Он, одевшись и умывшись, дописал письмо; разбуженный адъютант принес ему ранний завтрак. Прежде чем приступить к еде, Демьян вышел на плато, где располагался лагерь. Слышались шаги дозорных; пронизывающий ветер выбил последние остатки сонливости, проник сквозь одежду и заставил морщиться – и опять думать о родовом замке и теплой спальне, где ждала его молодая жена. Хотя Пол в это время была еще в медвежьей шкуре и крепко спала, но он скучал по ней и во второй ипостаси.

Было темно: освещение ночью запрещалось, дабы не служить ориентиром для «стрекоз», если они решат атаковать. Вдалеке светился маленький призрачный «цветок» перехода в другой мир, а над горой, где он открылся, облака мерцали от зарева после недавних взрывов. Огня видно не было – лагерь иномирян находился на обратной стороне склона, чтобы защититься от артиллерии Вермонта.

Неладное в ставке захватчиков творилось уже несколько ночей – то взрывы, то пожары, – и исправно каждое утро дозорные королевской армии находили связанных пленных на пути своего следования. «Подарки» были обморожены и напуганы: кто-то гордо молчал, кто-то говорил, но на своем, иномирянском, а кто-то пытался торговаться, используя рудложский язык. Пленных лечили и сортировали, а потом проводили допросы – и у Демьяна накопилось уже с десяток толстых папок с ответами и по устройству Нижнего мира, и по планам их правителя, и по оснащению армии. Информацией он делился обычно неохотно, но не в этот раз – военные готовили донесение с кратким изложением основных фактов, которое в ближайшее время должно было быть отправлено коллегам-правителям. Отслеживал он и ситуацию на фронтах других стран, особенно на севере Рудлога и в Блакории – потому что, переломи захватчики ситуацию там, и пойдут через границу в Вермонт.

Главное, что он отметил после допросов: переходы открывались с помощью неких волшебных камней, и несработавших осталось всего два; а второе – что к заблокированным на склоне вскоре должно прийти невиданное подкрепление, которому, по словам их командующего, не страшно будет ни оружие противника, ни холод.

Демьяну очень не хотелось проверять, бахвалится ли командующий, поднимает так дух своих воинов или говорит правду. Если и узнавать, то от самого генерала, после захвата его в плен.

Сейчас все было готово к атаке: последние части армии Вермонта уже подошли к ставке и выстроились в соответствии с тактическими целями, перед ними были поставлены боевые задачи. Этой ночью военная техника должна была пересечь озеро – проверить, крепко ли встал лед. Нужно было дождаться возвращения разведотрядов и объявлять наступление – иначе можно потерять и время, и преимущество.

– Ваше величество, – рядом появился адъютант, поежился незаметно, – какие будут приказания?

– Собери линдморов и командиров частей к семи часам утра, – проговорил Демьян, глядя на дальнее зарево. – Я пока поработаю. Свободен.

Адъютант поклонился, отошел – и король вернулся в палатку. Война войной, но нужно решать и невоенные проблемы.

Разведчики вернулись до рассвета. Лед технику выдержал, но кто знает, как поведет он себя, когда по нему пойдет армия и начнутся бои. Это и предстояло обсудить на совещании, прежде чем объявлять боевое построение.

Совещание длилось долго – согласовывались последние детали, и командиры один за другим выходили из палатки, сжимая в руках тактические карты и направляясь в расположение боевых групп. Ближе к полудню совещание закончилось: командование сверяло часы, а лагерь вокруг уже шумел, взбудораженный известием о скором выступлении.

– Обед, ваше величество? – поинтересовался адъютант, когда Вермонт вышел из палатки, щурясь на ярком полуденном солнце.

– Нет, Не́нсан, – проговорил Демьян, поглядев на далекий склон – над ним кружили стрекозы. – У меня есть еще дело, а потом я поохочусь. Кровь перед боем – то что нужно.

Он обернулся в медведя и потрусил меж палатками, слыша за спиной звук лап охранников. Он их не гнал, хотя и не любил сопровождение, тем более при охоте, – но он достаточно проявил беспечности ранее.

