Тетя Марина, увидев ее художество, пришла в ужас и отвела ее к знакомому психиатру. Тот покачал головой, выписал успокаивающие таблетки, и на этом лечение сломленной горем психики закончилось. Они с отцом выживали, как умели: папа заливал горе алкоголем, а Лика… просто вяло плыла по течению. Куда вынесет, там и хорошо.

Девушка перевернулась на скамейке и только сейчас заметила, что уже посветлело. Солнце поднималось над горизонтом. Его лучи побежали по окнам домов, преломляясь в них, отражаясь и озаряя все вокруг радужным сиянием. Наступил новый день, а с ним, как ночные тени, исчезли страхи, печальные воспоминания и плохое настроение.

Лика посмотрела в небо. Оно было такое пронзительно голубое, что казалось, будто эта синь через глаза попадает в ее душу и наполняет теплом. Облака комками ваты медленно проплывали над ней. Лика представила, как здорово, наверное, качаться на этом нежном пуху. Она несколько раз летала на самолетах и знала, что вблизи облака выглядят совершенно иначе, но это ее не волновало. Она представляла, что где-то там ее мама.

– Мамочка, как тебе живется? У нас с папой все по-прежнему. Он стал меньше пить. Не знаю, это хорошо или плохо. Когда он трезвый, то берется за мое воспитание. Мамочка, честное слово, в печенках сидит уже! Ты приди к нему во сне и попроси оставить меня в покое. Я помню, чему ты меня учила. Правда, правда! Я очень стараюсь жить правильно. Только папа не верит.

– Опять отец из дома выгнал? – услышала Лика грубый голос и резко села: перед ней стояла с метлой наперевес дворничиха Людмила Романовна.

– Нет, не выгнал. Сама убежала, чтобы не придирался.

– Ох, девка. Уехала бы ты куда-нибудь. Пропадешь совсем с алкашом-папашей.

– Да все нормально! – весело сказала Лика и наклонилась, чтобы надеть кроссовку. – Это он без меня пропадет.

– Так и замуж никогда не выйдешь.

– А я и не тороплюсь. Тетя Люда, ну, кто замуж в двадцать лет выходит? Не те времена сейчас. Люди карьеру строят.

– А у тебя какая карьера? Пиццу развозить по адресам?

– Это тоже кто-то должен делать. Вдруг я потом свою пиццерию открою. Вот заживем тогда! Каждый день вам буду подарочки носить.

Лика вскочила, обняла дворничиху и побежала. Та отмахнулась:

– Откроет она, как же! Держи карман шире. Степка все пропьет, не задумываясь, – услышала она вслед.

Но Лика не расстроилась. Такие разговоры с дворничихой у них случались часто. В двадцать лет жизнь видится чередой приключений. А еще… Романы, романы, романы. Кавалеры меняются раз в месяц, ну, ладно раз в три месяца, не такая уж она и легкомысленная особа. Девушка потянулась, сунула в рот жвачку и вприпрыжку побежала через дорогу.

Первая подработка ее ждала в продовольственном ларьке на остановке. Здесь она принимала утреннюю продукцию: таскала лотки с хлебом и плюшками, сетки с молоком и кефиром, расписывалась в квитанциях. Хорошая работа. Всегда есть дырявые пакеты молока и упавший на пол хлеб. Можно бесплатно позавтракать и отцу прихватить.

В восемь часов она сдавала ларек продавщице и бежала дальше. В половине девятого ее ждала коробка с документами в небольшой адвокатской конторе и любимый скутер Хонда, который полагался для работы курьеру.

Лика любила, когда ветер в лицо. Он приносил давно забытое чувство свободы и счастья. Девушка заскочила в контору, расписалась в получении документов, посмотрела места доставки и, наконец, получила ключи от скутера.

– Смотри у меня, – предупредил охранник Димыч, здоровенный дядька в черной униформе и с полицейской дубинкой на поясе, – поезжай осторожно, но и поторопись: сегодня уже в девять первое заседание в суде. Не успеешь, Васильевна тебя с потрохами сожрет.

– Так и таскала бы свои бумажки сама, – весело огрызнулась Лика, надевая на голову шлем. Она никак не могла справиться с застежкой и все подхватывала ее пальцами под горлом и подхватывала.

– Эх, ты, неумеха. Давай я.

