Глава 10.День дыма

Из стрельчатого , больше похожего на бойницу для стрелка из лука. или арбалета, окна Песчаной башни. что была угловой башней соединявшей северную и восточную стены городской крепости, хорошо были видны Русская и Песчаная улицы, между которыми и располагались две слободы Русского подворья, разделённые на восемь дистриктов. Над всеми домами подворья возвышалась колокольня церкви святого Николая Чудотворца, которая теперь была в дымном облаке поднимавшемся над первой слободой, с Яковлевской улицы. Патриция Чиано распираемая любопытством ,придвинула к окну табурет, и рискуя с него упасть, встала на его сиденье, балансируя на одной ноге. Теперь она видела, что на улице вокруг одного из домов слободы копошится народ, а ещё дальше, со стороны церкви святого Якова движется отряд ландскнехтов с развёрнутым флагом, возглавляемый всадником. На улице что-то горело, но огня видно не было, должно быть был он слишком низким, чтобы быть увиденным хотя бы и с подставленного табурета. Устав от своей не хитрой гимнастики. актриса спрыгнула с табурета, так, что накинутое на её плечи покрывало слетело и она оказалась отражена в своём ослепительном великолепии в стекле венецианского зеркала. Тут женщина не отказала себе в удовольствии рассмотреть повнимательней своё тело. Она повернулась одним боком, другим, упёрла руки в поясницу, потом в ягодицы. Приподняла их. Нахмурилась .Потрогала свои груди, с аккуратными, не знавшими зубов младенца сосками. Словно взвесила на ладони правую грудь. Опять нахмурилась.Подняла руки над головой, сплела их, потянулась втягивая живот, который ни чуть не выпирал, а был плоским. Постояла так несколько секунд. Покачала головой печально. Присела подхватив покрывало и накинула его на плечи.

–Годы берут меня куда более страстно, чем мужчины! -вздохнула актриса, вспомнив неуклюжие и грубые ласки своего ночного любовника, который. теперь она была в это уверена был фальшивым итальянцем. -Скорей всего шваб, зачем то скрывающий своё происхождение.

Зачем это делал человек. приглашённый в город обер-бургомистром. его медикус, теперь оказывающий услуги задвинскому гетману Ходкевиу, ей было всё равно. Главное они делали это на упоительно нежных итальянских простынях, тосканской выделки, под кисейным балдахином, на огромной кровати, которая занимала четверть всего этажа. Всё пространство второго этажа башни было превращено в спальню и столовую, с грубоватой, но практичной обстановкой. из которой кровать красного дереве выделялась своей дороговизной и великолепием. Нежась в теплых волнах исходивших от огромного камина, внутри которого полыхал огонь. Патриция даже почувствовала себя на какое-то время на родине, в любимой Ломбардии, в ложе маркиза ди Гранде Леопарди, или графа Кольпо ди Фалько. Но этот неуклюжий шваб возвращал её из мира грёз, в этот воняющий рыбой и тиной северный городок.

Патриция решила, что пора одеваться. Но прежде она налила себе в хрустальный бокал, с серебряной окаёмкой, кипрского "коммандирио",и пригубила, а потом жадно выпила всё, что налила.

–Откуда тут вообще такая роскошь? -подумала она в слух. и принялась копаться в ворохе мужской и женской одежды, выбирая своё. Хоть она и считалась дамой света, она не растеряла навыки одеваться самой. без помощи своей медлительной и ленивой служанки. Опыт молодости, когда приходилось быстро одеваться и исчезать. пока исполнивший все свои прихоти клиент ещё спал, оказался не забываем."А вот раздеваться самой мне приходилось не часто! -подумала женщина -Когда приходится ночевать на улице, под мостом. даже тонкая материя облегающая твое тело очень кстати.– тут женщина улыбнулась, и прошептала:

–Ах, милый Горанфло, как же я благодарна судьбе, что встретила тебя…или ты меня нашёл! Но где же этот шваб?!Мог бы держать ночной горшок в тумбе или под кроватью.

Доминиани под предлогом справить нужду ушёл и пока не появлялся. Одевшись патриция прогулялась по всему этажу, и остановилась у стоявшего в овальной нише, в противоположной стороне от камина, столе на котором были раскиданы исписанные какими-то знаками или формулами листы бумаги ,лежали несколько книг для записи в змеиной коже с золотыми застёжками, гусиные перья, сломанные.и те что ещё видимо были пригодны для письма, в чернильницах, и наконец черный отполированный шар из обсидиана.

–Хм, как ты прекрасен! -воскликнула Патриция взяв шар на ладонь с подставки и другой ладонью накрыв его -Какой идеально нежный любовник! Забрать бы тебя, но ты слишком заметен.

Женщина поставила обсидиановый шар на его подставку и пошарила глазами на столе:

–Но что-то взять надо! -делала она это, как ей казалось, против своей воли, уплачивая долг прошлому. когда ещё будучи подростком она жила тем ,что могла украсть, принести в банду, и получить еду -М-м, а это что такое?

