Лику подвезли к кровати, на которой кто-то лежал. Она с тревогой вглядывалась в черты, надеясь узнать в больной себя, но силуэт почему-то расплывался. Да и как разглядишь что-то, когда пол-лица девушки закрывала кислородная маска, голова была скрыта под бинтами, одеяло, натянутое на грудь, прятало очертания тела.

– Как ее зовут? – спросила Лика и замерла, со страхом ожидая ответа. Она не знала, как реагировать, если здесь лежит ее тело.

– У девушки красивое имя – Анжелика.

– Почему у нее на голове это? – спросила шепотом она и показала рукой на бинты. Она вдруг почувствовала, что голос осип и отказывался ей повиноваться. Лика задрожала.

– Я тебе говорил, дорогая, – так же тихо ответил Кирилл и плотнее запахнул на ее груди шаль, – ей сделали операцию.

– У нее и волос теперь нет? – глупее вопрос придумать было сложно, но Лика не знала, что еще она должна спросить.

На глазах закипали слезы. Только что наложенная тушь щипала слизистую век. Лика едва сдерживалась, чтобы не завыть, как это случилось полчаса назад в палате. Она передернула плечами, сбрасывая с плеч руки мужа. Ничего не могла с собой поделать. Чувство отчаяния захлестнуло ее изнутри, не имея выхода.

– Да, но волосы вырастут, это не проблема, – сказала медсестра, – главное, чтобы она пришла в себя.

– А шансы есть?

– Увы, уже пару дней она не подает никаких признаков жизни.

– А раньше?

– До этого ее состояние походило на глубокий сон. Она самостоятельно дышала, у нее были рефлексы.

– А вдруг ее мозг еще жив? – не сдавалась Лика, еще сильнее сжимая трясущиеся ладони. Дрожь от рук передалась мышцам ног. Она видела, как ходуном ходили колени, и понимала, что долго не продержится. Ее спасала шаль, свободно лежавшая на плечах и скрывавшая от окружающих ее состояние.

– Мы провели все возможные тесты от электроэнцефалографии до контрастного исследования сосудов мозга. Кирилл Андреевич оплатил даже эту дорогостоящую процедуру, – ответил за медсестру Руслан.

– Но отец на-на-настаивает, что его дочь еще жива, – заикаясь от сотрясающей ее дрожи выдавила из себя Лика. – Я п-п-помню, как он кричал в коридоре, – она посмотрела на мужа, ища в его глазах понимание. – Сколько мы можем поддерживать девушку на этой штуке? – она показала сцепленными руками на аппарат искусственной вентиляции легких.

– Вероника, тебе плохо? – наконец заметил ее состояние муж, и в его глазах заплескалась тревога. Он кинулся к креслу.

– Нормально! Отойди! Не трогай меня! – вскрикнула Лика и увидела, как отпрянул ошарашенный такой реакцией Кирилл. – Долго? – повторила она вопрос.

– Можно долго, а какой смысл? Нейроны мозга уже умерли. Если отключить аппарат, девушка не сможет дышать самостоятельно.

Лике становилось все хуже. Она уже, как в тумане, слышала обеспокоенные голоса людей, но еще боролась с организмом, не давая ему погрузить ее в темноту. Она взялась рукой за колеса кресла и подкатила его вплотную к кровати. Потом начала стягивать перчатку с правой руки.

– Вероника Сергеевна, что вы делаете? – попытался остановить ее Руслан.

– Я хочу взять ее за руку.

– Нельзя!

– П-п-п-очему? Она все равно умерла, – слезы вперемешку с тушью катились по щекам Лики, но она не обращала на них внимания. – Уже не заболеет.

Лика с трудом сняла перчатку и взяла холодной ладонью Вероники Сергеевны свои теплые пальцы, а потом поднесла их к лицу. Горячие слезы капали на белую безжизненную кожу.

«Пожалуйста, мамочка, помоги мне вернуться!» – молча взмолилась она.

Лика вдруг вспомнила себя, лежавшую на асфальте, и увидела, как опять, как и после аварии, к ней на облаке спускается мама. Девушка протянула ей навстречу руку, но мама, не успев прикоснуться, внезапно стала быстро удаляться.

– Н-е-е-е-т! – закричала Лика. – Н-е-е-е-т!

