Кэрри Маккроссен: Марго Мертц все уладит

Carrie McCrossen

Ian McWethy

Margot Mertz Takes It Down

© Ian McWethy; Carrie McCrossen, 2021

© Парахневич Е., перевод на русский язык, 2022

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

* * *

«Вдумчивый, забавный, праведно-сердитый взгляд на серьезную тему».

– Kirkus Reviews

«В своем дебютном романе Маккоссен и Макуэти затронули деликатную тему. Остроумное повествование от первого лица и самоуверенность Марго заставят читателей буквально утонуть в истории».

– Booklist

1. Как довести учителя до слез

– Если бы ты знала, до чего он хорош! Ни капли жира. Плечи – просто сказка, а руки, ммм… какие у него руки! А какой у него…

– Миссис Блай… – перебила я, пытаясь сменить тему. Мне совершенно не нравилось, куда заворачивает разговор.

– Извини. Я просто хотела тебе объяснить… Но да, та права. Это к делу не относится. И совсем меня не оправдывает. Как я могла потерять голову?.. А если кто узнает? Марго, что мне делать?..

Миссис Блай с отчаянием глядела в свой бокал, будто в джине-тонике могло найтись спасение. Она заметно нервничала. Ее судьба зависела от девицы, которой она однажды влепила четверку^[1].

– Мы с Джошем переспали всего один раз. Конечно, он хорош в постели, но…

– Миссис Блай, я, правда, честное слово, клянусь вам, совершенно не хочу знать подробности.

– Я очень люблю мужа. У нас, разумеется, не все гладко. Я вечно занята, а он требует, чтобы я играла с ним в настольные игры… – Она поморщилась. – Но это совсем не оправдание. Нельзя, чтобы одна глупая ошибка по дурости… – Миссис Блай всхлипнула. – У нас обязательно все наладится, если ты мне поможешь. Пожалуйста, прошу тебя!..

Тут она окончательно слетает с катушек и ревет в голос: громко, позорно и безобразно. Вообще миссис Блай – женщина довольно симпатичная. Для училки – так и вовсе ничего. Разве что слишком любит солярий, особенно зимой, но одевается неплохо и знает толк в косметике. Такая пройдет мимо по улице – и не заметишь, но когда она сорок минут подряд втюхивает тебе про окислительно-восстановительные реакции, то под конец кажется просто красоткой.

Но не сейчас. Сейчас у нее такой вид, будто она всю ночь пила не просыхая. Вдобавок рыдает так, что на нас оборачиваются соседи.

– Я могу чем-то помочь? – К нашему столику подошла древняя официантка: то ли Ронда, то ли Нэнси.

– Нет, спасибо, – уверенно ответила я за нас обеих. Ронда/Нэнси заковыляла обратно к бару.

Я никогда не боялась, что в таверне «У Пита» с меня потребуют документы. Это место для заядлых пропойц, которым плевать на антураж и интерьеры. Полы здесь вечно липкие, у туалета стоит сигаретный автомат (?!), а за барной стойкой висит постер фильма восьмидесятых годов под названием «Лыжная школа». На этом откровенно женоненавистническом плакате изображена гигантская пара сисек в бикини, по которым в декольте скатываются два крошечных и якобы «крутых» парня. Над ними слоган: «Самые извилистые склоны». В общем, испытания временем не выдерживает^[2].

В любом случае я ходила сюда не ради выпивки. Я всегда заказывала минералку с лаймом. В таверне удобно встречаться с клиентами. Каким бы ни было убогим заведение, взрослые могут прийти сюда тайком, заказать выпивку и забыть о том, что собираются отстегнуть пару тысяч долларов подростку.

– Слушайте, вам не кажется, что спать с мужчиной по имени Джош – само по себе ошибка? – Я пыталась поднять миссис Блай настроение, но она не оценила мой юмор. – Знаете, я, пожалуй, смогу вам помочь.

Миссис Блай встрепенулась и подняла глаза.

