Впрочем, несмотря на довольно скудный лексикон, – всего-то десять-пятнадцать слов, – Матвей проговаривал их старательно и относительно внятно. Климу повезло, что это был Матвейчик. Если бы его в курс дела вводил Иван, не миновать Аверину ночного бдения на горшке.

Она с трудом подавила рвущийся наружу смех и покаянно прижала руки к груди.

– Прости, я нечаянно уснула. Давай я сейчас поработаю?

– Я все закончил сам, Катя. Хорошо, что ты уснула, все же это моя работа, – Клим потер глаза, и те стали еще краснее, а потом он спросил уже тише: – А это у тебя каждую ночь так? Они тебе тоже не дают спать по полночи?

– Почему полночи? – удивилась Катя. – Конечно, по-разному бывает, но я стараюсь сама их быстро поднять, пока они не совсем проснулись. Дальше они как зомби, брык обратно и спать. Ты, видимо, вдохновил их на подвиги. А вот когда мальчики болеют, это настоящий трэш…

– И ты потом идешь на работу?

– Конечно, Клим, если я не буду работать, мне не отдадут детей и отберут квартиру. Я ведь уже объясняла.

– Но это невозможно, Катя! Ты же не Терминатор! Я вот еле на ногах держусь!

– Перестань, они уже взрослые. Поначалу было действительно тяжело с непривычки. Я никого в офисе не посвящала в свои проблемы, только Чистяков знал, но и он не сделает за меня мою работу. Теперь привыкла, я хорошо высыпаюсь. Это у Зиминой полная задница, когда у Тимки приступ. И то она старается на удаленке день-два побыть, не больше.

Клим слушал ее, наморщив лоб, а затем объявил безапелляционным тоном:

– Я отправил отчет Чистякову, он дал нам на сегодня отгул, так что ложись досыпать. Я тоже поеду отсыпаться. Сегодня прогуливаем работу абсолютно официально.

«И… что? И… ничего?»

Катя сама понимала, как это глупо выглядит, но то, что Клим собирался уехать, почему-то задело.

– Может, позавтракаешь? Или хотя бы кофе выпьешь… – вырвалось само собой. Аверин помолчал, а затем неожиданно обнял за плечи:

– Спасибо, Катенька, но не нужно. Я хочу, чтобы ты отдохнула, а то они скоро проснутся…

«Они» – это дети. Похоже, Клим действительно остался под впечатлением от ночи, проведенной в обществе ее малышей. Снова стало смешно, пришлось опустить голову, чтобы он ничего не заметил.

– Постой, – остановила Катя Аверина, когда тот уже обувался. Вернулась в комнату, достала с самой дальней полки шкафа свернутые валиком носки, те самые Balenciaga, в которых убегала от него полгода назад, и протянула Климу. – Возьми.

Аверин скользнул недоумённым взглядом сначала по Кате, потом по носкам, и покачал головой.

– Это не мое.

– А мне что с ними делать? Самой, что ли, носить? Если бы их можно было отконвертировать, я бы могла на эти деньги месяц кормить детей. Ты не знаешь, где меняют носки на деньги?

– Сто евро на месяц? Дети так плохо питаются? – не понял Клим.

– Почему плохо? Это не плохо, Аверин, это шикарно. Плохо – это когда только пособие на детей, сами дети в реанимации, а вся помощь – младшая сестра. И не сто, а сто десять евро. Это сумасшедшие деньги, Клим, так что бери и носи, – и она всунула носки в карман его джинсовой куртки.

* * *

Отгул пришелся на среду. Наверное, Аверин обладал особой усыпляющей магией, потому что малыши проспали почти до девяти утра, и Кате даже пришлось их будить.

Она отлично выспалась, целый день провела в приподнятом настроении и только к обеду сообразила, что вообще произошло.

А произошло то, что Клим повел себя совершенно не так, как его предшественники. Не лез с советами, не сокрушался по поводу Катиного беспросветного будущего и загубленной личной жизни. Это ровным счетом ничего не значило и в тоже время значило довольно много.

Она поймала себя на мысли, что ждет звонка, ну может, просто сообщения. «Как дела», к примеру. Или хотя бы «Привет». Но телефон молчал, и хорошее настроение к вечеру понемногу стало сходить на нет.

