Мир вокруг замедлился, превратившись в тягучий кисель. Словно в замедленной съемке, я наблюдал за происходящим. Телепортировавшись, в упор, единым круговым движением своего хвоста монстр перечеркнул Олафа и Эрика жалом, так сильно, что те взмыли в воздух, оставляя за собой, словно инверсионный след от самолета, брызги крови. Не успели они еще прекратить свой полет, а кровь осесть на пол, как Крыжень метнулся к Олафу, поймав его в полете, и схватил двумя своими лапами, словно котенка. После чего с силой впечатал в спину скандинава свой поросший угловатым наростом лоб. Послышался явственный хруст, а следом страдальческий не то стон, не то вздох викинга. Тварь разжала лапы, и ее жертва безвольным мешком упала на пол. К боссу бросился бес Ланса, рыча и тряся головой. Босс даже не удостоил его взглядом, лишь нанес резкий нисходящий удар левой лапой. Цепной бес ворожея, пронзенный насквозь секатором монстра, жалобно взвизгнул и издох.

Щелкнула тетива, и в воздухе прогудела стрела застрельщика. Крыжень применил телепортацию прямо перед наконечником стрелы, которая, не встретив свою цель, улетела дальше в темноту и звякнула, ударившись о стену подземелья. А РБ в следующий миг появился прямо перед Риком, навис над ним, занеся свой хвост, словно гигантский скорпион. Я с ужасом понял, что сейчас произойдет. Я бежал прямо к ним, разрывая грудью воздух, казавшийся настолько плотным, словно это была толща воды. Слишком медленно, словно улитка, я продвигался вперед, с гневом и страхом осознавая, что не успеваю предотвратить неизбежное. Хвост Крыжня, словно змея, метнулся прямо к груди лучника и выскочил сзади него. Я, болезненно содрогнувшись, увидел, что наконечник этого проклятого хвоста, торчавший из спины несчастного парня на добрые полметра, густо перемазан кровью. Тяжелые капли целыми гроздьями срывались с него и падали вниз, разбиваясь о каменный пол. Субтильное тело лучника судорожно дернулось на нем и бессильно обвисло. Спустя еще мгновение следует очередное размашистое круговое движение хвоста, и безвольное тело, срываясь с живого гарпуна, летит по воздуху, словно камень, пущенный из пращи, сбивая с ног Эл, бежавшую к нему на помощь с копьем наперевес. Эл, не ожидавшая такого поворота событий, не успела отклонить свою гасту, наконечник которой пробивает живот лучника еще раз. После они, уже вместе, летят в сторону и падают на пол.

Я все еще бегу наперерез, не в силах остановиться, хотя и вижу, что уже опоздал. Крыжень черной молнией перемещается к магам, сбившимся плотной группой. Они дружно кидают на него дебафы, но все впустую. Уже знакомое движение крест-накрест кривых передних конечностей, вооруженных мощными когтями, затем Медея и Ланс разлетаются в стороны и падают на землю. Забава в ужасе пятится назад, а Доброгост, этот паренек чуть моложе меня, за время рейда не произнесший и десятка слов, повисает на смертоносном хвосте Крыжня, как мгновение назад повис Рикко. Острие ударило ему прямо в живот, и он кричит, тонко и пронзительно, схватившись руками за пронзившее его тело жало, силясь его вырвать из своих внутренностей. Он корчится, вопит от невыносимой боли и сучит ногами, повиснув в воздухе. Порождение ада заносит свою лапу и бьет наотмашь ей, обрывая крик. Слышен жуткий хруст шеи, на которую пришелся удар когтистой конечности; голова ворожея, словно футбольный мяч, взмывает в воздух. Я вижу, как она, медленно вращаясь в воздухе, летит в мою сторону, щедро разбрызгивая кровь, в этом освещении кажущуюся почти черной. С вызывающим содрогание звуком голова мертвеца падает на землю совсем рядом со мной. Я безвольно замираю, глядя на нее, и не могу оторвать взгляд от лица мертвого ворожея, которое перекошено предсмертными мучениями и до подбородка залито красным. Из разорванной гортани с мерзким хлюпающим звуком вываливается язык. Его владелец перед смертью прикусил его, укоротив почти на четверть. Но самое жуткое в этой картине то, что корень языка все еще сокращается, судорожно подергиваясь. Я смотрю на этот окровавленный кусок мяса, и холод сковывает мои внутренности. Глаза Доброгоста расширены настолько, что они почти вышли из орбит, капилляры полопались, залив белки кровью. Эти страшные глаза ничего не выражают, но мысль о том, что владелец этой головы еще не до конца покинул свое тело и прямо сейчас смотрит на меня, силясь произнести последние слова, пронзает меня не хуже хвоста Крыжня, замораживая внутренности от ужаса.

