* * *

Возвращалась к жизни и Дарина. Я отвлекала ее от тяжелых мыслей своей болтовней. Говорили мы о чем угодно, но только не о колдовстве. Хорошо, что мне были известны разные науки. Я научила ее читать и немного писать, рассказала, что выучила в свое время из истории, географии и других изучаемых мной предметов. Она не переставала удивляться, откуда я все это знаю. Ведь в Валадии сейчас с образованием было не очень хорошо. А война только усугубляла положение. Я нередко слышала, как дедушка и Раду обсуждали то, что нужно будет сделать грамоту доступной для всех, восстановить сельские и городские школы.

Я все больше практиковала магию: заговаривала входы в замок, занималась знахарством – варила настои всякие, зелья, колдовала в небольших масштабах. Иногда на заговоренные входы натыкались дружинники, им делалось плохо, и тогда мне доставалось от деда, ведь они жаловались Драгану, что иногда им становится нехорошо, словно морок находит. Но дедушка ругал меня несильно, так сказать для галочки. Я видела, как ему нравится, что я тут вовсю колдую. В общем, все было хорошо, но тихая и мирная жизнь скоро закончилась.

Шел 1471 год. Я встала рано утром, за окном было еще темно. Постепенно мрак рассеялся в лучах холодного осеннего солнца. Свет обнажил тяжелые, мокрые тучи, висевшие над горизонтом, сыпал мелкий дождик.

Накануне дедушка и Курт уехали в Венцерское княжество, с которым в то время внезапно обострились отношения. Они подозревали, что тарки хотят перетянуть наших соседей на свою сторону. Меня эта новость огорчила. Я заметила, что стала не только волноваться за Курта, но и скучать по нему. Его хоть и редкое, но все же присутствие в моей жизни давало мне какое-то ощущение покоя. Я очень доверяла ему и любила подолгу находиться в его обществе. Курт относился ко мне с трепетом, как никто другой. И к тому же был прекрасным собеседником. Оказалось, что он много путешествовал раньше. Я вечно приставала к нему с просьбой рассказать что-то про другие государства. И делилась своими успехами в магии. От него у меня не было секретов. Курт с интересом слушал мои рассказы о заклинаниях и древних текстах, которые попадались мне в тайной библиотеке.

Итак, с утра Дарина в сопровождении Драгана отправилась на большую ярмарку в столицу Валадии, в Быстров, и обещала вернуться через два дня: дед перед отъездом дал им много указаний. В замке я осталась с Марой и дружинниками.

До обеда я гуляла в саду, после каталась на лошади по саду. К вечеру поднялся холодный, пронизывающий ветер, и я вернулась в замок, поужинала. В то время я уже немного научилась простым бытовым вещам. К примеру, пожарить себе омлет и заварить чай. Затем я искупалась, расслабленная и довольная села в кресло, зажгла свечу и принялась за чтение. В коридоре послышались шаги. Я испугалась, ведь все разъехались. Но вскоре в дверях моей спальни появился Карл. До того момента я не видела его уже два месяца. Купание так меня разнежило, что в ответ на его громкое приветствие я только слабо кивнула и улыбнулась.

– Проходи, кузен, присаживайся. Какими судьбами?

Он снял тяжелые сапоги и вытянулся в другом кресле.

– Давно я тебя не видел, Лю, соскучился. Ходят слухи, что я самый счастливый кузен на свете.

– Почему это?

– Потому, что мне постоянно говорят: «Твоя сестра красивей всех в Валадии».

Я залилась краской.

– Они тебе льстят. Меня вообще мало кто вживую из местных жителей видел.

– Нееет. Ты и впрямь похорошела. Замуж тебе давно пора…

При этих словах я опустила голову. Карл, сам того не подозревая, разбередил старую рану, которой никак не давали зажить в том числе и Даринины причитания о ее грядущей «одинокой старости». Он заметил мое замешательство и улыбнулся.

– Как ты еще с ума не сошла, сестренка? Я не понимаю дедушку.

– А я не понимаю тебя!

Он поменялся в лице.

– О чем ты?

– Ходят слухи, – передразнила я его, – что вы с легионерами учиняете такой разврат! Это, конечно, не мое дело, но мог бы и подумать о репутации нашей семьи. Дедушка уехал, но это еще не повод для…

Он встал и подошел к спинке моего кресла.

– Остановись, Лю, не надо. Не надо…

Я умолкла. Он положил мне руки на плечи, и, как только его пальцы коснулись сквозь платье моей кожи, я почувствовала легкую дрожь в спине. Мне показалось, что в комнате начал появляться туман, стало зябко.