Её внимание привлекло кольцо на первый же взгляд необычное. Было сразу видно, что состоит оно из нескольких колечек упрятанных друг в дружку. Женщина взяла украшение примерила на средний палец, но даже для него обруч был слишком широк. Очевидно украшение было рассчитано на мужскую руку. Привлёчённая вычерненными знаками на внешней и внутреннеё стороне кольца. женщина стала рассматривать их более внимательно, и обнаружила что все восемь сфер составляющие кольцо подвижны и раскрывшись превращают кольцо в некое подобие астрономического инструмента ,похожее на те ,что она видела в лабораториях миланских астрологов. Кольцо было золотым, буквы. символы и цифры вычернены на его ободках.

–Пожалуй я возьму тебя с собой. -решила Патриция и присмотревшись к предметам на столе. выбрала самую меленькую записную книжку в змеиной коже. с золотой застёжкой и инкрустированной в неё жемчужины.

Послышались шаги. сверху по лестнице кто-то спускался. Женщина быстро спрятала украденные вещи под юбку. в потайной карман. оправилась, навела на лице улыбку и обратила свой взор к двери. Та открылась и на пороге появился Цезарь Доминиани, он шагнул в теплый уют спальни-столовой.

–Я заставил тебя ждать! Дела. Выше нас моя мастерская, там я творю будущее! -медикус был ещё пьян от выпитого ночью крепкого шнапса -Когда-то я был вагантом, тогда я ещё верил. что чувства могут изменить людей, и творил!

Медикус мешковатым шагом приблизился к женщине. облапил её и горячо задышал ей в ухо:

–Если бы ты знала. что там, на верху! -он подхватил Патрицию за талию, и громко сопя понёс к кровати -Я сочинял поэмы на латыни, как и положено молодому студенту-ваганту, что ищёт философский камень. дабы через него познать все свойства любви! Любовь даёт жизнь! -тут Доминиани запустил руку под юбку актрисы и начал гладить её живот -Я думал, а не может ли любовь подарить бессмертие…твой живот сводит меня с ума.

Патриция была бы уже рада избавится от назойливого любовника, но то, что но мог нащупать кольцо и записную книжицу, заставляло её быть осторожной. и ждать лучшего момента, чтобы выскользнуть из надоевших объятий.

–Но потом я понял, что все эти издёвки над секвенциями и прочими религиозными тайнами. всё это пустое…и тогда я,– тут глаза медикуса закатились-…я…я изнемогаю…иди же ко мне!

Мужчина поднялся на колени и подтянул женщину к себе, поудобней устраиваясь между её ног.

–Ты алкоголь, вославленый Лютером и Кальвином. как божий дар для подержания здоровья и для удовольствия! Познай же мой шпильман! Я, это он, он, это я! [Примечание: Шпильман (нем. Spielmann ,букв. «игрец») – средневековый бродячий артист, музыкант, поэт в немецкоязычных странах]

Патриции пришлось уступить.

Когда утомлённый и обессиленный лекарь отвалился на бок, потом перевернулся на живот, пробормотал "Там…на столе…возьми…тебе",и захрапел, Патриция встала с кровати, оправила одежду и посмотрела. то такое лежит на столе. На столе лежали пять рижских шиллингов. Возмущение женщины было так велико, что она щёлкнула по стопке монет. и та рассыпались по столу. а две-три упали с отвратительным не драгоценным звоном на пол.

–Эта швабская свинья меня изнасиловала! -гневно пробормотала Патриция -Хорошо же!

Она полностью оделась, сложила в небольшую салфетку две золотые ложечки, украшенные бирюзовыми кабошонам, две серебряные двузубые вилочки для фруктов, бокал из богемского стекла ,в сетке из золотой паутины, и маленькое серебряное блюдце, завязала салфетку на два узла. У неё получился маленький узелок. Прихватила изящный кувшин с эмалями ,восточной работы, наполненный кипрским "коммандирио", подумала не плюнуть ли в "свинью" храпящую на кровати, но решив, что это будет даже честью для него. передумала и было вышла вон. Но вернулась ,собрала рассыпанные шиллинги, и тогда уже покинула спальню –столовую наполненную храпом швабского «итальянца».

Внизу у дверей башни ждал возница, укрывшись попоной из меха какого-то мохнатого зверя, он видимо дремал, ожидая своих седоков, нанятый на всю ночь. а может быть и день тоже. Патриция обрадовалась такому случаю. растолкала возницу и сказала на итальянском:

-L'Oca d'Oro … o il Gallo! O come diavolo lo chiami! [В Золотого гуся…или Петуха! Или как там, чёрт возьми, у вас это называется!]

Возница задумчиво посмотрел на женщину.

–O Sant'Eustorgio, punisci questa citta ei suoi abitanti! [О святой Есторгий, накажи этот город и его жителей!]

