Доминиани не терпеливо дернул детей, понукая их идти за собой. Мальчик и девочка, не понимавшие чего от них хотят, ещё этим туром жившие в маленьком приюте для сирот, открытом монахами-доминиканцами в Вендене, как только город перешёл под власть польского короля-католика, боязливо оглядывались на шумную толпу грязных и пьяных бродяг, матросов, грузчиков и девок. Врач остановил суетливую Марыльку и что-то спросил у неё. та указала на Большую Берту, ещё на пороге увидевшую человека с детьми, и теперь ждавшую.что будет дальше, уперев свои огромные кулаки в жирные бока. Доминиани подвёл детей к женщине, стоявшей среди бочек, деревянных кружек, ендов и кувшинов, внимательно посмотрел на неё и спросил:

–Купите детей?

Берта не удивилась. Она наклонилась к девочке и мальчику, по очереди ощупала их, покопалась в волосах, потом заставила открыть рты, осмотрела зубы и нёба.

–Твои? -спросила она осматривая дорогую одежду медикуса.

–Нет.

–А где взял?

–Их родители отошли в лучший мир, а я остался из опекуном. Не хотите покупать, возьмите в аренду.

–По талеру за каждого – предложила Большая Берта

–Дукат за двоих! -потребовал Доминиани

–Золото! Да я его отродясь не то что в руках не держала, в глаза не видела. По талеру .Если будешь выкупать -три.

Доминиани мялся, но азарт и жажда отыграться съедали его.

–По рукам.

Берта кивнула, и крикнула:

–Марылька! Зови Мясника, да иди ко мне -тут она опять наклонилась к детям и оскалив в улыбке рот где была только половина зубов, сказала -Ты будешь Гензель, а ты Гретель…сейчас на кухню вас отправлю, на печь.

Мальчик взял девочку за руку и оттащил назад. как бы закрывая её собой, а девочка округлив свои голубые, наполняющиеся слезами глаза, с покорным ужасом спросила. глядя на Большую Берту:

–Вы хотите нас съесть!?

Берта выпрямилась, всплеснула руками:

–Что вы крошки, я же не ведьма! Я, если ваш опекун-тут она зло посмотрела на Доминиани топтавшего в нетерпении -вас не выкупит, обучу вас добрым делам! Ты Иоганнес, пока маленький и ловкий, научишься срезать омоньеры у толстопузых бюргеров, а ты. Маргарита, попрошайничать. А если у тебя ещё и хороший голос, то и выступать со слепым Моцартом. петь под его виуэлу! А как подрастёшь -Берта хитро подмигнула девочке. -Так и на что другое сходишься!

Подошла Марылька.

–Ты где ходишь, дрянь! Еле ворочаешь своими окороками! -напустилась на неё Берта, а привыкшая к нраву хозяйки старая дева молчала- Отведешь деток на кухню, да хорошенько накормишь. А потом уложи на печь, где мы с мои хряком обычно спим. Нам то сегодня и не прилечь, столько всякого сброда набежало! Что там Огрызок то, выбил душу из того шведа?

–Унесли ещё жив был, а другой так и не пришёл в себя…

–Ну будут знать как с ветераном двенадцати компаний связываться! Огонь мужик, хоть половинка от него осталась! Так, ну чего стоишь!?Шевели рульками, да сперва скажи моему борову, чтобы подошёл. А потом детьми займись. Стой ка! Скажи всем из наших, что если кто девчонку тронет, я ему сама всё до чего дотянусь выхолощу!

Мясник хмуро выслушал Большую Берту, хмуро посмотрел на лекаря, потом как мог улыбнулся детям и велел их увести. Достал из кармашка своего широкого, с пятью пряжками, кожаного пояса монеты и кинул в ладонь Доминиани. Тот зажав деньги, почти бегом бросился к двери.

–Игрок. Всех их видно по золотому туману в глазах. он им разум то и застит -Мясник осмотрел телеса совей сожительницы и плотоядно сглотнул -Так бы и съел тебя!!!

–Сегодня нам спать не где. Я велела на печь детей уложить. -кокетливо ответила Берта.

–Опять думаешь утешение себе в старости нашла? Мы уж одного воспитали как своего. А он теперь ходит по морям-океанам, земли новые ищет ,в дом носа не показывает!

–Том добрый мальчик, когда-нибудь вернется домой -сказала Берта и промокнула глаза краям грязного фартука.

–А детей то как зовут? – спросил Мясник

–Я назвала их Иоганнес и Маргарита ,память наших крошек. –слёзы обильно потекли по толстым и румяным щекам женщины – Ты то хоть вспоминаешь их ,боров?!