– Эти три года пролетели, как один день. Раз – и все. Я помню лишь обилие вина, женщин и охоты…

Во время разговора он перебирал кончиками пальцев кружева моего воротника и слегка массировал плечи. Я закрыла глаза, к горлу подкатил ком.

– Сегодня я проснулся как ни странно один, и мне вдруг стало так тошно от всей этой жизни! Я переждал рассвет, сел на лошадь и поехал в лес, борясь со сном. Блуждал так целый день и вот, приехал к тебе.

– Ты, наверное, голоден и весь промок?

Я было хотела встать, но он рывком посадил меня на место.

– Сиди. Я распорядился. Мара принесет ужин сюда, ты не против?

– Конечно, нет. Знаешь, Карл, в твои 23 года тоже уже давно пора заводить семью. По крайней мере, так считается в обществе.

Он убрал руки, снова сел в кресло и сказал, улыбнувшись, с пафосом:

– Я еще не нашел «Ту Единственную»!

– Не очень-то хороший ты выбрал способ поиска…

Он рассмеялся.

– Война, Лю. Не до семьи сейчас.

– Зато до гулящих женщин…

– Брось. Все это фон. Они ничего не значат для меня. Ну, разве что только в момент знакомства. А потом… Так я пытаюсь заполнить пустоту в душе…

Мне стало не по себе от его слов. Как будто от него потянуло могильным холодом. Но уже через секунду он лучезарно улыбался мне. В комнату постучали. После разрешения войти появилась Мара с подносом в руке. Она оставила его на маленьком столике, что-то пробубнила и вышла. Я взглянула на поднос: бутылка красного вина, несколько ломтиков сыра и два бокала.

– Ты же был голоден!

– Я так не говорил, Лю, я сыт.

Он встал, открыл вино, наполнил бокалы и протянул один мне, при этом случайно коснулся моей руки. Я почему-то вздрогнула.

– Давай выпьем за тебя!

– Но я раньше не пила вино…

– Оно не слишком крепкое и очень вкусное. Пей, тебе понравится.

– Тогда за любовь!

Воздух слегка завибрировал от звона бокалов. Я сделала несколько глотков.

– Вкусное вино.

Карл согласился. Бутылка вскоре опустела. А она была немаленькой. Перед моими глазами все поплыло, я словно погрузилась в вату и расслабилась, реакции замедлились. Бокал, выскользнув, со звоном разбился об угол стола. Звук немного привел меня в чувство. Через мгновение рядом оказался Карл.

– Прости, Лю. Я совсем напоил тебя. Ты поранилась?

Я прислушалась к себе: саднило правую кисть.

– Кажется, да, немного.

Он взял мою руку в свои ладони и осмотрел ее. На тыльной стороне из маленькой ранки сочилась кровь. Карл наклонился и прильнул к ней губами. Я поняла вдруг, что он не просто решил поцеловать мою царапинку, как в детстве, чтобы зажила. Он высасывал кровь… Но это почему-то не испугало меня. На меня как будто напала какая-то сонливость. Я глубоко вздохнула и, не отдавая себе отчета в своих действиях, провела рукой по его волосам. Он медленно поднялся, держа мою кисть в своей, и заглянул мне в глаза. Я утонула в нежности его светлых, почти прозрачных очей. У меня закружилась голова. Он наклонился, погладил меня по щеке и поцеловал в губы. Это был первый глубокий поцелуй в моей жизни. Глубокий и томный. Я уплывала все дальше и уже перестала понимать, на каком свете нахожусь. Карл покрывал мою шею горячими поцелуями, постепенно расстегивая платье. Я не сопротивлялась, ибо после прикосновения его рук и губ одежда вдруг стала слишком тесной. Он стянул с меня платье, и я оказалась раздетой по пояс. Карл наклонился и начал ласкать мою грудь. Я запрокинула голову и застонала от наслаждения. Он снял с себя рубаху, и я принялась гладить его мускулистые руки, спину. Брат раздел меня догола и отнес на кровать. Он шептал мне ласковые слова на ушко и целовал. Когда его горячие руки оказались на внутренней стороне моих бедер, я громко застонала. Вскоре мне стало очень больно, я глубоко вздохнула и вскрикнула, на глазах выступили слезы. Карл сильнее заключил меня в объятья, целовал, нежно гладил и двигался сначала медленно, затем быстрее. Боль, смешанная с пьянящим страхом и неизведанным доселе наслаждением, волнами накатывала на меня с каждым его движением. Я вздыхала под тяжестью его тела. Он глухо стонал и ласкал меня. Вскоре боли стало меньше. Мы наслаждались друг другом. Я чувствовала каждый миллиметр его горячего, мокрого от пота торса. Затем Карл отстранился, застонал и протяжно выдохнул. Я дрожала. Он начал целовать мою грудь, спускаясь к животу и дальше. Я почувствовала легкую дрожь внизу спины. Его горячий язык вернул сбитое болью возбуждение. Я начала громко стонать, сжимая руками простынь. По моему телу пробежала сладкая дрожь. Наконец, я почувствовала, как мой позвоночник начал как будто плавиться. От затылка по нему прокатилась холодная волна, бедра и низ живота окаменели, я выгнулась от нахлынувшего сладострастного удовлетворения. Карл поцеловал мне живот и лег рядом. Я положила ему голову на грудь. Мое тело все еще горело от возбуждения, в голове роились обрывки фраз. Я не знала, что мне говорить, что делать, – совсем растерялась. Карл положил мне руки на виски. Я почувствовала легкое головокружение и… заснула.

