Когда Орифиэль разобрал все, что лежало в шкафу, к нему пришёл Самадриэль. После вещи они сортировали уже вместе. Это проходило веселее, чем когда он возился один, но и намного дольше.

Самадриэль из всех родственников походил на Орифиэля больше всего. Они оба были русыми, только у старшего волосы темнее, чем у младшего. Оба отличались бледностью. А общей чертой у Алисы, Орифиэля и Самадриэля были отцовские синие глаза.

Прервал их с братом занятие шум из подвала. Там находилась комната, отведенная под лаборатории. Услышав звук, показавшийся Орифиэлю не то взрывом, не то звоном стекла, он поднялся, собираясь проверить, что там произошло. По тихим шлепкам босых ног он понял, что Самадриэль без слов последовал за ним.

Орифиэля охватила тревога. В лаборатории сейчас, если он правильно помнил, могло взорваться только то зелье, которое готовил Билл. И вряд ли без самого Билла рядом. А если он успел добавить грибы и пыльцу нокси?… Орифиэль ускорился. А услышав громкую ругань сестры, и вовсе перешел на бег.

Из подвала валил чёрный дым. Был слышен запах гари и чего-то кислого. Орифиэль создал вокруг себя и брата пузырь с воздухом, другой рукой высасывая из помещения явно ядовитые пары. В комнате было невероятно темно – кроме тары с зельем, распространившей густую чернь, лопнула еще и настольная лампа.

– Алиса? – негромко позвал Орифиэль. Надо понять, где она сейчас, чтобы помочь.

– Я здесь, – отозвалась она где-то со стороны. Голос у сестры едва дрожал, когда она добавила. – Заечка, сходи на кухню, там должна быть ещё одна лампа.

Сэм тут же умчался наверх, шурша на ходу перьями не спрятанных крыльев, чуть ли не подлетая на них в желании поскорее выполнить поручение. Вот было бы забавно, научись он летать в такой момент. Когда его шаги на лестнице затихли, с той стороны, откуда Орифиэль слышал голос Алисы, раздался жуткий булькающий звук. Орифиэля передёрнуло. Отвратительно. Сестра заворчала:

– Пей давай, балда!

Звук стал громче, отчего Орифиэля начало немного подташнивать, но он упрямо не сдвинулся с места. Наоборот, чуть погодя, начал приближаться на голос. В этот момент вернулся Самадриэль с уже зажженной лампой в руках.

– Ма, чем-то еще могу помочь? – спросил он, водрузив тяжелый для него предмет на стол.

В помещении стало значительно светлее, хоть и видимость всё равно оставалась ужасной – Орифиэль выкачал ещё не весь дым. Стол и большую часть пола покрывала какая-то жидкость смешанная с содержимым других склянок, задетых взрывом. Кое-где валялись осколки. Орифиэль дёрнул младшего ближе к себе, чтобы тот не прошёлся по зельям или стеклу босыми ногами и посмотрел на сестру. Та сидела на коленях в углу комнаты, придерживая голову едва находящемуся в сознании Биллу и вливая ему в рот какую-то жидкость. Зелье от аллергии, догадался Орифиэль и приблизился к ней.

Белая прядь волос выпала из лохматого пучка и явно мешала девушке, но она упрямо не отвлекалась на нее. Сестра все это время была без пузыря, понял Орифиэль. Он сел рядом с Алисой и, убедившись, что дыма не осталось, встряхнул руками, сбрасывая энергию вакуума с пальцев. Воздушные пузыри тоже отпустил, чтобы освободились обе руки. Нужно было проверить состояние брата.

После вопроса Самадриэля лицо Алисы разгладилось. Она чуть улыбнулась и посмотрела на младшего:

– Да, Сэм. В гостиной на диване лежат подушки с одеялами. Их нужно убрать оттуда куда-нибудь, диван освободить. Оставь только подушку у изголовья. Справишься? – Орифиэль заметил, что рука, в которой сестра держала склянку с зельем, немного подрагивала. Она не хотела пугать Сэма ещё больше, потому и послала его сделать то, на что хватило бы и обычного щелчка пальцами.

– Конечно! – а мальчик был только рад помочь, моментально умчался в гостиную.

