«Изменения происходят медленно», – говорила она. Вдовствующая императрица признала это. Она была той, кто возвысил шеннон-ши при дворе, она утвердила наше мастерство в качестве врачебного искусства. Именно императрица была той, кто поощрял обучение, начиная от деревенских аптекарей до самого высокооплачиваемого императорского врача. Объединение традиций – старых и новых. Но в нашей провинции к магии шеннон-ши до сих пор относились с опаской, особенно если ей занималась женщина.

Чиновник бросает беглый взгляд на мой свиток, прежде чем махнуть мне рукой. Те из нас, кого допустили, столпились в маленьком дворике. Я мельком вижу дворец через слегка приоткрытую дверь. Буйство зелени у входа, подстриженные кустарники и декоративные деревья. Блеск отполированных перил, что ведут вниз по дорожке. Зайти так далеко и получить отказ… Я не имею права даже думать об этом.

– Могу ли я привлечь ваше внимание, – другой придворный чиновник взбирается на импровизированную сцену посреди двора. – В «Книге чая» признано сто десять шеннон-ши. Чтобы убедиться в том, что вы действительно являетесь шеннон-ту под их предводительством и можете войти во дворец, мы проведем для вас простой тест, направленный на подтверждение ваших навыков.

По толпе проносится гул, пока мы обмениваемся неуверенными взглядами.

– Выстройтесь в линию, – снова закричал чиновник, – и мы начнем.

Да уж, и впрямь имеет смысл проверить тех, кто мог заполучить свиток незаконным путем, – например, таких как я. Мои ладони становятся влажными. Я пытаюсь украдкой вытереть их о тунику.

Невысокая девушка с длинной косой на макушке врезается в меня. Она шепчет извинение и интересуется:

– Как думаешь, что они будут спрашивать у нас?

– Не знаю. – Я встаю на цыпочки, чтобы разглядеть происходящее. Участники выстроились у палатки у вторых ворот, но то, что происходит внутри, предусмотрительно скрыто от посторонних глаз.

– Отойдите в сторону, – с пренебрежением бросает один из молодых людей, проходящих мимо. На нем темно-коричневая туника с красивой синей вышивкой на воротнике и рукавах, наверное, кто-то часами трудился над ее изготовлением. – Парочка деревенщин.

Я смотрю прямо на него, вскипая от брошенного оскорбления. Он посчитал, будто мы настолько бедны, что нам приходится питаться грязью.

Девушка, которая стоит рядом со мной в очереди, ощетинивается и шипит на него:

– Что ты сказал?

Он лишь смеется.

– Котенок из Юнь думает, что у него есть когти.

Мне достаточно быстрого взгляда на охрану, которая расположилась по периметру, чтобы напомнить себе о том, что мне не стоит начинать перепалку, даже если сейчас руки у меня так и чешутся толкнуть его в лужу грязи, где ему самое место. Я плетусь за девушкой, опустив голову.

– Ты из провинции Юнь? – бормочу я в попытке завязать разговор, чтобы отвлечь себя и не ударить кулаком в это высокомерное лицо. Мне мало что известно о Юнь, помимо того что женщины оттуда обычно заплетают себе длинные косы, перебрасывая их через плечо либо же закрепляя на макушке в кольцо.

Девушка качает головой и закатывает глаза.

– На самом деле я с «бедного и грязного» плато Калла. – Я отмечаю для себя ее теплый медовый цвет лица – признак того, что она проводит на солнце куда больше времени, чем я.

– Я – Нин, из «отсталой» провинции Су.

– Я – Лиан. Тигрица Севера. – Она рычит, но свирепость тут же сменяется хихиканьем. Я тоже смеюсь, радуясь, что я не единственная шеннон-ту, которая приехала издалека, чтобы принять участие в состязании.

Вскоре мы оказываемся в первых рядах. Я ныряю в палатку. Внутри за столом сидит мужчина в официальной мантии, а по обе стороны от него стоят охранники. На стене над его головой развевается знамя Дакси и огромный императорский дракон.

– Покажи нам свои вещи, – после официального жеста охранники продвинулись вперед.

– Подождите! – Я пытаюсь возразить, но они снимают коробку с моей спины и вынимают мешок с теми немногими вещами, что я принесла с собой.

