– Стремлюсь оторвать тебе яйца, если ты не прекратишь меня лапать, – кратко, но весьма доходчиво ответила девушка, поворачиваясь к Яну лицом.

Мужчина стоял к ней вплотную, отчего Эмили уткнулась лицом в его грудь. Несмотря на то, что он постоянно курил опиум, от него приятно пахло какими-то горькими травами. Девушка подняла голову, заглянув в глаза собеседника:

– Теперь, когда я одета подобающе, ты поможешь мне вернуться домой? Ты сказал, что «дыры» были и раньше, значит, ты понимаешь, о чём я говорю. Быть может, ты будешь так любезен, что отведёшь меня туда, где меня отправят обратно в мой мир? Это же не составит тебе труда при твоих-то знаниях.

Ян чуть склонил голову, на мгновение дотронулся лбом до её макушки и вдохнул аромат её духов.

– У тебя хороший вкус, – одобрил он и отошёл на шаг. Посмотрел ей в глаза чуть ли не с жалостью и, пожалуй, впервые за всё время ответил почти серьёзно: – Я бы не стал так заботиться о твоём внешнем виде, если бы существовала возможность просто взять и отправить тебя обратно в твой мир. «Дыры» открываются только в одну сторону. Всегда. При дворе организован целый комитет, который пытается предсказать, а по факту всего лишь записывает и систематизирует, где они появляются, куда и откуда ведут. Например, я торчу тут уже шесть лет.

– Что? – Эмили перебила его на полуслове. – Торчишь тут? Ты тоже из другого мира? Неужто из моего?

Вопросы сыпались один за другим, а девушка двигалась всё ближе и ближе, пока вновь не стояла к нему вплотную. В её глазах загорелся огонь надежды. Совершенно неплохо было бы встретить человека из своего мира, который бы прошёл всё то же, что прошла она.

– Нет, – разочаровал её Ян. – Из другого. По крайней мере, я верю, что мои соотечественники за шесть лет не выжили из ума настолько, чтобы расхаживать в драных штанах.

– Вот что ты к моим штанам привязался? – фыркнула девушка, мгновенно вспоминая, с кем она вообще разговаривает. Ну совсем никакого такта нет у человека! – Довольно поверхностно судить о целом мире по штанам. Да, там нет магии, но зато очень развиты технологии. И вообще…

– Совсем нет магии? – умилился Ян. – Очень любопытно. Хотя, «дырам» всё равно, где появляться и что соединять. Однажды где-то на окраине появился саблезубый тигр, а с ним – какой-то одичавший мужик, который клялся, что попал в доисторические джунгли из Союза Советских Социалистических Планетарных Систем. Кошмарное название у его мира, не правда ли? Жаль, он сразу попал к Её Высочеству, и мне не удалось у него ничего спросить.

Он повернул голову к приоткрытому окну, грязному и запотевшему, сквозь которое едва просвечивала узкая улица, мощённая выщербленной брусчаткой, и ни с того ни с сего рассказал:

– В моём мире есть магия. Свободная, окрыляющая, идущая от сердца или тяжёлая, горькая, рождающаяся из гнева и ненависти. Но какой бы она ни была, это неотъемлемая часть тебя, а не разменная монета. Иногда я спрашиваю себя: «Цзяо Ян, почему ты хочешь туда вернуться? Тебя там ненавидят даже больше, чем здесь, так какая разница?» – и тогда я вспоминаю чистое небо, горы, подпирающие облака, зелень трав. Мы называли наш край «Поднебесная», и это было правдой. Здесь тоже есть страна, которая когда-то носила такое название. Сейчас её называют «фабрика опиума», и над ней висит такой же зловонный смог от паровых машин. Я был там трижды – жалкое зрелище.

– Но неужели в этом мире нет красивых мест? Неужели вся планета изгажена этим смогом? – спросила Эмили с искренним сочувствием. Кому, как не ей, знать о том, как прекрасно ясное небо над головой.

– Почему же вся? Вовсе нет. Элитные курорты, куда пускают не меньше чем за целый браслет эссенции. Частные угодья высокородных, куда пускают только других высокородных, имперские заповедники, куда не пускают никого вообще, и Дикая Тайга на востоке, огромный лес, куда пускают всех, но лучше туда не ходить.