Охранник навис над маленькой Ликой и с первого раза защелкнул застежку. Девушке показалось, будто что-то хрустнуло. Она неуверенно покачала головой, но шлем сидел крепко. «А, здесь недалеко, доеду без проблем. Не первый раз», – подумала она, махнула рукой Димычу и вскочила на своего коня красного цвета.

Здание суда находилось на соседней улице. Тамара Васильевна, суровая адвокатша, больше похожая на мужика своим громоподобным голосом, будет ждать ее в холле. Эта дама придерживалась неизменного принципа: истинные леди не должны носить тяжести. Она никогда не брала с собой документы для судебных заседаний, оформляла на них доставку. А то, что ее тяжеленные папки потащит хрупкая девушка, в которой весу пятьдесят килограммов вместе со шлемом, ее совершенно не волновало.

– Простите, но она еще не леди, – отвечала Васильевна, когда ее упрекали за использование рабочей силы в личных интересах. – Если выбрала такую работу, пусть ей соответствует.

Лика остановилась на светофоре. Она не любила этот перекресток. С четырех сторон стекались личные автомобили и городской транспорт. Маленькому и юркому скутеру не страшны пробки, но он терялся на фоне больших автобусов и троллейбусов. Серьезные водители могли просто не заметить красную машинку. Лика немного нервничала, когда останавливалась, зажатая с двух сторон стенами автобусов, поэтому она всегда старалась держаться ближе к бордюру. Чуть что, можно спасаться на тротуаре.

Но сегодня, видимо, был не ее день. Она не успела проскочить с первой волной движения и застряла на светофоре еще на несколько минут. Девушка посмотрела на экран телефона: время приближалось к девяти. Еще чуть-чуть, и можно прощаться с любимой работой.

Она плавно объехала зеленый автобус, нырнула между двумя большими иномарками и оказалась прямо перед развилкой. Как только зажегся зеленый свет, Лика нажала на газ. Черный внедорожник появился из ниоткуда. Девушка подала вправо, желая увернуться, и в эту минуту раздался удар.

Лика пулей вылетела с сиденья, перевернулась в воздухе, и упала сначала на крышу автомобиля, а потом на дорогу. Соприкосновение с жестким асфальтом отдалось мгновенной болью по всему телу. Шлем хрустнул и слетел с головы. Девушка провалилась во тьму.

Когда она открыла глаза, то оказалась в центре звуков и запахов: скрип тормозов, крики людей, аромат резины от горячего колеса рядом. И еще густой и теплый запах с примесью железа под онемевшей щекой. Лика скосила глаза: в красной лужице отражался внедорожник.

– Вызовите скорую! – кричал рядом визгливый женский голос.

– Смотрите, она открыла глаза.

– Может, все обойдется?

– Откуда она вынырнула? – беспрестанно спрашивал мужчина.

– Девушка, вы слышите меня?

– Она не реагирует.

– Не трогайте ее, вдруг позвоночник сломан!

Она слышала эти голоса, но просто лежала и смотрела в небо, где на белоснежном облаке качалась невероятно красивая женщина. Вот она плавно стала спускаться и протянула Лике руку, и девушка вдруг узнала маму.

– Мама, – прошептали непослушные губы. Пальцы пошевелились, желая ухватиться за эту волшебную кисть. Угасающее сознание различало еще звуки улицы, крики людей, но Лика смотрела только на маму.

Глава 2

– Дорогая, я ушел, – мягкие губы прикоснулись к щеке, и Лика проснулась.

«Дорогая? Это он кому?» – еще ничего не понимая, спросонья подумала она.

– Постараюсь прийти вечером пораньше. Ты помнишь, какой сегодня день?

Она распахнула глаза и захлопала ресницами, потом проводила недоумевающим взглядом рельефную спину мужчины и его крепкие ягодицы, обтянутые брюками от делового костюма. В дверях этот жгучий перчик обернулся и послал ей воздушный поцелуй. Красивое лицо улыбалось. Глаза, опушенные длинными ресницами и освещенные лучами солнца, пробивавшимися сквозь неплотно закрытые шторы, сияли янтарем. Четко очерченные губы открывали ряд прекрасных крупных зубов. Черные волосы волной поднимались над высоким лбом и влажно блестели. В расстегнутом вороте белоснежной рубашки сияла золотая цепочка.

Мужчина махнул на прощание рукой и скрылся за дверью. Великолепный образец альфа-самца, настоящий женский идеал.

