Сева довольно захихикал, а сестры переглянулись и так и уставились друг на друга озадаченно – похоже, такой простой вопрос им раньше в головы не приходил.

– Папа говорил, с этой секретностью много всяких глупостей делали – засекречивали все, что под руку подвернется, а надо или нет – особенно не задумывались, – медленно сказала Мурка. – Могли и город просто так на картах не показывать. На всякий случай. Хотя глупо, конечно…

Но тут помощь пришла с неожиданной стороны.

– А вдруг наш город нельзя увидеть со спутника? – азартно блестя глазами, предположил Сева. – И очень просто! Раз тут всякими научными штуками занимались, вроде изобретения ядерных ракет, так могли что-нибудь такое придумать, что наш город сверху не видно и никакие радары его не берут! Может, там до сих пор всякие летают, а нас не видят?

– Ангелы, что ли? – прищурился Вадька.

– Космонавты! – обиделся Сева.

– Ты прям у моей малой нахватался! – хмыкнул Тихонов. – Той тоже все невидимки мерещились, но хотя бы не целый город!

– Ничего я у нее не нахватывался! – обиженно возразил Сева и невольно огляделся, отыскивая взглядом Вадькину младшую сестру Катьку и ее неизменного спутника – боевого белого гуся с гордой кличкой Евлампий Харлампиевич, или, если коротко, – Харли.

Вадька тоже огляделся и, не обнаружив сестрицы в комнате, встревожился:

– Народ, а куда Катька с Харли делись? – требовательно спросил он.

– За чипсами пошли, – ответила Мурка.

– Почему я об этом впервые слышу? – возмутился Вадька.

– А что ты вообще в своих наушниках слышишь? – мгновенно наехала на него Мурка.

Вадька надулся: специально же наушники надел, чтобы своими криками – то есть криками своих зомби – никому не мешать. А теперь он же и виноват!

– Давно ушла Катька? – угрюмо поинтересовался он.

Мурка глянула на часы… и лицо ее изменилось. Она еще раз поглядела на циферблат, словно не веря тому, что видит.

– Полтора часа назад, – убито ответила она.

– Та-ак, – после долгой паузы протянул Вадька. – А супермаркет, между прочим, в двух кварталах отсюда.

– Если дворами – еще быстрее, – возразил Сева.

– Вот именно – дворами, – мрачно согласился Вадька и тут же представил себе вереницу замусоренных проходных дворов и старых гаражей, между которыми одну некрупную девчонку и весьма упитанного гуся могли караулить самые разные неприятности.

Компаньоны переглянулись, и теперь на лицах их был страх. Получается, что, пока каждый из них с упоением занимался собственными делами, Катька и гусь пропали?

– Вдруг там очередь большая? – предположил Сева.

– Ага, на полтора часа, – раздраженно мотнул головой Вадька.

– Быть может, Катюша встретила приятельницу и они просто заболтались где-нибудь на улице? – с надеждой спросила Кисонька.

Вадька с сомнением поглядел на окно, усыпанное точками частых дождевых капель.

– Хорошо, если так, – пробормотал он и принялся торопливо отыскивать Катькин номер в своей мобилке.

«Абонент недоступен», – авторитетно сообщил равнодушный женский голос.

– Так, я иду ее искать! – Вадька метнулся к вешалке и сорвал свою куртку. – Вдруг ее опять похитили, или еще что!

– Ее уже один раз похищали, сколько можно! – возмутился Сева. – Ты бы сперва домой позвонил, вдруг она там.

– И что я матери скажу? «Катька дома?» А она мне: «С тобой ушла…» Как я ей буду объяснять, что Катька пошла за чипсами и не вернулась? Ты же знаешь, мать у нас медработник – она эти самые чипсы на дух не выносит!

– Что за глупости – «не вернулась»? Что ты такое говоришь, Вадик? – возмутилась Кисонька. – Надо только еще немного подождать, и она обязательно вернется! Поэтому мы сейчас все пойдем ее искать! – не очень логично закончила Кисонька, хватаясь за свою яркую курточку.

– Мы с Кисонькой прочешем дворы, – на себя и сестру, главную боевую силу их агентства, Мурка, как всегда, возложила самую опасную часть работы. – А вы пройдете по улицам. Встречаемся у супермаркета. – И Мурка решительно направилась к дверям.