* * *

Как только открыла глаза, из комнаты, где я купаюсь, вышел по пояс голый Карл.

– Проснулась, солнышко?

– Да, странно, что я вообще уснула. Не понимаю…

– Не думай об этом.

Он был прав: подумать, действительно, было о чем и без моего сна. Карл подошел, сел рядом на кровать и обнял меня. Тут я застыдилась своей наготы и слегка подтянула к себе простынь. На ней были пятна крови, кровь была и на моих бедрах. Я растерялась.

– Иди ко мне, – Карл обнял меня и накинул на плечи одеяло. Я согрелась и немного успокоилась. – Лю, прости меня. Я не должен был этого делать. Я не имел никакого права на тебя, но не смог себя сдержать. Тебе больно?

– Уже нет, только чуть-чуть. Не вини себя, Карл, ты же меня не взял силой. Я не сопротивлялась и…

– Нет, ты была пьяна, и если бы я не начал, то ничего бы не было. Это я во всем виноват.

– Да какая теперь разница – кто? Поздно…

Мысли в голове были туманными. Я думала: «Что дальше? Я пошла на поводу у чувств, и что теперь? Я – женщина, которая до брака была с мужчиной, и путь под венец мне заказан. Карл, естественно, не сможет на мне жениться: он мой кузен, в Валадии такие связи запрещены, в отличие от некоторых государств на Западе. Мы совершили грех кровосмешения». Но все это звучало где-то далеко-далеко. Я посмотрела на Карла. На его лице отражалось чувство вины, в движениях была бесконечная нежность. Создавалось впечатление, что он боится разбить меня, как фарфоровую статуэтку. Он пощекотал мне колено и встал.

– Я сейчас вернусь.

Кузен вышел, оставив меня наедине со своими мыслями. Я встала с кровати и оглянулась в поисках своего платья. В комнату вернулся Карл с чистыми простынями в руках.

– Не смотри на меня! – вскрикнула я.

– Почему? Ты такая красивая… – он понял, что я ищу, быстро нашел платье за креслом и протянул его мне. – Да не стесняйся ты меня. Хочешь, я выйду?

– Не надо.

Я опустила глаза, взяла платье и начала одеваться. Карл неотрывно смотрел на меня. Потом он подошел к кровати и начал менять простыни. Запачканную он смял и отложил в сторону. Одевшись, я откинулась на подушки, мучимая вопросом: что делать? Карл сел рядом и улыбнулся.

– Мне было хорошо с тобой, Лю. Ты очень красивая девушка. Так уж заведено: чтобы подарить наслаждение, мужчина должен сперва сделать больно.

– Ну да.

– Было очень больно?

– Сначала – да. Потом – хорошо. Карл, я никогда не испытывала такого сильного удовольствия, – я пододвинулась ближе и обняла кузена.

– Знаешь, Лю, я тебя люблю…

– Я тебя тоже люблю.

Он тут же поцеловал меня, проникая языком, и, наклонившись, погладил мои бедра. Я медленно отстранилась.

– Нет, Карл, не надо, пойми…

Он убрал мои волосы за уши и погладил по лицу.

– Я понимаю, солнце. Мара приходит к тебе по утрам?

– Да.

– Тогда я пойду ночевать в свою комнату. Простынь возьму с собой. Никто ничего не должен знать, – он встал.