«Кто это? – удивилась Лика. – И почему он назвал меня „дорогая“? А, наверное, сон», – подумала она и снова закрыла глаза. Хотелось еще немного продлить такое приятное видение, а не бежать на очередную подработку. Она повернулась на бок. Нежнейшее постельное белье приятно холодило щеку. Девушка снова задремала.

– Настя, не приставай к маме! – услышала она вдруг сердитый шепот.

– Она уже проснулась, папа сказал, – ответил звонкий голос девочки.

– Не проснулась. У нее закрыты глазки.

– Нет. Егор, смотри, у мамы дрожат реснички.

Чей-то маленький пальчик прикоснулся к векам Лики, и она вздрогнула. Какой-то чересчур реалистичный сон. Кто это? Она боялась открыть глаза и продолжала слушать милый диалог.

– Мамочка, вставай! – девочка толкнула ее в плечо, потом откинула одеяло и легла рядом. Маленькая рука обняла Лику за талию, а голова, пахнущая карамельками, пристроилась рядом с ее лицом. Другая сторона кровати тоже заколыхалась, и нежное тельце прижалось к Ликиному боку слева.

– Я тоже хочу к маме, – услышала она писклявый голос мальчика.

«И что делать? – думала Лика. – Откуда взялись эти дети? Я, кажется, няней на работу не устраивалась».

Она попыталась вспомнить, что с ней случилось в последнее время, но видела только красное пятно на асфальте и облака. Страха она не испытывала, так, любопытство, не более.

Она осторожно открыла глаза: пухлые мордашки были так близко от ее лица, что она невольно вжалась в подушку. Две пары глаз: янтарные, как у мужчины, и синие сияли от счастья.

– Я же говорила, что мамочка не спит! – воскликнула кареглазая девочка с темными кудрявыми волосами, торчащими во все стороны.

– Мамочка, ты пошутила? – радостно взвизгнул синеглазый милый блондинчик с такой бархатной кожей на лице, что хотелось прикоснуться.

Ничего не понимая, Лика села на кровати, потом встала. Дети смотрели на нее. Свет в их глазах постепенно угасал. На круглых мордашках застыло ожидание. Лика разглядывала детей и не понимала, кто они и что делают рядом с ней. А сама она где? Девушка подняла голову, чтобы осмотреться, и в этот момент раздался тоненький писк. Быстрый взгляд на детей: мальчик скривил губы и приготовился зареветь.

– Я пошутила! – крикнула Лика (надо же что-то делать!) и раскинула руки.

Ребятишки с визгом бросились на нее и повалили на постель. Минут пять продолжалась эта счастливая возня, пока строгий голос у порога не остановил ее:

– Вероника Сергеевна, завтрак готов. Вам где накрыть стол: в гостиной, на веранде или в саду? Сегодня такой чудесный день!

Лика села и испуганно уставилась на вошедшую женщину в строгом переднике. Первое желание – бежать подальше. Она чувствовала себя, как вор, забравшийся в спальню хозяев. Чопорная дама неодобрительно смотрела на нее. Лика тоже растерянно оглядела себя. Действительно, сидит неизвестная девица в одежде хозяйки и глазами хлопает.

– Ой, простите, я сейчас, – засуетилась девушка и повернулась. – Я сейчас уйду. Я сама не знаю… я не знаю… простите… как я тут оказалась. А где моя одежда?

Женщина внимательно смотрела на нее и не двигалась с места. Дети тоже сделали пару шагов назад: конечно, безумная незнакомка может еще и толкнуть. «Сейчас вызовет полицию!» – ужаснулась Лика, поймав обеспокоенный взгляд дамы, и заметалась по комнате, разыскивая джинсы и футболку, в которых была вчера на дискотеке. Она то нервно сжимала шелковый подол, намериваясь снять рубашку, то отпускала: не хотела при детях оголяться.

– Вероника Сергеевна, – Лика вздрогнула и повернулась, – вам плохо?

Девушка застыла. «Она опять назвала меня чужим именем. Почему?» – только сейчас до нее стало доходить, что произошло что-то из рук вон странное и непонятное.

– Простите госпожа…

– Тетя Фрекен Бок! – хором крикнули ребятишки и спрятались за спину Лики.

– Госпожа Фрекен Бок, простите… – начала Лика и осеклась: что за ерунда? Разве русскую женщину могут назвать именем литературного героя?