Ян дружески похлопал девушку по плечу, присел на кровать… потом резко выхватил пистолет и почти не целясь пальнул в одного из уцелевших драконов на занавеске.

– Бесит, бесит, – он сердито постучал пистолетом по своему черепу, словно пытаясь выбить оттуда какую-то мысль. – Я опять становлюсь сентиментальным! Это так на меня непохоже! Опять опиум разбавили, дармоеды чёртовы!

Вскрикнув от неожиданных выстрелов, девушка отскочила от кровати. Лишь когда она немного отошла от шока, то решилась продолжить разговор:

– Послушай, раз я тут застряла, то, может быть, поможем друг другу? Мне нужна будет крыша над головой, еда и… – она посмотрела на всё ещё дымящийся ствол, – защита. Я помню, что ты сказал о моём везении.

Вспышка прекратилась так же быстро, как и началась. Ян заткнул пистолет за пояс и как ни в чём не бывало ответил:

– Это само собой разумеется. Иначе бы я пристрелил тебя под тем самым мостом. Ты мне расскажешь про свой мир, про эти ваши «технологии», во что одеваются, что едят и как убивают время, не сразу, нет – постепенно. А я позабочусь о том, чтобы тебя не прикончил и не проклял кто-нибудь другой. Идёт?

– Идёт, – тихо произнесла девушка, протянув свою руку для рукопожатия.

Ян немного удивился – ни здесь, ни в его мире не было принято пожимать руки женщинам, но всё-таки крепко сжал протянутую ладонь. Заключив таким образом сделку, Эмили пристроилась на кровати рядом с ним и поинтересовалась:

– Но а что сейчас? Чем мы сейчас займёмся? Да, и если мы пока не собираемся на улицу, не мог бы ты всё-таки снять этот пыточный предмет?

Ян покровительственно улыбнулся и с усмешкой спросил:

– Я всегда думал, что раздеваться лучше в своей комнате. Или ты собралась жить здесь? Непритязательные же у тебя вкусы, пташка. Но так не пойдет, к вечеру в мой клуб завалится пара десятков клиентов, а я не могу позволить себе терять прибыль из-за того, что моей гостье нравится эта безвкусица. Поэтому, если не возражаешь, я покажу тебе номерок поприличнее.

– Я не собиралась жить тут, – пояснила девушка. – Просто я думала, что раз не выйду сегодня из твоего дома… – и мысленно споткнулась на словах о клубе. – Постой. У тебя есть клуб, и ты утром что-то прятал… Ты наркоторговец, что ли?

– Я предпочитаю «торговец счастьем», – ухмыльнулся Ян. Повинуясь внезапному порыву, он приобнял Эмили за плечи, а свободной рукой обвёл комнату с таким видом, будто хвастался королевским дворцом: – Всё это мы повесили не просто так. Когда на город спускается ночь, достаточно двух затяжек, и аляповатая дешёвка превращается в образец упаднической роскоши, загадочной и непостижимой, как и само состояние опьянения. Это и есть мой дом – другого у меня нет. Но мы уже достаточно тут засиделись.

Он поставил девушку на ноги и тут же отпустил – смущать её Яну, похоже, надоело: шутка, которая повторяется постоянно, перестаёт быть забавной.

Поэтому он просто сгрёб с дивана разбросанные джинсы и футболку и махнул рукой, предлагая следовать за собой.

За дверью открывался коридор – узкий и неухоженный, с почерневшими досками на стенах. Ян прошёл несколько шагов, свернул за неприметную занавеску, за которой скрывалась лестница. В этом странном месте Эмили ожидала увидеть что угодно, но всё равно не угадала.

Третий этаж отличался от двух предыдущих: одна стена по-прежнему была чёрной, зато другая – идеально обработана и декорирована «под Китай». В этой стене было три двери.

Ян распахнул одну из них, открывая небольшую – намного меньше предыдущей – комнату, выдержанную в традиционном китайском стиле. Пара комодов, на одном из которых стояла ваза из цветного стекла, невысокий столик в окружении аккуратных подушечек и разрисованная ширма, за которой скрывался толстый матрас, покрытый вышитым одеялом. На углу ширмы сиротливо висел шёлковый халат с бабочками. Сразу было понятно, что эта комната не предоставлялась для уединения гостям сего заведения.

Ян небрежно бросил одёжку на порожний комод и с некоторой долей мальчишеской гордости спросил:

– Лучше?