Забыв обо всем на свете, я обвожу подземелье взглядом, лишь бы не смотреть в эти страшные глаза. Всюду в лужах крови лежат тела моих сопартийцев. Это я привел их всех к гибели. Я и никто другой. Мое тщеславие, мое самодурство и моя гордыня. Их кровь на моих руках. Впрочем, расплата за мою самонадеянную глупость придет очень быстро. Я безвольно опускаю руки. Еще немного – и Крыжень расквитается и со мной. И поделом.

Меня охватывает странная апатия. Даже эта расплата не будет справедливой, если вдуматься. Для Забавы, Олафа, Эрика, Данко и Доброгоста смерть окончательна и обжалованию не подлежит. Что в сравнении с этим мое обнуление? Я просто забуду о своем позорном проигрыше, стоившем жизни четырем хорошим людям и одному лесному духу. А их уже не будет, они исчезнут, растворятся в терабайтных потоках Бэкварда без следа. Точно так же, как по моей вине растворились души Демьяна и всех погибших прошлой ночью в остроге. И тех, кто еще погибнет, потому что разлом между мирами я так и не закрыл.

Надо мной нависла огромная, изломанная в неверном свете магических светильников, тень Крыжня. Вот и все. Сеанс самобичевания подошел к концу. Я внутренне сжался, ожидая страшного удара, который отправит меня на фрагментацию памяти.

Рядом со мной, тяжко ударившись о каменную плитку пола, упало обезглавленное тело. Крыжень наступил на него своей нижней конечностью с устрашающими изогнутыми когтями. Кости трупа от огромного давления стали ломаться, из разорванной шеи, как из перезрелого апельсина, брызнула загустевшая кровь, попав мне в лицо. В ноздри ударил тяжелый запах распоротых внутренностей и крови. Я, собрав все остатки своих душевных сил, поднял голову, чтобы посмотреть в лицо своей смерти.

Крыжень навис надо мной, его ужасное лицо, сейчас осклабившееся в довольной улыбке, зависло в каком-то метре от меня. Я полностью в его власти, даже пошевелиться не успею, как он пригвоздит меня своим хвостом к полу, как сделал это с Риком и Доброгостом.

– Ну как, щитник? Понравилось со мной играть? – Он издал клекочущий звук, по которому я понял, что он смеется. – Что, не понравилось? По мне, так было весело. Давненько я так не развлекался. Но хорошего понемножку. Сейчас я добью тебя, а потом проведу ритуал с твоими полумертвыми друзьями. О, я предчувствую сладость молодых, неиспорченных душ. Это будет очень вкусно! С-с-с!!! Молись своим богам, если хочешь, человечишка, – его тон из насмешливого стал язвительным, – только они вряд ли тебе сейчас помогут!

Он занес надо мной свой хвост, наконечник которого, все еще роняющий тяжелые капли крови, смотрел мне прямо в грудь. Он сказал, что они живы? Я перевел взгляд в левую часть обзорного поля. Действительно, я редкостный идиот. Столько лет в VR, а элементарно посмотреть на бар группы ума не хватило. На текущий момент погиб только Доброгост. С такими ранениями не живут, разумеется. Остальные, хоть и потрепаны, а кто-то и вовсе в самом низу красной зоны, но пока еще были живы. Так какого черта я сопли-то развесил?

Падающее вниз жало с громким звоном встретилось с моим «Защитником Аркадии». В последний момент я успел поднять свой щит, прикрыв голову и грудь от удара. Рановато мне пока на обнуление.

– Хо-хо! Все еще сопротивляешься?! Ну что же, тогда не жди легкой смерти, человек. – Крыжень занес надо мной свои лапы, чтобы обойти щит и достать меня за ним.

В этот момент прямо над его загривком я заметил тусклый блеск стали. А еще через удар сердца Данко вонзил свой широкий и короткий меч в сочленение между костяными пластинами на спине Крыжня. Тот завизжал так, что заложило уши, и закрутился на месте волчком, стараясь достать лапой и стряхнуть ловкача наземь. Но не тут-то было. Данко вцепился в спину РБ не хуже клеща и уклонялся от слепых ударов лап Крыжня, словно большой, гибкий кот. Обо мне на какое-то время забыли.

