Это был первый выход их отряда на задание. Идущий первым БТР Марченко неожиданно остановился. С машины спрыгнул командир и ловко забрался на БТР Абрамова.

– Подвинься, – произнес командир и сел рядом с Виктором.

Он достал сигареты и протянул их Абрамову.

– Командир! Скажите, афганцы скоро отстанут? Уж больно много их, около роты, не меньше.

– Нет, у них другая задача, – ответил он. – Ты, Абрамов, лучше смотри за дорогой и меньше болтай.

– Понял, товарищ командир, – произнес Виктор, положив руки на автомат.

Машины проезжали мимо каких-то непонятных строений. Темные оконные проемы, крыши покрытые соломой, высокие дувалы из серой глины. Там за этими стенами мог укрываться враг, который в любой момент мог открыть по ним огонь. Из-за гор стало подниматься багровое солнце. Природа словно ожила. Виктор смотрел на эту красоту и не верил, что где-то рядом идет война. Кругом стояла первозданная тишина, разрываемая лишь моторами их бронированных машин.

Наконец, колонна нагнала первого афганца, который, не торопясь, брел вдоль дороги. Мужчина был одет в старый грязный халат неопределенного цвета, подпоясанный выгоревшим на солнце поясом, на голове – чалма. Впереди него, понуро опустив голову, шел старый худой ишак. Дехканин приветливо махнул им рукой и что-то крикнул на своем языке. Шум моторов не дал Абрамову разобраться, что он кричал, однако Павлов тоже помахал ему рукой в знак приветствия.

– О чем он кричал? – спросил Павлова Виктор.

– А черт его знает. Главное, что не стреляет.

– А может он – разведчик? Вот так идет по дороге, а сам считает машины.

– А может и разведчик, кто его знает….

В голубоватой дымке, справа от дороги, показался кищлак.

– Всем приготовиться! – отдал команду Абрамов и посмотрел на Марченко, который дремал, положив голову на плечо Виктора.

***

Вот и первый кишлак. Это большое торговое поселение. Мечеть разбита в куски, террасы глинобитных и саманных домов перепаханы снарядами и танковыми гусеницами афганских танков. Как тут могли выжить люди – понять трудно, прятались, вероятно, в ближайшем лесу. Теперь воронки от тяжелых гаубичных снарядов, накрытые соломой или ветками, норы, вырытые в горном склоне, несколько саманных сакль, чудом уцелевшие при артобстреле, были их жильем. Чем они жили, сказать трудно. Что ели? Где пасли своих тощих коз и ишаков?

Улицы пусты, лишь кучка мальчишек бежала за их машинами, выпрашивая на ходу еду. Однако, заметив следовавших за нами в машинах солдат правительственных войск, они с криками разбежались в разные стороны. Кишлак словно вымер. Отряд сделал короткую остановку. Оставив в кишлаке УАЗ с местным начальством и машины с солдатами правительственных войск, отряд двинулся дальше.

По-прежнему никого, кроме мальчишек, одни из которых что-то кричали и махали нам руками, другие же наоборот грозили кулаками, а иногда ребром ладони проводили по своему горлу.

– Павлов? Ты видел, что они показывали? – спроси его Абрамов. – За что это они нас так, ведь мы им пока ничего не сделали?

– Не слепой, – коротко ответил он, – вот и пытаюсь разобраться, кого мы здесь защищаем, их или себя. Ты знаешь, Виктор, нам говорят об интернациональном долге, но перед кем? Перед этими дехканами или перед правительством?

– Зачем же ты сюда поехал, Павлов? Мог бы отказаться, и все было бы нормально, сейчас был бы дома.

– Просто хотел проверить себя. Для меня это очень важно, Виктор.

Они замолчали и стали рассматривать дорогу, которой, как им тогда показалось, была без конца и начала. Солнце стало припекать, и броня потихоньку стала раскаливаться.

«Сейчас бы окунуться в Волгу», – почему-то подумал Виктор, вспоминая Казань, которая была сейчас так далека от него.

– Сейчас бы искупаться, – произнес Павлов и посмотрел на Абрамова, который достав носовой платок, вытирал им вспотевший лоб.