– Это жилая комната, верно? – решила предположить Эмили, переведя взгляд с пёстрой ширмы на владельца клуба. – Значительно лучше. Даже не верится, что я ещё в Лондоне, а не в каком-то китайском городе типа Пекина. Это твоя комната?

– Твоя, – мило улыбнулся Ян. – Моя по соседству.

Но он был бы не он, если бы не дополнил свою речь чем-то, что с равным успехом можно считать и комплиментом, и издевательством:

– Нравишься ты мне, Эмили. Ты почти всегда, – он демонстративно скосил глаза на современную одежду, – проявляешь похвальное здравомыслие. Так что, я думаю, мы с тобой неплохо уживёмся. Более вздорным… гостям я обычно предлагаю «номера» в подвале.

Ян уселся за столик и сделал какой-то пасс рукой, и на столе образовался чайник с маленьким чашечками. Из носика шёл ароматный дымок. Он сделал приглашающий жест:

– Чай будешь?

Девушка усмехнулась, вспоминая, чем закончилось прошлое чаепитие:

– Можно. К тому же, из-за корсета тебе будет сложно задирать мою одежду, – и присела за стол.

В голове было много вопросов, но Эмили решила пока всё пустить на самотёк. Ее не пытаются убить, дали кров – а остальное она узнает позже. Не спеша она разлила чай, отметив про себя изящество китайского сервиза.

– Так значит, я буду здесь жить… Есть, пить, спать. Но что взамен? Ты не похож на человека, который делает что-то просто так. Какая твоя выгода от моего пребывания здесь?

Ян взял чашку, немного пригубил горячий напиток и, так и не выпуская посудину из рук, упёрся локтем в низенький столик.

– Тебя устроит ответ «хочется»? – За очаровательной улыбкой невозможно было понять, это он так шутит, или «хочется» для него – единственная причина, ради которой вообще стоит что-то делать. – Я трачу эссенцию, чтобы красиво призвать сюда этот чай, вместо того, чтобы заставить кого-то из подчиненных сбегать ногами, потому что мне это нравится, я курю опиум, потому что мне это нравится, я убиваю людей, потому что мне это нравится. А сейчас я хочу наряжать одну необычную пташку в красивые платья, водить её по всем нашумевшим мероприятиям и видеть перекошенные физиономии высокородных дур, которые и вполовину не такие симпатичные, потому что мне кажется, что мне это понравится. А по вечерам я хочу слушать сказки про технологии, например, как ты предпочитаешь переносить телефон с места на место. Достаточно веская причина, как считаешь?

– Весьма, – кратко ответила девушка и отпила чай. Ответ, признаться, её немного шокировал, хотя, наверное, удивляться совершенно не стоило. Эмили и сама была такой же. Она делала то, что ей хочется, и жила полной жизнью. Разве только людей не убивала и опиум не курила. – Значит, тебе нужна красивая кукла, чтобы выставлять меня напоказ. А в каком качестве?

– А как тебе больше понравится, дорогая? – ещё больше развеселился Ян. – Выбирай на своё усмотрение. Неужели ты думаешь, что среди высокородных найдётся недостаточно надменный идиот, чтобы интересоваться моей личной жизнью, а среди швали у кого-нибудь хватит на это наглости?

Задумавшись над его словами, Эмили сама не заметила, как допила чай и поставила на столик пустую чашку.

– Нет, конечно. Но не очень хочется вешать на себя ярлык эскортницы. Да и коллега по работе сюда явно не подойдёт. Быть может, я была бы очередной твоей возлюбленной… Хотя нет, это тоже не вариант. А ты как думаешь?

– Я лучше дам тебе совет: отдыхай. Развлекайся. На все непристойные предложения отвечай: «Цзяо Ян спустит с тебя шкуру, ничтожество». А главное – не думай о ярлыках. Единственный ярлык, который на тебя повесят, «какая красивая сумасшедшая, как жаль что она скоро умрёт». – Он сполна насладился эффектом последней фразы и с улыбкой добавил: – Но ты не бойся. Я не сделаю тебе ничего плохого. Пусть думают, что хотят.

«Это кто из нас ещё сумасшедший», – подметила девушка в голове и покладисто кивнула:

– Хорошо. Я буду отдыхать, веселиться и угрожать тобой. Кстати, я была бы не против прогуляться.