Солнце стояло высоко, полдень уже миновал. Демьян направлялся вглубь долины, за лагерь, туда, куда доходили дозорные. И в этот раз он встретил патруль – солдаты вытянулись, отдали честь, и он одобрительно помотал башкой.

За скалами, в зарослях ивняка, истоптанного медвежьими и человеческими следами, король потянул носом воздух, покружил по полянке, где таинственные помощники оставляли дозорным пленных, и пошел дальше. Здесь тоже все было в следах. Двигался он с полчаса, пока не дошел до входа в большую пещеру, из которого тянуло дымком, затхлым запахом мужского пота и слышались голоса.

Демьян обернулся к охране, рыкнул, приказав не мешать, и, подойдя ближе к пещере, прорычал повелительное:

– Выходите!

Некоторое время в пещере царило молчание. Затем раздались шаги – и на выходе, щурясь на ярком солнце, стали появляться люди. Линдморы, отправленные Демьяном во вторую ипостась. Сейчас солнце уже прошло полдень, Поля в Ренсинфорсе проснулась и обернулась, и наказанные вставали перед королем тоже в человеческой ипостаси. Они всё выходили и выходили – несколько десятков берманов, одичавших, грязных, угрюмых, и Демьян чувствовал и их напряжение, и напряжение двух своих охранников, подобравшихся за его спиной.

Он обернулся в человека, еще раз осмотрел непрошеных помощников. Отметил, что есть среди них раненые и что не все мятежные бароны здесь. Восьмерых не хватало.

– Где остальные? – спросил он сухо.

– Ушли охотиться с Великим Бером, – буркнул Ровент. – Тела мы насекомым не оставили, отбили; закончится война – похороним по чести в родовых землях.

Демьян кивнул, прошептав короткую молитву небесному отцу.

– Что скажете вы мне? – спросил он, снова осматривая их. Под взглядом его линдморы опускались на колени, в глазах их разгоралась надежда.

– Помилуй, мой король, – раздалось тихое.

– Помилуй!

– Просим!

– Помилуй!

Отзвучали последние голоса, наступила тишина.

– Я доволен вами, – сказал король рычаще. – Но я не простил бы вам жены, если бы она сама не просила за вас. Ее сердце мягче моего. Ее и отблагодарите потом. Я снимаю с вас наказание. Сейчас пойдете в лагерь, там отмоетесь, вам выдадут довольствие, кому нужно, обратитесь к врачам. Мне требуются боеспособные сильные берманы – кому тяжело сейчас держать в руках оружие, останетесь в лагере. Остальные завтра пойдут с моим личным отрядом. Вы много раз ходили к лагерю противника, и с вами пройти получится быстрее и надежнее, чем если бы мои разведчики попытались провести неопытный отряд. Мне нужно будет закрыть переход в другой мир, а вы будете закрывать меня.

Помилованные недоверчиво молчали.

– Это большая честь, мой король, – тихо проговорил Ольрен Ровент.

– Это задача для смертников, – ровно ответил Демьян. – Многие не вернутся, потому что переход охраняют днем и ночью. И хотя до нашего появления там поработают орудия, а армия отвлечет основные войска противника, защищать портал будут ожесточенно. Вы это понимаете?

Линдморы закивали.

– Мы не подведем.

– Клянемся!

– Слава Великому Беру!

– И ты доверяешь нам? – недоуменно поинтересовался Ровент.

– Нет. – Вермонт невозмутимо посмотрел на него. – Но я успею убить того, кто решит ударить в спину.

Весь день высоко над лагерем бермонтцев под тяжелыми снежными тучами вились стрекозы, стараясь держаться вне зоны попадания орудий, а вокруг «цветка»-перехода под прикрытием скал и расщелин мелькали туда-сюда всадники на охонгах, прячась на время обстрелов. Иномиряне словно чувствовали, что скоро решающее сражение, и стремились укрепиться, несмотря на работающую артиллерию. А над всей этой суетой мирно поднимались вечные горы, покрытые чистыми ледниками.

Король, вернувшийся с охоты в лагерь сытым и полным сил, собрал помилованных линдморов, успевших привести себя в пристойный облик, а также гвардейцев личной охраны и еще раз обговорил дальнейшие действия. А затем велел идти отдыхать.