Предательское сердце пропустило серию ударов, замедлилось и остановилось…

Глава 7

Шум. Лика открыла глаза и тут же их захлопнула. Свет. Много света. Сознание опять утянуло ее в глубину.

* * *

– Анжелика, вы меня слышите? Моргните, если – да.

Раз-два. Взмах ресниц. Расплывчатое пятно перед глазами. Оно то надвигается и становится огромным, то отдаляется.

Провал.

* * *

– Бедная девушка. Такая молоденькая, а уже столько пережила.

– Да. Говорят, чудом пришла в себя.

Лика слушала разговор, но глаза не открывала. «Это они о ком?»

Женщины говорят, а лодочка качается на волнах и убаюкивает Лику.

* * *

Лика проснулась и открыла глаза. Полумрак. Потрескивают какие-то приборы, поблескивают металлические поверхности. «Где я?» Девушка перевела взгляд на себя: она лежит на кровати, руки поверх одеяла, провода опутали грудь. «Что со мной?» Страшно.

* * *

– Я же говорил, что моя доченька жива! Я вам говорил! Говорил! А вы хотели ее убить!

Будто из подземелья слышала Лика радостный голос отца и не понимала, о чем он кричит. Кто кого хотел убить? Опять напился, что ли? Ну что с этим человеком делать? Она приоткрыла веки – яркий свет ударил по глазам, отчего они сразу заслезились. Девушка снова зажмурилась. Она чувствовала себя хорошо, только горло саднило, и почему-то все тело сковала такая слабость, что она не могла пошевелить ни руками, ни ногами.

* * *

– Доктор, почему она все время спит? Откроет глаза, похлопает и снова спит.

– Не так быстро. Ее организму надо адаптироваться к новому состоянию. Три недели комы не шутка.

– Так ведь уже несколько дней, как очнулась.

– Папка, не кричи, – просипела Лика и тихонько посмотрела на свет сквозь ресницы.

– Она заговорила! – закричал откуда-то сбоку отец. – Лика меня позвала. Лика, ты меня слышишь? Я здесь. Твой бестолковый папка здесь.

На девушку надвинулось незнакомое лицо, говорящее голосом отца, с другой стороны появилось второе. Оба человека внимательно рассматривали ее и ждали. Лика слышала и обоняла их дыхание: от одного доносился табачный запах, а другой пах лекарствами.

Она слегка шевельнула веками – лица исчезли. Где-то в стороне, вне поля зрения Лики, раздался непонятный шум, потом шорох, будто по линолеуму поехал стул.

– Николай Семенович, перестаньте дурить! Вы же взрослый человек, ей богу! А ведете себя, как малыш. Если вы не выйдите из палаты, я приглашу охрану, – произнес бархатный баритон человека слева от кровати.

Лика слушала возню двух взрослых людей и не понимала, что они не поделили. Любопытство пересилило, и она хотела повернуть голову и посмотреть, чем занимаются отец и доктор, но у нее ничего не получилось.

– Все, все, я понял, – примирительным жестом поднял руки отец и снова появился в ее поле зрения. Лика с удивлением увидела, что он совершенно не похож на того алкаша, с которым она рассталась. Этот мужчина выглядел вполне прилично. Лика испуганно опустила глаза – слава богу! Не в трусах с распахнутой ширинкой!

– Все, все, завтра придете.

Лика закрыла глаза. Устала.

* * *

– Спасибо вам, миленькие, родные! – опять она слышит взволнованный голос отца. – Я всю жизнь вас буду помнить. Да я сейчас… Да за мою доченьку… Я на коленях…

– Ладно вам, Николай Семенович, – тон голоса доктора показался Лике немного смущенным. – Не меня благодарите, а парня, который сбил вашу дочь, и его жену, пусть светлая ей будет память. Это она не дала отключить ИВЛ.

«Интересно, это о чем они говорят? О каком парне? Кто меня сбил? И кто не дал отключить что-то?» – Лика попыталась вспомнить, как оказалась в больнице, и это ей удалось. Она сразу представила дорогу, красный скутер, с двух сторон зажатый автобусами, а потом удар. А дальше? Что было дальше? Здесь память отказывалась ей помогать, и Лика вздохнула: со временем узнает.

Она осторожно приоткрыла глаза и сразу наткнулась взглядом на крупного мужчину в белом халате, который ее внимательно рассматривал.