Створка распахнулась, едва не съездив рыжую по лбу, и в проеме показалась… тяжело, взахлеб дышащая Катька с Евлампием Харлампиевичем на руках.

– Ты посмотри на них! – после недолгой паузы рявкнул Вадька, чувствуя, как ноги у него подламываются от облегчения. – Мы тут с ума сходим, а они являются… – возмущенно, словно на самом деле он предпочитал, чтоб Катька и гусь не являлись, а они тут продолжали сходить с ума, выпалил он, – …как ни в чем не бывало. Да еще и без чипсов!

– Чипсы… Чипсы они захватили… – с трудом расцепив зубы, выдавила Катька и обтерла разбитый кровоточащий лоб рукавом насквозь мокрой и густо вымазанной грязью куртки.

Оцепенев от ужаса, компаньоны уставились на ее руку. По краю рукава купленной «на вырост» куртки красовалось круглое отверстие с обожженными краями, какое бывает только от пули.

– В тебя что, стреляли? – слабым голосом спросил Вадька. – Ты ранена?

– Не… только куртку прострелили! И колбасу сцапали! Всю! – хрипло выдохнула Катька. – Прискакали на своих телегах… – Девчонку начала бить крупная дрожь. – А потом Харли попытались забрать… – Она покрепче прижала к себе гуся.

– В заложники? – слабым голосом переспросил Вадька и на всякий случай сдернул очки – боялся, что его собственные выпученные в изумлении глаза сейчас упрутся в стекла. Он просто очень выразительно представил себе, как какие-то «они» – наверняка с оружием, раз в Катьку стреляли, и, наверное, еще и в черных масках – врываются в супермаркет… на… на телегах? С ума сойти, как эти телеги сквозь турникет прошли, как охранники запряженных в них коней пропустили? Скачут во весь опор вдоль прилавков, постреливают по разбегающимся покупателям и захватывают колбасу и чипсы. А потом вырывают у Катьки из рук гуся, приставляют ему к голове «ствол» и орут: «Миллион баксов и машину к подъезду, иначе мы отстрелим этому гусю клюв!»

Бред! Вадька замотал головой и тут же увидел, как напротив, будто дразнясь, отрицательно мотает головой Катька. Из ее всклокоченных волос во все стороны летели набившиеся в них веточки и прелые листья.

– Не-е, гуся они в плюшевые мишки хотели забрать! – нетерпеливо отмахнулась Катька. – В заложники они девчонку захватили! А может, и не в заложники, а просто так сцапали! – после некоторого раздумья добавила Катька.

– И все из-за колбасы и чипсов? – спросил окончательно утративший всякое понимание Вадька.

– Фигню несешь, а говоришь, что умный! – Катька устало плюхнулась на стул. – Зачем им захватывать девчонку из-за чипсов, если чипсы они уже захватили? Девчонки там вообще не было!

– А кого же тогда сцапали?! – заорал Вадька.

– Говорю же, девчонку!

– Которой не было? – переспросил Вадька, и голос его прозвучал отнюдь не по-доброму.

– Катька, твой брат сейчас или с ума сойдет, или тебя побьет, – вмешалась в их безумный диалог Мурка. – И мы вместе с ним!

– С ума сойдете? – уточнила Катька.

– Побьем! – рявкнула рыжая. – Так что снимай свою простреленную куртку, выпей водички и объясни по порядку: во что ты умудрилась вляпаться?

Глава 2. Битва при супермаркете

Стараясь идти не слишком быстро, чтобы семенивший позади Евлампий Харлампиевич не отставал, Катька шагала проходными дворами в сторону супермаркета. Она любила гулять проходными дворами старого центра – тут все такое разное, не то что на улицах. Бывают даже места по-настоящему загадочные. Вот в этом дворе квартира на первом этаже и с отдельным входом, как порой бывает в старых домах. Вместо балкона здесь была напоминающая закрытую террасу пристройка из красного кирпича, а по отгороженному у самой стены дома крохотному садику за высоким кованым забором прогуливались две собаки – приземистый бульдог и изящная, тщательно вычесанная афганская борзая. И никогда никаких людей! Если в других квартирах то и дело мелькнет чья-нибудь тень или в форточку вырвутся звуки музыки, то здесь – полная тишина и пустота. Лишь собаки провожают проходящую мимо Катьку долгими внимательными взглядами.