– И долго еще ты собираешься прохлаждаться? Или решил дождаться, пока нас тут всех к праотцам не отправят? Сожми свои яйца в кулаке, если они у тебя есть, и сражайся! – Эл, осторожно извлекшая из живота находившегося на грани жизни и смерти стрелка свое оружие, сейчас стояла напротив и гневно смотрела на меня. Мне еще не доводилось видеть ее такой рассерженной. И надо признать, в гневе она еще более прекрасна, чем обычно. Щеки порозовели, ноздри гневно раздуваются, глаза сияют. Но самое важное то, что она права. Где я потерял свое мужество и всегдашнюю решительность? Поддался секундному страху и слабости, словно новичок. Я – тот, кто прошел тысячи данжей и убил неизмеримое количество боссов, – упаду на пол и стану хныкать, словно какая-то плаксивая баба?!

Крыжень изловчился-таки и схватил Данко за ногу. Тот держался за рукоятку своего меча, заклинившего в броне босса, но если не вмешаться прямо сейчас, для него это плохо кончится. И в этот момент в спину рейд босса вонзилось копье следопыта. Он потерял контакт с полом, выпустил ногу ловкача и зарылся носом в землю. Эл проводит несколько молниеносных выпадов в дезориентированного врага. Бар здоровья того окрасился в ядовито-желтый цвет и грозится вот-вот перейти в критическую зону. Но треклятый Крыжень телепортируется за спину девушки и сжимает свою когтистую лапу на ее тонкой девичьей шее, приподняв ее в воздух. Я, похолодев, замираю на месте.

– Сэм, добей его… – Эл хрипит, силясь разжать хватку на своем горле, и перебирает ногами в воздухе, стараясь найти опору.

– Один шаг – и я оторву голову этой самке, человек! – Крыжень с трудом стоит на ногах, но у меня нет оснований не верить ему.

– Отпусти ее! – Я лихорадочно ищу выход из этой ситуации и не нахожу его. На лбу выступает испарина, внутри клокочет мой личный вулкан из ярости, злости и страха за Эл.

– Отпустить?! – Крыжень делает театральный вздох. – Ну что же, можно и отпустить!

Он начинает клекотать своим отвратительным смехом и вдруг без замаха запускает Эл, словно снаряд, прямо в воронку астрального разлома!

– Сэ-э-эм! – Ее крик обрывается, и меня словно ударяет молния, в голове взрывается вспышка термоядерного взрыва из воспоминаний, заполняя меня целиком, без остатка.

Воспоминание четвертое

22:15, 10 февраля 2047 г. – за два месяца до дня «Ч». Пригород Ярославля, 89 км трассы М-8, район Василевского

– Что ты сказал? – Я сжимаю ворот его рубашки в кулаках так, что на пол россыпью падают пуговицы.

Рэд с силой расцепляет мои руки и оправляется, после чего все так же размеренно и спокойно продолжает:

– Все верно, ты не ослышался. Лера жива. Врачи тогда, четыре года назад, предложили ее отцу эвтаназию ввиду бесперспективности лечения, но он отказался и перевел ее в московский реабилитационный медцентр. А тебе, как и всем нам, сказал, что она погибла. Не знаю почему… – Он взял со стола стакан, вновь наполнил его алкоголем и залпом выпил, отправив янтарную жидкость себе в рот. – Мне кажется, он винил в случившемся тебя и решил таким образом отплатить за то, что ты, по его мнению, отнял у него единственную дочь.

Он, скривившись, съел дольку лимона и сел на стул, ссутулившись и глядя перед собой осовевшим взглядом.

– Она по-прежнему в коме, все эти четыре года, ее держат на аппаратуре искусственного поддержания жизни непрерывно. Я случайно узнал, недавно совсем. У профа возникла идея попробовать принудительно вводить в Бэквард таких, как она, и мы стали проводить опыты. В среднем трое из десяти испытуемых, находящихся в коме, смогли пройти процедуру принудительного сенс-изъятия сознания дубль-капсулой. Поэтому руководство запустило в дело целый отдел, который стал заниматься этим вопросом. Ее отец об этом разнюхал и ввел Эл в проект. Она прошла и сейчас там. Так я об этом и узнал.

Я слушал его и не мог поверить. Это невозможно! Невозможно! Никак невозможно!!! Невозможно в принципе и даже теоретически!!! Но что, если да?! Что, если она и вправду жива?! Что тогда я буду с этим делать?!

– Я спрошу еще раз! Помоги мне, и я помогу тебе найти ее!

Звезды за окном перемигивались в темноте неба, словно издеваясь надо мной. Настала моя очередь влить содержимое своего стакана в глотку. Терпкий напиток опалил нёбо и гортань, ухнув в желудок. Но вместо теплоты он дарит моему телу ледяной космический холод. Что ж, вот он, мой выигрышный лотерейный билет. Настало время его обналичить.

– Что я должен сделать?

Нижний уровень подземелья «Курган смерти»