За последние два года кто только не сидел напротив меня: и учителя, и школьники, и родители. Даже местный сенатор. Со мной делились постыдными тайнами: рассказывали о позорных твитах и неприличных видео, которые я потом удаляла. В этом и заключалась моя работа. За определенную плату я могла перетрясти весь интернет и устранить последствия любой глупости.

В данном конкретном случае миссис Блай, штатная учительница химии из Школы Рузвельта, изменила мужу с Джошем Фрэнджем, учителем химии из Школы Брайтона (Брайтон – наши извечные соперники. Ну, в том случае, если вы учитесь в старших классах и любите мериться достижениями. Лично мне откровенно плевать). У Джоша давно сложилась своеобразная репутация. Он вроде местной шлюхи мужского пола: переспал практически со всеми училками округи. Я видела его аккаунт в Инстаграме и, если честно, не понимаю, из-за чего сыр-бор. Как по мне, он обычный мужик за сорок с мордой кирпичом. Каждому, видимо, свое.

Вот что, собственно, произошло. В минувшие выходные супруг миссис Блай уехал из города, решив навестить больную матушку (ах!), а миссис Блай тем временем отправилась на «Вечер учителей, посвященный рок-караоке!!!» (брр!). Там фальшиво пели, хлестали «Маргариту» и щелкали друг друга на телефоны. Вот фотка с Джошем. Вот – с миссис Блай. Вот миссис Блай и Джош поют дуэтом «Под давлением» (Фредди Меркьюри и Дэвид Боуи, наверное, до сих пор ворочаются в гробу). И… самое главное – они страстно целуются на камеру.

К ужасу миссис Блай, одна из фотографий появилась в Инстаграме Джоша. Сам снимок был вполне невинным – как эти двое поют дуэтом, но он противоречил ее алиби: мол, в тот вечер «они с Шейлой играли в боулинг». Вдобавок миссис Блай переживала, как бы в ленте со временем не появились и другие фотографии. Или муж мог увидеть эту и проявить ненужное любопытство. Она написала Джошу, попросила удалить пост, но тот до сих пор не ответил.

– Ну? – спросила миссис Блай, вывалив на меня свою грязную историю.

Ей не терпелось услышать ответ.

На первый взгляд дело казалось простым. Подумаешь, одна-единственная фотка. Беда в том, что ничего «просто» не бывает. Никогда не знаешь, сколько есть на самом деле фотографий, постов или электронных писем. Не знаешь, где они хранятся. Только ли на телефоне? Или еще и в облаке? Или есть резервная копия на ноутбуке? Еще никогда не знаешь чужих намерений. С какой целью Джош опубликовал тот снимок? По глупости, не понимая, что из-за него у миссис Блай могут быть неприятности? Тогда удалить фотку будет проще простого. Или он намеренно разрушает ее брак? Тогда мы рискуем увязнуть по уши…

Чутье подсказывало, что Джош Фрэндж еще подкинет нам проблем. Миссис Блай наверняка рассказала не все. Иначе с чего бы ей предлагать уйму денег за одну-единственную жалкую фотографию?

– Мне надо подумать…

Миссис Блай, рассчитывая на другой ответ, наморщила лоб, щедро намазанный тональным кремом. Она рассвирепела, как училка, которая уличила тебя в том, что ты подделала справку от врача.

– О чем тут думать?! На кону моя жизнь, и я готова заплатить сколько требуется. Чем тебе еще заниматься? Зубрить уроки? Ходить на танцы? Вышивать крестиком? Ты ведь школьница, в конце концов!

Ах школьница, значит? Тут уж разозлилась я. Этот ярлык – «школьница» – полностью обесценивал все, чем я занимаюсь. Я предприниматель. Начинающий технарь. Волк-одиночка. Дочь. Мизантроп. Потенциальная ведьма. (Ладно, я не совсем ведьма, но Грег Майес однажды назвал меня так, и, надо признать, мне понравилось. Хотя из ведьминских штучек я разве что один раз сожгла пало санто у себя в комнате.)

Короче, зовите меня как угодно. Но только не «школьница» – потому что это звучит так, будто я тупица, которая не способна найти себе место. А я знаю, кто я такая. Я Марго, чтоб меня, Мертц!