– О, наша Спящая царевна проснулась? – он наклонился еще ниже, и Лика уловила запах лекарств и дезинфекции, а потом резкий свет ударил в глаза. Она дернулась и зажмурилась. – Не бойся, не бойся! Я тебе только посвечу вот таким медицинским фонариком, – он показал девушке серебристую ручку, которую достал из нагрудного кармана. – Мне нужно проверить реакцию значков на свет.

Лика молча вытерпела процедуру. Доктор приподнял изголовье кровати и вышел. Теперь она полусидела и могла осмотреться. В маленькой палате она была одна, но за стеклянной стеной видела и стол медсестры, где сейчас стоял доктор и отдавал распоряжения, и такие же закутки других больных. Лика нахмурила брови, пытаясь понять, где оказалась, но потом сообразила: помещение на самом деле большое, только разделено оно на несколько отсеков, в каждом свой хозяин.

Она опустила глаза и увидела, что одета в розовую пижаму в цветочек.

– Пить хочу, – сказала она пересохшими губами, повела глазами и заметила тумбочку, но на ней не увидела ни чашки, ни стакана с водой. – Пить, – жалобно повторила она. Говорить громче не получалось. В горло, казалось, при каждом слове, впивались острые шипы.

– Подожди немножко, – в ее отсек зашла медсестра – симпатичная черноглазая девушка с кудряшками, выбивавшимися из-под белой шапочки. – Ты долго была без сознания, тебя кормили через зонд. Недавно удалили. Я тебе пока смочу губы водой, а через полчасика приду и напою.

Почувствовав на гудах влагу, Лика облегченно вздохнула. Она собрала кончиком языка вкусные капли и подержала их во рту. Девушка хотела поднять руку, чтобы проверить, все ли в порядке с ее лицом, но к удивлению не смогла это сделать.

– Пожалуйста, подойдите ко мне, – в панике просипела она, умоляющим взглядом приглашая медсестру, успевшую убежать к другому больному.

– Не переживайте, я сейчас, – весело крикнула девушка.

Действительно, она вернулась через пару минут и стала осторожно поправлять постель.

– Почему я не могу двигать руками? – прошептала Лика дрожащими губами. Ее глаза наполнились слезами. Она изо всех сил старалась сдержаться и не разреветься глупо перед посторонним человеком.

– Анжелика, ты только неделю, как вышла из комы. Естественно, что мышцы ослабли. Это не страшно, не переживай. Постепенно все функции организма восстановятся. Да и спонсор у тебя замечательный. На все готов, чтобы ты встала на ноги.

– Какой спонсор?

– Парень, который тебя сбил. Он все больничные расходы оплачивает. И вообще, девушка, старайся пока поменьше разговаривать. У тебя в горле три недели стоял зонд. Бедные связки. Им надо тоже прийти в себя.

– Так я шепотом, – сопротивлялась Лика.

– Голосовой режим – это не тогда, когда говорят шепотом, это когда полностью молчат. А тебе доктор прописал именно его.

Разговаривая с Ликой, девушка не останавливалась ни на минуту. После заправки постели пришла очередь больной. Медсестра принесла тазик с водой и салфетки, быстро задернула шторку на стеклянной перегородке и стала протирать Лике лицо, руки и ноги.

– А с ним можно увидеться?

– С кем?

– Со спонсором.

– Не знаю. Сам он в больнице не появляется. Я ни разу его не видела. Счета только регулярно переводит. Вроде он и виноват косвенно. Ты сама вылетела ему под колеса, но он молодец, ответственный.

– А папка где? Я его слышала.

– О, твой папка – это еще тот кадр. Знаешь, сколько мы с ним воевали! Он в коридоре, как бомж, ночевал, боялся, что тебя отключат от ИВЛ.

– Да, мой папка такой, – с гордостью пробормотала Лика, понимая, что монотонные движения девушки усыпляют ее.

– А теперь раздвинем ножки и займемся интимной гигиеной, – весело пропела медсестра, и Лика не успела опомниться, как теплые руки согнули ей ноги в коленях и провели влажной салфеткой по всем тайным местам.

После водных процедур Лика почувствовала себя легкой и чистой. Она закрыла глаза и сразу погрузилась в дремоту.

Отца пропустили к ней на следующий день. Лика смотрела на него с удивлением и не узнавала. Волосы подстрижены и аккуратно расчесаны, подбородок гладко выбрит, старые джинсы выстираны, а футболка (тут девушка сделала круглые глаза) даже выглажена.