскали ящики с имущество донны Чиано на задок возка,и крепко затянули там ремнями.Девушку же служанку тот самый носильщик,которому герр Ягер давал поручения,пригласил в паланкин,и усадив чуть ли несилой.

Внутри,вспомнив,дон Чиано представил своего спутника:

–Дон Эторе делла Гварди,мастер фехтования,писатель,и наш телохранитель.

Гварди и Ягер учтиво поклонились друг другу,и мастер фехтования заметил хозяину театра:

–Я всё таки более ваш поклонник,и друг.

На что Чиано ответил:

–Оставьте условности,я вам плачу!

Возок двинулся,за ним к Портовым воротам отправились и носильщики с паланкином.

Тем временем, закончив разгружать сундуки и ящики с имуществом и декорациями театра Чиано,портовые грузчики продолжили разгрузку датского фрегата.Настало время выгрузки других ящиков,принадлежавших цирку трёх братьев Костадино.Цирк приехал в Ригу по собственному почину,закончив колесить по Империи,и желая закончить свой зимний сезон представлений Рождественскими праздниками.Слух о цирке шел добрый,зрелищ и развлечений было обещано много:качели,горки,гимнасты и жонглёры.клоуны,метатели ножей, глотатели огня. поединки мастеров разного рода холодного оружия,диковинные машины,играющие мелодии перезвоном колокольчиков.изрыгающие пламя,и пускающие фейерверки.Сами братья Костадино стояли на пристани наблюдая как выгружают их имущество.Меньше всего эти три темные фигуры,закутанные в накидки из черного меха.с накинутыми на головы капюшонами,так,что и лиц было не видно,походили на владельцев цирка. Скорей можно было принять их за пастухов ,что водят своих овец по альпийским лугам в поисках скудной пищи, или за братьев какого-нибудь нищенствующего ордена ,давших обед не показывать своих лиц миру.

Попутно на берег сошли ещё трое пассажиров корабля.Голландский нотариус,не высокий ростом,но широкий в плечах,видимо совсем не переносящий зимы.так как был укутан в меха,и его секретарь. высокий и тощий,тоже укутанный,но в шерстяную накидку,длинноносый,чернобородыйи черноусый,и смуглый лицом.хотя сейчас бледныйот холода,больше напоминающий уроженца южных стран,нежели Голландии. Третьим пассажиром был шведский негоциант Аксель Карлсон. Его спустили в лодку последним.Швед был в Риге проездом,по неволе,так как его груз,благородного качества бумага,что вёз он в Москву для печатной мастерской русских печатников Фёдорова иМстиславца,оказался в одномтрюме с театральным и цирковым имуществом дона Горанфло и этих нелюдимых циркачей ,братьев Костадино.Теперь избавившись от части груза ,завтра, на рассвете ,фрегат должен был вернутся в море завтра,и идти в Нарву.Время до отплытия Аксель Карлсон решил провести на твердой земле, в половине арендуемого им дома, а не на палубе шатающейся под ногами.Так он сказал своему секретарю,которому было приказано оставаться на корабле. Дом он арендовал пополам с неким торговцем с острова Вюсбю, который однако никогда в свою половину не заезжал, и которого соседи в глаза не видели. Владельцем же дома, как и многих других в городе, был городской магистрат Пуаль фон Розенталь.

На берегу шведского торговца бумагой ждали носили. Он быстро залез во внутрь ,сказав вожатому куда его следует отнести ,и носильщики подняв паланкин .понесли свою ношу .Когда носилкишведского негоцианта оказались на въезде на Замковый мост.им на встречу.выехал возок едва не сбивший с ног носильщиков.Возницаи носильщики обменялись проклятиями,и возом спустился по насыпи к замковой слободе,где из него вышел человек одетый как слуга,и обратился к подвернувшемуся тут ландскнехту.После того как слуга положил в ладонь солдата монетку,тот кивнул и побежал к воротам замка.Через какое-то время из ворот вышел лейтенант,и направился к возку,из дверей которого высунулся городской магистр фон Розенталь.Он что-то резко и коротко сказал офицеру,тот кивнул,и тоже.как прежде ландскнехт,побежал к замковым воротам.Прошло немного времени и лейтенант вышел из ворот сам и вывел лифлянского рыцаря Гуго фон Мюнхгаузена.Они подошли к возку.слуга,стоявший всё это время снаружи грубо затолкнул "барона" Гуго во внутрь,и передав офицеру небольшой кошелёк,залез в возок сам.Дверка захлопнулась,и экипаж стал разворачиваться на Замковый мост,а лейтенант несколько раз учтивопоклонился ему в след.