Утром на работу Катерина заявилась, вновь напялив на себя глухую непробиваемую броню. Не хватало еще начать страдать по Аверину!

Он явился к двенадцати, идеальный и вылизанный, как всегда, и почему-то в костюме. Даже выдержанная Надька матернулась, восхищенно уставившись на Клима. Определенно, он и в своих достаточно демократичных брендах вполне тянул на первую десятку «Форбса».

– Ну, Аверин, ты ваще, – восхищенно протянула Надежда.

Клим самодовольно ухмыльнулся и, кивнув Кате, прошел в свой угол.

– Все, Климентий, хана тебе, – глядя поверх экрана, резюмировала Аня. – Сейчас со всех этажей бабы сбегутся на тебя поглазеть.

Катя сделала вид, что это не она мысленно упала в обморок и продолжила работу. Открылась дверь, в проеме показалась стриженная под каре голова Зиминой. Углядев Аверина, Наталья спросила:

– Что, купил?

Тот утвердительно кивнул.

– Так выходи, чего сидишь? Катюх, идем с нами!

Аверин поднялся и направился к выходу, но возле Катиной «стекляшки» притормозил, мотнув головой в сторону двери.

В другое время она бы гордо проигнорировала столь повелительное приглашение. Но сейчас было жутко любопытно, что там за общие интересы появились у этих двоих, и Катя заторопилась следом.

– Давай, – скомандовала Наташка, как только они вошли в курилку. Аверин достал из кармана сигареты, но стоило той потянуться за пачкой, отвел руку в сторону.

– Только с условием, не больше сигареты за раз. Надо бросать, Наташа!

– Я так не смогу, Клим!

– Сможешь. Я же бросил!

– Ладно, – сдалась Наташка, и Клим помог ей подкурить.

– Ты ходил за сигаретами? – изумилась Катя.

– А что, разве я безногий? Или мне на вид меньше восемнадцати? – в свою очередь удивился Аверин, и Катя не нашлась, что ответить. В самом деле, почему нет?

– Короче, люди, меня с утра в отдел кадров вызывали, – начала рассказывать Зимина. – Я не знаю, чем это объяснить, но меня попросили забрать заявление и подняли оклад. Сказали написать заявление на материальную помощь для обследования Тимофея в Германии. И на путевку в санаторий тоже… – внезапно она закрыла лицо руками, и по судорожному вздрагиванию плеч стало ясно, что она плачет.

– Так чего ты ревешь, Натали? – осторожно прикоснулся к ее плечу Аверин. – Это же шикарная новость!

Катя опомнилась и обняла Наташу.

– Дурочка, не плачь, Клим правильно говорит, здесь радоваться надо! И коньяк Чистякову купить.

– Чистяков ни при чем, – шмыгнула та носом, отстраняясь от Кати. Клим услужливо подкурил потухшую сигарету, – он сам в шоке. Говорит, написал докладную и передал генеральному, но сколько он всего такого писал! Это все Добби.

– Кто? – переглянулись Катя с Климом.

– Добби. Новый генеральный. Его так Антоха назвал, а я тогда подхватила.

– Почему Добби? – удивленно поднял брови Клим.

– Потому что «Добби свободен», – пояснила Наташка. – Он же всех увольнял без разбору, человек пятнадцать заявления написали. Сейчас, говорят, дал команду «стоп» и изучает личное дело каждого.

– Все равно Чистяков молодец, – не согласилась Катя, – за наших горой встал! Так что я бы на твоем месте не пожлобилась на коньяк.

– Не пожлоблюсь, конечно. Ладно, пошли по местам.

– Добби, – хмыкнул под нос Клим, выходя из курилки за девушками, – ну и балабол этот ваш Антоха!

Он догнал Катю у двери в отдел и придержал за локоть.

– На выходные планы есть?

У нее сердце прыгнуло вверх, потом свалилось вниз, а потом и вовсе исчезло. Неимоверным усилием воли она приняла невозмутимый вид и пожала плечами. И сердце дало знать о себе, вновь застучав на своем месте.

– Наверное, поедем с детьми покупать летнюю одежду и обувь, они уже взрослые совсем! – Катя непроизвольно улыбнулась. И едва не села на пол оттого, что уголки губ Клима тоже дернулись в улыбке.

– И у меня нет летней одежды. Можно с вами? – Аверин, не дожидаясь ответа, положил ей руку на талию.