И вообще, миссис Блай сама пришла ко мне за помощью. Неужели она думает, будто строгим голосом, мол, «живо к директору», меня запугает? Она рассказала мне о своей интрижке. Тут я главная!

Однако, разумеется, я не стала говорить ничего вслух. Я ведь профессионал. Поэтому просто ответила:

– Это будет стоить денег.

Ближе к делу, в общем. Как я уже говорила, работа не очень-то мне нужна.

Цена миссис Блай не смущала. Как всегда. Едва клиент понимал, что я могу исправить его фатальную ошибку, то, кем бы он ни был – учителем, подростком или местным метеорологом, – он всегда соглашался на мои условия. А что, впрочем, оставалось?

– Спасибо! Спасибо тебе, Марго. Заплачу любые деньги! Главное, сделай так, чтобы фотография исчезла!

Миссис Блай достала из учительского портфеля двести долларов – мою предоплату. Я сообщила, что свяжусь с ней, если потребуется уточнить детали, и торопливо ушла. Таверна «У Пита» пропахла неудачей, а мне предстояло много работы.

2. Дикпик, с которого все началось

Наверное, вас мучает немало вопросов. Например, каково это – глядеть на рыдающую училку? Или что такое пало санто?

Ну и самое главное… как тебя угораздило заняться этим делом?

Отвечаю по порядку: 1. Это стремно. 2. Ароматизированная палочка. И 3. Сама себя постоянно об этом спрашиваю. Если честно, понятия не имею, как так вышло. Я бы сказала, чистой воды случайность.

Хотя, если задуматься, сыграли свою роль два обстоятельства. Два паршивых события, которые закалили мой характер и сделали тем, кто я есть.

Паршивый жизненный урок номер один: друзья не вечны

С друзьями у меня всегда обстояло не очень. Нет, в начальной школе были всякие «подружки» (из тех, кого зовут на день рождения или с кем обмениваются наклейками от жвачки). Однако позже они куда-то подевались. Скорее всего, многих отпугнул мой эмоциональный спич против избирательной коллегии в первый же день занятий. Поэтому с шестого класса я осталась одна. Одна ходила в столовую. Одна сидела в автобусе. И даже, хотите верьте, хотите нет, одна делала групповые проекты (такое бывает, если ты ни с кем не дружишь). Родители думали, у меня депрессия. Хотя, как по мне, никакой депрессии у меня не было, по крайней мере «официально». Просто я не привыкла к тому, что все вокруг меня ненавидят, причем безо всякой на то причины.

Потом я встретила Бетани. Стало намного проще. Мы как-то раз сели рядом в библиотеке, разговорились и выяснили, что обе обожаем пельмени и Соню Сотомайор^[3]. Кроме того, обе живем в многоквартирном доме, а не отдельном коттедже (в отличие от большинства наших одноклассников). Нянек и домработниц у нас никогда не было, маленькими нас водили в детский садик или отдавали на воспитание бабушкам и дедушкам. Скоро мы стали неразлучны: вместе шлялись по улице, обсуждали мальчиков и хохотали так, что писались кипятком. Конечно, одноклассники по-прежнему нас не любили. Например, Меган Миллс, моя бывшая подружка, высмеяла мою новую стрижку – мол, с ней я похожа на… (гомофобное высказывание, которое я не стану повторять, дабы не уподобляться некоторым). В компании Бет стало проще давать отпор. Наверное, когда рядом хороший и надежный друг, не страшно никакое испытание (даже средняя школа). А у меня был самый лучший друг на свете!

Потом настала пора старших классов. Все пошло прахом. Мы с Бет возлагали на девятый класс большие надежды. Шкафчики крупнее, учителя умнее. Всякой нелепицы поменьше. Вдобавок мы впервые с тех пор, как… хотя нет, вообще впервые, вызвали интерес у противоположного пола. Мы делали вид, будто нас это раздражает, что мы выше столь тривиальных и патриархальных помыслов, но втайне, разумеется, млели. Сильнее всего мечтали привлечь внимание самого желанного мальчика школы – Криса Хайнца.