–Вспоминаю, вспоминаю. – в тон жене грустно ответил Мясник.

Друзья покинув кабак. поднялись на насыпь перед Замковым мостом, прошли через решетчатые ворота Привратной башни Екаба. которую никто не охранял .и двинулись в сторону Русского подворья, вдоль стены, к квадратной башни Рамера, зубцы в навершие которой делали её похожей на шахматную фигуру. Все стрельчатые арки подстенков были заколочены досками. и в одну такую деревянную стену и постучался Бориска прикрикнув:

–Агнешка, открывай друзьям, да согрей их с мороза!

Хлипкая дверь приоткрылась и женский голос сказал:

–Заходите, да холода не напускайте.

Друзья зашли. Тут в подстенной нише жили сёстры, Марылька. старая дева. и Агнешка. с двумя детьми. Откуда они пришли в город женщины не любили говорить, ясно было, что бежали от войны в Литве. Ниша была поделана на два яруса, верхний перекрывал настил, и туда вела приставленная к дыре в нём лестница. По ней ловко вкарабкался Палтус и исчез в дыре.

–К Олечке и Олегу спать пошёл -улыбнулась Агнешка. красивая женщина, с правильными чертами лица, лет тридцати.

–Туда то шустро забежал, вот как обратно спуститься! Опять скулить будет, да на руки проситься- усмехнулся Вилли- А мы еды и выпить прихватили.

–Да уж вижу. Сейчас огонь разведу. -ответила Агнешка.

В пространстве этого самодельного жилища был выложен очаг. в котором женщина и взялась развести огонь. и на втором очаге ,на огромной четырёхногой подпорке, стоял большой чан с водой. Агнешка зарабатывала тем, что стирала бельё тем кому не по карману были услуги цеха банщиков и прачек. и кто сам постирать себе не мог.

– Ландскнехты то не обижают? -спросил Вилли

–Да нет. Я же и им стираю. Да почитай всю Земтилту обстирываю, а они с Жабой в ладах. Марыльки вот сегодня нет дома.

–Да мы видели её в кабаке. Мы и сами только оттуда. Давай я тебе щепы нарублю -предложил Вилли.

Сидевший молча Бориска вздохнул, и сказал другу:

–Поедим, выпьем, чуть посплю да пойду я на Матрёнин двор, к московским..

Вилли и Агнешка посмотрели на него.

–Это зачем же?

–Московиты изверги, точно звери! -сказала Агнешка –Всё нам пожгли! Они и Стася моего замучили!

–Молчи, баба. Что ты видишь кроме своего горя. Война же. Стась то твой. когда в набеги на Псков да Торжок ходили, тоже поди нагрешил не мало- на эти слова Агнешка поджала губы -Вот и получается, что поквитались они с вами .Главное они снами веры одной. И ладно бы веры, язык у нас один. Не то что у немцев с голландцами, и шведами! Вера одна а лопочут каждый по своему.

–Да и люди они не плохие. Копеечку мне с утра дали. Так тебе они для чего? -спросил Вилли

–Слышал я как Гуго Мюнхгаузен. вор этот, сговаривался с Каспаром, да твоим дружком, Любвеобильным Петером ,напасть на дом где они живут.

–Вот оно что! -воскликнул Вилли -Так и я с тобой.

–Да ты то уж сиди, ты сегодня шведу своему такого воробья в лоб запустил, не выживет поди. А я в драку не полезу, предупрежу их только.

Доминиани, возвратившись в Дом на мосту ,проиграл два талера даже не присев. В ярости метнул табурет на пол, и пошёл прочь, и по дороге сбил с ног донью Патрицию, следившую за лекарем, и столь удачно оказавшуюся у него на пути. Она картинно схватилась за бок, и игриво застонала.

–Какая боль! Как вы неуклюжи!

–Вы мужлан и болван! Вы ответите за своё верхоглядство! -действительно разозлившись, вскакивая с табурета и хватаясь за рукоять шпаги воскликнул де Ла Гварди.

Лекарь попятился:

–Я Цезарь Викториан Доминиани, магистр медицины ,я могу помочь!

–Оставьте его Этторе. Он доктор, и он поможет -донья Патриция протянула лекарю обе руки и поиграла пальчиками -Ну помогите же мне подняться!

Доминиани принял руки женщины и помог ей встать, при этом их взгляды встретились.

–Я оказываю услуги городскому обер-бургомистру фон Экку, и живу совсем не далеко, в Песчаной башне .-говорил лекарь всматриваясь в глаза доньи Патриции -Поедем ко мне, я осмотрю вас, поставлю диагноз и назначу лечение.