Катя поспешно кивнула, протискиваясь между ним и дверью, потому что отказать ему не смогла бы под страхом смертной казни.

На следующий день весь офис гудел ульем, обсуждая ошеломительную новость: за несоответствие занимаемой должности был уволен второй зам исполнительного директора Борис Осадчий, а Ленка Бородинская из финансового отдела написала заявление по собственному желанию.

Глава 9

Катя допивала кофе, когда раздался звонок домофона.

– Курьерская доставка, – сообщила трубка голосом Аверина, и через минуту он возник на пороге собственной персоной, втаскивая за собой две яркие объемные коробки.

– Привет! – Клим улыбался так радостно, будто с утра уже успел выиграть миллион. – А где все?

Из детской в коридор выбежали Матвей с Ваней и затормозили, с двух сторон уцепившись за Катю.

– О, здорово, пацаны! Идите сюда, – Клим присел на корточки, но малыши подходить не торопились, опасливо выглядывали из-за Кати.

– Они тебя не узнали, – попыталась она оправдать детвору.

– Как это не узнали? Я что, напрасно полночи им стихи читал? Эй, мелюзга, ну-ка признавайтесь, кто из вас Матвей, а кто Иван? Разбирайте подарки!

Клим поставил коробки на пол. Он говорил бодрым и веселым голосом, но почему-то Катя не могла отделаться от чувства, что тот старательно скрывает за показушным налетом неловкость и напряжение.

В коробках с логотипом известного производителя детских игрушек красовались одинаковые пожарные машины, и Катя присвистнула бы, если бы умела свистеть. Она видела эти машины, когда выбирала детям подарки на год. Их стоимость равнялась стоимости велосипедов, которые Катя тогда купила в кредит и вот только недавно выплатила.

– Клим, зачем такие подарки, они же дорогущие! – прижала она ладони к щекам.

– Разве? – удивился Клим. – Не знаю, мне приятель деньги должен, я у него в счет долга игрушки забрал, а на цену не посмотрел. Он владелец сети магазинов, там есть детские отделы.

Катя недоверчиво покачала головой, а потом слегка подтолкнула малышей, с тайным восторгом рассматривающих коробки.

– Скажите Климу «спасибо» и берите машинки.

Матвея не нужно было долго уговаривать, он по-своему озвучил благодарность и потащил коробку в детскую. Ваня подошел к Климу и вдруг неожиданно прильнул к нему, обхватив шею.

Катя уж было дернулась, чтобы отвлечь ребенка, и остановилась в нерешительности, увидев, как вздрогнул Аверин. А затем неумело обнял мальчика за плечи, почему-то закрыв при этом глаза.

– Ну что ты, Ванька, так меня засмущал, – проговорил он севшим голосом, и Катя обалдела от вида по-настоящему смущенного Аверина. – Пойдем лучше подарок откроем!

Он узнал Ваню? Чудеса! В это время Иван, поддавшись на уговоры, ухватил одной рукой коробку. Второй он держался за ногу Клима.

– Я могу рассчитывать на кофе? – спросил тот на ходу, приноравливаясь к шагу ребенка.

– Конечно, – растерялась Катя. Теперь было неудобно выставить Аверина, но и откладывать поход в торговый центр не хотелось.

Откладывать ничего не пришлось. Когда она заглянула в детскую, мужчины сидели на полу и увлеченно разбирались с управлением подаренной техникой. Точнее, разбирался Клим, а дети заглядывали ему через плечо.

– Здесь совсем мало места, – Клим посмотрел на нее так, будто в детской негде было развернуться исключительно из-за Кати.

Но в его словах была правда. Две детские кроватки, из которой мальчики вот-вот вырастут, занимали много места.

– Никак не соберусь купить им двухъярусную кровать, – прозвучало так, будто она оправдывалась. – Может, в следующем месяце. А сейчас в первую очередь нужно их одеть.

– Выпью кофе и поедем, – сказал Клим, поднимаясь с пола.

Но стоило им переместиться в кухню, туда сразу же приехали с сиреной и мигалками обе пожарные машины.

– Зато так ты меня гарантированно будешь вспоминать, – заявил Аверин, когда Катя поинтересовалась, нарочно ли он выбрал такие шумные подарки. – Каждый раз, как они начнут играть пожарками.