– Смешно, но я думаю о том же, – улыбаясь, ответил Виктор. – Ты хоть раз видел Волгу? То-то и оно.

– Вот вернемся отсюда, непременно приеду к тебе в гости. Хочу посмотреть на мать рек русских.

Жара становилась все сильнее и сильнее. Серое облако пыли, которое словно шлейф тянулось за первой бронированной машиной, стало накрывать их с головой. Дышать становилось все трудней и трудней.

– Павлов! Передай водителю, пусть немного отстанет! Что он уткнулся ему в зад!

Тот постучал прикладом автомата по башне.

– Ты что, хочешь задушить нас! – выкрикнул он, когда из башни появилась грязное лицо водителя.

Тот, молча, кивнул головой, давая им понять, что он их услышал. БТР сбросил скорость и тем самым облегчил участь десанта.

– Скажи, Абрамов, тебе не жалко гражданскую жизнь? – спросил Виктора Павлов. – Мне если честно нет, а тебе?

– Я не думал об этом. Мы с тобой не кадровые офицеры, а лишь «партизаны». Так что рано или поздно все встанет на свои места.

– Смотри, впереди снова кишлак, – произнес Павлов.

– Всем приготовиться! – громко скомандовал Абрамов и снял автомат с предохранителя.

***

Второй кишлак тоже оказался абсолютно пустым. По улицам бродили куры, но жителей в нем не оказалось.

– Командир! А, где жители? – спросил Абрамов Марченко. – Смотри, они так быстро бежали, что оставили не потушенным очаг. Откуда они узнали о нас?

– У них, Абрамов, тоже существует разведка. Поступил сигнал и они ушли в горы.

Рассыпавшись в цепь, они зачистили кишлак.

– Какая будет команда, командир? – поинтересовался у Марченко Орлов.

Командир достал карту и, развернув ее, начал рассматривать.

– Двигаемся вот по этой дороге. Конечный пункт кишлак Даланг. Погнали, ребята.

Все быстро заняли свои места и БТР, урча моторами, медленно двинулись вперед. Выехав из кишлака, машины увеличили скорость. Вдруг идущий впереди их БТР Марченко, начал чихать, а затем, выпустив густую струю черного едкого дыма, остановился. Виктор спрыгнул с бронетранспортера и бегом помчался к командиру. Марченко стоял около заглохшей машины и распекал матом водителя.

– Почему не подготовил машину к «дороге»? – кричал он. – Под суд захотел?

– Я все поправлю, – шептал он, бросая испуганный взгляд на Марченко. – Я сейчас, сейчас.

Чумазый водитель хотел еще что-то сказать, однако не решился, заметив злобные огоньки в глазах командира. Он виновато моргал длинными, склеившимися от пота ресницами, и молчал.

– Абрамов! – приказал Марченко. – Оставь здесь четверых своих бойцов. Пусть помогут водителю с ремонтом, а затем догоняют нас.

Виктор развернулся и побежал к своей машине выполнять приказ. Четыре бойца спрыгнули с брони и, не торопясь, направились к сломанному БТРу. Остальные стали перегружать боеприпасы, продукты и воду на две оставшиеся машины.

– Вот что, мужики. Как только отремонтируетесь, идите вслед за нами. Мы вас будем ждать вот в этой точке через три часа. В бой не вступать, все время быть на связи. Задача ясна?

Судя по их лицам, они все поняли.

– По машинам! – закричал Марченко и через минуту они двинулись дальше.

БТР, выбросив из своего нутра облако черного дыма, направились дальше.

– Виктор, а почему он выбрал наших ребят? – поинтересовался у него Павлов.

– Я не обсуждаю приказы командира. Он лучше знает ребят, чем я и ты.

По дороге им попались еще два кишлака, ни в одном из них ни моджахедов, ни жителей, они не обнаружили. Практически невозможно отличить моджахеда от простого крестьянина. Многие из них утром пашут поля, выгуливают скот, а вечером достают из тайника автомат или винтовку и вливаются в боевой отряд повстанцев, который обстреливает проходящие мимо них советские колонны, а затем снова возвращаются в кишлак, чтобы скоротать остаток ночи в объятьях жены.