Алиса поставила склянку на пол рядом с собой и сжала руку в кулак, пытаясь унять дрожь. Орифиэль взял Билла за запястье и начал проверять его состояние. Нужно было сосредоточиться на обмене, чтобы понять, какие части тела брата пострадали больше всего при взрыве. Собственное тело заполнилось посторонней энергией. Орифиэль закрыл глаза, смотря теперь на течение сил внутри Билла.

Энергия брата была частично подавлена кольцом, но все равно продолжала исправно циркулировать по телу. И сейчас Орифиэль отчетливо видел неровности течения в дыхательных путях. Билл точно отравился пыльцой нокси, которую успел добавить в зелье. Но Орифиэль видел что-то ещё. Те грибы, про которые говорил Билл? Видимо, так и есть. Всё смешалось в зелье и только усилило и без того мощный аллерген.

– Риф? – негромко спросила Алиса.

– Да, сейчас, – выдохнул он. Нужно было сначала осторожно расцепить их с Биллом, прежде чем Алиса начнёт вкачивать в него свою энергию, залечивая повреждения. – Пропусти по гортани, трахее и лёгким. Нужно будет дольше, чем обычно, сильные ожоги. Я сварю зелье посильнее.

Орифиэль поднялся и, обходя пятна на полу, двинулся к шкафу.

– Сколько держать? – спросила сестра, перевязывая пучок на голове в низкий хвост.

– Около пяти минут сейчас. А потом посмотрим.

Алиса была хороша в оказании медицинской помощи, даже не смотря на то, что абсолютно не разбиралась в зельях, предпочитая им работу конкретно с энергией. Но по какой-то своей причине, энергию Билла она редко проверяла сама, скидывая работу на отца или самого Орифиэля. Ответа на вопрос, почему она так делает, Орифиэль еще ни разу не получил.

Орифиэль зарылся в один из стеллажей, пытаясь отыскать нужные составляющие для зелья. Против аллергий у них было много разных запасов, хоть и страдал от них только Билл. Наконец, он нашёл то, что искал. Этот раствор Билл назвал элье-сиропом, и строго запретил лишний раз доставать из стеллажа. Когда брат его придумал, Рифу было около семнадцати. И он хорошо помнил, что любая ошибка в дозировке меняет свойства зелья полностью. Поэтому Орифиэль, будучи тогда совсем мальчишкой, попросил Билла помочь ему запомнить все дозировки, чтобы ни в коем разе их не перепутать в будущем.

«Вот смотри, – зазвучало в голове воспоминание голосом Билла, – свойство, которое тебе нужно запомнить, появляется только от четырёх капель на двести миллилитров воды. Такой раствор будет помогать при тяжелых приступах аллергии, особенно если те смешаны с отравлением, например, дымом или парами. Остальное тебе знать пока не обязательно».

Позже Орифиэль узнал, что в любых других пропорциях элье-сироп являлся ядом. Да и создавался Биллом именно как яд. Орифиэль огляделся, ища глазами воду и стакан. Хорошо, что температура сейчас почти не имела значение, иначе приготовления затянулись бы надолго. Он подошёл к столу и обратился к сестре:

– Алиса, как закончишь, идите наверх, я поднимусь позже.

Он обернулся убедиться, что был услышан, и занялся раствором.

* * *

В порту Астория с бабушкой стояли уже пятнадцать минут, если не больше. Небо заволокло серостью туч, но ни дождя, ни ветра серьезного не было. Только бриз в сторону океана, бесполезный по сути.

Как же она надеялась, что Программа изменит в ее жизни хоть что-то.

О ней Астория узнала пару лет назад от приезжего торговца рыбой. Тот сам был из портового городка Амор, в котором люди ничем не занимались кроме ловли рыбы или других морских созданий. Город отличался только тем, что именно его король сделал единственным легальным портом, принимающим корабли существ, которые не были людьми. Сюда же и прибывал корабль, доставлявший людей из Программы или забирающий их туда.

Тот торговец, остановившийся в Кайне по ошибке, рассказал, как он рад, что его старшая дочь, наконец, вернулась из Программы, закончив там последний год обучения. Вот Астория и поинтересовалась, что это за программа такая, что детей забирает у родителей. Мужчина не был удивлён её незнанием – большинство людей считали Программу насмешкой над своим видом, поэтому почти о ней не говорили. По той же причине они не пользовались тем, что создавали ведьмы, сами изобретая что-то новое.