– Мы обязаны сделать это, чтобы обеспечить безопасность королевской семьи, – продолжает чиновник равнодушно.

– Разумеется, здесь же столько всего, – я забираю свой комок одежды, пока они продолжают рыться в моих личных вещах. Мое лицо горит, когда я торопливо запихиваю все обратно в мешок. – В столице все такие параноики?

Младший охранник с любопытством смотрит на меня.

– Разве ты не слышала новости? За последний месяц число покушений увеличилось. Кто-то даже осмелился напасть на принцессу средь бела дня на празднике весны!

– Ты! – Прогрохотал голос чиновника. – Мы не разговариваем с участниками.

– Мои извинения. – Охранник наклоняет голову и падает на одно колено.

Чиновник бормочет себе под нос нечто не слишком дружелюбное и машет рукой другому охраннику, чтобы тот открыл мамин короб шеннон-ши. Мой желудок сжимается при мысли о том, что этим драгоценным достоянием распоряжается другой человек, но я не могу отказать представителю императора.

Искусно вырезанный сундук из красного дерева отполирован до блеска и сверкает даже в тусклом свете палатки. Крышка удерживается на месте благодаря кожаному ремешку, который открывается, демонстрируя девять отделений. Три по бокам от самого большого отсека, расположенного в центре, и два длинных отсека сверху и снизу. В длинных отсеках лежат фарфоровые чайные чашки мамы и бамбуковая посуда, а в отсеках поменьше хранится ассортимент ингредиентов.

– Где ты научилась своему искусству? – спрашивает чиновник, проверяя свиток, который должен содержать подробности об именах, внесенных в «Книгу чая».

– Я учусь у своей матери, Ву Итин. Она шеннон-ши из деревни Синьи, провинции Су. – Единственное, что позволит мне пройти испытание – это удаленность моей деревни от Цзя и тот факт, что моя сестра слишком молода, чтобы называться официальной шеннон-ту нашей мамы.

– Посмотрим, правда ли это, – бросает чиновник, когда берет одну из чашек и скептически рассматривает. – Мы уже отправили нескольких самозванцев в городские темницы за то, что они выдавали себя за шеннон-ту. Это серьезное преступление.

Я заламываю руки в ожидании, когда мой обман раскроют.

Он открывает одну из баночек и всматривается в вещество, пощипывая лепестки внутри и вдыхая запах на кончиках пальцев.

– Скажи-ка мне, что это?

– Жимолость, – отвечаю я.

Так начинается тщательный осмотр каждого предмета в коробке. Я отвечаю, как умею, называя каждый ингредиент, каждый цветок или траву. Су – сельскохозяйственная провинция с плодородными землями, которые идеально подходят для выращивания риса, но наш климат не так уж хорош, когда дело доходит до ценных сортов чая, произрастающих в высокогорье. Вместо него мама собирала разные виды цветов, чтобы подчеркнуть вкус чая и придать ему аромат, она также использовала их целебные свойства для лечения сезонных болезней.

Чиновник хмурит брови, когда вытаскивает что-то зеленое и перекатывает находку между пальцев. Свежесорванный цветок. Белые бутоны в соцветиях. Я почти что задыхаюсь и тут же прикусываю язык, чтобы не шевелиться.

– А это? – он подносит бутон к глазам, изучая лепестки.

– Это цветок помело. – Надеюсь, чиновник не слышит дрожь в моем голосе. – Известен своим резким запахом.

Всего несколько бутонов в его пальцах наполнили небольшое пространство палатки ярким цветочным ароматом. Не знаю, как цветок, который я оставила нетронутым в Су, сопровождал меня на протяжении всей дороги до столицы, но почему-то я думаю, что это знак, что моя мама все еще присматривает за мной.

Чиновник смотрит на меня, а затем опускает цветок обратно в коробку.

– Я верю, что ты та, кем, как утверждаешь, ты являешься. – Я вздыхаю с едва уловимым облегчением, когда он ставит на мое приглашение королевскую печать.

– Второй охранник Чен? – Молодой человек сразу же встает по стойке «смирно». – Пометьте вещи ее именем и отнесите в кладовую участников.

– Да, сэр. – Он кланяется и пытается вырвать коробку из моих рук. Я снова протестую, мои руки не хотят выпускать вещи. Я скорее заявлюсь на состязание в лохмотьях, нежели отдам коробку в руки незнакомцу.