Патриция согнула правую руку, и стала хлопать под её локоть ладонью левой руки, одновременно изображая пальцами гусиную голову:

–Кря-кря…-она посмотрела на возницу который внимательно смотрел на неё -Кря-кря!!! Oca…оca!!! Оro…L'Oca d'Oro!!!

Возница сложил пальцы как женщина, приложив указательный палец к большому. и подвигал ими:

–Кря-кря -прохрипел он, а потом сложив ладони обеих рук вместе подставил их под голову, как бы показывая, что хочет отдохнуть.

–Si, si, dannazione, santi Ermagor e Fortunato, voglio dormire, in albergo! [Да, да, черт возьми, святые Гермагор и Фортунат. Я хочу спать! В гостиницу!]

Возница кивнул, они поняли друг друга. Патриция забралась во внутрь, устроилась на лавке, и когда возок тронулся как раз попыталась отпить вина из кувшина с эмалями, пролив красную жидкость себе на подбородок и грудь.

– Diamine! Diavolo Impuro! [Чёрт! Чёрт! Чёрт!] – воскликнула она, и засмеялась.

Пока возок трясло по городским улочкам, Патриция успела задремать, и проснулась от того, что они уже стояли некоторое время ,а возница настойчиво стучал в крышу возка. Быстро выбравшись из экипажа, женщина увидела перед собой знакомый фасад лома где они поселились, и звеня краденым в узелке ,протолкала перед собой тяжёлую дверь, и вошла в чрево «Золотого гуся» где пахло свежей рыбой ,запасённой хозяином на дни Рождественского поста. Камин едва тлел, на лавке возле него спал слуга. Стараясь не шуметь, Патриция поднялась по лестнице на второй этаж, и тут ,у комнаты своего мужа, из-за дверей которой доносился раскатистый храп, столкнулась с высоким и тощим человеком. Огарок свечи ,что держал человек в левой руке, правая была занята кружкой на которой громоздилась краюха хлеба, выхватывал из темноты его смуглое, с чёрными усами и бородой лицо. На мгновение Патриции показалось, что она знает этого человека, но времени раздумывать не было, она надавила на дверь, и вошла в комнату где храпел её муж.

Женщина опустила узелок прямо на пол, и подойдя к кровати, упала на неё. Прижалась к необъятной туше Горанфло, и тот час заснула.

………….. …………….. ………………

–Бог простит-повторил отец Герасим.

–Прибираться надо.-сказал боярин Кваснин-Окороков.-А потом думать как нам дальше поступить.Как заставить местных бояр принять царское письмо!

–Чего думать!-вступил дьяк Телятьев-Ясно как день божий.что не место нам тут.Надо возвращаться,пока всех не перебили!

Боярин,и все другие,посмотрели на Кручину,так словно вместо него сидела перед ними скользкая жаба.Дьяк под этими взглядами даже поёжился.

–Вернёмся , память товарищей наших предадим.что за дело царское умерли!-воскликнул сотник Телепнёв.

–Да и нас самих не помилуют.Самое малоё отправят туда,куда Макар телят не гонят.А так то верней всего на дыбе растянут,да рёбра сочтут!-закончил мысль сотника боярин Кваснин. -Так что давайте прибираться,а потом всё же думать.

–Оружие собирайте.всё какое есть.Кистени да дубинки тоже.Ложите вон в тот угол.а потом отберем,что оставить.что с глаз долой!-приказал сотник.

Из сеней зашёл стрелец Афоня Литвин.В руках у него был тяжёлый мушкет,сошка ,перевязь с коротким морским палашом и прочее,что обычно имеет при себе мушкетёр для боя.

–Я там во дворе ихн стрелка приголубил.-сказал стрелец-Вот его добро.Пищаль хороша,сольбурской работы!

–Ставь в угол.-приказал сотник

Вслед за стрельцом вошёл отец Пантелей.Он перекрестил всех кто был перед ним,зло посмотрел на отца Герасима,и спросил боярина Кваснина:

–Кто же вас так,не пастора же Вольфа люди?

–Да нет!Не только его!-всё ещё не изжив обиды ответил сотник Телепнёв.-Нашлись ему и помощники.Забыл совсем!Дьяк.местные то твою телегу немецкую уволокли.

–Как!?-словно прокаркал Кручина-Куда?

–Откуда мне знать то!К себе уволокли.Спроси у отца святого.откуда он их привёл.Откуда привёл.туда и уволокли!

–Печурку жалко,больно ладная была!-усмехнулся Алтын Потрохов

–Ну ты знаешь…печурка ладная…возок этот мне в копеечку влетел!-рявкнул на подьячего Телятьев.

–Что за помощники то?-спросил отец Пантелей.

Сотник открыл было рот,но его перебил отец Герасим:

–Наши,те что из Литвы бежали.

–И кто же их надоумил?

–На огонь да дым видимо сбежались.-то ли всерьёз то ли в шутку сказал Бориска-Помочь хотели,ну и телегу боярскую уберегли!