–По вашему выговору. язык Италии вам не родной! -заметил Гварди садясь на свой табурет

–Оставьте его, Этторе! -потребовала донья Патриция, и обратилась к Доминиани –Поедем к вам! Осмотрите меня и назначьте лечение! Но осмотр будет вам стоить денег!

Женщина подмигнула, Доминиани плотоядно улыбнулся:

–Обычно доктору платят за лечение! Но это видимо будет особый приём. У меня тут свой возок. Поедем!

Они вышли в первую комнату, где за столом сидел дон Горанфло, герр Штраус Шерстяной кот, и ещё один игрок в маске ,который видимо проигрывал. так как нервно пару раз передёрнул плечами. Донья Патриция обратила внимание на высокую женщину, богато одетую, в меховой маске. которая держала руки на плечах игрока и успокаивающе поглаживала его.

–Кто твой спутник дорогая?– обратился дон Горанфло к супруге.

–Магистр медицины, дон....м-м…как ваше имя? -спросила актриса. а Доминиани назвал себя -Вот! Я почувствовала себя плохо, и доктор согласился меня осмотреть.

–Да, осмотрите её! -улыбнулся дон Горанфло -А где же де Ла Гварди?

–Он в той комнате, решил побыть в одиночестве.

–Да-да. он фехтовальщик. ему надо подвести философскую стратагему под хитрый удар клинком! А вот кстати познакомься с доном Штраусом! Он бывал в наших краях, и почитает нас, рабов Мельпомены!– тут Шерстяной Кот тяжело приподнял свой обильное тело, и улыбаясь во весь рот поклонился. –Очень жалеет, что не может лицезреть талант твоей соперницы доньи Армани, но я заверил его ,что ты тоже не обделена даром лицедейства и перевоплощения, и наступаешь венецианке на пятки так, что её обувь сползает с её пяток!

Донья Патриция нахмурилась и произнесла почти истерично:

–Она горда и сластолюбива, как Олоферн в поэме Сакса! Убила бы эту выскочку собственными руками как Юдифь этого перса…

–Дорогая, он был ассирийцем. –поправил супругу дон Горанфло- И я думаю, что женщинам к лицу сводить личные счёты при помощи яда, а не тыкать друг друга сталью!

Тут ,до того сидевший молча герр Штратус, пожиравший глазами актрису, оживился и сказал:

–Ганс Сакс великий немецкий поэт! Я привёз из Нюрнберга его изданные шванки- тут Шерстяной Кот улыбнулся со всей приятностью, на которую только был способен- Если пожелаете заходите ко мне в гости. Я покажу вам эти книги.

Он посмотрел на дона Горанфло и спросил:«Вы ведь не против?»

–Нет! Моя супруга женщина свободных мыслей, что не мешает ей сохранять достоинство и честь!– воскликнул директор театра- А Сакс действительно великолепен! Жаль, что его «масленичные действа» не переведены на итальянский, я бы поставил несколько на сцене театра. Поцелуй же меня дорогая, я намерен ещё долго придаваться пороку!

Когда женщина наклонилась и чмокнула мужа в дряблую щеку.он шепнул: «Помни о моей четверти.»

И уже уходящим доньи Патриции и Доминиани , дон Горанфло сказал в след:

–Обращайтесь с моей супругой осторожно, доктор, она у меня чистое золото!

Глава 9.Утро огня

Ещё за темно возок Велинга остановился за три дома от жилища семейства Гизе. Сидевшие внутри Годхард и Вильгельмина молчали, пока она не дотронулась. протянув руку, до его щеки и не погладила, чувствуя пальцами набухшую ,пульсирующую вену на левом виске. Она протянула другую руку обняла своего мужчину и наградила страстным поцелуем. Он, словно оживший мертвец, пересадил её к себе на колени ,сжал её тело и начал ласкать, настойчиво и грубо. Она шептала ему на ухо. что все проигрыши и потери ничего не стоят, в сравнении с их чувствами, он молчал, настойчиво добиваясь реванша за унижение испытанное за столом в Доме на мосту.

Когда всё было кончено, и женщина последний раз вздрогнув замерла, крепко крепко прижавшись к Велингу ,он подумал, что этот проклятый Шерстяной Кот узнал его, и что ещё хуже, он узнал дочь Ульриха Гизе, и что было совсем не переносимо, от чего кровь бросалась в виски, и там десяток мелких Воландов, чумазых с отвратительной ухмылкой .с наслаждением били молотами в свои крошечные наковальни, так это унижение от того, что деньги ему принесла женщина. и он их проиграл.