К вечеру орудия Вермонта активизировались, обстреливая склон вокруг сияющего портала, – так делали уже несколько ночей, чтобы закрыть иномирянам возможность перебросить подкрепление из Нижнего мира. По долине под грохот канонады гулял воющий ветер, в темноте видны были только вспышки от ударов артиллерии да низкие облака со стороны иномирян, подсвеченные отблесками костров с дальней стороны склона. А лагерь бермонтцев опустел. Армия под прикрытием ночи двинулась в наступление.

У командиров стояла задача пройти по льду затопленной долины до склона и, поднявшись по нему двумя потоками, окружить и атаковать врага, отрезав его от перехода и дав время королю закрыть его. Атака армейских частей должна была служить и отвлечением для защитников портала – тех, кого не упокоит работающая артиллерия.

В обезлюдевшем лагере, преклонив колени у походной часовни Хозяина лесов, стояли мятежные линдморы, несколько боевых магов и берманы личной охраны короля. Был здесь и сам Демьян – он закончил молитву, поклонился вырезанной из дерева полумедвежьей-получеловеческой фигуре первопредка, опирающегося на секиру, поднялся, оглядев вооруженный до зубов отряд, и приказал:

– Выступаем.

Внизу, во тьме долины, шла по льду армия, а наверху, слева от нее, по опасным склонам двигался королевский отряд – чтобы зайти к порталу с другой стороны. Далекие вспышки взрывов, ложащихся на «цветок» и по его периметру, служили ненадежным ориентиром – человеку легко было бы сбиться с пути и потерять спутников. Берманов спасали нюх и оставленные первопроходцами метки, но все равно приходилось быть начеку: склоны были ненадежны и опасны – попадались то ледяные наплывы, то шаткие каменные осыпи, старые тропы были завалены рыхлым снегом от недавних метелей, и, не будь с отрядом тех, кто успел изучить путь, они все были бы уже похоронены под лавиной.

Демьян иногда останавливался у выступающих из снега темных скал, в которых чувствовал средоточие родной стихии, постукивал по ним кончиками пальцев и вибрирующе порыкивал. Из гранита, как из жидкого теста, вдруг показывались медвежьи фигуры варронтов, стихийных духов земли, – они уважительно ворочали перед его величеством каменными башками со светящимися зелеными глазами, слушали приказы и присоединялись к процессии. К концу четырехчасового пути впереди отряда из сотни берманов и пятерки людей тяжело шагали семнадцать варронтов, продавливая широкую тропу.

В паре километров от портала пришлось сделать крюк по глубокому снегу, чтобы обойти возможные ловушки.

– Иномиряне после каждого набега пытались пройти за нами, – рассказывал Ровент на совещании, – но мы уходили через ледяные поля и языки ледников, дабы не оставлять следов. Но они тоже непросты – устраивали засады, ставили ловушки. Несколько наших так и погибло. – Он сжал зубы, во рту блеснули клыки. – Нам приходилось каждый раз искать обходной путь, и сейчас тоже нельзя идти напролом.

Отряд остановился в полукилометре от «цветка»-перехода, скрывшись за скалой. Только что отгрохотали взрывы – снаряды ложились так близко к берманскому убежищу, что, казалось, вот-вот накроют его, и Демьяну пришлось поставить щит, хотя тратить силы не стоило, – но боевые маги не справились бы с защитой всего отряда. Во всполохах огня вокруг портала видны были искореженные трупы инсектоидов и людей. Сейчас в наступившей тишине слышно было только, как воет ветер.

Демьян кивнул одному из боевых магов – и тот трижды тронул сигналку на запястье. Маг, дежурящий у позиции артиллерии, передаст командиру, что группа добралась до места и обстреливать этот район больше нельзя. Осталось дождаться атаки армейских частей.

Ждать пришлось недолго: за пиком взмыли осветительные ракеты, и в их красноватом сиянии прогрохотали взрывы – заработали минометы с той стороны склона, началась перекличка автоматных очередей и уханье легких танков, способных пройти по снегу. Послышались тревожные звуки рогов иномирян, в свете падающих ракет заметались в небе дезориентированные раньяры – то и дело кого-то из них разрывало прямым попаданием, и они шлепались обратно. Раздалось отдаленное верещание сотен и тысяч охонгов, крики людей. Сражение началось.