– Никакой он не придурок! Он очень хороший. Добрый, щедрый, он даже звал нас с Генри поехать во Францию и выбрать там вино на свадьбу. Знаешь, сколько мы сэкономим? Он так хотел с тобой встретиться, а ты просто сидела, молчала как рыба и гримасничала, что бы он ни сказал. Это как вообще?

– Мэдди, да ты что! – я понизила голос. – Я знаю, что он друг Генри, но серьезно? Правда?

– Супер. Оставайся привередой – посмотрим, как далеко уйдешь. Подумать только, с переезда в Лондон даже успела один раз заняться сексом. Ну, раз тебя это устраивает, продолжай в том же духе. Удачи.

Мне хотелось объяснить ей, что именно из-за того, что секс с Ником был таким ужасным, я больше не хотела рисковать еще одной кошмарной ночью с человеком, который мне не нравился. И ничего хорошего из того, чтобы я пошла с Магнусом ради них с Генри, не вышло бы – простая потеря времени.

Но были и гораздо более важные вопросы, которые я хотела задать этой девушке, которую считала своей лучшей подругой.

Мой голос дрожал, когда я спросила:

– Мэдди, ты едешь за свадебным платьем завтра с Бьянкой?

Я увидела, как по ее ключице пробежала краснота, но до лица она не дошла.

– Ага, – ответила она, – Бьянка замужем. Она уже все это прошла и знает, как что работает. Я доверяю ее вкусу и знаю, что у нее будет время помочь мне со всем этим. Ты слишком занята, Шарлотта. И, честно говоря, тебе не так уж это и надо. Мне нужно было что-то решить, и я решила. Ты моя… – на месте одного очень важного слова прозвучала пауза, – подруга, и всегда ею будешь, но я попросила Бьянку быть главной подружкой невесты. Прости.

Я не знала, что после этого сказать. Я поблагодарила их за прекрасный вечер, села в одинокий, баснословно дорогой «Убер» (как раз в час пик) и поехала домой. Первую половину пути стараясь не заплакать, а все оставшееся время стараясь, чтобы водитель не увидел.

Глава 7

– Дорогая, напечатай это, пожалуйста, когда будет свободная минутка, – сказал Пирс, кинув флешку мне на стол, – это не срочно и понадобится только завтра, часам к десяти утра.

Я оторвалась от экрана с таблицей переезда нашего офиса, которая как-то отупляюще действовала на мозг. В то же время посматривая на свадебную страничку Мэдди в Pinterest, где в последнее время превалировали фотографии Одри Хепберн из «Моей прекрасной леди». Видимо, она выбрала тему; только мне ничего не сказала.

– А что там? – спросила я.

– Я недавно завтракал с одним парнем из Никарагуа в «Чилтерне», – ответил Пирс, – ужасно интересно. Он много всего рассказал о недвижимости, аграрном бизнесе и даже о финтехе. Думаю, из этого получилась бы интересная статья для сайта. Но, конечно, потребуется его согласие, и мы не укладываемся в контент-план, так что, если ты не против…

Он взмахнул пальцем, словно говоря «это займет не больше минутки», отвернулся и пошел.

Я закатила глаза. Эта «минутка» с легкостью превратится в четыре часа, которые уйдут на попытки расшифровать слова Пирса и этого парня из Никарагуа на фоне шумных разговоров и звона посуды. А потом нужно будет еще и попытаться все это осмыслить и сократить так, чтобы не превысить ограничение в тысячу слов для публикации в блоге. А потом Пирс и его приятель, конечно же, захотят внести еще тысячу изменений, чтобы их слова звучали более важными и в то же время чтобы в тексте не осталось ни одного хоть сколько-нибудь спорного места – хотя за завтраком им так не казалось.

А я планировала хотя бы однажды ускользнуть вовремя, чтобы успеть на встречу с Тэнси.

– Поехали в «Ритц» – предложила она, – ну давай, Шарлотта. Я всегда хотела попробовать их коктейли, к тому же уверена, что парни там будут сногсшибательные.

«Ага, значит, ты свободна», – подумала я. Наверное, отшила бедного Трэвиса, с розами или без.

Я отправила ей сообщение:

«Прости, пожалуйста, но я, наверное, задержусь сегодня на работе. Не знаю, во сколько освобожусь. Я только «за» коктейли и шейки, но, скорее всего, опоздаю. Скажи, если тебе удобнее перенести это на другой день».