Между тем русское посольство протиснулось под аркой ворот деревянной Предмостной башни, миновало палисад, что предшествовал каменной городской стене.и проехав через широкие ворота Северной башни,свернуло под каменную стену.двигаясь между ней и плотно стоявшими не высокими домами.Поселение когда то бывшие за городской стеной, в пригороде, имело и свою церковь, храм святого Якова, построенный рыцарями-монахами, тогда ещё феодальными синьорами Риги. Через тридцать лет после открытия храма, в 1255 году к нему пристроили монастырь «белых монахинь», сестёр цисторианского ордена. Так вот и молились в одном храме рыцари, монахини и окрестные крестьяне, которым идти в город было далеко. Для больных и бездомных отстроили богадельню, в которой несли послушание и божьи рыцари и сёстры. А вот когда городской магистра расширил владения города, и пригород вместе с храмом вошёл в его черту, стали селится в «деревенском подворье» городские ремесленники, скупали землю и строили дома бюргеры-торговцы. А церковь святого Якова стала более статусной, и уже нельзя было увидеть на службе крестьянина или крестьянку, с их детьми, в серых зипунах, и катанных войлочных шапках.

–Вот в тех домах, что окружают церковь ,живут «крещёные» ,хотя наши называют их «перекрещенцами» .А это их церковь…или как бы их. Во всяком случае в Ратуше, благодаря покровительству пары ратманов, на захват её смотрят сквозь пальцы. Да и разорили её так ,что кто бы взялся восстанавливать! А «крещёным» много не надо ,стоят среди голых стен, слушают своего проповедника да псалмы поют!– говорил Клаус Бёме,указывая мундштуком своей трубки за мутное стекло-А сразу за их кварталами будет Русское подворье.У русских тоже есть своя церковь.Но и тех и тех терпят теперь в городе едва-едва,однако терпят.

–Отчего же едва-едва?-спросил Иван.

–Русских из-за войны,и из-за того,что поляки требуют их изгнания-тут он криво усмехнулся-А «крещёных»потому, что они сами готовы в любой момент войну утроить в городе!

–У нас любую веру терпят,если в бесов не веруешь,не супротив государя,да людям зла не делаешь-ответил Иван-А почему же всё таки терпят то?

Тут Бёме намного подумал:

–Они добрые люди.Добрые мастера и купцы.От них городу только польза. Это я про русских. А из этого квартала добрые люди все давно съехали, остались только мелкие ремесленники, которых и в Гильдию то не принимают

Посольство проехало мимо церкви и монастыря,оставив их позади справа,опять оказавшись между стеной и рядами небольших домиков,вплотную стоявших друг к другу.

Дьяк Кручина Телятьев втретий раз оказавшись в столь милом сердцу ему каменном городе,даже не посмотрел храм.что проплыл перед оконцем в которое он казалось смотрел,припав виском к краю стенки.Нет,Рига не могла сравнится с имперской Прагой, что такзапала ему в душу,или с Веной.Хоть и каменная,но серая и убогая,чем то похожая на грязную во время распутицы Москву, где в Земляном городе сани скребут по жидкой грязи,которая после ночи превращается в гололёд,и шумливые шайки детворы носятся по нему норовя упасть под ноги прохожим,и уронить их."Как всё отвратительно в этой земле!-вдруг прорвало дьяка в мыслях-И чем ближе другая земля к ней,тем сильней она несёт отпечаток этого отвращения!".Дьяк потёрся виском о стенку.Закрыл глаза и его взору предстали храмы,эти святые места, возведённые с упорством отменным ,любовью и мыслью постигающую прелесть божественного мира,со всеми своими статуями,арками и витражами. Изваяние людские там вообще на каждом шагу,словно бы мастера отдают должное человеку,как и всё вокруг божьему творению созданному для любви,а не для мучений и унижений перед теми кто выше и сильнее тебя.Как прекрасны в своём мраморном величии германские кесари Карл и Вацлав что украшают Староместовую башню,охраняющую вход на Новый мост!Глядя на их лица сразу понятно,что государи провели свою жизнь в библиотеках ища мудростей,что помогли бы им устроить жизнь своих поданных,а не в застенке,где кровь несчастных,и невинных,марала бы их одежды!Или Владиславский зал,что так принизил самого Кручину,словно высотами своими втоптал его в землю. Вот в чём истинное то величие! Велика ли страна эта Чехия?! Мала, но каков же народ! В зале, на втором этаже, под сводами, украшенными словно небосвод золотыми звёздами и светилами, имперские рыцари проводили соревнования. Свои турниры, сшибаясь на конях закованных в железо! Сам то дьяк не видел того, но так ему говорили. Это не хоромы, да избы, где и двое не разойдутся боком. Вот , что нужно царству- союз силы и ума. Царь пусть на троне сидит, а править будут славные воины, и любомудры! Так думал Кручина во всё больше наваливающейся на него тоске.