– Мы сохраним ваши вещи в безопасности, – безразлично говорит чиновник. – Слишком велик риск отравления, если каждый принесет свои вещи во дворец.

– Но… мои чашки… – слабо отвечаю я и выпускаю коробку из рук.

– Следуй за ним, пока я не передумал, – предостерегает меня чиновник, он сопровождает свою угрозу кивком. – У меня сегодня слишком много людей, которых я должен успеть допросить.

Я кланяюсь и бегу за охранником, у меня сводит живот.

– Не волнуйся, – шепчет мне охранник, который несет мою коробку, когда полог палатки захлопывается за нами. – Я прослежу, чтобы она была в безопасности.

Передо мной открываются ворота, и я прохожу внутрь.

Дворец словно сошел со страниц книги сказок, моему взору предстает невероятное зрелище. Я даже моргаю несколько раз, чтобы убедиться, что все реально. Дворец даже больше, чем огромные дома, которые я видела с парома, пока мы подплывали к столице. Лакированные колонны слишком велики, чтобы я смогла обхватить их руками, а широкие крыши покрыты пурпурной черепицей. Я с трудом могу различить страх, волнение и предвкушение, что бурлят во мне, пока мы идем позади остальных охранников. Они ворчат, когда мы задерживаемся на одном месте, но здесь есть на что засмотреться.

Альпинарий, который обустроен в идеальной симметрии.

Мерцающий пруд с карпами кои, переливающимися оранжевым, белым и золотым под его волнистой поверхностью.

Изящные вишневые деревья, которые покрыты сияющими розовыми и белыми цветами.

Пьянящие ароматы бутонов и благовоний витают в воздухе павильонов под открытым небом, через которые нас проводят. Мы следуем за охранниками по деревянным мостам и каменным платформам, пока не достигаем наших резиденций. Молодые женщины, нас всего одиннадцать, должны быть размещены в одном месте. Большинство участников – мужчины, и многие из них старше меня. Перед ними открыта возможность принять участие в состязании шеннон-ши в Академии Ханься в возрасте двадцати шести лет. Я рада видеть, что Лиан тоже попала во дворец, мы вместе быстро выбираем совместную комнату.

Охранник с суровым лицом приказывает нам оставаться в этом крыле дворца на время состязания. Не бродить по залам и не мешать дворцовым слугам, не заигрывать с придворными чиновниками с целью узнать о предпочтениях судей, не сбегать через задние ворота, дабы незаконно добыть дорогие ингредиенты.

Каждая стена в резиденции украшена удивительными деталями. Свитки каллиграфии висят рядом с замысловатыми картинами безмятежных бамбуковых лесов или женщин, которые элегантно позируют рядом с орхидеями. Декоративные полки, на которых можно разместить хрупкие вазы или резьбу по дереву. Даже курильницы выглядят словно произведения искусства – их украшают статуэтки обезьян в разных позах.

Я осторожно прикасаюсь к деревянной гравюре, восхищаясь запечатленными деталями в крошечном глазу колибри. Лиан вытряхивает свои одеяла рядом со мной, и вышитые цветы, тянущиеся от одного края шелкового покрывала к другому, привлекают мое внимание своими яркими красками. К горлу подступает ком, когда я вспоминаю о Шу. Сестра очень любит вышивать, она часами тщательно делает каждый стежок, чтобы сформировать подобные лепестки. Это она должна быть в постели рядом со мной, болтая обо всем, что мы видели, и обо всем, что нам еще предстоит испытать.

Нам не дали слишком много времени на то, чтобы устроиться, прежде чем нас вызвали в коридор, расположенный перед нашим павильоном. Когда в середине часа раздается удар гонга, две служанки провожают нас на первую часть состязания. Пройдя еще один лабиринт из коридоров и дворов, мы подходим к великолепному зданию с черными каменными колоннами, которые украшены резьбой на водную тему. Из подводных дворцов выпрыгивает рыба, а крабы ослепительными узорами снуют туда-сюда. Двери высотой в два человеческих роста ведут в большой зал. Стены обшиты панелями, древесину которых, должно быть, достаточно сложно содержать в условиях столичной влажности.