Я добавила эмодзи с человечком, закатывающим глаза, и еще один с бокалом мартини. Потом вставила флешку, надела наушники и начала печатать.

Как я и боялась, все оказалось непросто. В таком шуме сложно было расслышать Эрнесто Гонзалеса из-за его сильного акцента и того, что Пирс постоянно перебивал его, навязывая своему гостю еще кофе «или, может, “Кровавую Мэри”», – солнце уже покатилось к закату, капитан. Наверное, лучше оставить эту конфетку в расшифровке.

Я дошла до пяти тысяч слов, как вдруг на кухне послышалась какая-то суета. Я сразу же почувствовала напряжение в шее и плечах.

– Куда на хрен Брайони делась? – спрашивал Ренцо. – Домой смоталась, что ли?

– Еще только шесть, – сказал Павел, – Колин платит ей за то, чтобы она по полдня работала?

– Что ж, кто-то должен в этом разобраться, – по тону Ренцо было понятно, что это будет не он.

– У Шарлотты спроси, – предложил Павел.

Я сохранила документ и отодвинулась на кресле. Лучше самой проявить активность, пойти и спросить, в чем проблема, и предложить решение до того, как придет Павел и начнет на меня кричать. А еще лучше сразу во всем разобраться и решить ситуацию, чтобы, когда Павел начал орать, я смогла холодно ответить, что проблема уже решена.

В мою сторону шел Ксандер со стаканом воды, и я подозвала его к себе.

– Что там происходит? – спросила я.

– Кофе закончился, судя по всему, – ответил он.

– Боже мой, и это все? Казалось бы, один из этих взрослых мужчин мог пройти двадцать метров до «Сейнсбери’с» и купить кофе, но, видимо, нет.

Ксандер продолжил:

– Честно говоря, о кофе здесь все разговоры. Знаю, я у вас еще недолго, но у меня такое ощущение, что кофе играет здесь главную роль.

– Так и есть. Ладно, тогда я постараюсь предотвратить Третью мировую и обвал рынка.

Я встала и перекинула сумку через плечо.

– Хочешь, я схожу? – предложил Ксандер. – По-моему, у тебя и так много дел.

Я рассказала ему о срочной просьбе Пирса и добавила:

– Честно говоря, я не против немного передохнуть.

– Никарагуа? – спросил Ксандер. – Я знаю немного об экономике Никарагуа. Пару лет назад статью об этом писал. Пошли мне то, что у тебя есть, и аудиофайл, и я напишу эту статью для Пирса за тебя. Зачем тебе расшифровывать столько ненужной болтовни?

– Боже, правда? Это было бы так здорово. Я сегодня вечером должна была встречаться с подругой и уже подумала, что придется ей отказать, но теперь успею туда вовремя. Спасибо огромное!

– Да не за что. Но не забудь, ты у меня в долгу. Не отчитывай меня в следующий раз, когда потеряю пропуск.

– Договорились, – сказала я, кликнула на «отправить письмо» и пошла в магазин. Может, Ксандер и самый неряшливый из всех, кто когда-либо переступал порог «Колтон Кэпитал», но он добрый, чего не скажешь о многих остальных. Он не обязан помогать мне с этой скучной и неблагодарной задачей. Я задумалась, почему бы это. Наверняка у него есть еще какой-то повод, важнее того, чтобы заранее гарантировать себе новый пропуск. Может, он собирается написать какой-то удивительный экономический анализ и забрать у Пирса «авторские права». Что ж, если так, то удачи ему.

Когда через десять минут я вышла из лифта с выполненной миссией, стало ясно, что в офисе возник кризис другого рода.

В приемной стояла Тэнси. На ней было простое маленькое белое платье, свободное и ничего не подчеркивающее, но достаточно короткое для того, чтобы продемонстрировать ее загорелые стройные ноги во всей красе. Ее распущенные волосы спускались по спине, а на ногах были серебряные ботильоны на высоком каблуке с открытыми пальцами, которые идеально сочетались с серебряным лаком. На каблуках она была почти такой же высокой, как Ренцо, но не совсем. Я заметила, потому что они стояли рядом, оба с телефонами в руках.