Астория тогда убедила торговца рассказать о программе больше – для нее она могла стать возможностью выбраться из дома, уехать от родителя подальше хотя бы ненадолго. Тем более, если верить чужим словам, там можно познакомиться с самыми разными существами мирно, а не как учил отец – на охоте.

Она сама родилась в семье, которая поколения назад вполне легально охотилась на существ разных видов. Сейчас же они занимались этим нелегально, но ее отец говорил – все, что одобрено Парламентом, вполне законно, даже если не афишируется. Ее отец, Мори Демаре, являлся главой не только семьи, но и всего особого подразделения армии. Переданные ему дедом традиции он любил, а потому обучал всему и свою дочь.

Из-за этого Астория была достаточно осведомлена о самых разных видах, что не совсем обычно для людей, большинство из которых считало существ бабушкиными выдумками, которые только и годны, чтобы пугать детей. Асторию же учили не только знать о существах, но и уметь от них защищаться. При случае, даже убивать.

Ещё маленькой девочкой она нашла вельера в лесу возле дома. Это милейшее существо тепло-коричневого цвета, напомнило ей ёжика, только с шерстью вместо колючек. Астория принесла существо отцу, попросив оставить пушистое создание себе, ведь огромных собак, которых разводил отец, она ужасно боялась.

Отец не обрадовался находке. Даже наоборот. Мужчина, тогда ещё очень молодой, разозлился так, что лицо его покраснело, а от крика во все стороны летели слюни.

Зверьку он свернул шею прямо на глазах дочери.

Его гнев прошёл так же быстро, как и возник. Мори опустился перед плачущей девочкой на корточки и проговорил, покачав безвольным тельцем, в котором совсем недавно еще билась жизнь, рядом с её лицом: «Успокойся. Это сейчас он маленький и безобидный. Но такие милые, они потом вырастают в кровожадных монстров, которые обязательно захотят навредить. Даже то, что сейчас он ластится к тебе, не значит, что он в какой-то момент не съел бы тебя».

Астория так испугалась, что маленькое тельце вельера ей потом снилось в кошмарах еще с месяц. Она тогда хотела сбежать из комнаты, лишь бы не видеть зверька. Лишь бы не видеть отца. Хорошо, что пришла бабушка и, увидев происходящее, забрала девочку, смерив гневным взглядом её папу. И если тогда маленькая Астория не знала, что за эмоции испытывала рядом с отцом, то став старше поняла, что именно с того момента начала бояться этого человека.

В Программе она видела спасение. Даже после выпуска Астория наверняка сможет там остаться работать, без разницы кем, лишь бы не находиться дома больше, не связываться никогда с тем, что делал отец.

И сейчас то, что отвезет её к мечте, двигалось к порту Амир, примерно в миле южнее. Он уже виднелся вдалеке, огромный корабль, который доставит на остров Ублар почти девять сотен существ.

Бабушка стояла рядом и оглядывала порт. На нем людей сейчас было достаточно – не только студенты Программы, но и провожающие, пришедшие проститься с детьми на следующие несколько месяцев.

– Пиши, если будет возможность, – проговорила бабушка, глядя в даль океана.

Астория посмотрела на нее. Ей казалось, что бабушка хотела сказать что-то еще, но она молчала. Астория не могла назвать эмоцию, которую видела на ее лице. Бабушка явно радовалась, что Астория уедет из места, которое не любила. Но что-то, похожее на тоску, Астория заметила за ней, еще когда они выезжали из дома.

– Я поняла, – кивнула Астория. Она бы и без напоминания ей написала. И точно больше одного раза.

Корабль, наконец, прибыл к порту. У него не было ни парусов, ни мачт, ничего. Интересно, как же двигалась эта огромная конструкция?

Им пришлось ждать еще около десяти минут, прежде, чем экипаж спустил студентам трап. Астории уже буквально не терпелось взойти на борт.

Коротко обнявшись с бабушкой на прощание, она схватила за ручки сумку и пошла к трапу. От всей толпы людей на борт взошло всего лишь около пятидесяти человек. В Программе на самом деле училось так мало людей?