Стоя в пустом кишлаке Даланг, отряд поджидал отставших товарищей. Время, отпущенное Марченко на ремонт машины истекло, но БТР до сих пор не догнал их. Что с ними, никто из них не знал – эфир был пуст. Лицо Марченко посерело. Даже невооруженным глазом было видно, что он сильно волнуется за ребят.

– Может что-то там произошло? – тихо произнес Орлов. – Но почему молчит рация?

Абрамов посмотрел на Марченко, стараясь угадать, о чем он думает.

– Командир, разреши вернуться, ведь там мои люди? – обратился Виктор к Марченко.

– Подождем еще минут десять, может быть, ответят.

– Хорошо, – ответил Виктор и стал забираться на БТР.

Марченко молчал, поглядывая на свои наручные часы. Наконец, он не выдержал.

– По машинам! – громко крикнул он.

Все вскочили на броню и на предельной скорости двинулись в обратную сторону.

Абрамов приложил к глазам бинокль, стараясь разглядеть, что там впереди.

–Ну что, там? – поинтересовался у него Марченко. – Что видно?

– Пока ничего, товарищ командир – все чисто.

Бойцы молчали, думали о чем-то своем, но мысли каждого все равно крутились вокруг судеб, оставленных товарищей. Виктор снова приложил к глазам бинокль. Пока радовало, что не видно было черного дыма горящей машины. Наконец сквозь шум и треск в эфире, они услышали голос водителя оставленной ими бронированной машины.

– Восьмой, восьмой, я седьмой, как слышишь?

Обрадованный Марченко схватил наушники и громко закричал в мегафон.

– Седьмой, седьмой, я восьмой, почему молчал? Где ты?

– Я там, где вы меня оставили. Только что устранили поломку, куда двигаться?

– Стой, где стоишь. Сейчас мы подойдем.

Машины, увеличив скорость, понеслись вперед.

– Командир! – обратился Виктор к Марченко. – Прикажи сбросить скорость. Неужели сам не видишь, что невозможно удержаться верхом на прыгающей броне, так можно и без боя людей потерять.

По приказу Марченко машины замедлили ход и все облегченно вздохнули. Военнослужащие Советской армии предпочитали передвигаться верхом на броне БТР и БМП. В начале февраля 1980 года моджахеды получили значительную военную помощь из Пакистана и Ирана и стали вести минную войну против механизированных русских колонн. Статистика подрывов наглядно свидетельствовала, что при взрыве мины у БТР отлетали в сторону колеса, и это давало экипажу машины и солдатам, находившимся внутри машины, хоть какие-то шансы выжить. При подрыве же боевой машины пехоты шансов у экипажа почти не было. БМП солдаты окрестили не иначе как – братская могила пехоты. Поэтому при малейшей возможности десант занимал верхнюю броню и старался не лезть внутрь машины.

Через десять километров они увидели машину и куривших около нее четырех бойцов. Марченко соскочил с брони и бегом устремился к водителю БТР. Он, молча, сунул ему под нос свой костлявый многообещающий кулак.

– Ты понял, что я с тобой сделаю в следующий раз, – произнес он, грозно сверкая белками глаз.

– Понял. Обещаю, что больше подобного не повторится.

– Посмотрим…

Все неприятные моменты, как считали они, остались где-то позади. Марченко с кем-то переговорил по рации и махнул рукой в сторону базы. Все радостно восприняли эту новость и бросились «седлать» бронированные машины.

***

Вот и первый кишлак, где они оставили солдат правительственных войск и местное политическое руководство. Кишлак по-прежнему пуст. В этот раз БТР Абрамова вошел в кишлак первым. О том, что рано утром здесь были солдаты правительственных войск, ничего не говорило. Ветер гнал пыль по узкой улице, низкие убогие жилища и ни души.

– Всем спешиться!

Бойцы с явной неохотой спускались на землю и по команде Абрамова медленно побрели вдоль высоких дувалов. Вслед за БТР остановились и другие две машины.

– Абрамов! – окликнул его Марченко. – Почему встал!

Виктор подбежал к командиру.

– Товарищ командир, во время движения я заметил блеск оптики. Сейчас проверим, а вдруг здесь гости с гор.

– Больно не увлекайся, Абрамов, скоро начнет темнеть. Понял?