Павел сердито шел к своему месту, похожий на кота, которого только что отпугнул другой кот и который теперь идет в отступление, даже не попробовав тунца.

Воздух просто вибрировал от тестостерона.

– Шарлотта! – сказала Тэнси. – Я получила твое сообщение и подумала, что, может, я заранее приду и подожду здесь, а потом мы пойдем, как только ты освободишься. Надеюсь, ничего страшного.

Я отдала Ренцо пачку кофе. Он улыбнулся своей очаровательной улыбкой и поблагодарил меня, к моему удивлению, а потом сказал Тэнси:

– Я позвоню, – обернулся и пошел к себе.

Тэнси подмигнула мне и почти незаметно взмахнула кулачком, как бы говоря: «Ура!»

Я оставила ее в приемной, ответила на пару экстренных писем, выключила компьютер и несколько минут поправляла макияж в женской уборной, жалея, что на мне такое унылое, серое и официальное платье-рубашка от «Рейсс». Я и так незаметная, а на фоне Тэнси совсем потеряюсь.

Но когда рядом Тэнси, на меня и так не взглянут, что бы на мне ни было, – утешила себя я, нанося бронзер в попытке создать иллюзию скул. Взять Павла и Ренцо, к примеру – я работаю с ними уже не первый месяц, и они на меня даже не взглянули, а с Тэнси провели пару секунд и уже чуть не подрались из-за того, кто пригласит ее первым.

Я завершила образ ярко-красной помадой и убрала волосы. Сойдет.

– Прекрасно выглядишь, – сказала Тэнси, – классные туфли. Ну что, пойдем?

Мы пошли вниз по улице, прямиком до ароматной темноты «Ритца», и сели за столик в баре.

– Вот это да, – вздохнула Тэнси, – как круто. У них даже пианист есть. И икра в меню. Ты, наверное, постоянно сюда ходишь?

– Хотелось бы! Двадцать фунтов за коктейль – это не для меня.

Какое-то время она смотрела на цены в меню и вздрагивала, а потом сказала:

– Так, я плачу. Раз ты уже так мне помогла! Мне «Идеального Джентльмена», пожалуйста.

– А мне «Железную Леди», – сказала я назойливому официанту.

Несколько минут Тэнси восхищалась красотой нашего офиса и расспрашивала меня о том, как работают хедж-фонды. Я старалась не пускаться в кучу скучных и ненужных подробностей об альтернативных инвестициях, портфелях институционных инвесторов и разнице между активными и пассивными стратегиями. Главное, ей было очень интересно – она жадно слушала и задавала умные вопросы. Мне было бы очень лестно, если бы я не знала, что все это – экстренный курс подготовки к очень важному тесту.

Ее сила воли меня поражала. Только после того, как мы заказали по второму коктейлю и нам принесли еще по миске с оливками, она сказала:

– Ну. Расскажи мне о нем.

– О Ренцо?

«Ну конечно о Ренцо, Шарлотта. Боже мой».

– Ага, – подтвердила Тэнси.

– Ну, ему тридцать два. Родился в Риме. Учился в Кембридже и Массачусетском технологическом институте. Несколько лет работал в Немецком банке, а потом…

Но зачем ей было слушать его резюме. Она же не проводила с ним собеседование о приеме на работу – скорее, сама к нему готовилась. Я ломала голову, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, чего не будет в его профиле на LinkedIn (она и так его откроет, как только я выйду в туалет).

Я сделала глоток коктейля.

– Он – Козерог, родился пятнадцатого января. Следит за «Формулой‐1» и болеет за футбольный клуб «Лацио» – не «Рома», это важно. Похоже, у него огромная семья – он постоянно просит помощников пойти и купить его племянникам и племянницам подарки на дни рождения и крестины.

– О, как мило, – сказала Тэнси, а я еле удержалась от того, чтобы сказать, что было бы еще милее, если бы он поднапрягся и сходил за ними сам.

– Его любимые рестораны – «Квадрат» и «Скетч». Живет в квартире в Марилебоне, совсем недалеко от Харли-стрит. Могу дать адрес, если хочешь начать жесткую слежку.

Тэнси захихикала.

– Да нет, не надо. Ну или, может, в другой раз. Девушки у него нет?

– Нет, девушки нет. Насколько я знаю, он ни с кем не встречался с того времени, как пришел к нам работать в начале года.

– Был женат? – спросила она.