На самом деле Катька была уверена, что собаки и есть хозяева квартиры. Нагулявшись и изобразив обычных псов перед соседями, они уходят в дом. Там, спрятавшись за полосатыми портьерами от чужих глаз, бульдог водружает на короткий нос здоровенные очки, включает лампу под старинным абажуром и, заложив лапу за лапу, устраивается в кресле с газетой. А «афганка» перед старинным зеркалом в тяжелой дубовой раме неторопливо вычесывает роскошную шерсть массажной щеткой.

Протиснувшись в узкий лаз между новехонькими кирпичными гаражами и ветхими деревянными сараями, Катька перебралась в следующий двор, а оттуда уже на улицу, прямо к сверкающей громаде торгового центра. На эскалаторе съехала вниз, к занимающему весь подвальный этаж супермаркету. Тащить Евлампия Харлампиевича в супермаркет нельзя – сразу охранники прицепятся. Катька вздохнула и направилась к шкафчикам с прозрачными дверцами, в которых покупатели оставляли свои сумки. Достав кошелек, Катька запихала рюкзак в глубину ячейки… а потом аккуратно усадила туда же Евлампия Харлампиевича.

Гусь подобрал под себя лапы, распушился, как белый шар, заполнив собой всю ячейку, втянул длинную шею и принялся с любопытством наблюдать сквозь прозрачный пластик за снующими мимо людьми. Катька небрежно прикрыла створку, оставив щелку для воздуха…

Так, бутылка воды, печенье, нарезанный батон и пять упаковок чипсов. И колбасу, обязательно салями. Катька направилась к полкам с чипсами и остановилась в полном недоумении. Пяти упаковок не было. Чипсов на полках не было вообще. Ни длинных, в коробочках, ни круглых, в пакетиках. Ни больших упаковок, ни маленьких. Катька пару минут недоуменно глядела на зияющую на месте чипсов дыру в стройных рядах продуктов и наконец ухватила за рукав пробегающую мимо девушку-продавщицу:

– Скажите, пожалуйста, – начала она, изо всех сил стараясь не называть девушку «тетей» и вообще подражая взрослым манерам Кисоньки. – Чипсы у вас совсем не продаются?

Девушка поглядела на опустевшие полки – и брови у нее удивленно поползли вверх.

– Были только что… Я не знаю, я сейчас выясню… – и унеслась.

Катька пожала плечами – ладно, она пока все остальное купит, и пошагала к прилавку со сластями. Затормозила, обалдело разглядывая полки. Вместо печенья была совершенная пустота. Вафли тоже исчезли. И пряники в кулечках. Посреди оголившейся пластиковой полки одиноко скучали упаковки с сушками, а их Катька брать не собиралась – никто из компаньонов сушки не любил.

В дальнем конце ряда послышался грохот. Катька глянула туда… и вдруг увидела, как за угол быстро свернула – будто юркнула – тяжело нагруженная магазинная тележка. И кажется… да-да, кажется, на ней горой возвышались вычищенные с полок упаковки с печеньем.

– Это кто ж у нас такой до печенья жадный? – пробормотала Катька и бегом рванула в погоню за подозрительной тележкой.

Та неслась по супермаркету так, словно точно знала, что за ней гонятся, и вознамерилась любой ценой от погони оторваться. Через мгновение Катька отстала и только слышала, как несколькими рядами дальше грохочут колеса и ругаются отпрыгивающие с дороги покупатели. Девчонка раздосадованно фыркнула и, отказавшись от бессмысленной гонки, свернула к конфетам – вместо печенья можно взять карамельки. Все еще прислушиваясь к стуку колес уносившейся в сторону касс тележки, Катька пошла в боковой проход между прилавками – и вновь застыла в остолбенении. Среди карамелек и шоколадок опять светились пластиком опустевшие отделения! А впереди на бешеной скорости, словно волоча вцепившегося в нее тощего мужичонку, улепетывала тележка. Только печенья и чипсов на ней больше не было видно, зато там были конфеты.